Глава 1 с чего и как начиналась современная

социальная политика (Западная Европа XVII-XIX вв.)

Социальные проблемы существуют столько, сколько и об­щество. И именно особенностью современного общества является понимание необходимости концептуального решения этих про­блем. Если социальная политика в ее современном виде в основ­ном сформировалась в течение XIX-XX столетий, то разрознен­ные социальные мероприятия издавна проводились местными со­обществами, церквями, правителями, частными лицами. Эти меро­приятия принимали различную форму, в том числе попечения, призрения, взаимопомощи, благотворительности и т. д. Вначале они касались преимущественно жертв чрезвычайных обстоя­тельств (наводнения, пожары, эпидемии), бедняков, отдельных лиц, которые по тем или иным причинам были не в состоянии самостоятельно обеспечивать себя и содержание которых факти­чески брало на себя общество. В XVII-XIX вв. были приняты пер­вые законы о бедных¹. В XIX в. социальная политика обрела совре­менные очертания как направление внутриполитической деятель­ности государства. В XX в. большинство развитых стран мира при­ступили к реализации различных моделей социальной политики.

1

Истоки социальной политики в европейской истории

Обращаясь к истории социальной политики, я хотела бы рассмотреть эволюцию этого социального феномена на примере европейского общества, в рамках которого социальная политика, собственно, и достигла существенных высот.

31

История предоставляет нам примеры постепенного форми­рования концептуального понимания и построения социальной политики как государственной социальной доктрины, методоло­гии, модели и, наконец, теории государства всеобщего благосо­стояния, в которую вылилась многовековая история развития со­циальной политики как деятельности по обеспечению социаль­ной стабильности и социального благосостояния с последующим включением таких феноменов, как солидарность, экономическая и социальная защищенность, индивидуальная и общественная

ответственность и т. д.

Если опираться на стандартную схему развития общества (от традиционного к индустриальному), то на первом этапе поч­ти все страны проходили общую школу выживания, поиска реше­ний, побед и поражений то в разгоравшейся, то утихавшей битве с природными катастрофами, войнами, народными бунтами -всем тем, что обостряло социальные проблемы и требовало от правителей и служителей церкви принятия тех или иных мер по сохранению социальной стабильности. Если исходить из тезиса, что в истории не существовало государств, так или иначе не ре­шавших социальные проблемы, то прежде всего речь идет о помо­щи пострадавшим от природных катастроф - наводнений, извер­жений вулканов, землетрясений, засухи, неурожаев, эпидемий холеры, оспы, чумы и т. д. Мудрый властитель готов был выде­лить из казны необходимые средства для установления относи­тельного спокойствия. Так же и церковь на протяжении веков (даже в большей мере, нежели государство) несла бремя призре­ния нищих, больных, голодных, убогих, юродивых, давала кров бездомным, обучала неграмотных, привечала одиноких, утешая

их словом Господним.

Как это ни привлекательно, я все-таки не стала бы называть эту деятельность церкви и государства традиционных обществ социальной политикой в современном смысле этого слова. Пола­гаю, что таковая начинает формироваться лишь с переходом ев­ропейских государств к индустриальной стадии развития, с фор­мированием правового государства, демократического строя, гражданского общества, современной системы права и государ­ства вообще, когда социальная политика вплетается в общую си­стему государственной политики, а в рамках формирующегося

32

гражданского общества расширяет свои возможности и распро­страняется на альтернативные негосударственные объединения и группы.

Исторические документы доносят до нас отголоски минув­ших времен, и в том числе описания благородных социальных деяний известных исторических личностей. Я же обращаюсь к европейской истории как колыбели будущей социальной поли­тики индустриального общества.

Помощь страждущим и неимущим имеет свою многовеко­вую историю. Эти история и опыт не просто интересны как некая социальная практика, некогда имевшая место: все это помогает вывести определенные закономерности бытия, которые суще­ствуют вне зависимости от времени и пространства, которые час­тично воплотились в законах о бедности средневековой Европы и которые общество по сей день пытается реализовать в проектах социальной политики.

