maket_Sbornika

нет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено»7.

Наиболее острыми в области безопасности социальных сетей являются такие проблемы, как нарушение авторских прав или нелегальный контент, нарушение порядка обработки персональных данных.

Более 60% случаев использования произведений в социальных сетях сопряжены с нарушением авторских прав. Данная практика приводит к распространению объектов исключительных прав без согласия правообладателя или иного законного основания.

Закон «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуника- ционных сетях» вступил в силу с 1 августа 2013 годах8.

Гражданско-процессуальный кодекс РФ был дополнен статьей 144.1, которая ввела процессуальный институт предварительного обеспечения авторских прав. Правообладатель может обратиться в суд с требованием ограничить доступ к размещенному с нарушением авторских прав контенту, приложив документы, подтверждающие исключительные права на произведение (ч. 4 ст. 144.1 ГПК РФ). Определена исключительная подсудность для такого рода заявлений - они подаются в Московский городской суд (ч. 3 ст. 144.1 ГПК РФ).

Определение о назначении обеспечительных мер правообладатель направляет в Роскомнадзор. После извещения Роскомнадзора запускается многоступенчатый механизм извещения о необходимости удаления конкретного видеопродукта хостинг-провайдера и владельца сайта. Владелец сайта, на котором размещено видео, обязан в течение одного рабочего дня после получения требования удалить нелегальный контент. Если же этого не происходит, за ограничение доступа к видео отвечает хостинг-провайдер, который обязан совершить это действие не позднее трех рабочих дней со дня получения первоначального уведомления. В противном случае, Роскомнадзор обращается непосредственно к оператору связи с аналогичный требованием, на выполнение которого также отводится один рабочий день (ст. 15.2 Федерального закона от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»).

Судебная практика уже знает случаи взыскания с хостинг-провайдеров компенсаций за причиненный ущерб в тех случаях, когда у них была техническая возможность ограничить доступ к спорному контенту, но они ею не воспользовались. Применение такого подхода ощутили на себе, к примеру, социальная сеть «В Контакте» (определение ВАС РФ от 7 ноября 2012 г. № ВАС-13900/12 «Об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации»).

Судебная практика до принятия Закона № 187-ФЗ не признавала владельцев сайтов и хостинг-провайдеров виновными за нарушение интеллектуальных прав, ссылаясь на то, что ответственность за эти действия должно нести разместившее контент лицо - информационный посредник. Информационный посредник - лицо, осуществляющее передачу материала в информационно-телекоммуникационной сети, в том числе в сети «Интернет», лицо, предоставляющее возможность размещения материала или информации, необходимой для его получения с использованием ин- формационно-телекоммуникационной сети, лицо, предоставляющее возможность

121

доступа к материалу в этой сети (ст. 1253.1 ГК РФ). Помимо гражданско-правовых санкций к информационным посредникам, не исполнившим требование об ограничении доступа к пиратскому контенту, может быть применена административная ответственность в виде штрафа. Проект Федерального закона N 303374-6 «О внесении изменений в Кодекс РФ об административных правонарушениях предусматривает следующие размеры штрафов: для граждан - 5 тыс. руб., для должностных лиц - 50 тыс. руб., а для организаций - от 300 тыс. руб. до 1 млн руб.

Часто в социальных сетях встречается и нарушение порядка обработки персональных данных. Любая социальная сеть предполагает предоставление некоторых сведений о зарегистрированном пользователе. Если человек указывает действительные сведения о себе, то вносит в данную информационную систему свои персональные данные.

К нарушению порядка обработки персональных данных относится:

−несоответствие обработки персональных данных декларируемым в пользовательских соглашениях Интернет-компаний целям обработки персональных данных;

−сбор и анализ персональной информации пользователей, в том числе персонифицированной заинтересованности пользователя к определенным товарам;

−использование персональных данных пользователя с целью продвижения товаров, работ, услуг на рынке;

−использование персональных данных в коммерческих целях;

−безграничный оборот информации, содержащей персональные данные;

−общедоступность личной информации.

Защиту персональных данных в рамках социальной сети не следует рассматривать только со стороны защиты данных от других пользователей, так же стоит учитывать защиту и от самой социальной сети после удаления профиля. Нет гарантий, что информация, когда-либо внесенная пользователем в социальную сеть, будет удалена за разумное время.

