Глава 8

Идеалы социальной политики - справедливость и выбор

1. Социальная политикан социальная справедливость .... 259

1. Социальная справедливость 259

2. Дистрибутивная теория справедливости

Дж. Ролза и социальная политика 261

1.3. Социальная справедливость

и социальный порядок 265

Ф.А. фон Хайек: рыночное распределение благ

и иллюзия справедливости 265

Социальная справедливость

в системе порядков В. Ойкена 269

2. Общественный выбор и социальная политика 271

2.1. Экзистенциализм, ответственность

и свобода выбора 271

2. Классический либерализм, свобода и выбор 274

3. Комплексное понимание свободы 275

4. Общественный выбор, индивидуальное поведение

и справедливость 277

2.5. Теория общественного выбора: теоретические

и методологические основы 279

6. Акторы политического процесса 280

7. Теория общественного выбора

и социальная политика 281

Глава 9

Государство всеобщего благосостояния и модели социальной политики

1. Государство всеобщего благосостояния 286

1.1. Понятие государства всеобщего благосостояния 286

1.2. Подходы к определению 287

2. Модели социальной политики 289

2.1. Множественность подходов

к проведению социальной политики.

Необходимость классификации 289

2.2. Г. Эспинг-Андерсен: типы государства всеобщего благосостояния.

Параметры классификации 291

3. Режимы государства всеобщего благосостояния 295

4. Н. Мэннинг: модели управления социальной политикой. Социальная политика и власть 298

Плюралистская власть 298

Модель элит 299

Корпоративная модель 299

Марксистская модель 300

5. Типология В. Корпи и X. Палма 300

6. М. Альбер и П. Козловски: какой капитализм?

какая социальная политика? 302

2.7. Социальное неравенство и модели

социальной политики 304

3. Экономика благосостояния:

неолиберализм против кейнсианства? 306

4. Кризис государства всеобщего благосостояния

и новые социальные перспективы 309

1. Философия кризиса в XX в 309

2. Кризис социальной доктрины 314

3. Три кризиса государства всеобщего благосостояния 315

12

13

4.4. Государство всеобщего благосостояния

в условиях глобальной экономики 318

4.5. Будущее государства благосостояния 323

Глава 10 Мировой опыт социальной политики

1. Скандинавские страны:

великий эксперимент благосостояния 329

1.1. Шведская модель государства

всеобщего благосостояния 329

Общая характеристика шведской модели

государства всеобщего благосостояния 329

«Шведский эксперимент» 333

1.2. Дания на пути к обществу

«социальных трансфертов» 338

Государство всеобщего благосостояния

в Дании 339

Перемены в социальной политике

1960-1980-х годов 340

Проблемы устойчивости «трансфертного» общества 343

2. СССР - Россия: патерналистская модель

социальной политики 345

2.1. Патернализм и социальная политика

в директивной экономике СССР 345

2.2. Типология моделей социальной политики в сопоставлении с российской

действительностью 350

2.3. Либеральные реформы 1990-х годов в России

и роль государства в их осуществлении 351

2.4. Особенности формирования социальной политики 354

5. Характеристика ситуации в социальной сфере .... 356

6. Социальная политика 1990-х годов глазами исследователей 359

3. Немецкая модель социального рыночного хозяйства — 361

3.1. Развитие либеральных идей и подходов к формированию концепции социального

рыночного хозяйства в 1930-1940-х годах 362

3.2. Формирование социального государства

в Западной Германии 363

3.3. Цели социального рыночного хозяйства. Социальные основы рыночной экономики

Л. Эрхарда 367

3.4. Этическое содержание социального

рыночного хозяйства 371

3.5. Германский путь 375

4. Неолиберальная модель социальной политики: англосаксонский путь 378

4.1. Опыт социальной политики Великобритании ... 378

Отчет У. Бевериджа и его влияние на развитие социальной политики Великобритании 378

Развитие социальной политики

во второй половине XX в 381

4.2. США: государство усиливает роль в выработке и реализации приоритетов

в социально-экономической сфере 390

Послесловие. На пути к мировой социальной политике 394

Примечания 401

Библиография 430

14

Вместо предисловия

Человек, который берется писать книги, оказывается в двойственном положении. С одной стороны, он все еще такой же читатель, как и прочее грамотное население Земли, но уже и не совсем такой. Он уже не только читает, но и сам пишет кни­ги, которые читают другие люди. Он смотрит на книгу и как ав­тор, и как читатель, а это, согласитесь, все-таки разные ракурсы восприятия.