Известный исследователь экономической истории У.Дж. Эшли представляет некоторые фрагменты экономической истории Англии в контексте решения острых социальных про­блем, в том числе бедности и нищеты. В первоначальной христи­анской церкви главным и долгое время единственным назначе­нием денег, жертвуемых верующими и собираемых должностны­ми лицами церкви, была помощь бедным прихожанам. В VI в. возник обычай делить церковные доходы на четыре части: одна шла в пользу епископа, другая - в пользу остального духовен­ства, третья - на содержание церковных зданий и, наконец, чет­вертая - на содержание бедных. Церковные законы, требовавшие уплаты десятины, и светское законодательство, заставлявшее платить ее, неизменно заявляли, что попечение о бедных - одно из главных оснований для этого требования, и многие из отцов церкви защищали данный платеж главным образом на этом осно­вании².

Заведование всеми доходами церкви находилось перво­начально в руках епископа, но через некоторое время опреде­ленные доходы (десятина) были представлены в распоряжение отдельных приходов. При реорганизации церковного строя обя­занность попечения о бедных была возложена на приходских свя­щенников.

33

2 - 2694

Эшли высказывает сомнения в том, что приходское духо­венство тратило сколько-нибудь значительную часть своих дохо­дов на дела милосердия. Со времени чумы духовенство настоль­ко обеднело, что у него не было ничего, что можно было бы раз­дать другим: «Священники и настоятели приходов жаловались своим епископам, что их приходы обеднели со времени чумы, и просили позволения и разрешения жить в Лондоне и отправлять здесь службы за симонию: ведь серебро такая приятная вещь»³.

Дело, которое приходское духовенство не могло или не хоте­ло исполнять, в некоторых округах исполняли монастыри в пер­вые века своего существования. В каждом монастыре имелось должностное лицо, которое оделяло пищей или деньгами всех об­ращавшихся за помощью. Но уже в XV столетии монахи стали пре­даваться праздности и роскоши, их любовь к бедным охладела: тщательное исследование положения окрестного трудящегося на­селения и оказание помощи несчастным прекратились, оставалась лишь раздача без всякого разбора милостыни всем толпившимся у монастырских ворот. В инструкциях монастырям, составленных королевскими комиссарами в 1535 г., наряду с требованиями, что­бы в каждом монастыре был назначен особый раздаватель милос­тыни, который должен был собирать остатки пищи и раздавать за­служивающим этого беднякам, добавлено в виде предостережения, что «такая милостыня вовсе не должна раздаваться здоровым, сильным и праздным нищим и бродягам, тем, которые вообще обыкновенно стекаются в такие места»⁴.

Для организации помощи бедным существовала, однако, и другая категория учреждений, шедших более верным, чем мона­стыри, путем и, казалось бы, застрахованных от плохих резуль­татов, к которым приводил неосмотрительный способ действий последних. Речь идет о госпиталях: средневековые госпитали были учреждениями, предназначенными не только для приема больных, но и для оказания помощи нуждающимся и престаре­лым. Они были наиболее характерной формой благотворитель­ности и связующим звеном между монастырями и частной благо­творительностью.

История средневековой благотворительности (социальной практики, распространенной отнюдь не только в Великобритании, но и других европейских странах) нашла отражение в худо-

жественной литературе. Так, в романе Т. Манна «Избранник» героиня, принадлежащая к знатному дворянскому роду, участвует в создании и деятельности одной из подобных организаций, при­чем не только деньгами, но и собственным тяжелым трудом, по­могая больным и немощным. Она выполняет свой долг, по­винуясь тяжкому обету: «Пусть у его [замка] подножья на ваши вдовьи деньги построят у большой дороги приют для бездомных, для старых и дряхлых, для больных и калек. Там надлежит вам править и, надевши серый наряд, лечить хворых, омывать их раны, купать их, одевать, раздавать милостыню странникам-нищим и мыть им ноги...»⁵

