Askochensky_V_I_Za_Rus_Svyatuyu

Раздел III. ПРОГРАММНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЛЕМИКА

Когда нападали, поносили и язвили меня и служение мое Церкви и миру православному так называемые светские журналы и газеты, я со смехом встречал их бессильные выходки, памятуя крыловского «прохожего»; когда против «Домашней беседы» выступали разные анонимы

ипсевдонимы с клеветою на нее и неправедными обличениями, она, не останавливаясь, шла своею дорогой: но когда, забыв всякое приличие, подобающее званию духовному, кто-то, конечно сам редактор, возвысил голос даже против направления «Домашней беседы», взводя на нее почти уголовные вины и преступления, то молчать с моей стороны было бы больше, чем ошибкой.

Ни слова об оскорблениях, касающихся меня лично; ни слова о моем тупоумии, непонимании дела, горячности характера, отсталости, самодурстве1, даже безнравственности. Все это не подлежит литературному разысканию и доследованию. Дело в деле, а не в той или другой личности. Прямою задачею моего «судии решительного

истрогого» должно было бы быть показание заблуждений «Домашней беседы», уличение ее в неПравославии, в неправомыслии, в последовании какому-либо учению,

не имущему образа здравых словес; и если бы все это ока-

залось по справке, то и говорить бы нечего. Всякий тогда из читателей легко бы увидел, что эта «Домашняя беседа» – вредный журнал, что следует руководиться учением «Православного обозрения» и «Странника» [3], «разделяющего его взгляд», что «Беседу» эту, как выразился один из наших журналистов в письме к своему знакомому, следует стереть с лица земли, а издателю и редактору ее замазать рот... Вместо этого что же делает «Православное обозрение»? Не имея сил сразиться честно и открыто с

1  Впрочем, это деликатное выражение принадлежат не Обозрению, а панегиристу его, какому-то Владимиру Царевскому, в свою очередь возвеличившему архим. Феодора [2], который якобы «двумя недавно

изданными книгами может возвышать дух читателя к созерцанию высших

христианских истин». Московск. ведом. 1861 г. № 27.

391

В. И. Аскоченский

«Домашней беседой», оно, став на сторону современных прогрессистов и цивилизаторов и окружив себя этою спирою, прибегает к темным намекам, голословным обвинениям и глухим доносам.

«Православное обозрение» жалуется Церкви, что «Домашняя беседа» отпугивает прогрессистов и цивилизаторов от Православия своими резкими нападками на них. В землю кланяемся за такое обвинение! Оно стоит самой высокой похвалы. Вокруг стана Христова рыщут волки, прикрывающиеся, ради безопасности и верной добычи, мягкою, бархатистою одеждою то гуманности, то филантропии, то любвеобильной, ко всем трем проявлениям падшей современности, цивилизации; всем этим господам мешало распоряжаться по-своему в стане Христовом Православие родной нашей Матери-Церкви, – и вот «Обозрение», обнявшись с «Сыном Отечества» [4]1, отстраняет эту опасную для своих единомысленников препону, отверзает врата для современных глашатаев полнейшей разнузданности, а «Домашняя беседа» отпугивает их... Да помилуйте! Ведь это вживе история с Валаамом! Защищаемые прогрессисты могли бы так же, как Валак Валаама, спросить автора статьи: что сотворил еси нам? На проклятие нашего врага призвахом тя, и се благословил еси его благословением2.

«Православное обозрение» доносит Правительству, повторяя это никак разов до десяти, что «Домашняя беседа» не только не сочувствует, но даже противодействует решению крестьянского вопроса, «развитию обществен-

1  Да и знатно же подслуживается «Сын Отечества» своему собрату по воззрениям! «Православное обозрение», говорит он в № 7, вовсе не хлопочет о том, чтобы набрать как можно более текстов да привести поболее свидетельств из Писаний Отцев и Учителей Церкви и определений

соборных, а поставило себе задачею служить «сознанию (курсив в

подлиннике) веры». Вот уж истинно услуга медведя пустыннику!.. 2  Числ 23, ст. 11.

