104 Смысл тревоги

Ранние представления Маурера о тревоге отличаются двумя особенностями.

Воопервых, он не различал тревогу и страх. В своей первой статье Маурер исс

пользовал эти термины как синонимы, во второй называл тревогой состояние

животного, которое ожидает удара током, — а это состояние было бы точнее

называть страхом49. Воовторых, сигнал опасности, запускающий тревогу, свяя

зан с физической болью или дискомфортом. Очевидно, что в период работы

над своими статьями Маурер пытался рассматривать тревогу на физиологичесс

ком уровне50.

Но исследования теории обучения заставили Маурера радикально изменить

свои представления о тревоге. Изменения последовали за попыткой найти отт

вет на следующий вопрос: почему люди в процессе обучения усваивают неинн

тегративное (“невротическое”, несущее в себе наказание) поведение? Исслее

дуя животных, Маурер пришел к выводу, что крысы обучаются

“невротическому” или “антисоциальному” поведению, потому что они не в соо

стоянии представить себе награды и наказания, которые ждут их в будущем, а

обращают внимание лишь на мгновенные последствия своего поведения51.

Размышляя над данными своих многочисленных исследований, Маурер делает

интересный вывод о том, что сущностью интегративного поведения является

способность внести в психологическую ситуацию будущее. Люди обладают

способностью к интегративному обучению, чем радикально отличаются от жии

вотных, поскольку человек вносит в процесс обучения “детерминанту времее

ни”: он способен оценить отдаленные последствия своего поведения и сравв

нить их с сиюминутными. Это обстоятельство делает поведение человека

более гибким и свободным, в результате возникает также и ответственность.

Маурер ссылается на выводы Гольдштейна, отмечавшего, что пациентам с поо

вреждением коры головного мозга свойственна одна наиболее характерная

черта — потеря способности “выходить за рамки непосредственного (сиюмии

нутного) переживания”, абстрагироваться, использовать элемент “возможноо

го”. Поведение таких пациентов становилось стереотипным и теряло гибкость.

Поскольку именно кора головного мозга отличает человека от животного (с

неврологической точки зрения), можно утверждать, что эти пациенты утрачии

вают возможности, которые свойственны только человеку.

Возможность выходить за рамки настоящего момента и учитывать отдаленные

последствия поведения основывается на некоторых качествах, которые, по

словам Маурера, “очень резко выделяют” человека из мира всех живых суу

ществ. Воопервых, это мышление или способность пользоваться символами.

Мы общаемся с помощью символов. Думая, мы используем “эмоционально заа

ряженные” символы и свои реакции на них. Другой особенностью человека

является социальное, историческое развитие. Оценивая отдаленные последд

ииголохисп яинерз икчот с аговерТ105

ствия своего поведения, мы совершаем социальное действие, поскольку учитыы

ваем не только собственные ценности, но и ценности окружающих людей

(если только возможно отличить первые от вторых).

Маурер подчеркивает исторический аспект человеческой природы. Он утверр

ждает, что человек — это существо, которое “удерживает время”52. Он пишет:

“Способность вносить прошлое в настоящее, делать прошлое частью

всех причиннооследственных связей, на основе которых живой

организм действует или реагирует, — это суть человеческого “ума”

и суть “личности”53.

Клинические психологи, как правило, не сомневались в значимости личного

прошлого для человека (например, в том, что в жизни взрослого человека моо

гут воплощаться переживания его детства). Но Маурер предложил психолоо

гаммпрактикам нечто новое, обратив внимание на способность человека “удерр

живать время”. Другими словами, человек оценивает свое поведение с

помощью символов, которые развивались на протяжении нескольких столетий

в контексте его культуры, так что невозможно понять человека вне истории.

Этот вывод привлек интерес Маурера к истории в целом, в частности, он захоо

тел изучать этику и религию, которые представляли собой историческую поо

пытку человека преодолеть сиюминутные последствия поведения с помощью

универсальных ценностей, рассчитанных на долгое время.

Разрабатывая концепцию интегративного обучения, Маурер настаивает на

разделении двух понятий: интегративное и приспособительное, и это раздее

ление очень ценно. Любое поведение, которое усваивается в процессе обучее

ния, является в какоммто смысле приспособительным. То же самое можно скаа

зать и про неврозы или про защитные механизмы, которые помогают

приспосабливаться к сложным ситуациям. “Невротичные” крысы в эксперии

ментах Маурера перестали принимать пищу, а “антисоциальные” крысы набраа

сывались на пищу, несмотря на последующее наказание. И те, и другие “прии

спосабливались” к трудной ситуации. Но неврозы и механизмы защиты,

подобные тем, что проявлялись в поведении подопытных крыс, не являются

интегративными, то есть не готовят человека к обучению в будущем. Невроо

зы и защитное поведение не создают условий для последующего конструктивв

ного развития личности54.

Все это позволяет глубже понять феномен тревоги. Теперь проблема невротии

ческой тревоги помещена в культурный и исторический контекст, где осоо

бую роль играют ответственность человека и этическое измерение его жизз

ни. Такой подход радикальным образом отличается от первоначальных