Современный город власть управление экономика

СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ ГОРОДОВ

Н.К. Оконская

Пермский национальный исследовательский политехнический университет

ГОРОД ПОД ФИЛОСОФСКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИМ ПРИЦЕЛОМ

Решается проблема интегрирования гуманитарного знания в рамках современной единой науки. Исследуется причина низкой востребованности социологии и других гуманитарных наук вследствие трудности понимания абстрактного языка (категорий «власть», «знание», «политика», «инновации», «ценности», «добро», пр.). На примере сравнения формальных и неформальных ресурсов власти города показан путь восстановления престижности чувственно и рационально значимых понятий для тренировки обучающихся к реальной защите высших духовных ценностей.

Ключевые слова: единая наука, кризис гуманитарного знания, коммуникация, польза, смысл, четвертая глобальная научная революция, формальные и неформальные измерения власти.

Городские проблемы наиболее очевидны через призму социологии. Однако сегодня гуманитарные науки еще недостаточно продвинулись в сеть единой науки, в приобретение статуса строгой дисциплины со своим собственным неповторимым инструментарием. Это, во-первых, означает проблему с прогностической функцией: в социологию не верят! Во-вторых, выстраивание единой науки означает востребованность социологического знания со стороны «технарей» и «естественников». Первое напрямую связано со вторым.

Что интересно для представителей технического знания и для большего числа потребителей научных исследований? Дороги, машины, станки, рынок, законы, пенсионное обеспечение и социальная безопасность. Что интересно для естественно-научной эли-

141

ты и всех, кто привык научности противопоставлять обыденное мало внятное размышление? Опять же дороги с элементом экологических проблем, машины с «уклоном» в альтернативное движение за здоровый образ жизни, здоровье как таковое и демография города в сравнении с деревней, взаимоотношения власти и горожан, рыночно-ценовые скачки, реформы образования и социального обеспечения, новая техника, новые технологии как производства, так и потребления. Конечно, подобный перечень интересов представителей разных научных знаний достаточно поверхностен. Автору требовалось лишь настоять на том, что перечень вопросов, предлагаемых для обсуждения естественными и техническими науками, не нуждается в пояснении. Сами по себе проблемы настолько понятны, что степень их актуальности оказывается доказаннойужечерез перечисление.

Другое дело – гуманитарные проблемы. Философско-мето- дологические проблемы города и социологии не только глубинные, они еще и окружены паутиной сугубо инструментальной, математической формализации (статистические нелинейные зависимости). Отсюда со стороны «потребителей» (читателей, слушателей) – попытка сохранить индивидуальный интерес и защитить его от «грубого навязывания» лишних фразеологизмов. Разрыв гуманитарных связей особенно глубок там, где гуманитарные дисциплины (философия и социология, в частности) касаются актуальных злободневных проблем, пронизанных чувственным иррациональным компонентом веры, заботы, ответственности. При этом специфические инструменты данных наук вызывают у неподготовленных исследователей из смежных научных дисциплин скуку, чуть ли не тоску и презрение. Такое эмоциональное сопротивление гуманитариям как ученым основано в первую очередь на невозможности представить содержание излагаемых предметов. Предпочитают литературу и другие виды искусства, однако учиться с помощью искусства могут лишь избранные, а научные гуманитарные предметы оценивают по их эмоциональному приятию-неприятию, вне рациональных критериев всеобщности и фундаментальности.

142

Представление – это фундамент любого познания. Представления относятся к чувственному миру, отличаются от ощущений целостностью, завершенностью, образностью. Однако если предмет техники либо биологии (или любой другой области естествознания) представляют все, получившие школьное начальное образование, то предмет гуманитарного знания в представлении затруднен. Зачастую подмена истинного содержания запасным, из мира техники, является буквально навязанной обществом на современном информационном этапе развития.

Требуется прояснить чувственно-эмоциональный пласт связей, скрывающийся за абстрактными терминами, в том числе для совместно заинтересованного решения актуальных проблем (города и горожанина).

Хочется знать, что же «умные люди» думают про все беды среднестатистического человека, а результаты прочтения заставляют думать о происках врагов. Как же иначе объяснить разного рода словопрения по вопросам, которые уводят в сторону от боли израненных страданиями граждан России?

