Раздел VIII обязательственное право
Часть I: Общее учение об обязательстве
Глава 1 Понятие обязательства (obligatio)
Юридическая сущность обязательства; формальное равенство сторон в обязательстве.
Schuld и Haftung (долг и ответственность) в структуре обязательства; гетерогенное и гомогенное обязательство.
Критика теории первичности деликта как источника обязательства.
Основные понятия: кредитор, должник, предоставление, обязательство (obligatio), vades, praedes, nexum, vindex, solutio per aes et libram, sponsio, talio (талион), композиция.
248, Обязательством называется субъективная юридическая ситуация, основанная на личной связи между конкретными участниками гражданского оборота (сторонами), которая состоит в формальной возможности для одного из них (кредитора) требовать от другого (должника) определенного поведения (предоставления) в свою пользу. Притязанию кредитора соответствует обязанность должника, которая представляет собой, однако, подчинение не кредитору как отдельному лицу, а праву в целом как общепризнанной системе норм поведения. Воля должника, связанная обязанностью подчиниться кредитору, свободна в том смысле, что признанием пользуется только нормативное
470
притязание кредитора и от должника в принципе нельзя потребовать большего, чем соответствия общему стандарту поведения, установленному для случаев данного типа. Конкретное притязание кредитора есть лишь выражение всеобщего требования соблюдения права, действующего в данном обществе, которое гарантирует каждому возможность быть кредитором или должником. Соучастие должника в удовлетворении кредитора задано самим его членством в гражданском обществе, его правосубъектностью. Такое понимание нашло отражение в определении обязательства, данном римскими классическими юристами (возможно, Папинианом), которое приводится в Институциях Юстиниана.
I. 3,13 рг:
Obligatio est iuris vihculum, quo necessitate, adstringimur alicuius solvendae rei secundum nostrae cwitatis iura. |
Обязательство - это правовые путы, сила которых принуждает нас к исполнению в пользу какого-либо лица в соответствии с нормами нашей гражданской общины. |
Притязание кредитора, обращенное к нормальному участнику правового общения, представляет собой правовое ожидание, предметом которого является предоставление со стороны другого лица. Обязательство придает распределительным отношениям в обществе абстрактную форму, позволяет преодолеть натуральный, непосредственно предметный характер обмена. Обещанное предоставление является не меньшим благом, чем полученное, если исполнение гарантировано.
Paul., 2 inst. D. 44,7,3 pr:
Obligationum substantia поп in eo consistit, ut aliquod corpus nostrum aut servitutem nostrum faciat, sed ut alium nobis obstringat ad dandum vel faciendum vel praestandum. |
Сущность обязательств состоит не в том, чтобы какое-либо тело или сервитут становились нашими, но в том, чтобы другое лицо принуждалось в нашу пользу перенести собственность, или сделать что-либо, или обеспечить. |
Предсказуемость поведения должника и нематериальный характер блага, обретенного кредитором (res incorporalis), переводят долговое отношение в плоскость волевых связей свободных индивидов.
471
Правовая природа обязательства предполагает формальную свободу должника и ответственность, эквивалентную приобретенному кредитором праву. Удовлетворение кредитора (в экономическом плане) невозможно без свободного соучастия должника, отказ которого следовать должному поведению низводит его на уровень нарушителя общих правил и влечет за собой формальное подчинение кредитору. С точки зрения права зависимое положение должника проявляется только в случае неисполнения и наступает вследствие обмана обоснованных ожиданий кредитора.
249. Эти два аспекта - долг (Schuld в терминологии немецкого пандектиста XIX в. А. Бринца) и ответственность (Haftung) - образуют структуру обязательства как особой правовой (т. е. основанной на принципе формального равенства) ситуации. Подчинение воли должника относится только к ответственности (вынужденному ухудшению положения лица), наступающей при неисполнении, тогда как долг (обязанность к определенному поведению) возникает вследствие относительного улучшения положения лица - обычно в результате получения им благ со стороны или, наоборот, нанесения им ущерба будущему кредитору. Обязанность к определенному поведению не подавляет волю должника, оставляя ему нормальную для субъекта права сферу свободы, отчего и становится возможной ответственность за неисполнение. Взаимосвязь этих аспектов, когда ответственность носит потенциальный характер (предвосхищенный в квалификации одной из сторон отношения как пассивной, как должника), придает вынужденной деятельности к выгоде другого лица правовое измерение, снимая с обязательственного отношения момент личного подчинения. Идея ответственности - потенциального ухудшения положения должника в соответствии с общими нормами - наделяет долг качеством свободного сотрудничества, необходимого для самого осуществления предоставления, когда поведение должника в соответствии с волей кредитора означает не подчинение, а согласие.
В древнейшую эпоху, когда ответственность не имела потенциального характера и обязательство поэтому неизбежно вело к изменению статуса лица в форме его личного подчинения кредитору, необходимая степень свободы должника достигалась участием на этой стороне отношения нескольких лиц, связанных солидарностью неюридического характера. Обязательство было гетерогенным: одно лицо на пассивной стороне отношения несло обязанность должного поведения, а остальные переходили в непосредственную личную зависимость от кредитора и становились заложниками исполнения. Таковы древние гаранты обязательства: vades и praedes (prae-vades).