Итак, средневековые госпитали в течение достаточно дли­тельного времени были очагами реальной помощи нуждающим­ся. «В продолжение долгого времени почти каждый более или менее зажиточный гражданин в Лондоне вспоминал о госпитале в своем завещании, - пишет Эшли. - В четырнадцатом столетии отказы в пользу примерно семи и более значительных госпиталей сделались составной частью "общей формы" духовных завеща­ний наряду с отказами "в пользу старого и нового соборов св. Павла, пяти монашеских орденов, в пользу заключенных в Ньюгет и Маршалси и всех затворников в Лондоне и пригоро­дах"»⁶. После 1400 г. приток пожертвований начинает заметно ис­сякать. Статут 1414 г. следующим образом описывает положение в это время: «Многие госпитали, основанные как благородными королями этого государства, лордами и леди, духовными и свет­скими, так и другими лицами разных сословий в честь Господа и Его Преславной Матери ради спасения душ означенных жертво­вателей, причем в пользу этих госпиталей означенные благотво­рители сделали щедрые пожертвования из своего движимого имущества на их постройку, а из своих земель и аренд на то, что­бы содержать стариков и старух, прокаженных, умалишенных мужчин и женщин, бедных женщин с детьми и других бедняков и здесь помогать им, кормить и подкреплять их, - пришли теперь по большей части в упадок, а их имущества и доходы отнимают­ся и тратятся на другие надобности разными лицами, духовными и светскими, вследствие чего многие мужчины и женщины умер­ли в великой нищете от недостатка помощи, средств к жизни и поддержки»⁷.

34

35

Следует сказать и о помощи, которую получали бедные не­посредственно от частной благотворительности. Эшли пишет, что в то время частная благотворительность была распростране­на гораздо сильнее, чем теперь, и прежде всего потому, что цер­ковь придавала особое значение делам милосердия.

У дворян раздача милостыни принимала огромные раз­меры, соперничая даже с благотворительностью монастырей и госпиталей. Распространенной формой частной благотвори­тельности были так называемые отказы богатых лендлордов в пользу их бедных держателей. Это могло помочь последним перенести случайности неурожайных годов, не увеличивая рядов безземельных рабочих или шаек праздных бродяг. Завещатель часто выражал пожелание, чтобы в случае если он обидел кого-то из своих держателей или неправильно присвоил себе их имуще­ство, его душеприказчики возвратили бы взятое обратно.

Иногда отказы предназначались для воспитания бед­ных детей или выдачи замуж девушек-бесприданниц. Иногда богатые горожане оставляли деньги для раздачи бедным тех сельских приходов, из которых они пришли в Лондон. Однако часто завещатель оставлял деньги без всяких условий; при этом обычно делалось распоряжение, чтобы милостыня была роздана в день похорон - при отпевании или же во время заупокойной службы.

Главным мотивом отказов на дела благотворительности была забота о загробной жизни. Завещатели полагали, что раз­дача милостыни причтется к сумме хороших дел, а также рас­считывали на благодатную пользу молитвы облагодетельство­ванных бедняков, молитвы, которая часто была непременным условием подаяния. «Не может быть никакого сомнения, - отме­чает Эшли, - что благотворительность подобного рода носила случайный и деморализующий характер»⁸.

Благотворительность (во многом насаждавшаяся христи­анской моралью) при всей ее расточительности не могла решить большинства социальных проблем. Огромная масса бедняков так и не получали помощи, влача нищенское существование.

Теперь обратимся к законодательству этого периода. Позд­нейшие законы о бедных развились из ряда статутов о рабочих, издававшихся с 1350 г.

Рабочие статуты содействовали трудоустройству населе­ния. Приказом от 1349 г. было объявлено, что все лица, способ­ные к работе и не имеющие средств к существованию, должны служить тем, кто в них нуждается, за обычную плату. Им запре­щалось перемещаться из одной местности в другую; они должны были довольствоваться работой в собственной деревне. Также объявлялось, что лица, подающие милостыню здоровым нищим, будут заключены в тюрьму: «Вследствие того, что многие здо­ровые нищие, пока они имеют возможность жить нищенством, отказываются от работы, предаваясь праздности и порокам, а иногда краже и другим мерзостям, никто не должен, под пред­логом сожаления или сострадания, давать им что бы то ни было для того, чтобы этим путем заставить их работой добывать себе все необходимое для жизни»⁹. В 1388 г. законодательно было установлено, что служащие и рабочие не могут покидать своих жилищ, если не будет представлено удостоверение, заключаю­щее в себе причину ухода, и не указано время окончания срока их отсутствия, если они должны вернуться. Предполагалось вы­давать удостоверение только в том случае, если рабочий мог представить доказательства того, что он нанялся где-либо в дру­гом месте.

Но что было делать с немощными нищими, действительно не способными к труду? Законодатели снова обратились к идее местной ответственности: такие нищие должны были оставаться там, где их застало издание акта; если жители этих местностей не желали или были не в состоянии их содержать, они должны были быть приняты другими городами данной сотни или населе­нием той местности, где они родились, и здесь должны были про­жить остаток дней своих.