На данный момент в Российской Федерации действуют меры по борьбе с нарушениями в сфере обработки персональных данных:

−ведение Реестра доменных имен, указателей страниц сайтов в сети «Интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети «Интернет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено (Постановление правительства РФ №1101 от 30 ноября 2013 г.);

−принятие мер по приостановлению или прекращению обработки персональных данных, осуществляемой с нарушением требований законодательства в области персональных данных (Федеральный закон №152-ФЗ от 27 июля 2006 г.).9

На сегодняшний день неизвестен ни один резонансный инцидент, связанный с несоблюдением этого закона, что повлекло бы серьезные последствия для юридического лица. Результаты действия ФЗ-152, говорят о том, что защита персональных данных является нерешенной проблемой для Российской Федерации. В большинстве случаев от незаконного использования персональных данных страдают отдельные граждане, и подобные дела не рассматривают через призму Федераль-

122

ного закона №152. Решения судов зачастую сводятся к минимальным компенсациям, которые не оправдывают потраченные ресурсы граждан и не стимулируют компании проявлять озабоченность в обеспечении конфиденциальности персональных данных.

Отсутствие серьезной ответственности за нарушение порядка обработки персональных данных приводит к тому, что организации не применяют мер по внедрению решений, которые будут обеспечивать все требования закона и его подзаконных актов и главное – безопасность информации.

Несмотря на существующие проблемы, прослеживается положительная динамика развития защиты персональных данных и авторских прав. Социально ответственные компании устанавливают решения в области информационной безопасности, отвечающие требованиям нормативных правовых актов РФ. Но осознание важности данных законов придет только после ужесточения ответственности за их неисполнение.

Примечания

1 Социальная сеть // Сайт универсальной интернет-энциклопедии [Электронный ресурс]. URL : ru.wikipedia.org /wiki/Социальная_сеть (дата обращения 14.03.2014).

2 Россия в цифрах: Социальные сети. // Сайт телеканала «Россия24» [Электронный ресурс]. URL: http://www.vesti.ru/videos?vid=355725(дата обращения 14.03.2014).

3 Об информации, информационных технологиях и о защите информации. Федеральный за-

кон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2006. N 31 (1 ч.). Ст. 3448. 4 О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию. Федеральный

закон от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. N 1. Ст. 48.

5 О средствах массовой информации. Закон от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 // Собрание законодательства РФ. 1995. N 30. Ст. 2870.

6 О персональных данных. Федеральный закон от 27 июля 2006 г. №152-ФЗ //Собрание законодательства РФ. 2006. N 31 (1 ч.). Ст. 3451.

7О единой автоматизированной информационной системе «Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено. Постановление правительства РФ от 30 ноября 2013 г. № 1101 // Собрание законодательства РФ. 2012. № 1. Ст. 156.

8О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях. Федеральный закон Российской Федерации №187-ФЗ // Собрание законодательства РФ . 2006. N 31 (1 ч.). Ст. 3451.

9 О персональных данных. Федеральный закон Российской Федерации № 152-ФЗ // Собра-

ние законодательства РФ. 2006. N 31. Ст. 3451.

Акимова В.Л.

Северный (Арктический) федеральный университет Юридический институт, аспирант

ЖИЗНЕСПОСОБНОСТЬ ОБЩЕСТВЕННОЙ МОДЕЛИ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В РОССИИ

В 2002 году Президент Российской Федерации в Послании Федеральному Собранию провозгласил первостепенное значение построения теоретически обо-

123

снованной, эффективно действующей модели взаимоотношений государственной власти и местного самоуправления1, после чего началась масштабная реформа местного самоуправления.

В теоретическом плане решение вопроса о соотношении государственной власти и местного самоуправления определяется методологией, характеризующей отношение местного самоуправления к государственной или общественной власти. Соответственно, выделяют две противоположные по своей сути модели: общественная, основанная на противопоставлении государства и общества, провозглашении принципа полной автономии и независимости (по отношению к государству и его органам) органов местного самоуправления в осуществлении ими своих задач; и государственная, когда самоуправление рассматривается лишь как одна из форм децентрализации государственного управления на местном уровне его реализации.

