Современный город власть управление экономика

группы за результат в локальном сообществе малой территории есть первая особенность предмета исследования.

Вторая особенность – типология потребностей, побуждающих жителей объединяться – обретать статус территориального общественного самоуправления (ТОС). Важность построения такой типологии связана с законодательным ограничением сферы деятельности ТОС: вопросы местного значения (ВМЗ) [6] (см. ст. 14 и 16). Социальная значимость проблематики деятельности определяется Уставом ТОС и актуализируется ежегодно решением конференции или собрания жителей. Практика показывает, что, как правило, это:

–устойчивые потребности жителей, связанные с отдельными аспектами вопросов местного значения, которые определены законом как предметы ведения муниципалитета, но неисполнение их на всей территории городского округа обусловлено либо трансформацией потребностей населения, либо изменением хозяйственно-экономической ситуации, либо эти потребности характерны лишь для данной локальной территории, либо оказание таких услуг не рентабельно для бизнеса (по самым различным причинам), при достаточной «квалификации» членов инициативной группы и стабильной заинтересованности в удовлетворении этих потребностей может быть заключен договор на исполнение таких работ;

–социальные и коммуникационные потребности населе-

ния, которые с точки зрения объективного (научного) анализа в большинстве своем решают рекреационные задачи1, а также «точечные» задачи соседской взаимопомощи и социальной защиты, требующие неформального подхода при их решении;

–«разовые» потребности малого микрорайонного сообщества, которые наиболее успешно решаются в рамках конкурсов

1 Например, создание зон отдыха в микрорайонах с высокой плотностью населения или центров общения в сельских населенных пунктах зависит не только от наличия-отсутствия архитектурных форм, но и от того, насколько сами жители «примут» этот кусочек своей земли как рекреационный.

51

социально-значимых проектов при субсидиарном участии населения, бизнеса и муниципалитета.

В этих нишах деятельность субъектов ТОС реализуется на основе прямого взаимодействия жителей (узнавания «лицом к лицу»). Именно это способствует, с одной стороны, успешной реализации целей и задач инициативной группы, а также трансформации тематики (сфер, ниш) деятельности таких групп; с другой стороны, процессам «ротации» их состава при уставании от общественного внимания всей локальной общности жителей (публичной жизнедеятельности – жить «на глазах у всех»).

По итогам социологического исследования, проведенного учеными Белгородского государственного научно-исследова- тельского университета в декабре 2010 и январе 2011 года, авторы в статье отмечают [7, с. 83], что оценки «конкретных результатов деятельности ТОС оказались гораздо более спорными», нежели оценка жителями общего влияния ТОС на характер отношений в локальном сообществе (микрорайон, улица): «58,5 % респондентов информированы о ТОС. Однако эта информированность носит поверхностный характер: лишь 19,8 % знают, чем занимается ТОС, а 38,7 % «что-то слышали» о нем.» С одной стороны, «половина опрошенных (48,4 %) убеждена в необходимости ТОС», с другой стороны, каждая услуга, оказываемая жителям при посредничестве ТОС, положительно оценивалась очень малой частью жителей – от 3,9 до 13,3 %. Результаты анкетного опроса белгородцев показывают отмеченную выше особенность системы отношений внутри локального сообщества «лицом к лицу» – альтруизм неполной возмездности труда и неформальность взаимоотношений при инициативном участии жителей в решении вопросов местного значения. Представляется, что именно такой доверительно-рекреационный характер отношений – есть основа деятельности инициативной группы ТОС, а в дальнейшем – системы адресного предоставления услуг жителям малой территории.

Третья особенность связана с анализом структуры мотивов деятельности членов инициативных групп (в том числе органа ТОС) и, соответственно, характера возмездности их труда. Так,

52

по результатам анкетного опроса председателей органов ТОС, проведенного Лигой председателей ТОС г. Перми, смысл своей деятельности они представляют как самореализацию (44 %), удовлетворение потребности в социальных контактах (22 %),

атакже в уважении и признании (10 %) [8]. Эти данные подтверждаются и историей развития пермских ТОС в 90-х годах, чётко обозначившей три траектории трансформации деятельности вновь избранных органов ТОС:

–при ориентации членов Совета ТОС только на материальную возмездность своего труда орган ТОС в течение годаполутора трансформируется в предпринимательскую структуру,

анаселение и территория – в ресурс его предпринимательской инициативы;

–при ориентации членов органа ТОС лишь на общение (социальные контакты) вся их деятельность превращалась в «чаепитие, посиделки и разговоры», в которых тонет социальнозначимая инициатива жителей локального сообщества;

–наиболее успешны были советы микрорайонов, члены которых в равной мере ценили и общественное признание (уважение членов локального сообщества), и материальную возмездность труда (такназываемая «неполная» материальная возмездность).

