Олеарий Путешествие в Московию

здорово вместе выпивали. Когда, до­ статочно напившись, мужчины захо­ тели идти домой, женщины воспро­ тивились этому, и хотя им и были за это даны пощечины, все-таки не уда­ лось их побудить встать. Когда теперь, наконец, мужчины упали на землю и заснули, то женщины сели верхом на мужчин и до тех пор угощали друг друга водкою, пока и сами не напи­ лись мертвецки.

Наш хозяин в Нарве Иаков фон Кёллен рассказывал: «Подобная же комедия разыгралась на его свадьбе: пьяные мужчины сначала отколоти­ ли своих жен безо всякой причины, но потом перепились вместе с ними. Наконец, женщины, сидя на своих заснувших мужьях, так долго еще угощались одна перед другою, что, в конце концов, свалились рядом с мужчинами и вместе заснули». Какая опасность и какое крушение при по­ добных обстоятельствах жизни пре­ терпеваются честью и целомудрием, легко себе представить.

Я сказал, что духовные лица не стремятся к тому, чтобы быть сво­ бодными от этого порока. Так же лег­ ко встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика. Хотя ни в од­ ном монастыре не пьют ни вина, ни водки, ни меда, ни крепкого пива, а пьют лишь квас, т. е. слабое пиво, или кофент, тем не менее монахи, выхо­ дя из монастырей и находясь в гос­ тях у добрых друзей, считают себя в праве не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требуют таковой и жадно пьют, на­ слаждаясь этим до того, что их толь­ ко по одежде можно отличить от пья­ ниц мирян.

Когда мы, в составе второго по­ сольства, проезжали через Великий

ОЛЕАРИЙ

А Новгород, я однажды видел, как свя­ щенник в одном кафтане или ниж­ нем платье (верхнее, вероятно, им было заложено в кабаке) шатался по улицам. Когда он подошел к моему помещению, он, по русскому обы­ чаю, думал благословить стрельцов, стоявших на страже. Когда он протя­ нул руку и захотел несколько накло­ ниться, голова его отяжелела и он упал в грязь. Так как стрельцы опять подняли его, то он их все-таки бла­ гословил выпачканными в грязи пальцами. Подобные зрелища можно наблюдать ежедневно, и поэтому никто из русских им не удивляется.

Они также являются большими любителями табаку и некоторое вре­ мя тому назад всякий носил его при себе: бедный простолюдин столь же охотно отдавал свою копейку за та­ бак, как и за хлеб. Когда, однако, увидели, что отсюда для людей не только не получалось никакой пользы, но, напротив, проистекал вред (на употребление табаку не толь­ ко у простонародья, но и у слуг и рабов уходило много времени, нуж­ ного для работы; к тому же, при не­ внимательном отношении к огню и искрам, многие дома сгорали, а при богослужении в церквах перед ико­ нами, которые должно было чтить лишь ладаном и благовонными веще­ ствами, поднимался дурной запах), то, по предложению патриарха, ве­ ликий князь в 1634 г., наряду с част­ ными корчмами для продажи водки и пива, совершенно запретил и тор­ говлю табаком и употребление его. Преступники наказываются весьма сильно, а именно — расщеплением носа [вырыванием ноздрей] и кну­ том. Следы подобного рода наказа­ ния мы видели и на мужчинах и на

ОПИСАНИЕ

женщинах. Подробнее об этом будет сказано при упоминании о русском правосудии.

Подобно тому, как русские по природе жестокосерды и как бы рож­ дены для рабства, их и приходится держать постоянно под жестоким и суровым ярмом и принуждением и постоянно понуждать к работе, при­ бегая к побоям и бичам. Никакого недовольства они при этом не выка­ зывают, так как положение их тре­ бует подобного с ними обхождения и они к нему привыкли. Молодые люди и подростки иными днями схо­ дятся, принимаются друг за друга и упражняются в битье, чтобы превра­ тить его в привычку, являющуюся второй натурою, и потом легче пе­ реносить побои.