Общественная (децентрализованная) модель, закрепляющая отделение органов местного самоуправления от органов государственной власти, рассматривается через призму теории естественного права и тесно связанной с ней теории «естественных прав общины». Теория эта основана на не зависимом от государства «естественном» процессе формирования общин, вследствие чего община предстает отличным от государства субъектом, наделенным «особыми», неотчуждаемыми правами (по аналогии с естественными правами человека). Построенную на такой модели концепцию местного самоуправления Н.В. Постовой называет англосаксонской2.

Государственная (административная, этатистская, континентальная3) модель, сформированная немецкими учеными Л. Штейном и Р. Гнейстом, отождествляет органы местного самоуправления и органы государственной власти. Местное самоуправление есть продолжение государства, а его органы – местные органы государственной власти. В этом варианте местная власть органично «вписана» в систему государственной власти и является ее продолжением. Этой концепции придерживались такие известные правоведы и социологи, как В.П. Безобразов, Б.Н. Чичерин, М.И. Лазаревский, С. Витте, Н.М. Коркунов, М.И. Свешников и другие. В свое время А.Д. Градовский отмечал, что никаких особых местных дел, местных задач, отличающихся по сути своей от государственных задач, не существует. Поэтому нет у местных органов и своей особой компетенции. Все полномочия они получают от государства, т.е. эти полномочия являются государственными, и, таким образом, органы местного самоуправления имеют государственную природу4.

Приверженцы компромиссов, как и в любой другой классификации, выделяют еще так называемую золотую середину – дуалистическую модель, когда местная власть контролируется государством в той степени, в какой она участвует в решении государственных задач; вне этой сферы и в рамках компетенции, определенной государством, местное самоуправление является самостоятельным. При таком варианте местное самоуправление обладает двойной природой: с одной стороны, оно является «продолжением» государства, с другой – общественным институтом. Такая попытка объединить противоположное, «объять необъятное», представляется весьма спорной.

Что касается модели, избранной Российской Федерацией, то, казалось бы, на первый взгляд направление мысли понятно: базовой нормой Конституции Рос-

124

сийской Федерации5, на которой основано местное самоуправление, является статья 12. Этой статьей местное самоуправление признается как одна из основ конституционного строя и гарантируется государством. Местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно. Органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти.

Таким образом, путем декларирования отделения органов местного самоуправления от системы государственной власти Россия избрала для себя общественную модель.

С точки зрения теории права, идеи построения правового демократического государства (которое в силу утопичности остается исключительно теоретической конструкцией) эта позиция была вполне объяснима, однако правоприменительная практика быстро показала невозможность последовательной реализации такой модели. Во все периоды становления местного самоуправления в Российской Федерации за ним закреплялись государственные полномочия, причем полномочия эти органы местного самоуправления были обязаны выполнять (другое дело, что ответственность за отказ от их реализации не была предусмотрена)6. В своей деятельности любые органы местного самоуправления используют в случае необходимости аппарат принуждения; все это дает основание говорить о весьма относительном характере отделения местной власти от государства7.

Стремление отделить органы местного самоуправления от органов государства, показать их общественную природу, «носит скорее политический характер и очень трудно переводимо на язык конкретных юридических формул. Таким образом, конституционная формула статуса местного самоуправления на самом деле заключает в себе противоречия, являющиеся следствием неадекватного юридического отражения его политической природы8.

Россия и в исторической ретроспективе не имела предпосылок для отделения местного самоуправления, поэтому попытка развить в ней общественно-государ- ственное местное самоуправление не состоялась: «Любую правовую концепцию следует оценивать не только с позиций ее прогрессивной роли в формировании общественного сознания, но и с точки зрения ее соответствия сложившейся социальной практике. Практика явно не подтверждает, что местное самоуправление является самоорганизацией граждан и тем качественно отличается от государственного управления... можно назвать юридическим романтизмом представления о том, что реальное российское местное самоуправление сегодня является самоорганизацией и самодеятельностью населения. Более того, не следует полагать, что соответствующие идеи муниципально-правовой теории можно будет воплотить в жизнь в исторически короткие сроки»9.

Проблема практической самостоятельности местного самоуправления заключается в том, что статья 12 Конституции установила ее границы, в качестве которых выступают пределы полномочий, определенные государством. Это в полной мере свидетельствует о производном характере природы муниципальной власти: она зависит от государственных установлений и ограничивается их рамками. Поэтому и сам термин «самостоятельность» не может истолковываться в его собственном лексическом значении (самостоятельность означает такое качественное состояние субъекта, при котором он лишен каких-либо ограничений и никому не подчиняется).