Еще одной многогранной особенностью исследования территориального общественного самоуправления является анализ внешней среды его деятельности. Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» от 06.10.2003 года № 131-ФЗ относит ТОС к формам участия населения в осуществлении местного самоуправления (наряду с публичными слушаниями, правотворческой инициативой, собраниями, конференциями, опросом жителей и т.п. [6], см. гл. V ст. ст. 26, 28, 29, 30, 31). Такая правовая трактовка территориального общественного самоуправления законодателем предполагает деятельность муниципалитетов по созданию условий для реализации инициативы населения в форме ТОС и, соответственно, научный анализ форм и результатов организационно-методи- ческой деятельности представительных и исполнительных органов местного самоуправления.

53

Социальная значимость территориального общественного самоуправления как инициативной, в том числе «спонтанной», деятельности жителей проявляется в расширении содержания местных вопросов, в том числе решаемых населением самостоятельно, по собственной инициативе и с субсидиарным привлечением как собственных ресурсов, так и ресурсов иных субъектов локальной территории. ТОС является одним из способов перераспределения ответственности между тремя основными субъектами развития территории (власть, население, бизнес) с целью актуализации, согласования и решения общих задач. Возможной целью социологического исследования территориального общественного самоуправления может быть оценка эффективности влияния этих процессов на снижение трансакционных издержек в процессах развития местного сообщества и города (территории).

Список литературы

1.Тепляков С. Молчи и плати // Алтайская правда. – 7 ап-

реля 2010. – URL: http://www.doc22.ru/information/remark/987- 2010-04-08-03-02-37 (дата обращения: 12.02.2011).

2.Олег Круг. Т О С, или ТОС-ка? http://allrus.info/ main.php?ID=635163 (дата обращения28.12.2010).

3.Киселева А.М. Развитие территориального общественного самоуправления в крупном городе // Социологические иссле-

дования. – 2008. – № 10. – C. 73–80.

4.Подсумкова М.А. Правовые аспекты деятельности территориального общественного самоуправления в Российской Федерации // Муниципальная служба: правовые вопросы. – 2008. – № 1 – С. 5–8.

5.Шугрина Е.С. Отдельные вопросы территориального общественного самоуправления в материалах судебной практи-

ки // Местное право. – 2011. – № 4. – С. 17–30.

6.Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 06.10.2003 № 131-ФЗ [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс (дата обращения: 14.04.2013).

54

7.Гайдуков Р.И., Реутов Е.В. Практика деятельности территориального общественного самоуправления в регионе // Социологические исследования. – 2012. – № 11. – С. 83.

8.Амбражевич М.Л. Выступление на экспертном круглом столе «Возможные направления реформы территориального общественного самоуправления (ТОС) в г. Перми», проведенного региональной НКО «Гражданская палата» (02.04.2013). –

Пермь, 2013.

V.A. Burko

Perm National Research Polytechnic University

L.P. Zuev

European club of experts of the local government, Perm

THE PROBLEM OF THE SUBJECT OF SOCIOLOGICAL RESEARCH OF LOCAL COMMUNITY GOVERNMENT

Based on the analysis of the practice of local community government (LCG) in Perm and publications on the results of studies in region of the Russia deals with the aspects of the sociological analysis of LCG in the relations of the local community.

Keywords: local community government (LCG), activity of the population, the subject of sociological analysis.

55

И.Г. Тарусина

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Санкт-Петербургский филиал

МНЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ МУНИЦИПАЛЬНОЙ ЭЛИТЫ О ВЗАИМОДЕЙСТВИЯХ С ЖИТЕЛЯМИ ОКРУГА

(НА ПРИМЕРЕ ОДНОГО ИЗ МУНИЦИПАЛЬНЫХ ОРГАНОВ Г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГА)

Дана оценка лидерами изменениям в структуре и функционале муниципальных органов управления, а также переменам во взаимодействиях с населением. В работе рассматриваются мнение «муниципалов» о перспективах совершенствования системы МСУ и ожидания от дальнейших реформ.

