4. Элементы образной системы (внутренней и внешней формы) произведения и их специфика в искусстве слова.

4.1.Мир и его «представление» в литературе.

В теоретической концепции Потебни поэзия есть познание (особый, специфический способ познания, в отличие от науки). Познание чего? – зададим себе вопрос. В самом широком смысле – познание мира (действительности).

Поэтому разговор об элементах образной системы, из которых строится образная картина мира в словесном искусстве, надо начать с выделения самых общих характеристик познаваемого искусством мира. А этот мир (прежде всего реальный, физический) существует: во-первых, в пространстве; во-вторых, во времени; в-третьих, в движении, развитии, которое реализуется в действии и подчиняется законам причинности (или вероятности). Вне этих категорий нет восприятия каких бы то ни было объектов реальности.

Все это познает и наука. Для науки и человек есть такой же объект познания, как любое другое явление живой или неживой природы. Но для нее все эти качества реального мира представляют интерес прежде всего с их онтологической стороны (т.е. в их существовании и проявлении независимо от познающего субъекта: чем меньше здесь субъективного, тем лучше).

В искусстве дело обстоит иначе. Ведь в самом его «продукте», «результате» познания «след» от присутствия познающего субъекта неизбежен, является его органической частью, а не чем-то нежелательным, как в науке.

И поэтому искусство как способ познания Потебня понимает как двуединство познания человеком мира вне себя и самопознания себя в этом мире. Для Потебни в художественном произведении нет объектов чисто онтологических, т.е. отделенных от субъекта познания. И в образе (а), и тем более в содержании (х) есть субъективный элемент. А внешняя форма (А), т.е. материальная воплощенность, «оживает» и становится элементом искусства только в процессе восприятия. Поэтому он и отрицал наивно-реалистический взгляд на искусство как на «подражание» природе или «воспроизведение» природы.«То, что необразованные люди в произведении искусства принимают за природу, есть не природа (извне), это человек (изнутри) [337].

Искусство как познание мира он определял так: «Познание своего я есть другая сторона познания мира, и наоборот» [305].

Для науки тоже существует проблема гносеологическая, проблема способа и субъекта познания и их возможного искажающего воздействия на наблюдаемый объект. Но она стремится свести фактор субъекта в познании к минимуму, в идеале – к нулю. Мера субъективности в процессе художественного познания неизмеримо выше, чем в познании научном.

В теории искусства соотношение субъективного и объективного, я и не-я, познаваемого и познающего – проблема центральная, неустранимая, связанная с самой природой искусства. Поэтому все категории существования мира (пространство, время, движение, причинность и мн. др.) в искусстве «представлены» не как объективно-реальные, т.е. существующие независимо от субъекта, а как перцептуальные (от английского perception – восприятие).

Субъективность, перцептуальность картины мира в художественном произведении может быть двойная или еще более сложная (как, скажем, в романе Фолкнера «Шум и ярость» или в фильме Куросавы «Расемон», где одно и то же событие воспроизводится последовательно сквозь призму восприятия нескольких субъектов). Даже в самом «простом» художественном изображении человека субъективность «многоступенчата» и представляет собой сочетание субъективности изображаемого героя, субъективности изображающего его автора и субъективности воспринимающего то и другое читателя или зрителя.

Мир в со всеми его характеристиками и качествами передается в искусстве слова не натуралистически точным «подражанием», а с помощью разного типа условностей, которые и составляют его «язык» (а язык, по образному сравнению Потебни, есть «орган зрения» [259], в котором внутренняя форма слова подобна «глазам», которыми человек «видит» свою мысль). Т.е. «видит» он ее через «призму» «представления», внутренней формы слова. Поэтому и в художественных произведениях образная система (а) со всеми составляющими ее элементами есть те «глаза», тот оптический инструмент, который помогает художнику и читателю «увидеть» колеблющееся и неуловимое х – содержание произведения.

Попробуем описать некоторые основные элементы и характеристики образной системы литературного произведения, какими они представляются в теоретической поэтике Потебни. Но сначала – о том, что они «отображают» сквозь призму авторской субъективности и о чем «толкуют» на своем условном «языке» художественных приемов.