125

Помимо этого, политика выстраивания государственной власти по вертикали от центра на места и органичное «вписание» в этот процесс органов местного самоуправления как низших звеньев наблюдается и в последовательно проводимой реформе избирательного законодательства с усилением партийности и, как следствие, субординации.

Таким образом, местное самоуправление в том смысле, какой вложила в него Европейская хартия местного самоуправления, проявляется только в сельских и городских поселениях, в крупных же муниципальных образованиях местная власть, по сути, становится подсистемой государственной власти.

В 2008 году профессор С.А. Авакьян, оценивая итоги реализации Конституции Российской Федерации к ее пятнадцатилетию, в части местного самоуправления отметил, «что во многом итоги неутешительны, поскольку страна вообще ошиблась, выбрав данную модель местной власти, тем более записав в статье 12, что она отделена от государственной власти. Конструкция искусственного отделения местного самоуправления от государственной власти оказалась нежизненной, местные дела есть продолжение общегосударственных дел»10.

Безусловно, тезис о государственно-правовой природе муниципальной власти теоретически противоречит существующим в настоящее время конституционным положениям, однако и после двадцатилетия Конституции между моделями местного самоуправления де-юре и де-факто наблюдается еще больший разрыв, а в соотношении государственной и местной власти – еще большее сближение.

Примечания

1 Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 19 апреля 2002 года // Российская газета. 2002. N 4.

2 Постовой Н.В. Муниципальное право России. М., 2000. С. 40.

3Курилова О.Н. Сравнительный анализ термина «местное самоуправление», закрепленного

вмеждународном и российском законодательстве // Муниципальная служба: правовые вопросы. 2008. N 2. С. 21.

4 Градовский А.Д. Начала русского государственного права. Т. IX / Собр. соч. СПб., 1904.

С. 147.

5 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Российская газета. 2009. N 7.

6 Пешин Н.Л. Государственная власть и местное самоуправление в России: проблемы развития конституционно-правой модели. М., 2007. С. 7.

7Васильев В.И. Государственная власть и местное самоуправление: продолжение спора // Конституционные и законодательные основы местного самоуправления в Российской Федера-

ции. М., 2004. С. 7.

8Овчинников И.И. Местное самоуправление в системе народовластия. М., 1999. С. 11-15.

9 Сергеев А.А. Местное самоуправление в Российской Федерации: правовая теория и социальная практика // Конституционные и законодательные основы местного самоуправления в Российской Федерации. М., 2004. С. 42-43, 45.

10 Авакьян С.А. Конституция Российской Федерации: итоги развития // Конституционное и муниципальное право. 2008. N 23. С. 45–50.

126

ГРАЖДАНСКОЕ И ТРУДОВОЕ ПРАВО

Смирнова А.Д., Шарыпова К.О.

Северный (Арктический) федеральный университет Юридический институт, студенты 5 курса

ПРИНЦИП ДОБРОСОВЕСТНОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

Развитие современного правопорядка в Российской Федерации предполагает определенные правила поведения участников гражданского оборота, которые не исчерпываются исключительно нормами гражданского законодательства.

Так, с 1 марта 2013 г. вступили в силу поправки в часть первую Гражданского Кодекса РФ, в которых наиболее значимым новшеством стало законодательное закрепление принципа добросовестности как важнейшего ориентира для поведения субъектов гражданского права. Уравновешивая правила, утверждающие свободу договора и автономию воли, в п. 3 и п. 4 ст. 1 ГК РФ закреплено, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Ранее данный принцип мог быть выведен из содержания п. 2 ст. 6 ГК РФ, ст. 10 ГК РФ. Кроме того, категория «добросовестность» прямо упоминается в ряде статей ГК РФ, например, в п. 3 ст. 53 ГК РФ, п. 1 ст. 220 ГК РФ, п. 1 ст. 302 ГК РФ, п. 3 ст. 602 ГК РФ, ст. 662 ГК РФ и т.д. Также на обязанность действовать добросовестно указывали суды при разрешении споров.