Поэтому, когда я задумывалась о содержании первого ввод­ного раздела данной монографии (будь то введение, предисловие или какое-то иное изначальное рассмотрение темы, подготавли­вающее читателя к дальнейшему знакомству с работой), я чув­ствовала себя одновременно и гипотетическим читателем, кото­рый обычно пропускает предисловие как некую формальную нагрузочную часть книги, просто пролистывает эти первые стра­ницы (ведь часто и нумерация начинается с первой главы, пре­дисловие же нумеруется неким особым способом, например, рим­скими цифрами). Правда, если книга оказывается настолько ин­тересной, что, прочитав ее, не хочешь расставаться с автором, героями, сюжетами и стремишься продлить общение, тогда оставшееся непрочитанным предисловие, авторские коммента­рии могут ненадолго заполнить пустоту, грозящую образоваться после расставания с книгой. Если же перед нами научная моно­графия, то заинтересованный исследователь, возможно, и обра­щается к предисловию с целью более четко разобраться в замыс­ле автора, а скорее - к вводной статье, написанной другим спе­циалистом в данной области науки или кем-то из коллег самого автора, который по собственному устремлению или по просьбе издательства подготовил некий анализ публикуемой работы

17

(статью, которая содержит в себе, как правило, оценки, крити­ческие замечания, возможно, воспоминания о проведенном вместе времени, научных дискуссиях и пр., что всегда удобно использовать при написании статей, дипломов, диссертаций и т. д.).

Что же касается позиции автора создаваемого или уже на­писанного научного труда, то предисловие в большинстве слу­чаев действительно играет формальную, условную роль, далекую от научной значимости. Это - некая дань научной и вообще литературной традиции. Большинство авторов, в принципе, обо­значают в предисловии общую задачу работы, проводят некие параллели с состоянием науки в этой области, рассказывают о структуре работы, выражают благодарности коллегам, друзьям, родственникам, так или иначе принимавшим участие в работе над книгой или просто сочувствовавшим автору во время ее написания или в каких-то иных жизненных ситуациях и заслу­жившим его взаимное расположение. Бывают, возможно, и об­ратные си-туации. Я, например, хотела выразить благодарность или даже посвятить данную работу людям, которые, как это ни удивительно, ставили преграды на моем пути в занятиях со­циальной политикой, в ее преподавании, в ее пропаганде как области социальной теории. Однако я все-таки не стала этого делать, надеясь, что книга переживет недоброжелателей и не­благоприятные времена.

Оказавшись перед необходимостью писать предисловие, я увидела, что мне не хочется следовать распространенной и об­щепринятой схеме. Подумалось, что на самом деле следует написать лишь о том, как возник замысел книги о социальной политике (области науки на стыке социологии, экономики, пра­ва, социальной философии, политологии), венчающей почти десятилетний период моих исследований в этой области, опыт общения со специалистами (отечественными и зарубежными учеными, прикладными акторами социальной политики - руко­водителями и сотрудниками государственных организаций со­циальной сферы), годы преподавания, сотрудничества с журна­лом «Мир России» и пр.

Здесь мне остается выразить благодарность коллегам, со­действовавшим как моему вхождению в социальную политику,

так и написанию этой работы. Прежде всего я благодарю заслу­женного деятеля науки РФ, д-ра ист. наук, профессора О.И. Шка-ратана, которого я могу назвать своим учителем в этой области. О.И. Шкаратан заинтересовал меня изучением социальной поли­тики, познакомил с известными отечественными и западными исследователями, привлек к эмпирической социологической ра­боте, обсуждал первые статьи - в общем, потратил много време­ни и сил, прежде чем можно было говорить о результатах. Я бла­годарна канд. ист. наук В.И. Кабалиной - научному директору Института сравнительных исследований трудовых отношений, которая в течение ряда лет помогала мне как друг, ученый, колле­га своими советами в работе над проектами, в руководстве сту­денческими исследованиями. Я очень ценю поддержку, оказан­ную д-ром соц. наук И.Ф. Девятко во время подготовки курса по социальной политике, благодаря чему мне удалось вырваться из, казалось бы, непреодолимых сетей прикладной псевдосоветской социальной политики, увидеть за ее рутиной сияние теорети­ческих высот. Неоценима научная помощь директора Инсти­тута социальной политики и социальных проблем ГУ-ВШЭ, д-ра экон. наук С.Н. Смирнова. Наша совместная работа над учебником по социальной политике способствовала моему науч­ному росту и оформлению замысла данной монографии. Помог мне недавно появившийся журнал исследований по социальной политике.

