Современная западная философия_Словарь

нальные разработки в теории смысла и референции (функциональная концепция значения). Вслед за Пирсом, он понимает развитие науки как «самокорректирующийся процесс концептуальных изменений», т.е. непрерывный процесс обновления знания через совершенствование объяснительных возможностей науки и преодоление ее внутренних противоречий. Мышление он трактует как нейрофизиологический процесс и в качестве такового оно подлежит естественнонаучному анализу (тезис «научного материализма»*), который должен объяснить факты «феноменального» видения мира человеком и, в конечном счете, привести к замене его научной картиной мира («синоптическому» видению). В этике С. защищает позиции альтруизма и либерализма.

2J Научный реализм или «миролюбивый» инструментализм? // Структура и развитие науки. М., 1978; Science, Perception and Reality. L., 1963; Science and Metaphysics. L., 1968; Essays in Philosophy and its History. Pittsburg, 1974.

СЕМАНТИКА (от греч. semantikos — обозначающий) — раздел языкознания и логики, в котором исследуются проблемы, связанные со смыслам, значением и интерпретацией* знаков и знаковых выражений. В широком смысле С, наряду с синтактикой и прагматикой, является частью семиотики — комплекса философских и научных теорий, предметом которых являются свойства знаковых систем: естественных языков, искусственных языков науки (в том числе частично формализованных языков естественнонаучных теорий, логических и математических исчислений), различных систем знаковой коммуникации в человеческом обществе, животном мире и в технических информационных системах. При определенных допущениях знаковыми системами можно считать средства изобразительного искусства, музыки, архитектуры и говорить о С. языка искусства.

Ядро семантических исследований составляют разработки С. естественных языков и логической С. Эти проблемы традиционны для философии, они рассматриваются в контексте эпистемологических проблем и вопросов о сущности и функциях языка. Напр., в античной и средневековой философии одним из центральных был вопрос о соотношении имени и именуемой реальности. Философские аспекты С. естественного языка получили дальнейшее развитие в трудах Декарта, Лейбница, В. фон Гумбольдта, Пирса*, Гуссерля* и др. Большой вклад в семантические исследования внесли представители лингвистической философии*. С. естественного языка изучается конкретными методами в лингвистике, в частности математической (Хомский* и др.).

Ключевые проблемы С. получили точное выражение в связи с построением и изучением формализованных языков, формальных систем (исчислений). Содержательная интерпретация таких языков — предмет логической С, раздела логики, в котором изучается смысл и значение понятий и суждений как выражений определенной логической системы и который ориентирован на содержательное обоснование логических правил и процедур, свойств непротиворечивости и полноты такой системы. К задачам логической С.относится экспликация понятий «смысл»,«значение», «истинность», «ложность», «следование» и т.п. В своем современном виде логическая С. сформировалась благодаря трудам Пирса, Фреге*, Рассела*, Карнапа*, Куайна*, А. Черча, Тарского*, Дж. Кемени, Крипке*. Часто логическую С. разделяют на теорию референции(обозначения) и теорию смысла. Первая использует такие категории, как «имя», «определимость», «выполнимость» и др., вторая исследует отношение формализмов к тому, что они выражают. Ее основными понятия-

Создание целостной философской концепции С. связано с именем Кассирера*. В его «Философии символических форм» С. рассматривается как единственная и абсолютная реальность, «системный центр духовного мира», узловое понятие, в котором синтезируются различные аспекты культуры и жизнедеятельности людей. Согласно Кассиреру, человек — это «животное, созидающее символы»; иначе говоря, благодаря оперированию С, человек утверждает себя, конструирует свой мир. Символические формы (язык, миф, религия, искусство и наука) предстают как способы объективации, самораскрытия духа, в которых упорядочивается хаос, существует и воспроизводится культура.

