7.Тоталитарный и посттоталитарный типы права и государства.

Тоталитаризм – это разновид­ность деспотической организации общества, возникшая в ХХ в., в эпоху индустриального развития. Тоталитарная система – это социальная система, интегрированная политической властью силового типа. Понятие тоталь­ной власти означает такую властную организацию, которая исключает свободу, управляет всей жизне­деятельностью общества, регламентирует все сферы социальной жизни.

Часто тоталитаризм определяют как полити­ческий ре­жим. Но это не просто режим осуществления власти, а осо­бый тип социально-поли­тиче­ской органи­зации. Это не просто силовой(деспоти­че­ский, неправовой)способ политического господ­ства; это силовой способ организации всей социальной жизни.

Различаются жесткий и менее жесткий варианты то­тали­та­ризма. Жесткий (коммунизм, социализм) существо­вал в СССР, в Китае (китайский тоталитаризм постепенно разрушается), в странах Восточной Европы и других странах – сателлитах СССР, а в настоящее время сохраняется в Север­ной Корее.

Советский социализм – это тоталитаризм в его наиболее чистом виде, без наслоений традиционного азиатского деспотизма. Он отрицает и традиционность, и модернизацию западного образца (вестернизацию), претендует на особенный путь развития, который в действительности заводит в тупик.

Менее жесткий пред­ставлен фаши­ст­ским режимом вИта­лии и нацио­нал-со­циали­стиче­ским в Германии. В отличие от жест­кого при менее же­стком тота­литаризме не уп­раздня­ется частная собствен­ность, хотя происходит значительная на­ционализа­ция. Здесь не прово­дится тотальная конфи­скация, иму­щества лишаются лишь противники ре­жима, “вра­ги нации”. Вместе с тем соб­ствен­ность не гаран­тируется – даже собственность монополий. И главное – политическая власть полно­стью кон­тро­ли­рует основ­ные отрасли на­родного хозяйства; напри­мер, в на­цист­ской Германии концентрация производства в ру­ках гигантских корпораций, подконтрольных правительству, по­зволяла и без тотальной национализации мобилизо­вать экономику на решение любых задач.

Национал-социалистический и фашистский режимы были уничто­жены в итоге второй мировой войны. Их отно­сительно ко­роткая исто­рия не позволяет делать вы­воды о за­кономерно­стях эволюции менее жесткого тота­литаризма. Можно лишь предположить, что фашизм и национал-социа­лизм – это неза­вершенные формы жесткого тоталитаризма. Ниже речь пойдет в основном о жестком то­талитаризме.

Жесткий тоталитаризм – это характеристика социали­зма. Социали­стиче­ская сис­тема по­строена на основе полного обоб­ще­ст­вле­ния, т.е. конфи­скации и на­цио­нализации, всей товаропро­изводящей собственности. Поэтому здесь достига­ется полная за­висимость чело­века от полити­че­ской власти.

При социализме нет права, здесь используются иные способы соционормативной регуляции. Соответственно нет и государства Так называемое социалистическое государство – это властная организация силового типа, которая лишь ими­тирует госу­дарственно-правовой по­рядок, при­крыва­ется внешней государ­ственно-право­вой ат­ри­бу­тикой.

В социалистической системе невозможно разграничивать политическую и неполитическую (общество) сферы социальной жизни. Социалистическое общество полностью политизиро­вано. Власть присутствует в самом обществе и обеспечивает жиз­недея­тельность всей социальной сис­темы.

Основные черты тоталитарных систем. Все тоталитарные системы характеризуются общим на­бо­ром внешних признаков. Наиболее ярко эти признаки выра­жены в феномене жесткого тоталитаризма (социализма). К ним относятся: крайний авторитаризм, партия нового типа, политизированная иерархическая соци­альная структура, харизматическая фигура вождя, имитация демократических институтов, тотальный контроль и всесильные карательные органы (суд – придаток карательных органов), внешняя агрессивность, принудительная идеология, ксенофобия и насаждение в общественном сознании образа врага, террор, массовые репрессии и, в результате, “формирование нового человека”.

Социалистиче­ская сис­тема не способна к постиндустриальному развитию. Она принципиально не может быть преобразована в постиндустриальный социум, поскольку последний предполагает общество свободных индивидов, свободную развитую личность. Исчерпание ресурсов экстенсивного развития приводит к самораспаду, разложению социалистической системы. И дальнейший переход общества к по­стиндустриальному развитию или хотя бы к восстановлению нормального индустриального развития воз­можен только в посредством слома социалистического строя.

Являясь консерва­тивной реакцией на отставание общества от наиболее развитых стран, то­тали­таризм не ликвиди­рует отставание. Он осуще­ствляет псевдораз­витие – за счет ис­тощения ресурсов об­щества. Чем больше это отставание, тем более жесткий тоталитаризм устанав­ли­вается и тем меньше у общества шансов быстро вернуться к нормальному разви­тию после слома системы. Чем дольше сохраняется тоталитарная сис­тема, тем болез­неннее воз­вращение к нормальному развитию.

Социализм показал, что естест­венный исторический путь модернизации сво­бодного общества явля­ется единственно возможным и что притязания социализма на открытие но­вого пути модернизации несо­стоятельны.

Посттоталитарное общество, право и государство. Посттоталитарной в широком смысле можно считать такую социально-историческую ситуацию, в которой, после разрушения социализма, происходит некая необходимая модернизация – утверждаются минимальные права человека, формируются основы гражданского общества, восстанавливаются государственно-правовые институты. Постто­тали­тарное развитие предопределятся жест­костью и дли­тельно­стью существования тоталитарного режима, а также уров­нем разви­тости (или неразвитости) правовой культуры, суще­ствовав­шим до тоталитаризма.