Большое содействие в работе над книгой оказали коллеги из Российского государственного гуманитарного университета. Декан философского факультета, Д'Р филос. наук, профессор В.Д. Губин, заведующий кафедрой современных проблем фило­софии, д-р филос. наук, профессор В.П. Филатов одобрили замы­сел работы, участвовали в ее обсуждении, помогали советами и предложениями. Помог и декан социологического факультета РГГУ, чл.-кор. РАН, д-р филос. наук, профессор Ж.Т. Тощенко. Его поддержка в журнале «Социологические исследования» и фундаментальная монография «Социология труда» подтверди­ли правильность сделанного методологического выбора.

Наконец, я благодарна замечательному сочинению К. По-ланьи «Великая трансформация», шестидесятилетие со дня вы­хода которой отмечалось в 2004 г. Эта работа - великий памятник

18

19

идеям и реалиям рыночной экономики - окончательно убедила меня в том, что социальная политика - увлекательная научная область, способная вызвать искреннюю заинтересованность и любовь.

Издание подготовлено при финансовой поддержке Россий­ского гуманитарного научного фонда (грант № 04-03-00495а).

Почему была написана эта книга

Поводом для написания этой книги послужили три обстоя­тельства. Во-первых, к концу 2004 г. стало очевидно, что при изо­билии публикаций по социальной проблематике студентам и аспирантам, изучающим соответствующие дисциплины, нельзя было предложить ни одного систематизированного свода знаний о сути и трансформации исходных оснований социальной поли­тики как важнейшего общественного института новейшего вре­мени. С этим автор и его коллеги неизменно сталкивались в ходе преподавательской деятельности в вузах страны.

Во-вторых, к написанию предлагаемой читателю книги меня подталкивал накопившийся профессиональный опыт си­стемного, философски осмысленного, исторически опосредован­ного и практически апробированного исследования феномена со­циальной политики. Я начала заниматься социальной политикой более десяти лет назад, участвовала в международных и россий­ских исследовательских проектах, писала статьи, готовила лек­ционные курсы. В течение этого времени я постоянно сталкива­лась с несправедливой ограниченностью трактовки социальной политики, непониманием ее научной значимости и соответствую­щим отношением как ученых, так и граждан. В результате у меня появилось устойчивое желание рассказать российскому читате­лю о том, как социальная политика развивалась в истории чело­вечества, какие идеи, концепции и теории составили ее содер­жание, повлияли на ее формирование. Возник замысел книги -показать проблемную и теоретическую полноту социальной политики, раскрыть ее содержание как комплекса социально-теоретических концепций, рассмотреть, как с социальной поли­тикой связаны основные направления социальной, экономической,

21

политической мысли, какое влияние на нее оказали сочинения мыслителей прошлых веков и современности.

В-третьих, мне казалось необходимым донести системно организованное знание о предмете социальной политики до тех, кто является непосредственным участником второй по масшта­бам и последствиям социальной революции в России. А это и по­литики, принимающие соответствующие решения, и работники социальных учреждений, обязанные реализовывать эти решения, и, главное, население, мы с вами, ощущающие в своем повседнев­ном бытии все то, что называется социальной политикой.

Я считала полезным изменить утилитарные представления о социальной политике как о чем-то связанном только с экономи­кой и финансами, показать, что разумная социальная политика в не меньшей степени есть зеркало общественных умонастрое­ний, морали, представлений о справедливом устройстве мира. Все это исключительно подвижная субстанция, поэтому при ис­следовании социальной политики необходимо знать, из чего она произросла в конкретный момент и как ситуация может разви­ваться в дальнейшем.