392

Раздел III. ПРОГРАММНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЛЕМИКА

ной благотворительности, распространению образования в народе, стремлению к тому, чтобы было больше искренности и справедливости в различных отношениях общественных». Кладем перед всем читающим миром все доселе вышедшие томы нашего журнала и приглашаем всякого сыскать хоть слово, хоть намек на подобное обвинение... Раз только «Домашняя беседа» затронула вопрос крестьянский, и то в приветствии своем на новый 1859 год. «Привет и тебе меньший брат наш, вечный труженик, потом лица своего омывающий землю-кормилицу, всех без разбора питающий трудами мозолистых рук твоих! Жди с упованием в новом годе того счастья, заря которого занялась уже для тебя в минувшем году. Не торопи его – этого счастия, оно не уйдет от тебя; порукою тебе в том крепкое царское слово; но помни, что не в два дни Москва выстроилась, что скоро не бывает споро, а не скоро живет здорово; скорый поспех людям насмех; скоро пойдешь, ножку зашибешь; тяп да ляп – не выходит корабль. Новый год уже с тобою, а счастье впереди»1. Прогрессисты и тут подняли «Домашнюю беседу» на смех, поставив ей в упрек то, что она внушает народу терпение и благопокорливое ожидание. Перепечатала она еще отрывок из поучения к освобождаемым крестьянам2; а больше этого она никогда не касалась этого вопроса, справедливо почитая разрешение его нисходящим свыше и не желая соваться с своими проектами туда, где ее не спрашивают. Что касается до других запятых этого пункта, то и оправдываться в них она не находит надобности, ибо всегда смотрела и смотрит на подобные вопросы с точки нравственной и христиански-православной. Пусть «Православное обозрение» докажет, что это не так, тогда мы посмотрим.

1  Просим заметить, что курсив поставлен не нами, а «Искрой», которой,

как видно, не понравился именно с этой стороны привет наш. Искра.

1859 г. № 32.

2  Вьпуск 22. 1859 г.

393

В. И. Аскоченский

«Православное обозрение» доносит обществу, что «Домашняя беседа» «клеймит, от имени Православия, память благородного общественного деятеля (разумеется, Белинского конечно), жизнь которого была служением человечеству». Не вам бы говорить, не нам бы это слышать! Не бросаем камня осуждения в этого человека, которого мы знаем гораздо ближе вас; он теперь там, где вся нага и объявлена: но судить о нем можем, потому что осталось слово его, потому что возрастает семя, им посеянное, распространяется учение, за отступление от которого он укорял и поносил Гоголя. Неужели составителю ругательной статьи неизвестно profession de foi – исповедание веры Белинского, откровенно изложенное им самим в письме к Гоголю? Сомневаемся, потому что автор, как из всего видно, в самых близких сношениях с прогрессистами; пускай же попросит у любого из них это изделие, разгуливающее теперь, как слышно, уже и в печати по святой Руси. Посмотрим тогда, назовет ли «Православное обозрение» заклятого врага Православия или «ортодоксии», которую он называет «проповедницею кнута и поборницей невежества», благородным, общественным деятелем, жизнь которого была служением человечеству...

«Православное обозрение» доносит и Церкви, и Правительству, и обществу, что «Домашняя беседа» старается всячески и значительно успевает закреплять разобщение и неприязнь между представителями Православия и представителями современности, что в этом ее главная задача. Ну, против такого обвинения нечего сказать: правда, действительная правда! «Домашняя беседа», во-первых, заявляет это как факт свершившийся и свершающийся вот уже семь тысяч лет; во-вторых, не закрепляет, – ибо что расходится по естественному порядку вещей, того нельзя закреплять, а предостерегает и указывает всякому, ревнующему о своем спасении, чтоб он берегся этого зверя, зовомого совре-

394

Раздел III. ПРОГРАММНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЛЕМИКА

менностью, восходящего от земли и имеющего рога два, подобна агнчим, и однако ж глаголющих, держания, ее не станут читать, и дело так и погаснет». Около этого времени явился дифирамбический фельетон «Сына Отечества»1. Изумленный и испуганный возгласами рецензента, редактор тотчас же послал к архим. Феодору, испрашивая его согласия на ответ против статьи фельетониста: «Ну-ка, Авраам, – говорено было в письме, – принесите в жертву своего Исаака!» При этом было упомянуто, что в ответной статье совершенно будет устранено имя архим. Феодора, а речь пойдет прямо и непосредственно против фельетона. «Мне не в первый раз, – отвечал архим. Феодор, – приходится приносить в жертву своего Исаака; пишите, что знаете. Бог вам на помочь». На другой же день представлена была ему статья, возвращенная в редакцию без всякой перемены и при письме, в котором нельзя было приметить ни малейшего неудовольствия. Естественно было подумать, что автор решился повести дело так, как предложила ему Редакция. Не тут-то было! Когда вышел 51 выпуск, вдруг архим. Феодор изменил благопокорливость свою и стал настоятельно требовать помещения в «Домашней беседе» ответной статьиужеотсвоегоимени.Дружески,заклинаяБогомживым, письменно убеждал его редактор не производить соблазна, уверяя, что вся беда пала и падет на фельетон. Архим. Феодор остался непреклонен и написал, что он «найдет другой орган» для своих оправдательных статей. Редактор еще раз приступил к нему с убедительнейшими просьбами не начинать этого опасного по своим последствиям дела: «…нет, – писал архим. Феодор, – вы меня назвали ренегатом, отступником, – могу ли я стерпеть это?» Значит, ударь по столу, ножницы отзовутся... Статья явилась в «Сыне Отечества» за подписью архим. Феодора. Редактор «Домашней бесе-

1  На безличный и неопределительный разбор этой книги Странником, по

справедливости, никто не обратил внимания.