Однако если в прошлом добросовестность как критерий судебной оценки поведения сторон была признана законодателем лишь для случаев, когда возникает необходимость применять аналогию права, либо для конкретных правоотношений, указанных в отдельных нормах ГК РФ, то после законодательного закрепленияпринципадобросовестностисудполучаетлегальнуювозможностьпринимать во внимание добросовестность участников гражданского оборота вне зависимости от того, содержит ли законодательство специальное требование добросовестности применительно к конкретному спорному правоотношению.

Таким образом, субъекты гражданских прав и обязанностей более не смогут полагаться на принцип «разрешено все, что прямо не запрещено законом» и правило «ограничения должны основываться на прямом указании закона». Принцип добросовестности требует исполнения прямо не предусмотренных в обязательстве, но неких подразумеваемых, основанных на представлениях о честном и нравственном поведении, обязанностей.

Так как добросовестность относится к числу оценочных категорий, основная роль в определении ее содержания и соответствия ей поведения субъектов отводится суду. Неопределенность данного оценочного понятия и в этой связи возможность неоднозначного ее толкования вызывают необходимость установления тех критериев, которыми должен руководствоваться суд при оценке действий субъек-

127

тов на предмет их добросовестности. Таким образом, необходимость исследования принципа добросовестного поведения связана с практической необходимостью предотвратить возможные злоупотребления либо ошибки со стороны судей.

Данная новелла, в первую очередь, направлена на укрепление нравственных начал правового регулирования гражданских отношений, на формирование модели эталонного поведения, в основе которого лежат господствующие в обществе представления о честном образе мыслей, должном проявлении уважения к справедливым интересам окружающих.

Принцип добросовестности включает в себя: добросовестное установление и осуществление гражданских прав; добросовестную защиту гражданских прав; добросовестное исполнение гражданских обязанностей; запрет на извлечение любых преференций из своего недобросовестного поведения.

Следует отметить, что легального определения добросовестности в гражданском законодательстве не содержится. Однако попытки выработать данное понятие предпринимаются в науке.

Так, Л.В. Щенникова определяет добросовестность как «уважение и верность принятому на себя обязательству, собственную честность и доверие к чужой честности».

Интересным является мнение И.А. Гребенкиной: «Под добросовестностью следует понимать общий принцип гражданского права, основывающийся на добройсовестисубъектовгражданскогооборота,запрещающийлюбоеумышленное злоупотребление правом с учетом причинения вреда другой стороне или третьему лицу с целью извлечения собственной выгоды при установлении, реализации и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей, провозглашающий недопущение какого-либо обмана, честность в отношениях».

И. Б. Новицкий указывает, что «добрая совесть... по этимологическому смыслу, таит в себе такие элементы, как знание о другом, об его интересах; знание, связанное с известным доброжелательством­ ; элемент доверия, уверенность, что нравственные основы оборота принимаются во внимание, что от них исходит каждый в своем поведении».

Следует заметить, что среди ряда ученых-правоведов целесообразность введения данного принципа вызывает сомнения с точки зрения перспектив его практической реализации. К числу их аргументов относятся: опасение того, что широкое судейское усмотрение в данном вопросе может привести к злоупотреблениям со стороны судей; потенциальное возможность ограничения прав экономически сильных субъектов, поскольку им придется соотносить личную экономическую мощь с уровнем имущественного положения контрагентов и при выявлении преимущества ограничивать себя в допустимом и даже требуемом по закону, но безнравственном (эксплуататорском) поведении; практически невыполнимая задача юридического обеспечения исполнения нравственной обязанности оценивать и учитывать чужие интересы. Многие авторы, такие как В.А. Микрюков, О.А. Кутафина, Е.М. Тужилова - Орданская полагают, что вряд ли легальное закрепление в ГК РФ принципа добросовестности радикально изменит поведение недобросовестных субъектов гражданского оборота.

Однако, несмотря на неурегулированность ряда вопросов, связанных с введением данного принципа, мы полагаем, что принцип добросовестности соот-

128

ветствует представлениям современной доктрины гражданского права и его нормативное закрепление позволит участникам гражданского оборота в случаях недобросовестных действий со стороны контрагента значительно чаще применять меры гражданско-правовой защиты на этом основании.

Таким образом, изучение сущности принципа добросовестности является на сегодняшний день актуальным и требует детального изучения и проработанности с целью установления четкого содержания и границ данного понятия, а также предотвращения субъективного восприятия того или иного действия (бездействия) субъекта гражданско-правовых отношений.

