148 Смысл тревоги

племени, народа, партии, семейства или корпорации, то есть осознавал себя с

помощью какоййлибо общей категории”9. Каждый человек осознавал свое месс

то в экономической структуре гильдии, в психологической структуре семьи, в

иерархии феодальных взаимоотношений, а также в моральной и духовной

структуре церкви. Каналы для выражения эмоций имели общественный харакк

тер: для чувств, связывающих людей воедино, существовали праздники, для

выражения агрессивных чувств — такие явления, как крестовые походы. “Все

эмоции были помещены в жесткие рамки социальных норм, — пишет Хёйзинн

га, — эти рамки сдерживали разрушительную силу страсти и жестокости”10.

Но к четырнадцатомуупятнадцатому векам, как считает Хёйзинга, церковные и

общественные иерархические структуры, которые раньше служили каналами

для выражения эмоций и переживаний, стали орудиями подавления жизненн

ных сил человека. Для последнего этапа средневековья характерно неистовое

использование символов, которые становятся как бы самоцелью. Они превраа

тились в форму, лишенную жизненного содержания и оторванную от реальноо

сти. Последнее столетие средних веков отмечено депрессией, меланхолией,

скептицизмом и сильной тревогой. Эта тревога проявляется в боязни смерти и

во всеобщем страхе перед демонами и колдунами11. “Достаточно взглянуть на

произведения Босха или Грюнвальда, — пишет Манхейм, — чтобы почувствоо

вать крушение средневекового миропорядка, повлекшее за собой появление

чувства страха и тревоги. Эта тревога находила символическое выражение в

распространенном страхе перед дьяволом”12. Индивидуализм эпохи Возрождее

ния отчасти был реакцией на этот вырождающийся коллективизм последнего

этапа средних веков.

Новое признание ценности отдельной личности и новые представления о взаа

имоотношениях человека и природы, которые стали основными мотивами Возз

рождения, образно представлены в работах Джотто. Многие ученые полагают,

что временной отрезок, отделяющий Джотто от его учителя, Чимабуэ, как раз и

является началом новой исторической эпохи. Джотто жил в период, который

называют “первым итальянским Ренессансом”, предшествовавшим эпохе Возз

рождения13. В отличие от символических, неподвижных, смотрящих прямо на

зрителя изображений человека в средневековой живописи, у Джотто появляя

ются фигуры, несколько повернутые в сторону и обладающие самостоятельь

ными движениями. Живописцы средних веков выражают обобщенные, неземм

ные чувства, относящиеся к определенным типам, Джотто начинает изобраа

жать эмоции конкретных людей. На его полотнах можно увидеть скорбь, раа

дость, страсть или удивление простых людей в обычной жизни — отца, целуюю

щего дочь, или скорбящего человека на могиле своего друга. Художник, полуу

чающий удовольствие от изображения простых чувств, включает в свои картии

ны и животных; то наслаждение, с которым Джотто пишет деревья и камни,

предвосхищает радость перед простыми формами, которая свойственна художж

арутьлук и аговерТ149

никам последующих веков. Хотя Джотто отчасти сохраняет верность средневее

ковому символизму, в то же время в его живописи появляются новые черты,

свойственные эпохе Ренессанса, — новый гуманизм и новый натурализм.

В средние века человек воспринимался как частица социального организма, в

эпоху же Ренессанса личность стала самостоятельным целым, а социальное

окружение превратилось в фон, на котором выделяется отдельный человек.

Сравнивая Джотто с представителями эпохи Возрождения период ее полного

расцвета, можно заметить одну существенную разницу: Джотто ценил простоо

го человека (в этом можно заметить влияние святого Франциска Ассизского), в

эпоху же Ренессанса стала цениться сильная личность. Именно на эту особенн

ность в ее историческом развитии нам стоит обратить особое внимание, поо

скольку она является культурной основой для тревоги современного человека.

Радикальные изменения, которые в эпоху Возрождения происходят практичесс

ки во всех сферах жизни: в экономической, интеллектуальной, географичесс

кой и политической, — хорошо известны и не требуют описания. Все эти пее

ремены связаны причиннооследственными связями с верой в могущество

свободной автономной личности. С одной стороны, сами эти радикальные изз

менения основывались на новом представлении о человеке, с другой стороны,

происходят социальные изменения, в результате которых акцент смещается на

проявления силы, инициативы, смелости, знаний и предприимчивости. Соции

альная подвижность избавляет человека от власти “кастовой” семейной систее

мы средневековья; благодаря своей отваге кто угодно может стать выдающимм

ся человеком, несмотря на свое происхождение. Богатство, появившееся в ходе

развития капитализма вслед за расширением торговли, создавало новые возз

можности для предприимчивых людей и являлось наградой для тех, кто не боо

ялся риска. Высоко поднялся престиж образования и обучения, что было проо

явлением интеллектуальной свободы и любознательности; странствующий

студент, для которого университетом является весь мир, символически показыы

вает взаимосвязь между новым стремлением учиться и свободой движений. Но

в то же время знание ценится как способ обретения силы. “Лишь тот, кто изуу

чил все на свете, — говорит как бы от лица того времени Лоренцо Гиберти, хуу

дожник эпохи Возрождения, — может безбоязненно презирать превратности

судьбы”14.

Политическая нестабильность эпохи Ренессанса, когда одного деспота, управв

лявшего городом, тут же сменял другой, учила людей свободно использовать

силу и власть. Иногда каждому человеку приходилось стоять лишь за себя;

способный и смелый человек мог занять высокое положение в обществе.

“При таких условиях свободная игра честолюбия приобретала нее

обыкновенно сильный импульс. Благодаря своим способностям проо