Вновь повторим: без представления того, о чем читаешь или слышишь, невозможно начать познание. Представление современных гуманитарных проблем требует специальной подготовки из области русского языка. Так, понимать сами термины «гуманитарное», «знание», «ценности», «политика», «образование», «реформа», «инновация» и прочие очень и очень трудно. Кроме базовой успешной подготовки в области русского языка требуется тренированная эмоционально-чувственная сфера. Так, все те, кто «испорчен» техническими взаимоотношениями между людьми, привыкают оценивать себя и других по критериям пользы, полезности. Моральные принципы звучат как рефрен, ни к чему не привязанный, кроме «не приносящей пользы» размытой гуманитарной науки, противостоящей «полезной» технической или естественно-научной, обучающей истинному знанию. Моральными принципами принято руководствоваться лишь на словах. Если обобщить, то главным блоком из области русского языка для усвоения специфики гуманитарного знания

143

становится область чувственно значимых терминов в их взаимно пересекающихся смыслах: любовь, благо, честь, достоинство, вера, знание, свобода и прочие высшие по смыслу категории. Все они относятся к разряду высших духовных ценностей по содержанию.

Так, язык (родной, базовый) не позволяет его носителям с уважением прочесть и изучить результаты гуманитарного познания. Взамен уважения рождается страх непонимания, вреда и отторжение создателей гуманитарного знания. Противоречия между социальными группами рождают превращенное, искаженное противоречие между учеными гуманитарного блока

иучеными остальных сфер познания, а также между учеными

ипредставителями остальных профессиональных групп России. Обозначив данную базовую проблему, не будем останавли-

ваться на способах ее решения, так как требуется комплексный подход, в силу комплексной детерминации разрыва гуманитарных связей. Предпримем несколько шагов по искусственному тренингу представления сложных на первый взгляд терминов.

Так, формальные и неформальные измерения власти являются элементами разрешения многих кризисов города. При сравнении формализованных подходов с неформализованными практиками каждый исследователь использует полный содержательный перечень формальных процедур власти. Данные практики, имея ограниченный объем, по содержанию уходят в бесконечность (по количеству индивидуальных носителей, в частности), поэтому требуется своя типология, позволяющая и по времени, и по территории, и по количеству практикующих сформировать содержательный запрос к детерминации и перспективам набора предполагаемых публичной властью способов реализации функций.

То же самое можно сказать по неформальным практикам, только типология здесь становится еще актуальнее, так как содержание видов деятельности, подходящих под термин «неформальное», абстрактно, и тогда объем еще быстрее приближается к бесконечности.

144

Что такое типология? Это субъективно выверенный перечень, охватывающий как можно полнее все исследуемые явления по одному и тому же дифференцированному основанию.

Если типология не оговорена, возможности трактовки, обязательной при работе с абстрактными понятиями, оказываются не только бесконечно неопределенными, но и субъективно релятивными, вне абсолюта, вне объективности. Несмотря на то, что гуманитарное познание дополняет иные отрасли науки своей субъективностью, снимая при этом недостатки науки как таковой, отрыв субъективности от объективности чреват утратой научности. Так, неформальность, понимаемая в чрезмерно расширенном поле выхода за пределы формализованной области закона, может оказаться тождественной с аморальностью, нелегальностью, произволом и прочим. В этом случае уход от формализации властных полномочий будет расценен как регресс. Однако прогресс через расширение формализованных отношений скорее является правилом, чем исключением из правил.

Смысл помогает получить представление. Смысл «ловят» там, где пересекаются интересы большинства. Город, по отношению к отдельно взятой личности, семье, малой группе в пространственном ключе оказывается территорией встречи различных смыслов. То, что общее может существовать лишь на основе единичного, не помогает личности сохранять это обнаруживаемое в себе общее, если смысл (единство многого) никак не представим. Ради чего, ради какого служения коллективы учителей и преподавателей выстраивают свои строгие требования к ученикам? Поможет ли хорошая учеба благополучию и конкурентоспособности выпускников школ и вузов? Возможно ли отдельно взятому «потребителю» решать проблемы производства и предоставления услуг малой фирмы или большого супермаркета? Может ли отдельно взятый избиратель повлиять на исход избирательной компании или (вообще сверхъестественный запрос!) на политическую ситуацию в регионе (в стране?!). Такие вопросы мучительны своей очевидной безнадежностью впрогнозировании. Везде сила и власть в благополучном разрешении общих проблем оказываются вне пол-

145

номочий отдельного горожанина. Особенно мучительны такие вопросы для человека, стоящего перед решением труднейших задач сохранения своего прожиточного минимума (при оплате учебы или в случае болезни), создания своей семьи и выбора способов и средств ееперспективного ростаи содержания.

