Ryabkov_V_M_Antologia_form_prosvetitelnoy_KDD

431

Хоровое дело, поставленное в центре всех дисциплин, считаюсь лишь средством в достижении поставленной цели, являясь наиболее доступным и удобным для масс орудием изучения музыки. Этот курс, тесно связанный с другими музыкальными дисциплинами, служил одновременно для них фундаментом. Ввиду этого, в программе хоровых классов, рассчитанной на 3 года, введены были на основе хорового пения, кроме специальных хоровых упражнений, изучение элементарной теории музыки, знакомство с основами гармонии и истории музыки, исполнение музыкальных произведений.

Посещать хоровые классы обязаны были все учащиеся Народной консерватории.

На специальные курсы (сольные классы) принимались лица с выдающимися музыкальными способностями, которые уже прошли подготовку в классах «общего музыкального образования» или каким-либо иным путём. В специальных классах преподавали пение (сольное), игру на инструментах (скрипка, виолончель, фортепиано, духовые), «высший класс теории музыки». В классах сольного пения «ставили» голос учащемуся, учили выразительно петь в ансамбле. В инструментальных классах учили основам музыкальной техники и музыкальному пониманию произведения, не задаваясь целью выработать виртуозность.

Желающих поступить в Народную консерваторию было немало. За лето 1906 года записались более 1500 желающих учиться в Народной консерватории. На вступительных экзаменах присутствовали 790 человек, а принятыми на I курс общеобразовательных хоровых классов оказались 627. Часть из них сразу пригласили на II курс и приняли 62 человека.

Приём в специальные классы был ограничен, несмотря на большое количество заявлений. Организационный комитет вынужден был проводить отборочные экзамены при помощи самого серьезного конкурса.

Выразительные цифры, отражающие динамику состава учащихся Народной консерватории в первые годы её существования:

Впервые два учебные года ученики сольных классов составили всего 8— 10% от количества учащихся общеобразовательных классов, а в 1908/09 учебном году и того меньше— 1,5%.

В приведённой таблице цифровое соотношение между сольными и общеобразовательными хоровыми классами, на первый взгляд, кажется довольно странным. Бросается в глаза не свойственное современным Народной консерватории музыкально-просветительным учреждениям численное преимущество общеобразовательных хоровых классов над сольными. На самом же деле таблица своеобразно демонстрирует не только верность принципам создания Народной консерватории, но и косвенно отражает суть, пожалуй, самой жаркой и продолжительной дискуссии, развернувшейся по инициативе части преподавателей московской Народной консерватории.

Суть дискуссии заключалась в том, что А. Т. Гречанинов, Д. И. Аракишвили, А. Л. Маслов, И. Н. Ковалевский и Д. И. Зарин, вопреки решению общего Совета Народной консерватории, выступили на заседании Организационного комитета 8 ноября 1906 года с предложением расширить приём в специальные классы. Увеличение числа сольных учеников вело к непомерному увеличению преподавателей и к увеличению платы за обучение. Эта мера уравняла бы Народную консерваторию с массою музыкальных школ Москвы, закрыла бы доступ в неё неимущим слоям населения, ради которых московская Народная консерватория создавалась, и привела бы в итоге к снижению уровня преподавания. Несостоятельность требований группы преподавателей нагляднее всего проявляется при характеристике средств Народной консерватории.

433

В основе хозяйственной деятельности московской Народной консерватории лежал принцип самоокупаемости. Средства Народной консерватории складывались из: 1) платы за обучение, 2) пожертвований, 3) выручки от концертов, даваемых силами преподавателей и студентов МНК, 4) распродажи изданий Народной консерватории.

Рассчитывать на венценосных покровителей, а также на постоянство пожертвований меценатов в силу своей «народной» направленности МНК не могла. Выручка от лекций и концертов ежегодно не превышала 1500 рублей. Основной составляющей средств Народной консерватории была плата за обучение.

Плата за обучение на отделении хоровых классов составляла всего 3 рубля в год, на отделении сольных специальных классов была выше — 20 рублей в год.

Однако плата 20 рублей, достаточно высокая по сравнению с хоровыми классами, не могла окупить расходов Народной консерватории, так как за каждого сольного ученика Народная консерватория платила преподавателям по 50 рублей в год. Таким образом, каждый учащийся сольных классов Народной консерватории приносил 30 рублей «убытка». В хоровых классах оплата преподавательского труда была иной — Народная консерватория платила преподавателю те же 50 рублей в год за час занятий в неделю, но не индивидуальных, а групповых. Норма учеников на одного преподавателя в 1906/07 году составляла 68 человек в группе, а в 1908/09 учебном году—90 человек.