Социальная политика - сложный системный объект, кото­рый требует комплексного изучения на стыке разных научных дисциплин - экономики, социологии, права, политологии и др.

В широком смысле слова социальная политика в XX в. -это общественный институт, деятельность которого направлена на обеспечение основных социальных потребностей общества и его слоев; это одно из важнейших направлений внутренней по­литики государства, имеющее в своей основе социальную докт­рину, которая определяет стратегию и цели развития общества, а также деятельность институтов гражданского общества; это на­правление социальной теории, область научных исследований, учебная дисциплина; и наконец, - это система мер, обеспечиваю­щая решения по всем направлениям социальной сферы (заня­тость населения, здравоохранение, образование, социальное и пенсионное обеспечение и пр.).

В свое время английский философ Ф. Бэкон писал о пре­пятствиях, стоящих на пути истинного познания. Он называл их заблуждениями, или идолами, выделяя идолов рода, пещеры, рынка и театра. Философия не физика. Величие философских

открытии подтверждается в течение столетии, подтверждается их современностью. Идолы Бэкона актуальны и сегодня. Особен­но это касается идолов рынка - расхожие мнения, ярлыки, штам­пы заставляют забывать об истинном смысле многих понятий.

Так случилось и с социальной политикой. В настоящее вре­мя она представляется неким собранием мероприятий в сфере со­циального обеспечения, прикладной областью, весьма удаленной от творческого научного поиска. Такое положение дел во многом обусловлено отношением к социальной политике в СССР, где в условиях плановой экономики проводилась соответствующая социально ориентированная деятельность, отличная как от со­циальной политики дореволюционной России, так и от моделей социальной политики стран с рыночной экономикой.

В период активного экономического реформирования в России решение социальных вопросов, как и разработка соот­ветствующей переменам социальной политики, было отложено, что повлекло за собой общеизвестные трагические и во многом непоправимые последствия, признанные самими же экономиста­ми, но уже значительно позже. Одной из причин этого, безуслов­но, было отсутствие интереса у молодых российских реформато­ров (в большинстве своем получивших «классическое советское» политэкономическое образование) к значимости социальной политики, ее истории, принципам, зарубежному опыту, успехам и провалам западных моделей, т. е. явная недооценка этой сферы внутриполитической деятельности государства.

Ситуация осложнялась и тем, что научное сообщество Рос­сии, а именно тот его сегмент, который специализировался в об­ласти исследования социально-экономической проблематики, представлял собой некое архаическое порождение советской си­стемы и советской науки - назовем ее прикладной марксистско-политэкономической. Научные издания в этой области, за ред­ким исключением, «покоряли» отсутствием теоретического обоснования, соотнесенности с зарубежными исследованиями, теоретическими разработками, анализа работ зарубежных уче­ных, истории социальной политики и опыта ее проведения в дру­гих странах мира, межстрановых сопоставлений. В экономи­ческих, социологических, общественно-политических журналах публиковались описательные статьи о ситуации в разных секторах

22

23

социальной сферы, о работе служб социальной помощи малообе­спеченным, приводились бесконечные статистические данные, часто противоречивые, не сопровождавшиеся аналитическим обоснованием. Возникало ощущение, что российская социальная политика в целом и ученые, работающие в этой области, в част­ности - это некая корпоративная культура, посвятившая себя экономическому и статистическому анализу проблем, тради­ционно относимых к комплексу социальных. Новый период в ис­тории России поставил перед этими учеными новые интересные задачи, среди которых основными до сих пор являются рынок труда и безработица. Очень популярной стала тема бедности, предоставившая широкое поле для разнообразных расчетов -прожиточного минимума, уровня жизни, потребительской корзи­ны, сопоставления верхней и нижней квинтильных и децильных групп и т. д. Но, обратившись к обсуждению этих новых для рос­сийской действительности тем, ученые не изменили принципам советской науки, ее методам, характеру изложения. Почти никто не посягал на решение той или иной теоретической задачи в об­ласти социальной политики, на проведение постэмпирического обобщения, сопоставление с западными теориями и прогнозами. Российские ученые продолжали работать в прежней советской парадигме, обновив проблемное исследовательское поле. Все это производило гнетущее впечатление.