Рабами и крепостными являют­ ся все они. Обычай и нрав их таков, что перед иным человеком они уни­ жаются, проявляют свою рабскую душу, земно кланяются знатным людям, низко нагибая голову — вплоть до самой земли и бросаясь даже к ногам их; в обычае их также благодарить за побои и наказание. Подобно тому, как все подданные высокого и низкого звания называ­ ются и должны считаться царскими «холопами», то есть рабами и крепо­ стными, также точно и у вельмож и знатных людей имеются свои рабы и крепостные работники и крестьяне. Князья и вельможи обязаны прояв­ лять свое рабство и ничтожество пе­ ред царем еще и в том, что они в письмах и челобитных должны под­ писываться уменьшительным име­ нем, то есть, например, писать «Ивашка», а не Иван, или «Петруш­ ка, твой холоп». Когда и великий князь к кому-либо обращается, он

<

пользуется такими уменьшительны­ ми именами. Впрочем, и за преступ­ ления вельможам назначаются столь варварские наказания, что по ним можно судить о их рабстве. Поэтому русские и говорят: «Все, что у нас есть, принадлежит Богу и великому князю».

Иностранцы, находящиеся на службе у великого князя, должны унижаться таким же образом и ожи­ дать всех сопряженных с этим приятностей и неприятностей. Хотя царь и относится весьма милостиво к наи­ более видным из них, однако совер­ шить проступок и впасть в немилость весьма легко.

Раньше было весьма опасно быть великокняжеским лейб-медиком, так как в случае, когда данное лекарство не производило желательного дей­ ствия или когда пациент помирал во время лечения, врачи подвергались сильнейшей немилости, и с ними обходились как с рабами. Известна история о великом князе Борисе Го­ дунове и его врачах. Когда в 1602 г. герцог Иоанн, брат Христиана IV, короля датского, приехал для же­ нитьбы на дочери великого князя и внезапно заболел, великий князь с жестокими угрозами потребовал, что­ бы врачи показали лучшее свое ис­ кусство на герцоге и не дали ему по­ мереть. Когда, однако, никакое лекарство не могло помочь и герцог умер, врачам пришлось прятаться и не показываться в течение долгого времени.

При великом князе, между про­ чим, находился немец из верхней Германии, которого он сам сделал доктором. Когда этот последний од­ нажды просил его о позволении на­ правиться в германский университет

ОПИСАНИЕ

стных и достаточных местных обыва­ телей поручителями. Подобного рода многократно упомянутые рабы в осо­ бенности в Москве сильно наруша­ ют безопасность на улицах, и без хо­ рошего ружья и спутников нельзя избегнуть нападений. Так случилось и с нами. Когда некоторые из нас во время пира пробыли у доброго при­ ятеля до поздней ночи, а один из них на обратном пути пошел далеко впе­ ред, он подвергся нападению двух русских уличных грабителей. Криком указал он на свою опасность; когда мы поспешили на помощь, один из воров спрятался, а другой был так избит, что еле утащился с места.

Когда в другой раз наши послы были с людьми своими в гостях у знатного лица, а наш повар остался позади нас и был сопровождаем до­ мой поваром хозяина, то его застре­ лили на обратном пути. Вскоре после этого грабители убили гофмейстера, служившего у Аренда Спиринга, шведского посла; и этот убитый [пе­ ред смертью] собирался вернуться ночью домой от доброго приятеля. Его колет, еще обрызганный кровью, через 8 дней после этого был пущен в продажу.

То же произошло и с нашим по­ ручиком Иоганном Китом. Когда мы вернулись из Персии, он побывал со мною на немецкой свадьбе и, неза­ долго до меня, один хотел идти до­ мой, но был так избит русскими гра­ бителями, что, пролежав день и ночь без сознания и чувств, испустил дух свой.

Другие примеры, случающиеся среди самих русских, бесчисленны. Не проходит ночи, чтобы наутро не на­ ходили на улицах разных лиц уби­ тыми. Подобных убийств было много

А во время их великого поста, но бо­ лее всего в масленицу, в течение 8 дней до начала поста, так как в то время они ежедневно напиваются. В наше время 11 декабря можно было насчитать 15 убитых перед земским двором: сюда приволакиваются по утрам убитые, и те, кто ночью нео­ жиданно не находят родных своих дома, идут сюда разыскивать их. Тех, кого не узнали и не увезли [домой], без церемоний погребают. Рабы и гра­ бители эти не побоялись даже среди бела дня напасть на лейб-медика его царского величества господина Гартмана Грамана. Несколько человек из них повалили его на землю и хотели отрезать тот палец, на котором у него был перстень: это и было бы сдела­ но, если бы добрый приятель докто­ ра, некий князь, у ворот которого это происходило, не выслал своих слуг, чтобы вырвать его из рук гра­ бителей. Ночью горожане при подоб­ ных опасностях бывали очень неми­ лосердны: например, слыша, как кто-либо страдает у окон их от рук разбойников и убийц, они не только не приходили на помощь, но даже не выглядывали из окон. Теперь, как