Следовательно, часть денег, вносимых учащимися хоровых классов за обучение, шла на оплату преподавательского труда, а часть — покрывала недостающую сумму до стоимости обучения каждого сольного ученика.

В результате к началу 1908/09 учебного года в кассе Народной консерватории свободных денег оставалось всего 291 руб., сумма весьма незначительная в сравнении с 1906/07 учебным годом (7682 руб.) и 1907/08 годом (5430 руб.).

434

Из вышесказанного видно, что согласиться с предложением А. Т. Гречанинова и группы преподавателей было равноценно фактической гибели Народной консерватории — банкротству.

Поэтому в 1908/09 учебном году московская Народная консерватория резко сократила приём сольных учеников, увеличила плату за обучение на общеобразовательных хоровых классах до 4 рублей в год, сократила продолжительность групповых занятий с 2,5 часа до 2 часов и вынуждена была уменьшить заработную плату преподавателям до 40 рублей за час занятий в году.

Дискуссия вокруг специальных сольных классов вынудила А. Т. Гречанинова, Д. И. Аракишвили, А. Л. Маслова, Д. И. Зарина и И. Н. Ковалевского, не согласных с решением Общего Совета Народной консерватории, выйти из преподавательского состава.

Вот что по этому поводу пишет Н. Я. Брюсова, свидетельница и активная участница дискуссии, один из первых преподавателей московской Народной консерватории: «...Тенденция к превращению сольных классов в такие же общедоступные музыкальные классы всегда существовала и в московской Народной консерватории среди определенной группы педагогов. С самого начала её существования эта группа вела скрытую борьбу за расширение сольных классов и сокращение хоровых, за отказ от работы на окраинах Москвы, т. е. фактически от новых начинаний Народной консерватории». Впоследствии, в 1916 году эта консервативная группа одержала верх и большая группа прогрессивных педагогов вышла из консерватории, среди них был ряд организаторов и основных работников — Богословский, Брюсова, Гольденвейзер, Дейша-Сионицкая, Игумнов, Медведева, Яворский и др. Анализируя причины «катастрофы в жизни МНК», Н. Я. Брюсова писала о том, что с самого начала Народная консерватория не смогла осуществить задуманного плана «тесно связаться с рабочими массами Москвы. Занятия шире всего были развернуты в центре, где их посещали главным образом служащие и учащиеся общеобра-

435

зовательных школ. Хоровые классы на окраинах, где процент рабочих был больше, закрывались из-за недостатка количества учащихся. Таким образом, основной базой, в конце, концов оказался состав центрального района, а он требовал не общего, а профессионального образования».

Опыт московской Народной консерватории, увлечённость ее деятелей, бескорыстность их служения идеалам музыкально-просветительской деятельности среди трудящихся масс, привлекли внимание общественности дореволюционной России. Вслед за организацией московской Народной консерватории открываются Народные консерватории в Саратове, СанктПетербурге, Казани. Наиболее активно из Народных консерваторий до революции работала Петербургская Народная консерватория, но те цели и задачи, которые она ставила перед собой, (акцент падал на сольные классы), мало соприкасались с устремлениями московской Народной консерватории, что позволило корреспонденту Русской музыкальной газеты назвать путь, по которому шла Петербургская Народная консерватория, ложным.

Московская Народная консерватория продолжала работу и после Октябрьской революции. Во многих городах России открывались Народные консерватории, которые стремились «систематически приобщать нового слушателя к музыке»: в ноябре 1917 года — в Киеве, в 1918-м — в Витебске, Смоленске, Ташкенте Одессе, Ярославле, Пензе, Липецке, Калуге; в 1919— 1921 гг.— в Гомеле, Минске, Баку, а также Вольске, Козлове, Петропавловске, Детском Селе и т. д.

Но освоить и развить опыт Московской народной консерватории как целостной единой системы воспитания и просвещения трудящихся масс, не удалось более ни одной Народной консерватории, хотя отдельные звенья этой работы, этой системы живут и сейчас в учреждениях культуры, хоровых студиях, самодеятельных русских народных хорах.