В итоге утвердилось представление о том, что социальная политика - это комплекс мероприятий по решению социальных проблем, разрабатываемых и проводимых соответствующими институтами, что существует только прикладная социальная по­литика и ни о какой теории социальной политики, социальной политике как области теоретического социального анализа не мо­жет быть и речи.

В книге «Прогресс и хаос» (2002) известный финский со­циолог, директор центра российских и восточноевропейских ис­следований М. Кивинен пишет: «Поразительно, что, несмотря на глубину потрясений и трагедий, пережитых российским обще­ством, российская социология не вышла за рамки безобидных эмпирических исследований, не выработала сколько-нибудь серьезных теоретических концепций. И это при том, что теорети­ческие концепции являются основой рефлексии в общественных

науках... В определенной степени отсутствие социологических концепций и ныне является проблемой для российских обще­ственных наук. Создается впечатление, что почти все более или менее известные российские социологи обзавелись собственны­ми научными институтами, в которых проводятся многочислен­ные прикладные исследования мнений и ценностей по самым разным проблемам, вызывающим интерес у их создателей. Может показаться, что лишь немногие из этих научных учрежде­ний имеют достаточно энергии и энтузиазма, чтобы заниматься серьезной теоретической работой...»¹

Неприятная и жесткая оценка, но относительно социаль­ной политики она близка к истине. И хотя теоретические аспек­ты социальной политики рассматривались в книгах и статьях Л.А. Гордона, И.А. Григорьевой, Т.Н. Заславской, Л.В. Константи­новой, В.Н. Лексина, В.Д. Ройка, С.Н. Смирнова, В.Н. Ярской и других ученых, это весьма ограниченный круг авторов и работ².

Я хотела бы высказать некоторые соображения о состоянии социальной политики как научного направления, хотя не претен­дую на их окончательность и полноту. Социальная политика в СССР и постсоветской России не рассматривалась как область собственно социологических исследований, раздел социологии, хотя такие выдающиеся российские мыслители, как П.А. Соро­кин, С.Н. Булгаков, П.И. Новгородцев, писали о социальной по­литике как серьезном направлении научных исследований. (Правда, определяющее влияние на восприятие социальной по­литики оказали все-таки немецкие экономисты - как зачинатели этого теоретического направления, активно использовавшие и сам термин social politik.) Это один из важных факторов.

Другой связан с тем, что для советской России одной из приоритетных областей научных исследований на протяжении десятилетий была сфера труда, чему соответствовали интерес и поддержка такой дисциплины, как экономика труда. Активно развивалась социология труда и занятости, но ею занимались тоже скорее экономисты, во всяком случае люди, близкие им по духу и исследовательским интенциям. Не думаю, что следует по­дробно останавливаться на истории развития социологии труда в России, об этом написано много работ³. Хочу обратить внима­ние на то, что исследования трудовых отношений, их организа-

24

25

ции и планирования, трудовой мотивации, трудовой адаптации и прочего проводились очень широко. Преобладала эта тематика и в исследованиях по социальной политике, поскольку политика занятости как одно из направлений социальной политики в быв­шем СССР признавалась в качестве приоритетного и определяю­щего направления, что, кстати, имеет место и по сей день. Я бы назвала это явление засильем трудовиков (так называли в совет­ской науке специалистов по экономике труда).

Возвращусь к тезису о плановости советской экономики. Гражданам СССР был гарантирован труд, пенсионное обеспече­ние по достижении определенного возраста или в случае инва­лидности (что подразумевало благополучную, безбедную ста­рость); среднее образование было обязательным, высшее - бес­платным, как и медицина; трудящиеся граждане могли рассчиты­вать на оплачиваемый отпуск по болезни и т. д. К этому можно добавить почти бесплатное обеспечение досуга и отдыха совет­ских людей: кино, театры, спортзалы, стадионы, бассейны, проф­союзные дома отдыха, турбазы, дешевый проезд на городском транспорте, железной дороге и даже на самолете. Конечно, соци­альная стратификация имела место и в сталинские, и хрущев­ские, и застойные брежневские времена, но, как мы теперь уже хорошо осведомлены, каждый слой советского общества имел все перечисленные блага, хоть и разного качественного наполнения⁴. Поэтому трудно представить себе советских социологов, охва­ченных творческим порывом исследовать и предложить некую более гуманную и справедливую социальную политику. Хотя все-таки можно было попытаться сопоставить успехи советской со­циальной политики и недостатки таковой на Западе. Полагаю, что не стоит, да и не имеет смысла, упрекать советских социоло­гов за отсутствие попыток отыскать объект для теоретического анализа в столь упорядоченной системе социального обеспе­чения, каковое имело место в «прогрессивном» социалисти­ческом государстве.