Есть два варианта посттоталитарного развития. Первый –относительно быстрое возрождение культуры преимущественно правового типа. Второй – формирование специфического общества пе­реход­ного типа, промежуточной культуры. Второй вариант представляет собой посттоталитарное общество в собственном смысле.

Посттоталитарное общество в собственном смысле харак­терно, прежде всего, для России и близких к ней по типу культуры постсоветских стран. Ниже речь пойдет именно об этих странах.

За семьдесят лет советского тоталитаризма эти страны оторвались от своей традиционной культуры, но отдалились и от современной развитой правовой культуры. Если не­сколько поколе­ний людей сформи­ро­ва­лись как личности в условиях социализма, то в таких странах не может преобладать культура правового типа. Эти страны оказались не готовыми к антисоциалистической альтернативе ни по характеру культуры населения, ни по организованным политическим силам, способным возглавить реформы.

В посттоталитарных странах произошел качественный переход из принципиально неправовой ситуации в принципиально правовую – в том смысле, что теперь в принципе допускается правовая свобода. Посттоталитарные страны ушли от преимущественно силового уравнительного способа социальной регуляции. Но они еще не пришли к развитой правовой ситуации, к преимущественно правовому способу социальной регуляции. После слома социализма наступил хаос, из которого рождается порядок. В рамках нового порядка возможна и новая модернизация – переход к постиндустриальному обществу, но этот переход проблематичен и не гарантирован.

И в период разложения социализма, и в постсоциалистической ситуации все общественное развитие определяется одним и тем же процессом. Это соединение политической власти и собственности, огосударствление собственности. Такое положение соответствует не индустриальному, а доиндустриальному обществу.

Постсоциалистическое государство – это не только организация власти, но и субъект, осуществляющий правомо­чия верховного собственника. Создается такая собственность, которая еще не свободна от государственной власти, и такая государственная власть, которая еще не свободна от собственности. По­добная ситуация характерна для феодализма, когда экономические и политические явления еще недостаточно от­делились друг от друга. Такой симбиоз власти и собственности означает, что социум еще не дозрел до дифференциациина гражданское общество и политическое государство.

В описанной постсоциалистической ситуации гражданское общество в принципе развиваться не может. Государство, выступающее одновременно в роли верховного собственника, может быть только авторитарным. Поэтому либерально-демократические преобразования первых лет после слома социализма сменяются выстраиванием авторитарного государственно-правового порядка. Это умеренный авторитаризм (“управляемая демократия”), допускающий политические свободы, но под контролем компетентных государственных органов.

Соединение власти и собственности и порожденный этим процессом авторитаризм следует расценивать не как “злой умысел” правящей бюрократии, а как реальность, которая не может быть иной – в силу объективного уровня культуры общества. Эта реальность может быть менее криминальной, более управляемой, но не может быть либерально-демократической. Вместе с тем, в науке хорошо известно, что во всех странах, в которых правительство играет доми­нирующую экономическую роль, экономическое состояние хуже, чем в странах с преобладаю­щей рыночной экономикой.

Процессы посттоталитарной модернизации нацелены на формирование госкапитализма – такого общественного строя, при котором признается собственность, но основным субъектом собственности является государство. Такой строй неэффективен в сравнении с рыночной экономикой, даже в сравнении с государственно регулируемым рынком. Когда государство действует как субъект, устанавливающий правила экономической конкуренции, и одновременно как хозяйствующий субъект, оно объективно не может обеспечивать приемлемую конкуренцию.

Но даже госкапитализм из социализма не получается. Социализм не может быть преобразован непосредственно в капитализм. Получаются отношения докапиталистические. При оптимистической оценке постсоциалистической модернизации можно сказать, что она происходит в исторически известном направлении к капитализму: от рабства – через феодализм (В.С. Нерсесянц).

Точнее, происходит движение от квазирабского социализма (при социализме широко используется бесплатная рабочая сила населения исправительных лагерей) – через постсоциалистический квазифеодализм – к госкапитализму. Такая интерпретация постсоциалистической модернизации позволяет сделать вывод, что попытки трансформировать социализм в капитализм порождают новое, по сути своей докапиталистическое явление – неофеодализм.

В пользу такого вывода свидетельствуют следующие черты постсоциализма.

1. Неразделенность власти и собственности.

2. Общие, одинаковые для всех правовые нормы подменяются привилегиями, множеством разных правовых статусов и режимов регулирования. Равные права и свободы каждого человека и гражданина во многом остаются декларированными (октроированными), и большинство населения не осознает их смысл.

3. Специфическая “суперпрезидентская” форма правления напоминает дуалистическую монархию, которая характерна для не­развитой правовой культуры и предшествует демократическим республикам индустриального общества.

Интересно отметить, что царская Россия в процессе модернизации в начале ХХ в. так и не смогла подняться до уровня дуалистической монархии, и первый российский парламент (Государственная Дума) был не законодательным, а законосовещательным органом. Как доказывает российская история, в стране с неразвитой правовой культурой, пережившей социалистический срыв модернизации, невозможен переход от царского абсолютизма – через абсолютизм тоталитарный – непосредственно к демократической республике.

4. В постсоциалистической России судебная система имеет черты феодальной. Суды спе­циа­лизируются не по содержанию рассматриваемых дел, а по субъектному (квазисословному) принципу. Несмотря на конституционное провозглашение презумпции невиновности на практике она не действует. Суд выполняет обвинительную функцию. В случаях недоказанности преступления суд как правило не выносит оправдательный приговор, а направляет дело на дополнительное расследование; причем обвиняемые остаются под стражей.