В 1525 г. гуманист-католик Х.Л. Вивес в трактате «О помо­щи бедным» изложил проект нового закона о бедных. Вивес вы­сказал предположение, что главной мерой в борьбе с бедностью является организация работы: «Для того чтобы производители товаров не нуждались в работниках и чтобы хватало мастерских Для бедняков, властям следует закрепить за каждым хозяином определенное число тех, кто сам не может завести собственное Дело»¹⁽>. Вивес даже призывал создать нечто вроде общественно­го хозяйства. Говоря о бедняках, которые могли бы объединиться,

36

37

чтобы открыть мастерскую, он писал: «Этим людям, так же как и тем, к кому магистрат прикрепит несколько учеников, следует поручать организацию городских общественных работ, коих имеется во множестве; пусть поручат им все работы, которые на­добно осуществить в лечебницах, чтобы все средства и блага, изна­чально предназначенные для бедняков, ими же и потреблялись»¹¹.

Вивес опирался на следующую классификацию бедных: те, которые находятся в госпиталях и богадельнях; бездомные нищие; честные и стыдящиеся своего положения бедные, прожи­вающие в своих домах.

В соответствии с этим делением он предлагал провести точную перепись всех неимущих, после чего врачи должны опре­делить, кто из них действительно является не способным к труду. Тех, кто здоров и трудоспособен, следовало принудить к труду и запретить просить подаяние. Тем, кто не способен к труду, не­обходимо дать приют в госпиталях и богадельнях. Сами госпи­тали реформировать, а всех лиц, способных к труду, удалить из них. Все больные должны получить медицинскую помощь, дети и молодежь - воспитываться трудом. Бедным домохозяевам, которые готовы трудиться, но не могут найти себе достаточное количество работы, можно дать небольшое денежное пособие на дом. Безусловно, все подобные мероприятия требовали серьез­ных вложений. По мнению Вивеса, в большинстве городов гос­питали так богаты, что их доходов совершенно достаточно для этих целей¹².

Социальная политика в Великобритании XVIII-XIX вв.

Великобританию часто называют первопроходцем в облас­ти теории и практики социального реформирования. Английский исследователь Ст. Миллер утверждает, что именно с возникнове­нием индустриального общества (с его высокой концентрацией городского населения, развитием усовершенствованных транс­портных средств, его потребностью в образованной рабочей силе, с национализированной политической и административной

38

системой - наряду с проблемами быстрых темпов роста и раско­лом более традиционных семейных и общинных систем социаль­ной поддержки и социального контроля) государство приступи­ло к развитию социальной политики и ее институтов¹³.

Нет типичного пути формирования социальной политики как модели, но Великобритания оказала значительное влияние на развитие этой сферы благодаря процессу индустриализации. Опыт Великобритании во многих отношениях был примером для других стран, включавшихся в процесс индустриализации. Но и Великобритания в равной степени искала примеры для подража­ния в других странах, причем особенно значимым для нее оказал­ся опыт Германии¹⁴.

История становления социальной политики в Великобри­тании в эпоху промышленной революции интересна и поучи­тельна. Одним из центральных событий этой истории стало при­нятие в 1795 г. так называемого закона Спинхемленда.

2.1. Экономические и социальные последствия закона Спинхемленда

«Мировые судьи графства Беркшир, собравшиеся 6 мая 1795 г., в период жестокой нужды, на постоялом дворе "Пеликан" в Спинхемленде (неподалеку от Ньюбери), постановили, что в дополнение к заработной плате беднякам следует выдавать де­нежные пособия в соответствии со специальной шкалой, привя­занной к ценам на хлеб, чтобы нуждающимся был таким образом обеспечен минимальный доход независимо от их заработков»¹⁵, -так описывает историю этого события выдающийся историк, антрополог и социолог К. Поланьи в книге «Великая трансфор­мация: политические и экономические истоки нашего времени».

Это решение беркширских судей стали называть зако­ном Спинхемленда. Почему был принят этот закон и в чем он состоял?

