72 Ю. В. Перов, в. Ю. Перов

стей и их проводника в реальность непосредственно упирается в проблему воз$

можности и реальности его свободы в качестве ее творца.

Обоснование нравственной свободы.Сположением человека в мире и его отноше$

нием к ценностям связан один из центральных моментов этики Гартмана—обо$

снование и интерпретация свободы, чему посвящена третья часть книги. По$

скольку, согласно Гартману, нравственность не заключается в ценностях самих по

себе, а исполнении ценностей в человеке, в его поведении, возникает вопрос, что

представляет собой та инстанция в нем, которая определяет его отношение к

ценностям. Этой инстанцией не могут быть ни ценностное вґидение, ни ценност$

ное чувство, поскольку они являются лишь постигающими, но не решающими.

Особенностью нравственных ценностей является то, что они становятся «вме$

ненными» личности, человек оказывается ответственным за их реализацию или

нереализацию. Человек в качестве проводника ценностей не является совершен$

ным существом, он не абсолютный посредник, поскольку действует под влияни$

ем ценностного долженствования не так, как под действием безусловной объек$

тивной необходимости, ибо у него всегда остается принципиальная возможность

делать это или не делать. Именно в этом и состоит свобода человека. Тот, кто со$

вершает аморальные поступки, тем не менее мог бы поступать и добродетельно, и

это зависит только от него. Точно так же человек, поступающий справедливо,

лишь постольку нравственно прав, поскольку в его возможности было поступить

иначе. Правда, Гартман особо подчеркивал, что подобное положение дел не озна$

чает, будто моральная ценность поступков тем выше, чем больше у человека было

искушений, напротив: чем тверже человек придерживается добродетели, тем

выше нравственная ценность его поведения, чем меньше в каждом отдельном

случае он нуждается в свободном специальном решении, чтобы проявить добро$

детель, тем выше он нравственно. Теоретически возможно, замечал Гартман,

представить дело так, что человек был бы принужден долженствованием к осу$

ществлению ценностей, в этом случае он также был бы их проводником в реаль$

ность, но всего лишь пассивным. Главное в свободе — это принципиальная воз$

можность поступать так или иначе в непринужденности совершаемых

поступков. Без такой свободы нравственное бытие, в том числе и в своем высшем

совершенстве превращается, по Гартману, в нравственно индифферентное, и че$

ловеку в этом случае ничего нельзя вменить, он не несет ответственности, ему не

выпадает вина или награда. Свобода тем самым есть необходимая предпосылка и

условие нравственности, не обладая свободой, невозможно быть нравственным,

добрым или злым. Но возникает вопрос: если свобода заключается в возможно$

сти делать или не делать, что принуждает человека обращаться к нравственным

ценностям? Не является ли реализация ценностей, в том числе и нравственных,

результатом субъективного выбора, обоснованного только лишь собственным

произволом человека? Этот вопрос становится тем более актуальным для Гартма$

на, поскольку существование ценностей самих по себе в их идеальном бытии не

зависит от их реализации или нереализации, и в то же время сами они, минуя че$

ловека, ничего в мире не детерминируют.

В поисках ответа на этот вопрос Гартман обращает внимание на особое поло$

жение человека в мире. Человек как личность способен к реализации ценно$

стей благодаря присущей ему дуальности в качестве существа одновременно

Философия ценностей и ценностная этика 73

природного и нравственного, подчиненного детерминации как со стороны ре$

ального бытия, так и ценностей, его контакту с ценностным царством, способ$

ностей к к ценностному решению и целеполагающей деятельности. Именно

это делает человека личностью и является условием возможной нравственности

его актов. Хотя именно реализацию ценностей в мире Гартман считал задачей,

возложенной на человека, но по отношению к этой миссии человек также сво$

боден, он может ее и не осуществлять. Однако этих аргументов для теоретиче$

ского обоснования нравственной свободы человека явно недостаточно. Пока

речь может идти лишь о феноменах свободы, Гартман же убежден, что для по$

нимания и разрешения проблемы свободы — как и всех метафизических про$

блем — анализ феноменов ничего не может дать. Нужны онтологические дока$

зательства возможности и реальности свободы, для чего необходимо найти бы$

тийные основания свободы, постичь ее в качестве неотъемлемой характеристи$

ки реального бытия, его имманентных закономерностей и структуры. Укоре$

ненная в бытии свобода должна становиться онтологической предпосылкой

нравственных феноменов, а связь процессов реализации ценностей с онтологи$

ческой детерминацией бытия дает возможность понять свободное стремление

человека к воплощению ценностей как необходимую составляющую не только

его собственного существования, но и реального бытия в целом. Проблема сво$

боды превращается в онтологическую и даже метафизическую.

В ее анализе Гартманом наиболее существенны следующие обстоятельства.

Свобода в нравственном отношении предстала для него в первую очередь как

свобода воли, правда, в специфическом смысле, поскольку будучи побудитель$

ным мотивом нравственных действий и оценок, связанных с реализацией им

ценностей, в отношении самих ценностей (их качества ценностей и содержа$

ния) она перестает быть свободой. Поэтому Гартман особо оговаривал, что речь

идет не о буквально понимаемой свободе воли, а о свободе внутренней оценки

и определения направленности действия, тесно связанными с мотивацией ре$

шений и действий, тогда как согласно классической дефиниции свободы воли,

свободная воля не определяется ничем иным, кроме самой себя. Гартман здесь

ухватывает существенный момент для многочисленных философских и этиче$

ских рассуждений о свободе. Речь идет о том, что в большинстве представлений

о свободе и свободе воли остается нерешенным, а зачастую и не затрагиваемым

вопрос о том, чем же определена свобода нравственной воли, которая в резуль$

тате оказывается причиной (мотивом), определяющей позитивную нравствен$

ность поступка. Иными словами, как свобода, которая в представлении многих

является (в предельном выражении) тем, что лишено какой$либо детермина$

ции, в результате превращается в свою противоположность, то есть в детерми$

нированную свободу.

Гартмана совершенно не удовлетворяли все существовавшие ранее философ$

ские теории свободы. Он усмотрел в них множество ошибок, отверг прежние до$

казательства существования свободы, обнаружив даже, что и само понятие сво$

боды строго еще не установлено. В результате оказалось, что проблема свободы в

философии не только не решена, но до сих пор основательно даже и не поставле$

на. Правда, в соответствии с пониманием им метафизических проблем как

имеющих иррациональный остаток и потому до конца не разрешимых, он и сам

не претендовал на окончательное решение всех связанных со свободой проблем,