472
Их пребывание во власти кредитора до тех пор, пока со стороны должника не последует ожидаемое поведение, превращало исполнение в деятельность, направленную на прекращение личной зависимости своих близких, а осуществление предоставления было, по сути, условием освобождения заложников. Здесь волю должника связывала скорее личная привязанность к заложникам, чем общепризнанные нормы поведения.
В архаическую эпоху несвободе пассивной стороны придавался всеобщий характер с помощью магии и религии. Совершение ритуала per aes et libram (посредством меди и весов) или клятва, сопровождаемая жертвенным возлиянием (sponsio), позволяли создать потенциальную зависимость от кредитора и слить должника и гаранта в одном лице. Подчинение кредитору было опосредовано предварительно установленной связью пассивной стороны в отношении с символом-тотемом или с божеством, так что до выявления неисполнения должник оставался лично независимым от кредитора. При установлении обязательства посредством либрального (per aes et libram) акта - nexum - должник поступал в личную зависимость от кредитора, которая воплощала редукцию личного статуса должника в форме наложения руки (manus iniectio) и уведения его в дом кредитора (secum ductio). Первоначально произвольное, с принятием XII таблиц осуществление личной расправы было обусловлено addictio судебного магистрата, которая фиксировала отсутствие заступника (vindex). Кроме того, кредитор должен был в течение 30 дней выводить должника по базарным дням (nundinae) на рыночную площадь - очевидно, также в поисках возможного заступника - и только после этого получал над должником (addictus) полную власть с правом продать его в рабство за границу (trans Tiberim - за Тибр).
Роль заступника, уплатившего долг (или iudicatum) за неоплатного должника, уподоблялась роли самого кредитора: выкупленный должник (depensus) попадал в зависимость от заступника и мог быть освобожден от нее только посредством либральной формы - solutio per aes et libram (Gai., 3,174). Фигура заступника воплощает живучесть принципа распределения долга и ответственности между различными лицами.
Sponsio - это древнейший вид стипуляции, установления обязательства в вербальной форме. Долг и ответственность здесь могут лежать на одном лице (гомогенное обязательство). В случае неисполнения взыскание обращается на спонсора, сторону в сделке, посредством legis actio per iudicis postulationem (Gai., 4,17). В то же
473
время пассивная форма слова "sponsor" указывает, что первоначально посредством sponsio устанавливалась ответственность за поведение третьего лица. Обещание (responsio): "Spondeo" ("Обещаю"), давалось в ответ на запрос (interrogatio): "Centum mihidari spondes?" ("Обещаешь, что мне будет дано сто?"). В случае неисполнения взыскание обращалось на гаранта, который, в свою очередь, мог затем удовлетвориться за счет должника (depensus) - в форме manus iniectio pro iudicato. Если спонсор не производил исполнение за свой счет, то он сам оказывался в личном подчинении у кредитора.
250. Практика личной расправы над неисполнительным должником - уведение в дом кредитора (secum ducere), где должника заковывали в цепи (nervo aut compedibus vincere), - показывает, что понятие обязательства (obligatio от "ligare" - связывать) первоначально соотносится именно с идеей личной зависимости от другого лица. Это, однако, не означает, что любую гипотезу личного подчинения в древности следует рассматривать как обязательство. Вора, пойманного с поличным (fur manifestos), ожидало непосредственное подчинение пострадавшему, позже обусловленное addictio судебного магистрата (Gai., 3,189; Cell.,11,18,8). Но правонарушение в древности не создает обязанности (oportere), оно преследуется исключительно с целью наказания. Например, talio (талион) за нанесение телесного повреждения - membrum ruptum (XII tab., 8,2); убийство за грабеж, поджег, ночную потраву чужих посевов, воровство в ночное время (ibid., 8,9; 10; 12; 13; 24 b); умаление статуса правонарушителя - объявление его вне веры и закона (sacer esto - ibid., 8,21) или порочным и недостойным давать свидетельство (improbus intestabilisque esto - ibid., 8,22), а также обязанность ритуального очищения (например, принести в жертву барана за непредумышленное убийство - ibid., 8,24 а). Понятно, что при этом складываются иные, нежели обязательственные, отношения, и на стороне кредитора не возникает никакого правового ожидания. Распространенный взгляд на правонарушение как на первичный источник обязательства не подтверждается источниками.
XII таблиц зафиксировали переход к системе денежного возмещения ущерба - композиций (штраф за сломанную кость - XII tab., 8,3; за iniuria - ibid., 8,4; за порубленные деревья - ibid., 8,11 и т. д.), возможно, на основе добровольного соглашения сторон, как показывают слова в законе о membrum ruptum (8,2): "NI CUM EO PACIT" ("Если с ним не примирится"). Вор, который не был пойман с поличным (fur пес manifestus), присуждался к возмещению убытков в двойном размере (in duplum). Сходный штраф, кратный
474
нанесенному ущербу (in quadmplum), впоследствии заменил и личную расправу над fur manifestus.
Ответственность вора - потенциальное ухудшение его положения - квалифицировалось как obligatio уже Квинтом Муцием (furti se obligari - Gell., 6,15,2). С утверждением имущественного характера взыскания (личная расправа сохранялась для уголовных преступлений - crimina) delicta (частные правонарушения) становятся одним из источников обязательства - отношения, структура которого характеризуется синкретичным единством двух аспектов: обязанности к определенному поведению к выгоде другого лица и возможности подвергнуться судебному преследованию и штрафу в случае неисполнения.
475