Цель закона заключалась в обеспечении бедных минималь­ным доходом. Предполагалось выплачивать некую добавочную сумму к зарплате в соответствии с определенной шкалой. В зна­менитой рекомендации беркширских мировых сказано: если

39

галлон хлеба определенного качества «стоит 1 шиллинг, каждый нуждающийся труженик должен иметь на свое пропитание 3 шиллинга в неделю, либо заработанные его собственным тру­дом или трудом членов его семейства, либо полученные в виде пособия за счет местного налога в пользу бедных, а на содержа­ние своей жены и каждого члена своего семейства - еще по 1 шил­лингу 6 пенсов; если галлон хлеба стоит 1 1/6 - 4 шиллинга в не­делю плюс 1/10, на каждый пенс превышения цены хлеба над от­меткой 1 шиллинг он должен получать 3 пенса на себя и по 1 пен­су - на остальных»¹⁶.

Поланьи замечает, что такой закон был временной, чрезвы­чайной мерой. Чем же было вызвано его введение?

В конце XVII - середине XVIII в. слабости трудового зако­нодательства (Статут о ремесленниках 1563 г., Закон о бедных 1601 г., Акт об оседлости 1662 г. и другие законодательные акты) привели к чрезвычайному обострению социальной ситуации, вы­явив свое растущее несоответствие изменявшейся экономи­ческой жизни.

Акт об оседлости изначально был одним из законов, на­правленных против бродяжничества и в помощь бедным. Указан­ное законодательство предусматривало комплекс мер - от суро­вых наказаний злостных бродяг до создания работных домов и общественных фондов для содержания бедных по приходам. При этом для обеспечения оседлости вводился институт, напоми­навший прописку. Приписанным к приходу признавали любого человека, прожившего в нем 40 дней. В том же документе была предусмотрена и возможность высылки по месту постоянного жи­тельства в пределах названного выше срока. Акт гласил: «В силу некоторых неясностей в законодательстве беднякам не чинятся препятствия в переселении из одного прихода в другой, а тем самым в попытке поселиться в тех приходах, где имеются наи­лучший скот, большие площади пустошей или незанятых земель для постройки домов и много леса, который они могут сжигать и уничтожать», а поэтому устанавливалось, что «при поступле­нии жалобы... в пределах 40 дней после появления такого лица или таких лиц с целью поселиться указанным выше способом в любом жилище за годовую плату меньше 10 фунтов... любые два мировых судьи в согласии с законом вправе... выселить и от-

править такое лицо или таких лиц в тот приход, в котором он или они на законном основании проживали»¹⁷.

Принятие данного закона повлекло за собой различные правонарушения: приходские должностные лица при помощи подкупа побуждали бедняков своего прихода тайно переселяться в другие приходы и, скрываясь в течение 40 дней, приобретать там оседлость, чтобы освободить от расходов приход, к которому они, собственно, принадлежали. Поэтому позднее было постанов­лено, что 40-дневное пребывание, необходимое для приобретения кем-либо оседлости, начинается только с момента представления этим лицом письменного заявления с указанием его местожи­тельства и состава его семьи церковному старосте или попечите­лю прихода, в котором оно собиралось поселиться. «Выселение человека, не совершившего никакого преступления или проступ­ка, из избранного им для жительства прихода, - писал А. Смит, -представляет собою очевидное нарушение естественной свободы и справедливости. Однако простой народ Англии, столь ревностно относящийся к своей свободе, но, подобно народу большинства других стран, никогда правильно не понимающий, в чем именно она состоит, уже более столетия терпит это угнетение»¹⁸.

Говоря об ответственности, возложенной на приходы, не стоит забывать, что до 1795 г. не было прекращено действие зако­нов о бедных, изданных еще в 1601 г. Нищенство сурово каралось, за бродяжничество полагалась смертная казнь. Закон о бедных 1601 г. определял, что здоровых бедняков (т. е. тех, кто был спо­собен зарабатывать себе на жизнь физическим трудом, если бы только для него нашлась работа) следует принуждать к труду, чтобы они могли отрабатывать свое содержание, обеспечивать которое должен был приход; «обязанность призрения бедных была недвусмысленно возложена на приход, имевший право собирать необходимые суммы через местные налоги или взносы. Платить их должны были все домохозяева и землевладельцы, как богатые, так и небогатые, в соответствии со своими доходами от земли или домов»¹⁹.

