§ 1 Предпосылки формирования российской культуры.

Культурологи И. В. Кондаков и Г. М. Пономорева указывают, что исследователи русской культуры, объясняя ее особенности и этапы формирования, как правило, анализируют совокупность "определенных факторов, определивших самобытность культурного пути России. К таким факторам относят:

- специфику геополитической доминанты, связанную с обширностью повторно колонизируемых славянами земель, недостаточной плодородностью последних, трудностями их возделывания;

- многообразие этнического материала (субстрата): территорию, на которой впоследствии образовалось русское государство, населяло более 150 племен;

- веротерпимость при наличии большого количества верований и медленных темпах христианизации;

- ярко выраженная религиозно-государственная доминанта, которая была связана с особенностями механизмов национально-государственной и культурной консолидации;

- характер власти, способы и последствия закрепощения свободных ратаев;

- заимствования, культурные влияния в истории России" [54, с. 428].

Действие этих факторов обусловило особенности двух основных социальных институтов - государственной власти и христианской религии, в значительной мере определивших характер российской культуры. Вплоть до XIV-XV вв., исключая период Киевской Руси, князья, племена и земли славян постоянно враждавали между собой и ходили друг на друга. Например, даже после победы на Дону над татарами в 1392 г. московская рать ходила на Новгород и, как сказано в летописи, "много зла тамо сущим сътворишя". А новгородцы учинили подобное с Великим Устюгом. В 1396 г. Витовт взял Смоленск, а два года спустя Рязань, где "кровь пролиав, аки воду". Через три года московские войска на Двине "много христиан мечу предаша, а иных на древиах повеша". В 1408 году Федору Ольговичу Рязанскому был бой с Иванов Владимировичем Пронским "и пролиася кровь христианская всуе". В 1410 г. ордынский царевич талыч при поддержке изменников-нижегородцев взял и разграбил Владимир [60, с. 147, 166, 186, 204, 236]. В этих условиях ни о какой нравственности и славянском народном духе не могло быть и речи, их просто еще не было в природе. Кровопролитие и междуусобица могли быть разрешены и разрешались только на основе силы, "средством национально-культурной консолидации неизменно становилась сильная княжеская власть" [86, с.434]. К тому же силовые способы национальной и государственной консолидации, а также разрешения конфликтов подкреплялись заимствованиями восточных и азиатских форм деспотии (влияние Византии и Золотой Орды).

Пограничное (в культурном и географическом отношении) положение славянских племен, а также социальная неразвитость обусловили заимствование и самих форм государственности, причем, и это естественно, Они брались прежде всего как внешние организационные формы; содержание и культурные контексты заимствованных социальных институтов (власти, правления, религии, хозяйства), как правило, понимались неадекватно или формально.

Как известно, была заимствована на Руси и христианская религия, причем в двух ее основных византийских культурных вариантах - эзотерически-аскетическом (исихазм и монашество) и канонически-православном. "Для одной позиции, - отмечает В. М. Живов, - характерна ориентация на аскетический и экклезиологический опыт, определенное равнодушие к античному наследию и имперской идее, активистское восприятие церковных установлений. Для другой - пристрастие к античному наследию, попытка синтезировать христианский опыт и ученую традицию, универсалистское имперское сознание, при котором империя и всеобщность церкви оказываются двумя взаимосвязанными аспектами вселенской роли христианства, икономия как принцип отношения с властью и обществом" [41, с. 41]. В плане дальнейшего развития исторических событий эзотерически-аскетическая ориентация христианской религии стимулировала столь характерные для российского сознания установки на социальное прожектирование, жизнестроительство, утопизм, собственно эзотеризм, а канонически-православная ориентация - установку на мировой порядок (законы, установленные Богом), фактически закреплявших сословную социальную организацию, а также власть церкви, царя и государства.

Но в период распространения христианство, естественно, решала другие задачи: помогало обосновать властные претензии князей и способствовало формированию идей и представлений, которые позднее (начиная с XV-XVI вв.) легли в основание характерных для российской культуры "сценария и картины мира". "Власти требовалась идеологическая поддержка, которая могла бы дать новое мирообъяснение, воплощенное в христианстве с его принципиально иными, чем в язычестве, иерархией ценностей, нравственными доминантами и отношением к государству. То, что христианство было сознательно "выбрано" и внедрялось "сверху", преследуя прежде всего геополитические цели, создавало в русской культуре феномен двоеверия - христианско-языческого синкретизма, о природе и характеных чертах которого ученые спорят и сегодня" [86, с.438].

К предпосылкам российской культуры и государственности необходимо также отнести первые собрания правовых норм и характеристики институциональных структур. Примером первых являются Русская Правда Ярослава, Сборник Узаконений и Установлений, примером вторых - описания (В "Повестях", "Посланиях", "Поучениях", "Житиях", "Трактатах") хороших (идеальных) и плохих правителей и форм правления. Русское понятие "правда" только частично совпадало с европейским понятием права.

С одной стороны, правда (и производные от нее - "управить", "оправдать"), подобно праву - это процедура судопроизводства, главным моментом которой является следование закону. Так, в Уставе великого князя Всеволода "о церковных судах и людях" говорится, что "управлять" все дела необходимо "по святым отец правилам и по первых царей и князей уряжению" [109, с. 14].

С другой стороны, правда - это то, что, по мнению А.И.Клибанова, противостоит "кривде", то есть "справедливость", понимаемая, конечно, сообразно времени. Мыслитель Киевской Руси Иларион прямо пишет: "Закон - бо предтеча и слуга благодати и истине" [108, с. 153 ]. Примерно так же думает и В.Даль: "Понятие правды употребляется и в смысле "истины на деле" или "истины во образе", во благе, в добродетеле, справедливости" [32, с. 379].

С третьей стороны, правда - это все же не право в европейском понимании, поскольку правда не предполагает "прав личности" и "гарантию этих прав со стороны власти" (государства). Если говорить о гарантиях, то они на Руси связывались, во-первых, с качествами личности государя (князя), последний, например, должен отвечать перед Богом, соблюдать законность, быть "грозным" и "сильным", чтобы защищать свой народ. Во-вторых, правда была более гарантирована в том случае, если у правителя был умный совет (совет дружины, совет бояр). "Даниил Заточник (политический писатель XII-XIII вв.), рисуя образ идеального князя, отмечает, что хорошее и мудрое управление страной может быть основано только на сочетании единодержавия правителя с деятельностью совета. Не подвергая сомнению правомерность такого органа, он исследует лишь вопрос о его составе и качестве соответствующих лиц ("думцев"). Мыслитель придает большую роль совету в решении важнейших дел. Всю вину за отрицательные последствия тех или иных мероприятий он возлагает именно на него, а не на правителя. "Князь не сам впадает во многие злые вещи, - утверждает Даниил, - но злые думцы вводят" [87, с. 82-83, 26]. Деятельность "плохих" советников может иметь отрицательные последствия для всей страны" [44, с.19]. Не правда ли, это что-то нам напоминает?