В настоящее время всё более актуальным становится вопрос о дополнении системы музыкального образования детей, обеспечиваемой

436

ДМШ и клубными хоровыми студиями, серьёзно поставленными музыкальными организациями учебного профиля для взрослых. В связи с ростом благосостояния нашего народа, принцип самоокупаемости уже не ограничивает возможности трудяшихся в получении привлекательного для них вида художественного образования. В этой связи опыт деятельности МНК как музыкальной учебно-просветительной системы и как системы организационной представляет серьёзный интерес и заслуживает ещё более детального изучения//Шевченко, И. И. Московская Народная

консерватория (Из истории музыкального просвещения)/И. И. Шевченко//Сб. науч. тр./Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н. К. Крупской. - Л., 1987. - Вып. 110: Совершенствование самодеятельного художественного творчества в социалистическом обществе. - С. 104 - 116.

Народная консерваториия в первые годы советской власти

Спервых дней Революции лозунги «Знания — народу!», «Искусство

—народу!» определили основные направления деятельности правительства в области культуры. 1 декабря 1917 года в «Правде» было опубликовано обращение Наркомпроса к интеллигенции: «работать на сближение народных масс с искусством». К середине 1918 года при Наркомпросе был сформирован Музыкальный отдел (Музо), одной из главных задач которого явилась организация просветительской работы. Массовое распространение получили лекции-концерты, лекции-митинги, кружки по слушанию музыки, однако жизнь требовала создания особой школы, систематически приобщающей нового слушателя к музыке. Эту задачу взяли на себя народные консерватории.

Вконце 1917 года народная консерватория открылась в Киеве; в 1918-м — в Витебске, Смоленске, Одессе, Ярославле, Пензе, Липецке,

Калуге; в 1919— 1921-м — Гомеле, Бобруйске, Баку. Консерватории возникали и в сравнительно небольших городах—Вольске, Козлове,

437

Петропавловске, Детском Селе (под Петроградом). Вот некоторые данные о количестве слушателей. В Московскую народную консерваторию в 1918 году было принято 300 человек, в 1919-м году — 190; в Смоленской народной консерватории училось 287 человек, в Саратовской — 675, в Витебской — 1678, в Нижегородской — 900, Бобруйской — 251 человек. Нельзя забывать, что массовое музыкальное образование начиналось в тяжелейших условиях голода, разрухи, войны. Концерты шли в холодных нетопленных залах. Не случайно один из рецензентов концерта Нижегородской народной консерватории предлагал в качестве платы брать со слушателя хотя бы одно полено дров.

Остановимся кратко на характеристике некоторых народных консерваторий.

30 марта 1918 года в Витебске общее собрание отделения Всероссийского союза оркестрантов приняло решение организовать народную консерваторию. Несколько позже Музыкальный отдел Наркомпроса официально разрешил её открытие и обратился с просьбой к городскому совету оказать всяческое содействие. 28 августа 1918 года распоряжением за подписью А. В. Луначарского народной конеерватории было ассигновано 40 000 рублей. В консерватории работали классы фортепиано (10 преподавателей), скрипки (3 преподавателя), медных инструментов, (2 преподавателя), сольного пения (3 преподавателя), композиции (2 преподавателя), классы виолончели, контрабаса, деревянных духовых инструментов (по одному преподавателю). Кроме того был организован симфонический оркестр под руководством Н. Малько. Первый концерт состоялся 8 ноября. Вскоре любительский коллектив был преобразован в профессиональный. За четыре года он дал 268 концертов. В народной консерватории был организован хор, руководимый учеником Римского-Корсакова Н. Анцевым. 11 марта 1920 года в Латышском клубе состоялось его первое публичное выступление. Были исполнены «Марсельеза», «Варшавянка», белорусские и русские на-

438

родные песни. В 1922 году на базе народной консерватории был открыт первый в Белоруссии музыкальный техникум.

Широко развернула свою деятельность Нижегородская народная консерватория, открывшаяся 16 октября 1918 года по решению Нижгубисполкома на базе музыкального училища. Ее директором был назначен известный московский музыковед Е. Гунст. Народной консерватории было предоставлено новое помещение с несколькими классами и прекрасным залом для концертов. Здесь работали известный музыковед и педагог В. Виллуан, композитор А. Касьянов; слушатели консерватории — рабочие, крестьяне, красноармейцы, служащие учреждений.