яслышал, введен лучший порядок,

аименно: на всех перекрестках но­ чью стоит сильная стража из стрель­ цов или солдат; при этом воспреще­ но, чтобы кто-либо без фонаря или иного огня появлялся на улицах, будь то пеший, конный или на подводе; кроме того, тут же допрашивают его о причинах выхода на улицу. Тех, кого застали без огня, задерживают и до­ ставляют в стрелецкий приказ, где на другой день их допрашивают и, смотря по выяснившимся обстоятель­ ствам, или отпускают на волю, или отправляют на пытку.

Вавгусте месяце, когда убирают сено, из-за этих рабов крайне опас­ ны дороги по сю сторону Москвы миль на 20; здесь у бояр имеются их сенокосы, и они сюда высылают эту свою дворню для работы. В этом мес­ те имеется гора, откуда они могут издали видеть путешественников; тут многие ими были ограблены и даже убиты и зарыты в песок. Хотя и при­ носились жалобы на этих людей, но господа их, едва доставляющие им, чем покрыть тело, смотрели на эти дела сквозь пальцы.

Втех случаях, когда подобных господ рабы и крепостные слуги, вследствие смерти или милосердия своих господ, получают свободу, они вскоре опять продают себя вновь. Так как у них нет больше ничего, чем бы они могли поддерживать свою жизнь, они и не ценят свободы, да и не уме­ ют ею пользоваться. Натура их тако­ ва, как умный Аристотель говорит о варварах, а именно, что «они не мо­ гут и не должны жить в лучших ус­ ловиях, как в рабстве». К ним подхо­ дит и то, что сказано писателем о малоазиатском народе, называемом ионянами и ведущем происхождение от греков, а именно, что они «плохи на свободе, хороши в рабстве».

Господин имеет полное право продавать или дарить своих рабов другому. Но в отношении отцов и детей к рабству замечается следую­ щее положение. Ни один отец не имеет права продать своего сына. Никто, впрочем, этого и не делает,

идаже неохотно отдают сына в услу­ жение к какому-либо частному че­ ловеку, хотя бы и в том случае, ког­ да отец и сын вместе голодают дома; делается это и из великодушия и по­ тому, что подобную сделку считают

ОЛЕАРИЙ

А позорною. Когда, однако, кто-либо впадет в долги и не в состоянии пла­ тить их, то он в праве отдать детей в залог или же отдать их в услужение заимодавцу, для уплаты долга, на известное число лет: сына за 10 рейхсталеров, а дочь за 8 рейхсталеров в год, до тех пор, пока они не отслу­ жат долга; по покрытии долга, заи­ модавец должен их вновь отпустить на волю. Если сын или дочь не со­ гласны поступить так, и отца призо­ вут в суд, а он окажется несостоя­ тельным должником, то, по русскому праву, дети должны заплатить долги родителей. В этом случае детям пре­ доставляется подать на себя кабалу или запись об обязательстве быть кре­ постными и служить заимодавцу отца.

Вследствие рабства и грубой су­ ровой жизни русские тем более охот­ но идут на войну и действуют в ней. Иногда — если до того доведется — они являются храбрыми и смелыми солдатами.

Древние римляне не хотели до­ пустить, чтобы в их войнах прини­ мали участие крепостные рабы или неизвестного происхождения и об­ раза жизни праздношатающиеся люди — еще в силу законов Грациа- на-Валентин [иан] а и Феодосия. Это объясняется тем, что в то время лица, поступавшие солдатами, пре­ следовали иную цель (а именно — доблесть и мирское благополучие), чем большинство в настоящее вре­ мя (а именно — грабеж, захват до­ бычи и обогащение).