Примечания

1.Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая). Федеральный закон от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

2.О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. Федеральный закон от 30.12.2012 № 302-ФЗ // Российская газета. 11.01.2013. № 3.

3.Обзорсудебнойпрактикиразрешенияспоров,связанныхсприменениемположенийГражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 147 // Вестник ВАС РФ. № 11. Ноябрь. 2011; Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 08 февраля 2011 г. № Ф09-19043/2008// Справочно-поисковая система «КонсультантПлюс»; 4. Постановление Президиума ВАС РФ от 21.02.2012 N 12499/11 по делу N А40-92042/10-110-789 // Справочнопоисковая система «Консультант Плюс».

5.Гребенкина И.А. Принцип добросовестности в российском гражданском праве // Бюллетень нотариальной практики. 2011. № 2. С. 15.

6.Филатова Е.В. Принцип добросовестности в гражданском праве России и зарубежных стран // Право и политика. 2009. №4. С.804.

7.Щенникова Л.В. Идеология гражданского законодательства // Законодательство. 2010.

№4. С.11.

Скорнякова И.А.

Северный (Арктический) федеральный университет Юридический институт, студент 5 курса

ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ РЕЖИМ ОБЪЕКТОВ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ

Категория «правовой режим» весьма активно используется как в гражданском законодательстве, так и в доктрине гражданского права, несмотря на то, что ни в Гражданском кодексе РФ, ни в других нормативных актах определение рассматриваемого понятия не закреплено.

«Правовой режим» можно определить как совокупность правил, которые устанавливают порядок выполнения конкретных действий, условия существования определенного правового явления, закрепленную в нормах права совокупность правил. Также можно говорить о том, что правовой режим определенного объекта призван для юридического регулирования состояния нахождения этого объекта в социальной среде.

129

Как отмечают авторы, бесспорным достоинством категории «правовой режим» выступает ее способность служить средством квалификационного описания объектов гражданских прав, определять их положение в сфере действия права. Можно говорить о том, что в отношении вещей, основополагающее значение приобретают именно права и обязанности.

Таким образом, в узком смысле, правовой режим следует рассматривать как совокупность субъективных прав и обязанностей и установленный порядок их реализации.

В целом, можно определить гражданско-правовой режим вещей как сложноструктурированную систему правовых средств, приложенных на определенном уровне обобщения к материальным объектам гражданских прав, сконструированную с учетом качественных характеристик объектов и иных внешних условий в особую комбинацию с целью наиболее оптимального вовлечения объектов в сферу вещных и обязательственных отношений.

По мнению специалистов ЮНЕСКО, культурное наследие состоит из таких аспектов прошлого, которые люди сохраняют, культивируют, изучают, и передают следующему поколению. Культурное наследие - это то, что приобрело ценность в прошлом и ценность чего ожидается в будущем.

Представляется целесообразным под культурными ценностями в праве понимать именно материальные объекты. Что же касается духовных культурных ценностей, подпадающих под правовое регулирование, то ими являются произведения литературы, науки, искусства, открытия и они подчиняются правовому режиму объектов интеллектуальной собственности.

Определение понятия «объект культурного наследия (памятник истории и культуры)» приводится и в статье 3 Федерального закона от 25.06.2002 №73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (далее – Закон об объектах культурного наследия). В соответствии с указанной нормой, к объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) относятся: объекты недвижимого имущества со связанными

сними произведениями живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, объектами науки и техники и иными предметами материальной культуры, возникшие в результате исторических событий, представляющие собой ценность

сточкизренияистории,археологии,архитектуры,градостроительства,искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры и являющиеся свидетельством эпох и цивилизаций, подлинными источниками информации о зарождении и развитии культуры.

Анализируя вышеприведенное определение, мы видим, что на современном этапе законодатель сузил круг объектов культурного наследия до объектов недвижимого имущества. И приведенное понятие «объект культурного наследия» не соотносится с понятием «культурные ценности», из которого по своей сути исходит. Такое сужение является существенным недостатком определения.

На мой взгляд, понятия «культурные ценности» и «объекты культурного наследия» идентичны. Разница лишь в том, что законодатель придает особый охранительный смысл понятию «объекты культурного наследия». Его значение состоит в том, что такие объекты подчиняются специальному правовому режиму и находятся под охраной государства.

130