Такая картина сложилась в Англии к концу XVIII столе­тия. Законодательство требовало проведения серьезных реформ. И вот в 1795 г. отменяют Акт об оседлости и в этом же году при­нимают закон Спинхемленда. Однако его предназначением была

40

41

не задача ослабления тягот нуждавшихся, но прежде всего, как полагает Поланьи, попытка удержать Великобританию от неот­вратимого перехода к рынку во всех его проявлениях. «Спинхем-ленд, - пишет Поланьи, - был обусловлен вполне конкретным этапом развития рынка рабочей силы, и истолковывать его сле­дует в свете понимания данной ситуации теми, кто определял тогда политику. При таком подходе мы увидим в системе пособий средство, придуманное управлявшими страной сквайрами в си­туации, когда, с одной стороны, работнику уже нельзя было от­казывать в свободе передвижения, а с другой - сам сквайр стре­мился предотвратить те резкие изменения в местных условиях (в том числе рост заработной платы), которые несло с собой со­здание свободного национального рынка труда»²⁰.

Обнищание деревни, повсеместный рост пауперизма каза­лись скорее следствием несовершенного законодательства о бед­ных, чем результатом экономического подъема. Поланьи описы­вает не без иронии всевозможные явления, называемые в тот мо­мент причинами бедности народных масс: «Среди этих причин указывались: нехватка хлеба; слишком высокая заработная плата в сельском хозяйстве, порождающая высокие цены на продукты питания; слишком низкая заработная плата в сельском хозяй­стве; слишком высокая заработная плата в городах; нерегуляр­ный характер занятости в городах; исчезновение сословия йоменов; непригодность городского рабочего к сельскому труду; нежелание фермеров увеличивать заработную плату; опасение помещиков на предмет того, что если заработная плата повысит­ся, им придется уменьшить ренту; неспособность работных домов конкурировать с машинами; недостаточная бережливость в до­машнем хозяйстве; неудобные жилища; влияние предрассудков на структуру питания; пьянство. Одни авторы возлагали вину на новую породу крупных овец, другие - на лошадей, которых следовало бы заменить быками; были и такие, кто настойчиво рекомендовал держать поменьше собак. Некоторые полагали, что неимущим нужно есть поменьше хлеба или даже вовсе без него обходиться, тогда как другие были убеждены, что "даже если бедняк питается самым лучшим хлебом, этого ни в коем случае нельзя ставить ему в вину". Считалось, что здоровью многих бед­няков сильно вредит чай, зато домашнее пиво превосходно его

восстанавливает; те же, кто принимал этот предмет особенно близко к сердцу, заявляли, что чай ничем не лучше самого дрян-

ного пойла»²¹.

Реальной причиной произошедших и множившихся со­циальных невзгод Поланьи считает индустриализацию. В город­ских условиях выходцы из сельской местности сталкивались с самыми разными трудностями, в том числе с угрозой потерять работу: «Рабочие, которые сегодня трудятся полный рабочий день, завтра могут оказаться на улице и будут жить подаянием, -пишет Поланьи. - Отсутствие гарантий занятости - вот самый ужасный результат последних нововведений»²². В последующие десятилетия ситуация только ухудшилась: бурно развивалась торговля, армия безработных не менее бурно росла: «В Англии живет сейчас больше людей, чем она в состоянии прокормить, и гораздо больше, чем их можно с пользой занять при нынешней системе законодательства»²³.

Закон Спинхемленда стал спасением страны от революции снизу. Попытка снизить социальную напряженность в принципе удалась: «Ни одна мера никогда не встречала столь всеобщего одобрения. Родители были избавлены от заботы о детях, а дети больше не зависели от родителей; хозяева могли сколько угодно понижать зарплату, а их работникам, как усердным, так и неради­вым, уже не грозил голод; филантропы приветствовали эту меру как акт милосердия, пусть и не совсем справедливого, а эгоисты легко утешались той мыслью, что милосердие это обходится им не слишком дорого, и даже налогоплательщики не сразу поняли, что должно произойти с налогами при новой системе, провозгла­сившей "право человека на жизнь", независимо от того, зараба­тывает он на нее или нет»²⁴. Лишь спустя некоторое время стало ясно, что следствиями закона наряду с серьезным экономическим спадом явились не только тотальное обнищание народных масс, но их деморализация. Первое и наиболее явное последствие ярко характеризует пословица того времени: «Сел на пособие раз - не слезешь с него никогда». Зачем работать, да еще и усердно, и по­лучать гроши, если можно прожить в статусе паупера на пособие по безработице, которое составляло те же гроши? Неужели ра­зумный человек из двух способов заработать себе на кусок хлеба выберет тот, что предполагает наибольшие затраты сил и времени?