Гуманитарные знания в проигрыше: они не могут быть встроены в систему представлений об успешном продвижении по службе или получении гарантированной достойной оплаты. Прикладные знания, позволяя встроить инициативу молодых предприимчивых горожан в рыночные отношения, оказываются куда более утешительными, а потому и востребованными.

Невостребованные знания становятся обреченными на слабую коммуникацию: для них нет подходящей среды носителей, обеспечивающих их выживание и прирост. Язык сложных систем (социология философии, коммуникация, гуманитаризация) становится формальным, пустым, знаковым, вне смысла. Именно здесь требование соединения формальных тактик с неформальными отношениями оказывается явно необходимым элементом защиты как преподавателей, так и потребителей гуманитарного знания. Ведь по большому счету «вне формы» оказываются те содержательные новинки-находки, которые позволяют подобрать индивидуальный ключ к ситуации, к человеку, ко времени, к точке пространства. Формальность – это защита абсолютом своих носителей, созданных этим абсолютом. Так движение создает, будучи способом бытия, все определенности и устойчивости, известные нам, от микрочастиц и галактик до растений, животных и своего высшего цвета, мыслящего духа. Неформальности, будучи новизной, становятся новыми формами движения. Так и в любой личностной практике формальное (принятое, законное, традиционное, предписанное) требует постоянного обновления для легитимизации своего носителя. Не только политические практики объединяют формальности с иными способами проведения политической воли, но и все практики, выстроенные по традиционному или законному образцу, несут в себе индивидуальные творческие задумки и попытки сделать движение успешнее вчерашнего окружения.

146

Дает ли специальное социальное и гуманитарное образование в целом прирост необходимых для города структур и достижений? Мораль, благополучие, профессионализм, статуснопрестижные лифты, личностный потенциал и социология: где находятся точки само- и взаимопересечения?

Начиная с последней трети XX века, наука вступила в эпоху четвертой глобальной революции, связанной с изменением оснований познания. В современной картине мира этот скачок проявился в акценте на антропный принцип, синергетическую методологию, когда самоорганизующиеся физические, химические и биологические системы играют роль прототипа при исследовании социокультурных систем. Можно ли считать открытие эволюционных законов вселенной в целом и всех ее подсистем в частности гарантией того, что и без личного участия каждого человека эволюция пойдет своим объективным, не зависящим от сознания путем? Напротив, и в этом главная идея всех гуманитарных дисциплин, социологии и философии в частности: личная ответственность, неформальные находки и усилия, не предписанные ничем, кроме доброй воли акторов социальных процессов, являются необходимой гарантией прогресса, сохранения и приумножения потенциала эволюции. Поскольку точки бифуркации в сложных (городских информационно-технологичных) современных системах становятся особенно плотными, то сегодня невмешательство или нейтралитет участников может оказаться более губительным, чем активность, ограниченная требованиями разумного эгоизма ранних этапов развития капитализма в Европе.

Однако всё совсем не просто! Психологические способности отражают скрытые круговороты и катаклизмы развития культуры. Иногда культура может и погибнуть. Так бывает в любой войне. Опасность войны нарастает, если не хватает толерантных людей. Особенно сегодня, когда любой террорист-смертник может стать поводом для развязывания жестоких войн.

Глубоко разрушительна попытка сохранить нейтралитет в борьбе между добром и злом. Как бы выспренно ни звучали эти слова. Добро не может быть бездейственным. Для толерантного

147

человека в городах, территориях разных культур, национальностей, рас, языков, сексуальных ориентаций, социальных положений, темпераментов и возрастов, религий и суждений стоит непо-

мерно сложная задача– статьорганизаторомобщения.

Если прежде свободный независимый человек проявлял себя как одинокий, выступающий против пошлой среды герой, то сегодня герой нашего времени – это коммуникатор, отвечающий за пространство, организованное вокруг себя, выигрывающий финальную битву между добром и нейтралитетом-злом и не оставляющийместа интолерантности, возведённойв степень фанатизма.