Ключевые слова: муниципальные лидеры, элита, взаимодействия, реформа, автономия, депутатский корпус, муниципалитет.

Муниципальные органы (МО) власти в современной России – один из самых непростых, спорных объектов для социаль- но-политических исследований. С одной стороны, они созданы для того, чтобы решать жизненно-важные вопросы, связанные с представительством интересов населения, с предоставлением жителям услуг по благоустройству, поддержанию сферы ЖКХ и многих других. С другой стороны, конкретные предметы ведения, значение деятельности и возможности муниципальных органов власти не всегда очевидны для населения.

Социологи и политологи спорят о последствиях реформ, проведенных в сфере местного самоуправления за последние годы, а также о роли элит на уровне муниципалитетов. Одни авторы считают такие изменения позитивными, другие, напротив, видят в них недостатки, которые можно преодолеть, совершенствуя институты самоуправления в России.

Элиты являются важными объектами исследования в современной политической социологии и политологии. Например, элиты рассматриваются в работах Г.К. Ашина [1, с. 10–300],

56

О.В. Крыштановской [2, с. 51–65], О.В. Гаман-Голутвиной [3,

с. 15–440], В.Я. Гельмана [4, с. 5–300], А.В. Дуки [5, с. 3–340],

Н.Ю. Лапиной и А.Е. Чириковой [6, с. 98–107], В.П. Мохова [7, с. 10–230], М.Н. Афанасьева [8, с. 15–270] и многих других. В то же время представители элит на уровне муниципального обра-

зования изучаются реже [9, с. 5–360; 10, с. 5–155; 11, с. 10–170; 12, с. 54–57; 13, с. 5–370].

Данный доклад основан на результатах пилотного этапа исследования взаимодействий лидеров и жителей муниципального округа одного из районов г. С.-Петербурга. Как оценивают представители муниципальной элиты изменения в структуре и функционале муниципальных органов управления? Каким, по их мнению, могло бы быть совершенствование данной системы? Чего они ожидают от дальнейших изменений? Как элита характеризует взаимодействия с населением? Эти и другие вопросы затрагиваются в нашем исследовании.

Изучение состава элит проводится нами преимущественно с точки зрения позиционного подхода. Вслед за Г. Моска элита определена как «группа лиц, обладающих высокими статусными позициями в управлении» [14, с. 84]. Также мы проверяем применимость репутационного подхода, выясняя, насколько велик авторитет лиц, входящих в элиту локального (муниципального) уровня.

Локальная (муниципальная) элита в данном докладе рассматривается «как социальная группа, принимающая стратегические политические решения, влияющие на локальное сообщество и территорию, обладающая необходимыми для этого степенью автономии и ресурсным потенциалом» [15, с. 7261]. Мы тестируем, в частности, предположение о том, что локальная элита достаточно автономна и имеет необходимые ресурсы для поддержания своей относительной независимости.

Применяя позиционный подход для определения круга лидеров, мы предположили, что все руководители администраций муниципальных образований, а также все депутаты этого уровня, будучи «лидерами по должности», являются представителя-

57

ми элит. В дальнейшем поиск представителей элит производился на основе репутационного подхода [16, с. 636–644]. Список редактировался с учетом «репутационной» составляющей на основе экспертных интервью.

Данные о составе лидерского корпуса собраны в 2012– 2013 гг. качественными методами. Основой для предварительных выводов служат десять полуструктурированных интервью с представителями элит данного уровня, а также документы (статьи и сообщения в муниципальной прессе, биографические данные, опубликованные в Интернете) и некоторые статистические данные, характеризующие состав населения данного муниципального округа и района в целом.

В результате пилотного этапа исследования можно сделать следующие предварительные выводы относительно состава элиты одного из муниципальных округов исследуемого района. В элиту муниципального уровня входят глава администрации, двое из его заместителей, являющиеся одновременно депутатами муниципального совета. Также эксперты относят к элите еще двоих из восьми депутатов муниципального совета. Один из них связан с главой администрации родственными связями. Остальные депутаты и третий заместитель главы не упоминаются как «авторитетные» и «наиболее заметные» фигуры. Напротив, по мнению экспертов, они играют незначительную роль в управляющих структурах и в местном сообществе (последнее, впрочем, нуждается в дальнейшей проверке, с помощью опроса жителей муниципального округа). Рассказывая о своих функциях и реальных действиях, такие депутаты говорят о редких обращениях небольшого числа граждан, которым они и помогают. По их словам, именно в такой небольшой помощи и заключается их «депутатская работа», сами они инициативы не проявляют, ка- ких-то отдельных направлений деятельности не курируют и собственных проектов не ведут.