Не менее значимое место понятие С. занимает в аналитической психологии Юнга*. С. трактуется им как главный способ проявления архетипов* — фигур коллективного бессознательного, унаследованных от древнейших времен. Один и тот же архетип, согласно Юнгу, может выражаться и эмоционально переживаться посредством различных символов. Например, Самость — архетип порядка и целостности личности — символически предстает как круг, мандала, кристалл, камень, старый мудрец, а также и через другие образы объединения, примирения полярностей, динамического равновесия, вечного возрождения духа. Основное предназначение С. — защитная функция. С. выступает в качестве посредника между коллективным бессознательным и душевной жизнью отдельного человека, является сдерживающим, стабилизирующим механизмом, препятствующим проявлению иррациональных дионисийских сил и порывов. Разрушение С. неизбежно приводит к дестабилизации духовной жизни общества, опустошенности, вырождению и идеологическому хаосу.

Тезис об изоморфизме между культурными и ментально-симво-

лическими структурами характерен для структурализма*. По ЛевиСтросу*, всякая культура может рассматриваться как ансамбль символических систем, к которым прежде всего относятся язык, брачные правила, искусство, наука, религия. В своих работах он описывает особую логику архаического мышления, свободную от строго подчинения средств цели. В этой логике «бриколяжа» С. обладает промежуточным статусом между кон- кретно-чувственным образом и абстрактным понятием.

Онтологический аспект в понимании С. подчеркивает Хайдеггер* в связи с исследованием истоков искусства. «Творение есть С», в котором в равной мере проявляется «открытость» и «сокрытость» (неисчерпаемая смысловая полнота) бытия, разрешается вечный спор «явленности» и «тайны». Развивая эту мысль, Гадамер* утверждает, что понимание С. невозможно без осмысления его «гностической функции и метафизической подосновы». С. предполагает неразрывную связь видимого и невидимого, совпадение чувственного и сверхчувственного. Его нельзя дешифровать простым усилием рассудка, поскольку для него не существует значения в виде некоторой формулы, которую нетрудно извлечь. Именно в этом состоит принципиальное отличие С. от аллегории и знака. Знак как «чистое указание» выражает, по Гадамеру, физические параметры (начертание или звук) культурного существования. Знаки, окружающие человека повсюду и в любой момент времени, могут быть бессмысленными. Лишь обращение к С. подразумевает необходимость совершения акта сознания. Если для утилитарной знаковой системы многозначность — помеха, нарушающая рациональное функционирование, то С. тем содержательнее, чем более он многозначен. Смысловая структура С. многослойна и рассчитана на внутреннюю работу воспринимающего.

По Гуссерлю*, проблема символизации языка сталкивается с парадоксом, состоящим в том, что язык есть вторичное выражение понимания реальности, но только в языке его зависимость от этого понимания может быть «выговорена». Символическая функция языка раскрывается, исходя из двойственного требования: логичности и допредикативного «предшествующего» обоснования языка, которое обнаруживается в операции «возвратного вопрошания», «движения вспять». Эти идеи продолжены в герменевтике Рикёра*, по определению которого С. есть «выражение, обладающее двойным смыслом»: изначальным, буквальным и иносказательным, духовным. Благодаря такой своей природе, С. «зовет к интерпретации». Обстоятельно рассмотрев в своих работах различные подходы и толкования С, Лангер* утверждает, что анализ символических образований и «символической способности» человека является специфической чертой современного философствования, что «в фундаментальном понятии символизма мы имеем ключ ко всем гуманистическим проблемам».

Л. С. Ершова

ШГадачер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991; Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994; Хайдеггер М. Исток художественного творения // Зарубежная эстетика итеория литературы XIX-XX вв.

М., 1987; Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М., 1996; S. Longer. Feeling and Form. N.Y., 1953.