В наши дни обыкновенно гово­ рят, как сказано у Вергилия: «Dolus an virtus quis in hoste requirat?» К тому же, при таких условиях, можно вы­ бирать и разбирать, по обычаю рим­ лян, среди тех, кто желает записать-

ОПИСАНИЕ

ся в солдаты. Русские рабы стойко выдерживают у своих господ и на­ чальников войска, и если у них ока­ зываются хорошие испытанные ино­ странцы-полковники и вожди (в чем у этих людей недостаток), то они доказывают большое мужество и сме­ лость, но пригодны они гораздо бо­ лее в крепостях, чем в поле, как об этом уже приведен пример [поведе­ ния] двух русских при сдаче крепос­ ти Нотебург. Подобный вывод мог быть сделан и в войне, которую они

в1572 г. вели против поляков, когда

вдоме Сукколь, который поляки сильно теснили огнем, они не пере­ ставали спереди отбивать неприяте­ ля, хотя сзади платье уже начинало гореть у них на теле. Об этом можно прочесть в «Лифляндской хронике» Геннинга на 70 листе. В том же месте [этот автор] упоминает об сдаче и завоевании аббатства Падис в Лиф­ ляндии, где русские, при осаде кре­ пости, из-за голода, оказались столь истощенными, что не могли даже выйти навстречу шведам к воротам. И писатель наш с изумлением при­ бавляет: «Вот уж именно, на мой взгляд, крепостные бойцы, которые умеют быть отважными ради господ своих!»

Но, в открытых боях и при осаде городов и крепостей, русские, хотя и делают, что от них требуется, но не так успешно: обыкновенно они терпели неудачи в столкновениях с поляками, литовцами и шведами и иногда оказывались скорее готовыми

кбегству, чем к преследованию вра­ га. То обстоятельство, что они заня­ ли в минувшем году город Смоленск с войском, простиравшимся более чем за 200000 человек, столь же мало может быть засчитано им к высокой

дхрабрости, как в 1632 г. их, с боль­ шими потерями и позором, совер­ шенное отступление может быть со­ чтено за признак отсутствия у них доблести. Ведь оба раза, как кажет­ ся, случились обстоятельства подо­ зрительного свойства. В первый раз дело было в генерале Шеине, а в на­ стоящее время были какие-то другие, раньше не известные, чуждые при­ чины.

Правда, русские, в особенности из простонародья, в рабстве своем и под тяжким ярмом, из любви к вла­ стителю своему, могут многое пере­ нести и перестрадать, но если при этом мера оказывается превзойден­ ною, то и про них можно сказать: «patientia saepe laesa fit tandem furor» (когда часто испытывают терпение, то, в конце концов, получается бе1 шенство). В таких случаях дело конча­ ется опасным мятежом, причем опас­ ность обращается не столько против главы государства, сколько против низших властей, особенно если жи­ тели испытывают сильные притесне­ ния со стороны своих сограждан и не находят у властей защиты. Если они раз уже возмущены, то их не­ легко успокоить: не обращая внима­ ния ни на какие опасности, отсюда проистекающие, они обращаются к разным насилиям и буйствуют, как лишившиеся ума.

Великий князь Михаил Феодорович прекрасно знал это обстоятель­ ство. Поэтому, когда вернувшиеся в жалком состоянии из-под Смоленс­ ка солдаты стали сильно жаловаться на измену генерала Шеина, из-за которой и более высокое лицо не без причины подверглось подозрению, а [при дворе] на первых порах еще мед­ лили с суровыми мерами против об-

рины; лежат они поэтому на мягких А- подстилках, на соломе, на циновках 4' или на собственной одежде. Спят они на лавках, а зимою, подобно ненем­ цам в Лифляндии, на печи, которая устроена, как у пекарей, и сверху плоска. Тут лежат рядом мужчины, женщины, дети, слуги и служанки. Под печами и лавками мы у некото­ рых встречали кур и свиней.

Не привычны они и к нежным кушаньям и лакомствам. Ежедневная пища их состоит из крупы, репы, капусты, огурцов, рыбы свежей или соленой — впрочем, в Москве пре­ обладает грубая соленая рыба, кото­ рая иногда, из-за экономии в соли, сильно пахнет; тем не менее, они охотно едят ее. Их рыбный рынок можно узнать по запаху раньше, чем его увидишь или вступишь в него. Изза великолепных пастбищ у них име­ ются хорошие баранина, говядина и свинина, но так как они, по рели­ гии своей, имеют почти столько же постных дней, сколько дней мясоеда, то они и привыкли к грубой и пло­ хой пище, и тем менее на подобные вещи тратятся. Они умеют из рыбы, печенья и овощей приготовлять мно­ гие разнообразные кушанья, так что ради них можно забыть мясо. Напри­ мер, однажды нам, как выше расска­ зано, в посту было подано 40 подоб­ ных блюд, пожалованных царем. Между прочим, у них имеется осо­ бый вид печенья, вроде паштета или скорее пфанкухена, называемый ими «пирогом»; эти пироги величиною с клин масла, но несколько более про­ долговаты. Они дают им начинку из мелкоизрубленной рыбы или мяса и луку и пекут их в коровьем, а в посту в растительном масле, вкус их не без приятности. Этим кушаньем у них

каждый угощает своего гостя, если он имеет в виду хорошо его принять.

