196 Смысл тревоги

ставят чувство собственного достоинства человека в зависимость от успеха, а

это значит, что каждому человеку постоянно угрожает успех другого; все это

усиливает незащищенность, беспомощность и бессилие наших современников.

Более того, стремление к соревнованию порождает “порочный круг”, в резульь

тате которого чувство тревоги усиливает само себя. Когда современный челоо

век ощущает тревогу, он удваивает свои усилия в стремлении достичь успеха.

Поскольку соревнование является одобряемым культурой способом выражения

враждебных чувств и агрессии, человек, переживающий тревогу, начинает

энергичнее участвовать в социальном соревновании. Но усиление агрессивноо

го соревнования увеличивает отчуждение, чувство вражды к окружающим и

тревогу. Схематично этот порочный круг можно представить следующим обраа

зом: стремление к соревнованию ! враждебные чувства ! отчуждение от окк

ружающих ! тревога ! стремление к соревнованию усиливается. Таким обраа

зом, основной метод преодоления тревоги в итоге лишь усиливает тревогу.

Теперь рассмотрим взаимосвязь, существующую между уровнем тревоги в

современном обществе и стадией развития культуры. Многие авторы — наа

пример, Тоуни, Тиллих, Мамфорд, Фромм, Хорни, Манхейм, Кассирер, Ризлер и

др. — утверждают, что в двадцатом веке такое явление, как тревога (или

подобные ей состояния), выражено очень сильно. Каждый из них отмечает

этот факт и объясняет его со своей точки зрения. Многие из них согласны с

тем, что тревога в наши дни вызвана глубокими изменениями культуры, котоо

рые описываются в различных выражениях, например, как “кризис представв

лений человека о самом себе” или “дезинтеграция” традиционных форм кульь

туры и т.д.

Во второй половине девятнадцатого века и в начале двадцатого исчезает вера в

изначальную гармонию общества — раньше эта общая вера объединяла людей,

несмотря на их соревнование друг с другом. Чуткие мыслители, подобные Карр

лу Марксу, начали понимать, что честолюбивое стремление к соревнованию

само по себе не ведет общество к социальному благополучию. Напротив, оно

вызывает ощущение бессилия и одиночества, усиливает “дегуманизацию”

(Маркс), порождает отчуждение между людьми (Пауль Тиллих) и отчуждение

человека от самого себя. Идеалы и “вера” в общество, которые раньше устраняя

ли тревогу, перестали действовать; они лишь смягчали тревогу у тех, кто готов

был держаться за иллюзию, в которую превратилась “вера” прошлых лет15.

Отсюда проистекает нарушение единства культуры, о чем пишет почти каждый

исследователь современного положения общества. Манхейм, рассматривая

проблему с социологической точки зрения, говорит о том, что западное общее

ство в данный момент находится на “стадии дезинтеграции”. Философ Кассии

рер говорит о том, что в обществе “потеряно концептуальное единство”. Как

зетнис и воготи еинедевдоп :иговерт иироеТ197

считает социальный психолог Ризлер, единство нашей культуры нарушено изз

за того, что в нашей культуре недостаточно “дискурсивного пространства”.

Если внимательно приглядеться к современной культуре, нетрудно заметить

психологические признаки отсутствия единства или противоречий. Хорни гоо

ворит о противоречии между “декларируемой свободой личности и фактичесс

кими ограничениями. Общество говорит человеку, что он свободен, независим

и может сам свободно строить свою жизнь; перед ним открыта “великая игра

жизни”, и он может взять от нее все, что захочет, если только готов приложить

умения и энергию. На деле же для большинства людей все эти возможности в

значительной степени ограничены... В результате человек мечется между

чувством безграничной власти над своей судьбой — и чувством полного бесс

силия”16.

Существует противоречие между представлением о том, что каждый человек,

опираясь лишь на собственные усилия и способности, может добиться эконоо

мического успеха, — и реальностью, где человек в огромной степени зависит

от безличных технических сил (например, от состояния рынка), находящихся

вне его контроля. Кардинер обратил внимание на то, что жители Плейнвилля

“разделяют кредо американцев — верят в вертикальную мобильность и убежж

дены, что человек может стать тем, кем захочет. На самом же деле их возможж

ности крайне ограничены, даже и в том случае, если они переезжают на новое

место жительства”17.

Другим противоречием является всеобщая вера в разум (“каждый человек моо

жет принимать решение, опираясь на реальные факты”), которая не согласуетт

ся с реальностью, поскольку большинство решений строятся на мотивах, не

имеющих отношения к сознательной оценке ситуации. Психологическая бесс

помощность, порождаемая этим противоречием, часто заставляет людей цепп

ляться за иллюзорный разум в виде “общественного мнения”, “науки” и т.д.

Курт Ризз

лер писал:

“Для рационального человека индустриальной эпохи все имеет свою

“естественную причину”; ссылаться на демонов уже невозможно. Но

в период кризиса человека охватывает неопределенный страх... Сее

годняшний рациональный человек формировался в течение длии

тельного периода истории, когда люди чувствовали свою относии

тельную защищенность, за это время накопилось много

представлений, которые человек просто принимает как нечто само

собой разумеющееся. Возможно, такой неудачной подготовкой к

жизни и объясняется его незащищенность. Представления соврее

менного человека о мире разумны лишь в теории”18.