Памяти Алисы Коонен

Каждый видевший Алису Георгиевну Коонен на сцене или слышавший об ее искусстве и ее личных качествах, воспримет весть об ее уходе из жизни с глубокой печалью.

Алиса Коонен была крупной и неповторимой личностью, занявшей особое место в истории советского театра. Долгие годы — целые десятилетия — она была примером подражания для многих молодых актрис. Так завлекательны были ее мастерство движения, пластика и особая манера говорить, искусно используя все богатство своего глубокого грудного голоса, несколько растягивая гласные. Но повторить Коонен было невозможно. Коонен с каждой новой ролью была новой, и ее подражательницы останавливались в бессилии перед каждый раз новым характером, который она обнаруживала. Никто — при всем признании исключительных данных Коонен — не мог предвидеть, куда и как развернется ее молодой и заразительный талант.

Она начала с ролей молодых девушек, даже девочек (она была первая, так и не превзойденная Митиль «Синей птицы»), в которых увлекала дразнящим и смелым изяществом и еще чем-то необъяснимым и неповторимым, что пронизывало эти роли в ее исполнении. Она убивала самое актерское понятие инженю; органичная и каждый раз узнаваемая, она выходила на сцену с ожиданием жизни в широко раскрытых глазах, с жаждой познания загадочного мира, с дерзкой готовностью сразиться с ним. Но эти роли сосредоточились вокруг главной победы Коонен в Художественном {525} театре — Маши в «Живом трупе», сыгранной с неожиданной для молодой артистки толстовской красотой, строгостью и правдой.

Навсегда сохранив любовь к Станиславскому, Коонен покинула МХТ для новых исканий и после краткого пребывания в Свободном театре связала свою жизнь с А. Я. Таировым. И хотя она еще длительное время не расставалась совсем с амплуа инженю, она вносила в него все более и более тревожный, затаенный лиризм. В неудовлетворенной, торопящей жизнь инженю зрела трагическая героиня. Все более строгими, сосредоточенными и страстными становились создаваемые ею сценические образы. Судьба женщины стала основной темой ее сценической жизни. Она заставала своих героинь в роковые моменты их судьбы, требовавшие напряжения всех сил. Коонен мыслила и чувствовала в больших масштабах. Глубоко пережитая личная судьба, ставившая ее героинь перед необходимостью решения целой жизни, была предметом художественного и философского обобщения. Бесстрашно заглядывала она в самые потаенные стороны женской души.

Так возникла цепь трагических ролей Коонен: Адриенна Лекуврер — одна из любимейших ее ролей, нежная беззащитность которой так ранила зрителей; Федра с ее мучительной всепожирающей страстью; героини пьес О’Нила, египетская царица Клеопатра, героиня романа Флобера Эмма Бовари. Но больше всего сил она отдала Комиссару в «Оптимистической трагедии». Коонен работала самоотверженно, всю себя посвятила роли, которая потребовала отказа от многих привычных приемов. Коонен почувствовала в ней чистый пафос, неподдельный восторг революции.

В день своего восьмидесятилетия она появилась в Доме актера на своем вечере — актриса, не знающая возраста. В последний раз прозвучали монологи Шекспира, Расина, вновь возник образ Комиссара, и представитель Морского флота бережно и почтительно сложил к ее ногам цветы. Она прощалась со зрителем, высоко подняв только что вышедшую книгу Таирова, как бы подтверждая верность своему постоянному спутнику в театре и жизни.

Казалось, что жизнь билась в ней с неуемной силой и что она так и не исчерпала себя.

Мы потеряли Алису Коонен — человека огромной культуры, внутренней силы, острого ума и необыкновенного обаяния — актрису мирового масштаба.

«Театр», 1974, № 11