Народной консерваторией была разработана обширная программа музыкально-просветительских мероприятий, среди которых главное место занимала концертная деятельность. Были организованы выступления московских и петроградских артистов, в частности К. Игумнова, А. Гольденвейзера, И. Добровейна. Большим успехом пользовались вечера-концерты педагогов народной консерватории — Н. Дударь, Н. Полуэктовой, В. Домели, Е. Девос-Соболевой. Был создан симфонический оркестр из опытных музыкантов. В течение зимнего сезона 1918/19 года он сыграл разнообразный репертуар, основу которого составили выдающиеся произведения русской и зарубежной классики.

Массовое распространение получили лекции-концерты. Поскольку, новый слушатель ещё не был подготовлен к восприятию сложных музыкальных произведений, такие лекции содержали, наряду с прочим, и начальные сведения из области музыкальной грамоты. В качестве лектора постоянно выступал профессор Е. Гунст.

Вот что писала позднее газета «Нижегородская коммуна»: «Никогда в Нижнем не слушали столько хорошей музыки и так чутко и внимательно, как тогда. Правда, пришлось поработать и натренировать слушателя, не подготовленного к восприятию сложнейшей классической

439

музыки, но если в 1918 году в рабочих районах при слушании сонат лузгали семечки, то уже к началу 1919 года рабочие сами стали просить повторить и Бетховена, и Грига... Семечки отошли в область преданий, и каждый концерт, сопровождаемый непременной популярной лекцией, поглощался с жадностью».

Постановка учебной работы в этой консерватории была направлена на воспитание музыкантов-профессионалов. Но первые же шаги показали необходимость перестройки системы образования; несоответствие структуры старой консерватории, объединявшей низшую, среднюю и высшую ступень обучения, новым задачам и новому составу учащихся потребовало реорганизации народной консерватории. В январе 1919 года она была преобразована в государственную, а в сентябре — в музыкальный университет.

Интересны воспоминания крупного деятеля музыкальной культуры Казахстана Б. Ерзаковича. «Музыкальная жизнь небольшого провинциального Петропавловска в первые послеоктябрьские годы отличалась большой интенсивностью. Стали традицией выступления летом в городском саду симфонического оркестра. Серьезностью репертуара, высоким мастерством характеризовалась работа драматического театра с русской и татарской труппами. В городе открылись многочисленные молодежные клубы, где звучали русские, казахские, татарские песни. Петропавловская народная консерватория открылась в октябре 1920 года. Помню, что туда меня привёл мой дедушка, известный в городе скрипач и дирижер. В народную консерваторию принимали без экзаменов всех желающих — взрослых и детей. Учащихся было человек 30—40. Обучение было бесплатным. Больше всего было учащихся по классу духовых медных и деревянных инструментов. Несколько человек по роялю. Вокального класса не было. Занятия велись по вечерам. Все сидели за партами в теплой одежде (дом не отапливался), слушали лекции по истории и теории музыки, пели

440

хором, писали диктанты по сольфеджио. Я сидел за партой с одним старым солдатом. Консерватория просуществовала года два, потом большинство преподавателей разъехались по другим городам, и она прекратила своё существование. Для меня народная консерватория принесла большую пользу».

В открывшейся 1 ноября 1918 года Смоленской народной консерватории главное внимание уделялось хоровым классам (из 287 слушателей только 33 занимались в спецклассах - фортепиано, скрипки, вокала). В Калужской народной консерватории работали классы хорового пения, музыкальной грамоты, спецклассы, были открыты нотная библиотека и мастерская. Велась большая пропагандистская работа, устраивались музыкальные утренники, концерты силами учащихся. В Липецке преподавались элементарная теория музыки, сольфеджио, скрипка, виолончель, сольное пение, хоровое дело; существовали оркестры — духовой, симфонический, народных инструментов.

Если большинство народных консерваторий встало на путь активного приобщения к искусству взрослых через организацию хоров и оркестров, то определённая часть преподавателей предпочитала метод спецклассов и главную цель видела в налаживании профессиональной учёбы. Это противоречие сказывалось также на содержании и форме лекционных курсов. Известный музыковед Г. Поляновский, впервые выступивший в качестве лектора в Одесской народной консерватории, писал: «Надобны были лекции, лишенные «академического» бесстрастия, музыковедческого щеголяния эрудицией. Работники кульгпросветотдела учили нас, музыковедов, как надо через музыку продвигать в массы новые идеи, как обращать пропаганду музыки в один из родов идеологического оружия победившего пролетариата».

Ещё большие трудности возникали при разработке программ народных консерваторий: с чего начать музыкальное образование, какие