42

43

Точка зрения работодателей тоже вполне ясна: зачем платить больше из своего кармана, если есть еще кто-то, кто заплатит по закону за рабочую силу?

Какие последствия принятия закона Спинхемленда можно еще назвать? Прежде всего, это катастрофическое падение произ­водительности: «Уже через несколько лет производительность труда опустилась до уровня, характерного для пауперов, предо­ставив таким образом работодателям еще одно основание не под­нимать зарплату выше шкалы. Ибо если интенсивность труда, его качество и эффективность падали ниже определенного уровня, то он уже ничем не отличался от простого "валяния дурака", от ви­димости работы, которую сохраняли ради приличия»²⁵.

Во-вторых, фактически был уничтожен рынок труда: «Реальная заработная плата должна была постепенно опуститься до нулевого уровня, и таким образом все затраты на содержание работника легли бы на приход... Будь у рабочих право объеди­няться для защиты своих интересов, система денежных пособий могла бы, конечно, оказать противоположное влияние на средний уровень заработной платы, ибо действиям профсоюзов в значи­тельной степени способствовала бы система помощи безработ­ным, предусматривавшаяся столь широким применением зако­нодательства о бедных»²⁶. Но «право на жизнь» в сочетании с не­справедливыми законами 1799-1800 гг. против рабочих союзов (профсоюзы разрешили лишь в 1870 г.) привело к падению зара­ботной платы и массовому пауперизму.

Более того, «финансовое осуществление "права на жизнь" приносило, в конечном счете, несчастье тем самым лицам, для которых оно, казалось бы, должно было стать спасением»²⁷. Это непосредственным образом следует из нашего предыдущего вывода - сведения на нет рынка наемного труда. Поскольку глав­ным следствием системы пособий стало то, что уровень заработ­ной платы опустился ниже прожиточного минимума, фермеры не желали нанимать работников, у которых оставался хотя бы кро­шечный клочок земли, поскольку человек, владевший собствен­ностью, не имел права на пособие от прихода, а обычная заработ­ная плата была столь низкой, что человек не мог обеспечить су­ществование семьи без дополнительной помощи в том или ином виде. Поэтому в некоторых районах шанс найти работу был лишь

у тех, кто содержался за счет налогоплательщиков; те же, кто пы­тался обойтись без пособий и зарабатывать на жизнь собственным трудом, едва ли могли где-либо устроиться. Таким образом, те, кто хотели заработать больше, чем могло бы обеспечить пособие, про­сто не могли этого сделать. Соответственно даже у тех, кто был го­тов и хотел трудиться, это желание и эта готовность постепенно пропадали. Поланьи говорит о том, что, оказавшись в замкнутом кругу этой системы, человек попадал в ловушку. Закон искусст­венно превращал полноценных работников в пауперов.

Поланьи называет закон Спинхемленда орудием деморали­зации масс: «Налог в пользу бедных превратился в желанную до­бычу для многих... Чтобы урвать свою долю, наглецы и грубияны пытались застращать начальство; развратники выставляли напо­каз незаконнорожденных детей, которых нужно было кормить; бездельники, скрестив на груди руки, спокойно ожидали, пока им ее (еду. - Т .С.)принесут; невежественные девицы и парни на эти деньги венчались; браконьеры, воры и проститутки вымогали их угрозами; сельские мировые судьи щедро раздавали их ради по­пулярности, а попечители - для того чтобы освободить себя от лишних забот. Вот как расходовались эти средства...»²⁸

Призванный сдержать рост нищеты, закон Спинхемленда привел к тяжелейшим социальным последствиям, переживае­мым Великобританией в течение последующих 40 лет. Лишь в 1834 г. парламент, избранный на основании новой избиратель­ной системы, отменил закон Спинхемленда. «Согласно новому закону, лица, живущие самостоятельно, впредь лишались права на пособие. Закон проводился в жизнь дифференцированно и на общенациональном уровне; в этом отношении он также означал решительный разрыв с прежней практикой. С дотациями к зара­ботной плате было, разумеется, покончено»²⁹. В 1834 г. также бы­ли приняты поправки к законодательству о бедных, в корне изме­нившие ситуацию³⁰.