Говоря о составе данной элиты, важно упомянуть, что в нее входят только мужчины, хотя в составе депутатского корпуса есть две женщины. Возраст в депутатском корпусе варьируется

58

от 27 до 75 лет, а в составе элиты от 44 до 67 лет (средний возраст элиты – 56,4 года). У четверых из пяти представителей элиты высшее образование. Все они родились в Ленинграде, и большинство из них проживает на территории района, в котором расположен данный муниципальный округ. Как отмечают эксперты, быть «местным» важно для избрания в депутаты муниципального Совета. В 1998 году два представителя элиты были впервые избраны в депутаты. Еще один влиятельный человек

– депутат данного муниципального совета с 2004 года. Интересно, что один из представителей элиты руководит предприятием, занимающимся благоустройством, что, несомненно, должно отразиться на облике округа и помочь решить самые острые проблемы, с которыми жители обращаются в муниципалитет.

По мнению представителей элиты, «социальную поддержку», которую они понимают как «поддержку на выборах в муниципальный Совет», им традиционно оказывали пожилые люди, блокадники и те, кого объединяют ветеранские организации. Эти жители, как правило, выступают в роли «просящих», они реже, чем другие, посещают праздники и концерты, проводимые муниципалами.

Всередине 2000-х годов в результате ослабевания интереса

кмуниципалитету со стороны старшего поколения вокруг него стал формироваться «вакуум». Однако с 2012 года лидеры отмечают некоторое внимание со стороны отдельных представителей молодежи, заинтересованных в развитии своего бизнеса и инициатив на территории округа. Как показывают данные нашего исследования, некоторые представители молодежи заняли позиции в депутатском корпусе на уровне муниципалитетов города. Однако их процент невелик, и эксперты не относят их к числу наиболее влиятельных лиц. Также важно обратить внимание на отсутствие серьезной поддержки лидеров муниципального уровня со стороны общественных организаций. Представители элиты с трудом припоминают, какие общественные объединения действуют на их территории. И, как правило, упоминают

59

они ветеранские организации, которые имеют подведомственный характер и ведут узконаправленную деятельность, работая при поддержке муниципалитета, преимущественно с пожилым населением округа. Объясняют это эксперты тем, что муниципалитеты «ничего не могут им дать», «некоммерческим организациям невыгодно участвовать в тендерах, которые организуют муниципалитеты».

Иллюстрируя взаимодействие с местными жителями, представители элиты выделяют два периода:

1)с 1997 по 2004 год был интерес к муниципалитету, вал обращений, было много работы и много критики в адрес органов самоуправления. «У нас была группа. Нас узнавали на улице. Мы все успевали! Ко мне выстраивалась очередь из сорока человек!» – так они характеризуют особенности этого периода;

2)с 2005 года по настоящее время – второй период. Когда многие депутаты лишились возможности работать «на освобожденной основе», интерес к ним, их узнаваемость уменьшились и, по их собственному мнению, «упал их авторитет» в глазах местного сообщества. Сейчас на уровне муниципалитетов, как правило, нет сильной многочисленной по составу команды. Многие депутаты «приходят на заседания Совета и голосуют, не вникая в суть решения, потому что некогда». Также большинству депутатов «некогда ходить в народ», так как им нужно решать «семейные, житейские вопросы и зарабатывать деньги, кормить семью».

Все это способствует закрытости элиты, сжиманию ее в узкую высокоинтегрированную группу «старых» участников. Свое единение они называют «кулак», что весьма символично. Респонденты говорят о необходимости противостоять влиянию политических сил, имеющих представительство, в том числе и в муниципальном Совете. В связи с происходящими переменами сплоченность «старого состава» (тех, кто является депутатом не первый срок) возросла. Об этом можно судить по высказываниям экспертов о том, как принимаются важные решения. Можно отметить, что основная инициатива находится в руках админи-

60