Есть у них весьма обыкновенная еда, которую они называют «икрою»: она приготовляется из икры больших рыб, особенно из осетровой или от белорыбицы. Они отбивают икру от прилегающей к ней кожицы, солят ее, и после того, как она постояла в таком виде 6 или 8 дней, мешают ее

сперцем и мелконарезанными луко­ вицами, затем некоторые добавляют еще сюда уксусу и деревянного мас­ ла и подают. Это неплохое кушанье; если, вместо уксусу, полить его ли­ монным соком, то оно дает — как говорят — хороший аппетит и имеет силу, возбуждающую естество. Этой икры солится больше всего на Волге у Астрахани; частью ее сушат на сол­ нце. Ею наполняют до 100 бочек и рассылают ее затем в другие земли, преимущественно в Италию, где она считается деликатесом и называется Сау1аго. Имеются люди, которые дол­ жны арендовать этот промысел у ве­ ликого князя за известную сумму денег. Русские умеют также приготов­ лять особую пищу на то время, когда они «с похмелья» или чувствуют себя нехорошо. Они разрезают жареную баранину, когда та остыла, в неболь­ шие ломтики, вроде игральных кос­ тей, но только тоньше и шире их, смешивают их со столь же мелко на­ резанными огурцами и перцем, вли­ вают сюда смесь уксусу и огуречного рассола в равных долях и едят это кушанье ложками. После этого вновь

сохотою можно пить. Обыкновенно кушанья у них приготовляются с чес­ ноком и луком: поэтому все их ком­ наты и дома, в том числе и велико­ лепные покои великокняжеского дворца в Кремле, и даже сами рус-

ские (как это можно заметить при разговоре с ними), а также и все места, где они хоть немного побыва­ ют, пропитываются запахом, против­ ным для нас немцев.

Для питья у простонародья слу­ жит квас, который можно сравнивать с нашим слабым пивом или кофентом, а также пиво, мед и водка. Вод­ ка у всех обязательно служит нача­ лом обеда, а затем во время еды подаются и другие напитки. У самых знатных лиц, наравне с хорошим пивом, подаются за столом также испанское, ренское и французское вино, разных родов меды и двойная водка.

У них имеется и хорошее пиво, которое в особенности немцы у них умеют очень хорошо варить и заго­ товлять весною. У них устроены при­ способленные для этой цели ледни­ ки, в которых они снизу кладут снег и лед, а поверх их ряд бочек, затем опять слой снега и опять бочки, и т. д. Потом все сверху закрывается соло­ мою и досками, так как у ледника нет крыши. Для пользования они по­ степенно отрывают одну бочку за другою. Вследствие этого они имеют возможность получать пиво в тече­ ние всего лета — у них довольно жаркого — свежим и вкусным. Вино получают они через Архангельск в свою страну; русские, предпочита­ ющие хорошую водку, любят его го­ раздо меньше, чем немцы.

Великолепный и очень вкусный мед они варят из малины, ежевики, вишен и др. Малинный мед казался нам приятнее всех других по своему запаху и вкусу. Меня учили варить его следующим образом: прежде всего, спелая малина кладется в бочку, на нее наливают воды и оставляют в та-

ОЛЕАРИЙ

А ком состоянии день или два, пока вкус и краска не перейдут с малины на воду; затем эту воду сливают с малины и примешивают к ней чис­ того (или отделенного от воска) пче­ линого меду, считая на кувшин пче­ линого меду 2 или 3 кувшина водки, смотря по тому, предпочитают ли сладкий или крепкий мед. Затем бро­ сают сюда кусочек поджаренного хле­ ба, на который намазано немного нижних или верховых дрожжей; ког­ да начнется брожение, хлеб вынима­ ют, чтобы мед не получил его вкуса, а затем дают бродить еще 4 или 5 дней. Некоторые, желая придать меду вкус

изапах пряностей, вешают [в бочку] завернутые в лоскуток материи гвоз­ дику, кардамон и корицу. Когда мед стоит в теплом месте, то он не пере­ стает бродить даже и через 8 дней; поэтому необходимо переставить боч­ ку, после того как мед уже бродил известное время, в холодное место и оттянуть его от дрожжей.