395

В. И. Аскоченский

ды», сознавая все неприличие борьбы в журнале, передовые страницы которого наполняются обыкновенно городскими сплетнями, средними повестями скандального содержания, театральной и маскарадной хроникой, а последние – подчас бесстыдными, но всегда нелепыми карикатурами, отказался избрать его ареной для соблазнительного состязания. Так было дело вначале; в каком оно виде теперь – видят читатели; чем кончится этот соблазн – Бог знает. Виноват ли после этого редактор, что, истощив все усилия ко вразумлению архим. Феодора и употребив даже в посредничество близких к нему, решился наконец громко поведать о его заблуждении Церкви, состоящей из лиц представительных и потом всех православно-верующих? Виноват ли, что оставил его при той обстановке, которую он сам себе учредил, отдавшись под защиту католика и открыто приняв сторону современных евреев? Бог с ним после всего этого! Не можем однако ж не сказать, что, верно, по особенному Божию попущению стался такой соблазн в нашей духовной литературе; видно, нужно было, чтобы нравственная проказа, таившаяся доселе под покровом священной одежды света и истины, выступила наружу, чтобы все, пропитанное духом школы и современной философщины, сказалось внутренним своим содержанием, стало пред зерцалом Православия и чтобы резче обозначились два сопротивных стана.

Для полноты и решительности моего осуждения считаю своею обязанностью признаться в нижеследующих пунктах, в которых, по долгу совести и правды, почитаю себя виновным.

Пункт первый. Боюсь не того, чтобы «Православие пало от какой-нибудь фельетонной выходки» или даже от целого «Православного обозрения», но того, чтобы стадо Христово не оскудело, когдав него ворвутся волки в одежде современной, – боюсь и с грустью читаю про себя Иезе­ кииля главу 34.

396

Раздел III. ПРОГРАММНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЛЕМИКА

Пункт второй. Верю, вопреки учению «Православного обозрения», что «светлый, высокий идеал Православия выяснен вполне и великие залоги для развития человечества, в нем заключающиеся, раскрыты тоже вполне» Символом веры и учением Церкви Православной. Если «Обозрение» желает разубедить меня в этом, то пусть докажет, что святые Божии, начиная от первомученика Стефана до нынешних праведников, спасающихся в горах и вертепах и в пропастех земных, совершали и совершают свои подвиги, не понимая «идеала Православия и не имея залогов для своего спасения».

Пункт третий. Так как «Домашняя беседа» никогда не касалась собственно общественных вопросов, както: освобождения крестьян, усовершенствования путей сообщения, развития торговли, устройства телеграфов, водопроводов, гласного судопроизводства, газового освещения и проч. и проч., а занималась и будет заниматься единственно тем, что есть едино на потребу всякому православному христианину, то в этом отношении «воззрения ее отстали не то что за двадцать», а за полторы тысячи лет, – мало этого: относятся ко временам апостолов и первых учителей Церкви.

Пунктчетвертый.ИдеюПравославияпонимаю,действительно, «слишком узко», именно – в рамках, устроенных Церковию, и в пределах, указанных Вселенскими Соборами. С этой же точки смотрю и на идею прогресса и цивилизации.

Пунктпятый.Не считаю,в противность приказанию «Православного обозрения», великими и благотворнополезными учеными для христианства и Церкви ни жида Спинозу, ни выкреста Неандера [5], ни полужида Ноака, ни рационалиста Штрауса, ни даже гениальнейшего из безбожников Гегеля [6], которому, как видно, с усердием поклоняется «Православное обозрение». Впрочем, «труды

397

В. И. Аскоченский

их не не ставлю ни во что»: напротив, говорю и утверждаю, что они невообразимо вредны и страшно опасны даже для тех, кто «приникает в них с мыслию об Агнце Божием, вземлющем на себя и философские грехи».

Пункт шестой. Сознаюсь, что не сочувствую ни прогрессу, ни цивилизации, понимая их современное значение, совпадающее несколько с тем, какое они имели в конце минувшего столетия на западе Европы, и преимущественно во Франции.