Переход на иные экономические рельсы кардинально изме­нил ситуацию. Рыночная экономика прежде всего требует опре­делиться с социальной политикой. Но насколько не подготовлен был предпринятый экономический переход, настолько же неве­роятным было бы и предположение о понимании необходимости

выработки новой социальной парадигмы. Как известно, рефор­маторы просто оставили решение социальных вопросов «на по­том»⁵. Российское государство, стремительно ворвавшееся в за­манчивый капиталистический мир, во-первых, осталось без со­циальной политики как внутриполитической доктрины, а во-вто­рых, социальные и экономические науки, так долго и усердно изучавшие проблемы советского труда, иного объекта для изуче­ния, видимо, не предполагали. Вот и покатилась невостребован­ная социальная политика по прежним научным рельсам. Такой -просоветской, экономизированной, «трудовой» - я ее и встрети­ла во второй половине 1990-х годов.

Следует отметить, что не только в среде профессиональ­ных исследователей социальной политики, но и вне ее сложилось устойчивое мнение о предмете и прикладной ограниченности со­циальной политики. С таким мнением я сталкивалась на самых разных научных и образовательных уровнях. Не следует, в прин­ципе, осуждать людей, высказывавшихся подобным образом. Все они вышли из СССР как из пресловутой гоголевской «Шинели». Если человек (претендующий на статус исследователя, препода­вателя, администратора в университете) хоть когда-то сталкивал­ся с научными публикациями или общественно-политическими статьями в массовых изданиях по вопросам социальной поли­тики, то неизбежно у него должно было сложиться впечатление о концептуальной ограниченности этой области. И если кто-то вызывается учить социальной политике студентов, то предмет обучения должен охватывать исключительно обозначенную си­стему мероприятий, изложение статистических данных, про­грамм (политика в области занятости, помощь пенсионерам, ин­валидам, реформирование здравоохранения, образования), ре­зультатов проводившихся исследований, выявивших, например, сколько людей живут за чертой бедности, сколько пользуются услугами службы занятости и пр.

Однако социальная политика - это не только мероприятия в помощь нетрудоспособным, малоимущим, пожилым и боль­ным. В развитых странах, на разных концах планеты социальная политика проводится исходя из серьезных оснований, продуман­ных на теоретическом и проверенных на практическом уровнях.

26

27

Великобритания, Германия, США, Франция, Канада и многие другие страны гордятся учеными, теоретиками, государствен­ными деятелями, создавшими и воплотившими в жизнь извест­ные во всем мире концепции и модели социальной политики. В нашей стране эти идеи, теории, концепции до сих пор почти неизвестны, не изучены, не востребованы.

Предлагаемая читателю книга состоит из десяти глав. В первой главе я рассказываю об истории возникновения совре­менной социальной политики, вторая глава посвящена теоре­тическим истокам социальной политики в истории социально-философской мысли прошлых веков, в третьей главе социальная политика представлена в контексте развития экономической и социальной теории XIX-XX вв., четвертая, пятая, шестая, седь­мая и восьмая главы посвящены великим идеям и теоретическим конструкциям эпохи модерна - либеральной доктрине, теории социального государства, гражданскому обществу, социальным рискам и социальному страхованию, благотворительности госу­дарства и индивида и, наконец, современным концепциям - спра­ведливости и общественному выбору. Все перечисленное соста­вило основание современной социальной политики, и в книге предпринята попытка выявить основные содержательные скре­пы, сочетавшие социальную политику и величайшее теорети­ческое наследие Нового времени. Девятая и десятая главы рассказывают о социальной политике XX в. Ее центральный феномен - государство всеобщего благосостояния. Вы прочтете о типах Welfare State, моделях социальной политики. В десятой главе рассмотрен опыт воплощения модели государства всеоб­щего благосостояния в разных странах мира. Российский опыт, безусловно, отражен в нашей работе, но он не превалирует, по­скольку законодателями мод в области социальной политики в течение последних столетий являются Западная Европа и Се­верная Америка. Возможно, России еще предстоит сказать свое слово в истории социальной политики, об этом напишут книги и создадут теории. Это время еще не настало, хотя исследователи предпринимали попытки выяснить, было ли в СССР Welfare State. Эти попытки не увенчались успехом.