Некоторые иногда наливают пло­ хую водку в малину, затем мешают ее и, дав постоять сутки, сливают настойку и смешивают ее с медом; говорят, получается при этом очень приятный напиток. Так как водка те­ ряет свое действие и смешивается с малинным соком, то, как говорят, ее вкус уже более не ощущается в этом напитке.

Иногда они устраивают пирше­ ства, во время которых проявляют свое великолепие в кушаньях и на­ питках множества родов. Когда, впро­ чем, вельможи устраивают пиршества

иприглашают лиц, стоящих ниже, чем они сами, то, несомненно, пре­ следуются иные цели, чем доброе единение: это хлебосольство должно служить удочкою, при помощи ко-

ОПИСАНИЕ

торой они больше приобретают, чем затрачивают. Дело в том, что у них существует обычай, чтобы гости при­ носили такого рода хозяевам вели­ колепные подношения. В прежние годы немецкие купцы, удостаивав­ шиеся подобного внимания и при­ глашавшиеся к ним, уже заранее зна­ ли, во что им обойдется подобная честь. Говорят, что воеводы в горо­ дах — особенно в местах, где иДет оживленная торговля, — выказыва­ ют раз, два или три в год подобного рода щедрость и хлебосольство, при­ глашая к себе богатых купцов.

Величайший знак почета и друж­ бы, ими оказываемый гостю на пир­ шестве или во время отдельных ви­ зитов и посещений, в доказательство того, как ему рады и как он был мил и приятен, — заключается, по их мнению, в следующем: после угоще­ ния русский велит своей жене, пыш­ но одетой, выйти к гостю и, пригу­ бив чарку водки, собственноручно подать ее гостю. Иногда — в знак осо­ бого расположения к гостю — при этом разрешается поцеловать ее в уста. Подобный почет был оказан и лич­ но мне графом Львом Александро­ вичем Шляховским, когда я в 1643 г. в последний раз был в Москве.

После великолепного угощения он отозвал меня от стола в сторону от других гостей, повел в другую ком­ нату и сказал: «Величайшие честь и благодеяние, которые кому-либо могут быть оказаны в России, за­ ключаются в том, чтобы хозяйка дома вышла почтить и хозяина и гостя. Так как я ему люб, как слуга его светло­ сти князя голштинского, то он во внимание и уважение к нему, за мно­ гочисленные благодеяния, испытан­ ные в дни гонений и странствий (об

Аэтом ниже будет сказано подробнее), желал бы оказать мне подобного рода честь». Поэтому к нам вышла его жена, очень красивая лицом, и к тому же нарумяненная, в прежнем своем брачном наряде (он будет описан ниже, где сказано о русских свадь­ бах) и в сопровождении прислужни­ цы, несшей бутылку водки и чарку: При входе она сначала склонила го­ лову перед мужем своим, а затем пе­ редо мной, велела налить чарку, при­ губила ее и затем поднесла ее мне, и так до трех раз. После этого граф по­ желал, чтобы я поцеловал ее. Не бу­ дучи привычен к подобной чести, я поцеловал ей только руку. Он, одна­ ко, захотел, чтобы я поцеловал ее и

вуста. Поэтому я, в уважение к бо­ лее высокой персоне, должен был принять эту согласную с их обычая­ ми честь. В конце концов она подала мне белый тафтяной носовой платок, вышитый золотом и серебром и ук­ рашенный длинною бахромою. Такие платки женами и дочерьми вельмож дарятся невесте в день свадьбы: и на том, который мне был поднесен, оказалась прикрепленною небольшая бумажка с именем Стрешнева — бра­ та отца великой княгини.

Бояре и вельможи несут, прав­ да, большие расходы, для поддержа­ ния пышности своей и своего обшир­ ного хозяйства, но за то у них, наряду с их большим жалованьем, имеются дорогие именья и крестьяне, достав­ ляющие им большие ежегодные до­ ходы. Купцы и ремесленники пита­ ются и получают ежедневный заработок от своих промыслов. Тор­ говцы хитры и падки на наживу. Внут­ ри страны они торгуют всевозмож­ ными необходимыми в обыденной жизни товарами. Те же, которые с