Пункт седьмой. Не якшаюсь и не намерен якшаться ни с «Современником», хоть он и проводит современные идеи, ни с «Русским вестником», у которого «вся английская складка», ни с tutti guanti (всеми, сколько их есть) – толстыми и тоненькими журналами нашими, ни даже с «Сыном Отечества», даром что он «сын отчизны»

иотменно «полно изъясняет воззрения самого о. Феодора, даром что его рекомендует читателям «Православное обозрение­».

Пункт осьмой. Сознаюсь, что сердито смотрю на некоторые фельетонные мелочи, которые, впрочем, только «Православному обозрению» кажутся мелочами, а для людей, чуждых такого обширного и гуманного воззрения, представляются червяками, подтачивающими многосеннолиственное древо Православия, им же прикрывается

и«Обозрение».

Пункт девятый. Охотно и с благодарностию принимаю от «Православного обозрения» все хулы и поношения на мою личность, искренно веруя в то, что Иисус Христос, Сын Бога живаго, пришел в мир спасти не прогрессистов и цивилизаторов с их философскими грехами, а просто грешных, от них же первый есмь аз.

В заключение, позвольте, отцы обозреватели, обратиться к вам с маленьким предложением: если вы не разучились петь по-православному и не спали с голосу от такого крика, какой подняли на «Домашнюю беседу»,

398

Раздел III. ПРОГРАММНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЛЕМИКА

то давайте пропоем вместе третий ирмос канона Сретению Господню:

Утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, Церковь, юже стяжал еси честною Твоею кровию!..

Объявление об издании журнала

«Домашняя беседа» в 1864 году

Еще проходит год; еще, по милости Божией, дается нам время на дело и делание наше. Что ж нам сказать, стоя на рубеже минувшего и грядущего?

Благодарение воздаждь, учит св. Церковь, Вседержителю Богу, яко дарова тебе год мимошедший1.

И мы воздаем наше благодарение от всей души, от всего сердца, от всего помышления нашего. Все, бывшее с нами в течение минувшего лета, мы принимаем за особенную милость Божию; самые клеветы, поругания и всякого рода неприятности и препятствия служили нам ручательством, что делание наше, столь нетерпимое для поклонников мутной цивилизации, тем самым приближалось, по силе возможности, к тому вечному идеалу правды и истины, который содержится в учении Церкви Православной.

Слава убо показавшему нам свет! Слава и благодарение Господу Богу, толико благодеявшему нам!..

Положи, говорит далее св. Церковь, слово в самем собою и испытание сотвори совести твоея, преходя и приводя себе на память, что творил еси и что собе­ седовал еси.

Что мы делали и о чем собеседовали, – читатели наши видели и знают. «Домашняя беседа» по возможно-

1  См. Молитвы на сон грядущим.

399

В. И. Аскоченский

сти отзывалась на все вопросы, задаваемые беспокойною современностью, и без малейшего лицеприятия говорила то, что сама почерпала их чистого источника Евангелия

идревнеапостольского исповедания Веры православной. Сами враги наши, при всей своей неутомимости, не могли уличить «Домашнюю беседу» ни в чем противном тем началам, которых она держалась и будет держаться впредь во все время своего существования. Нас упрекали за резкость тона, за решительность приговоров: но укорители наши забывали, видно, тот эпиграф, который стоит на заглавном листе «Домашней беседы»: «Служить, так не картавить; картавить, так не служить». А что редактор ее не слишком медоточив в словах и чужд маниловской уклончивости, – так это уж его слабость, с которою он и в гроб пойдет. Нам не было никакой надобности до того, кто и какого значения человек, действующий на поприще нравственно-литературной или воспитательнопатриотической деятельности; мы только памятовали слова апостолов, что повиноватися подобает Богови паче,

нежели человеком,1 – и говорили, не озираясь вспять, не имея в виду выслужиться перед кем бы то ни было. Нас упрекали в том, что мы обращаем слишком много внимания на изгарь, переполнившую сферу русской литературы: но мы спрашивали некоторых из наших укорителей, что они прежде всего читают, получив тот или другой выпуск «Домашней беседы», – и все они в один голос отвечали нам с улыбкою, что – «Блестки и изгарь». Мы очень очень хорошо знаем, что этот отдел более всего докучает псевдоцивилизаторам и ультрапрогрессистам всех цветов

ирангов: не будь его – «Домашняя беседа» не навлекала бы на нас таких поруганий и редактор ее был бы и хорош, и пригож, и страх как умен. А теперь он, по милости этих «Блесток и изгари», и обскурант, и самодур, и наглец,

1  Деян 5, ст. 29.

400