Я назвала свою книгу «Два века социальной политики» и хочу сказать несколько слов о временных границах работы.

В литературе по социальной политике часто пишут, что никогда в истории не было государства, общества, которые не обраща­лись бы к решению социальных проблем. Этот тезис рассматри­вается как подтверждение многовековой истории социальной политики в качестве неизбежной составляющей деятельности любого общества. Однако, занявшись собственно историей со­циальной политики (как историей не столько действий, сколько идей), я пришла к согласию с теми исследователями и политика­ми, которые утверждают, что по-настоящему о социальной поли­тике следует говорить в пределах двух последних столетий. «Тео­ретическое осмысление социальной политики началось парал­лельно с оформлением социального государства в Германии», -пишет И.А. Григорьева⁶. «Проблематика собственно социальной политики оформлялась в течение XIX-XX вв. в связи с ростом масштабов государственного вмешательства в общественные процессы, что способствовало выделению социальной политики из всего комплекса общественного регулирования в качестве самостоятельного направления, охватывающего своим влиянием специфическую сферу человеческой жизни и деятельности», -утверждает Л.В. Константинова⁷. Для меня социальная политика в ее современном понимании - это также продукт эпохи Просве­щения, атрибут правового государства и гражданского общества, теоретическое воплощение и практическая реализация лозунгов Великой французской революции.

Можно высказать предположения о путях развития со­циальной политики. Первое направление реализовало себя в об­ласти социальной утопии, причем истоки здесь достаточно дав­ние. В течение столетий исходя из идеи общественного благопо­лучия предпринимались попытки вообразить, придумать некое идеальное общественное устройство, в котором не будет социаль­ных тягот, все будут творить и трудиться. Великие умы прошло­го создавали идеальные модели возможного общественного бла­гоустройства (невероятные по красоте, стройности и правдоподо­бию). Однако понятие «утопия» уже давно и оправданно обрело символическое значение - несбыточного, нереального, выдуман­ного, иллюзорного. Поэтому надеяться, что можно придумать некую новую социальную политику, сидя за письменным столом, в современных условиях вряд ли оправданно.

28

29

В то же время теоретическая нагруженность социальной политики обусловлена необходимостью концептуального по­строения социальных моделей. Социальное реформирование опирается на развитое теоретическое знание. Об этом свидетель­ствует влияние, которое оказали на развитие социальной полити­ки такие теории, как теория справедливости, теория обществен­ного выбора, теория общества риска и др.

Другой путь социальной политики - по следам экономи­ческого развития. Формирование социальной политики в XIX-XX вв. самым очевидным образом обусловлено развитием эко­номических учений с учетом предшествующих идей XVIII в. и даже более ранних эпох. Каждый поворот истории экономи­ческой мысли, каждая теоретическая находка - это заявка на со­циальное и экономическое реформирование, определенную пере­стройку социальных-и экономических отношений, разработку новых законов, новации в правовом обеспечении, организации труда и др. Применение новых экономических идей должно со­провождаться осмыслением возможных социальных послед­ствий и политики, необходимо сопровождающей любое экономи­ческое реформирование. Отталкиваясь от предложений эконо­мического порядка, социальная политика выстраивает их кон­цептуальное оформление на социальном уровне.

В заключение следует отметить, что цель книги во многом определила ее характер, подбор и изложение материала. В основе своей книга хрестоматийна, поскольку прежде всего я стремилась представить комплекс основных идей и теорий, составляющих ядро и шлейф современного понимания социальной политики. Это обусловило необходимость широкого привлечения работ со­временных исследователей, энциклопедий, фрагментов класси­ческих сочинений. Использованы также некоторые разделы учебника «Социальная политика» (2004), но они существенно обновлены, переработаны и дополнены.

Т.Ю. Сидорина