Как без гуманитарного фундаментального образования можно отличить добро от зла, выбрать технологию достижения благих целей и подчинить эти цели идеям добра, придающим смысл даже смертельно опасным инициативам своих героев? «Сегодня 70 % жителей США не способны понять смысл статей, которые публикует в разделе "Наука" газета "New York Times". К такому выводу пришел Джон Миллер, профессор университета Мичигана. Чтобы попасть в категорию "образованный в научной сфере", по мнению Миллера, человеку требуется понимать 20–30 фундаментальных научных концепций и терминов. Например, дать определение стволовой клетке, молекуле, нанометру, нейрону; правильно оценить, соответствуют ли истине высказывания: "лазер работает за счет фокусирования звуковых волн", "антибиотики убивают вирусы так же, как и бактерии", "первые люди жили вместе с динозаврами", "все растения и животные имеют ДНК" и т.д.» Россияне не отличаются от американцев по этому показателю: «то есть все те же 70–80 % населения – в России или в США (вне зависимости от величины тиражей научно-популярной литературы) – не знают основополагающих принципов и положений современных научных знаний»1. Гуманитарная составляющая научного знания подвержена мифологизации еще в большей мере, чем естественнонаучная. Ценностные ориентации студентов остаются на уровне

1 Ваганов А. Нужна ли наука для популяризации науки // Наука и жизнь. – 2007. – № 7 [Электронный ресурс]. – URL: http://www.nkj.ru/articles/21/11016 (дата обращения: 06.05.2013).

148

убеждений, но никак не на уровне доказанных теоретически и синергетически, эволюционно теорем. Хотя бы потому, что и среди «взрослой» части российской интеллигенции продолжает сохраняться разрыв между «физиками» и «лириками». Пожалуй, только этот исторический неформальный специфически-российский факт сам по себе может служить утешительной вехой для оценки будущего научной среды у нас в России: противоречия между разными видами знания прекрасно ощущаются, их можно представить, следовательно, и разрешение этих противоречий уже не за горами, стоит только обеспечить продвижение России вперед к единой эволюционной науке. Там место технических и других эмпирических наук будет строго определено их зависимостью от фундаментальных, в том числе гуманитарных (социологических, экономических, философских) знаний.

N.K. Okonskaya

Perm State National Research University

CITY UNDER THE PHILOSOPHICAL AND SOCIOLOGICAL SIGHT

This paper solves the problem of integrating the humanities within the modern unified science. We investigate the reason for the low demand for sociology and the humanities because of the difficulty of understanding of abstract language (categories of "power", "knowledge", "politics", "innovation", "value", "good", etc.). By comparing the formal and informal power resources of the city the author demonstrates the road to recovery prestige sensually and rationally important concepts to train students for real protection of the highest spiritual values.

Keywords: single science, the crisis of humanitarian knowledge, communication, utility, the meaning, the fourth global scientific revolution, formal and informal power measurement

149

Е.А. Алтынцева

Пермский государственный национальный исследовательский университет

СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА КРУПНОГО ГОРОДА: АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

В данной статье обосновывается актуальность изучения социальной структуры российских городов для управления ими. Благодаря этому знанию они смогут направлять развитие городаирешать существующиесоциальныепроблемы.

Ключевые слова: крупный город, социальная структура, модернизация, государственная политика, социология города.

Города являются опорным каркасом расселения в нашей стране, они связывают воедино обширную территорию России

[1, с. 5].

На IV социологическом конгрессе, проходившем в Уфе в октябре 2012 года, было высказано мнение, что в настоящее время такая область исследования отечественной социологии, как социология города, оставлена без внимания и даже потеряла свою актуальность для современных ученых в отличие от советского периода, когда темам, посвященным отдельным аспектам развития городов, уделялось пристальное внимание. Яницкий замечает, что за период с 1969 по 1989 год в стране было издано более 150 монографий и сборников по социологии города, а с учетом ведомственных изданий и междисциплинарных работ – более 300 [2, с. 149]. С началом же перестройки прикладные исследования стали вести в основном негосударственные организации, а академическая социология практически перестала интересоваться проблемами урбанизации.

Сегодняшняя российская власть взяла курс на модернизацию, заявив в 2009 году о том, что «в ХХI веке нашей стране вновь необходима всесторонняя модернизация» [3] и указав, что

150