СИМУЛЯЦИЯ. Хотя понятие С. встречается уже в 60-х годах в работах Р. Барта* и Анри Лефевра, его активное использование справедливо связывается с именем Бодрийара*. Последний вывел термин С. за рамки кибернетики (где оно означало моделирование и имитацию реальности), применив для критического анализа современного индустриального общества. Развитие современных технологий ведет, по Бодрийару,

к радикальному изменению статуса знака. Благодаря тотальности процессов обмена, с одной стороны, и массовому распространению телевидения, видео и компьютеров, с другой, знаки перестают быть репрезентацией некой внешней им реальности. Современный мир — мир бесконечной циркуляции знаков, где уже нельзя с точностью указать на стоящий за знаком референт, закрепить за «означающим» определенное «означаемое». (Такие знаки Бодрийар называет «симулякрами».) С развитием все новых медиальных техник знаки «поглощают» собой объекты и создают гиперреальность, в которой грань между «реальным» и «имагинативным» (воображаемым) окончательно размыта.

СИМУЛЯКР — см.: Симуляция

СИНЕРГЕТИКА — междисциплинарное направление научных исследований, возникшее в начале 70-х годов и ставящее в качестве своей основной задачи познание общих закономерностей и принципов, лежащих в основе процессов самоорганизации в системах самой разной природы: физических, химических, биологических, технических, экономических, социальных. Под самоорганизацией в С. понимаются процессы возникновения макроскопически упорядоченных прост- ранственно-временных структур в сложных нелинейных системах, находящихся в далеких от равновесия состояниях, вблизи особых критических точек (точек бифуркации),в

окрестности которых поведение системы становится неустойчивым. Последнее означает, что в этих точках система под воздействием самых незначительных воздействий, или флуктуации, может резко изменить свое состояние. Этот переход часто характеризуют как возникновение порядка из хаоса. Одновременно в С. происходит переосмысление концепции хаоса, вводится понятие динамического (или детерминиро-

ванного) хаоса как некой сверхсложной упорядоченности, существующей неявно, потенциально и могущей проявиться в огромном многообразии упорядоченных структур.

С. предполагает качественно иную картину мира не только по сравнению с той, которая лежала в основаниях классической науки, но и той, которую принято называть квантово-релятивистской картиной неклассического естествознания первой половины XX в. Происходит отказ от образа мира как построенного из элементарных частиц — кирпичиков материи — в пользу картины мира как совокупности нелинейных процессов. С. внутренне плюралистична, как плюралистичен тот интегральный образ мира, который ею предполагается. Она включает в себя многообразие подходов, формулировок. Наиболее известны из них теория диссипативных структур, связанная с именем Пригожина*, и концепция нем. физика Г. Хакена, от которой идет само название «С». В формулировке Пригожина становление С. рассматривается в общем контексте начавшегося во второй половине XX в. процесса фундаментального пересмотра взглядов на науку и научную рациональность. Суть этого процесса состоит в «возрождении времени» в современном естествознании и начале «нового диалога человека с природой».

ШХакен Г. Синергетика. М., 1980; Пригожин И. От существующего к возникающему: время и сложность в физических науках. М., 1985; Пригожий И., Стенгерс И.

Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986; Новое в синергетике. Загадки мира неравновесных структур. М., 1996; Н. Haken. Principles of Brain Functioning. Cinergetic Approuch to Brain Activity, Behavior and Cognition. В., 1996.

СКИННЕР (Skinner) Беррес Фредерик (1904 -1990) — амер. психолог, один из ведущих представителей бихевиоризма*. Работал в Гарвардском ун-те. Опирался на идеи И.П. Павлова, Дж. Уотсона, Э. Торндайка,

направленные на разработку объективных методов исследования поведения в психологии, основывающейся на интроспекционизме. С. полагал, что человека следует рассматривать как естественное, природное существо, поэтому «наука о человеческой природе» должна быть продолжением естествознания. Следуя эмпирической традиции, С. признавал реальным лишь то, что наблюдаемо, т.е. функциональные связи между стимулами и реакциями. В итоге он редуцировал психологию к «науке о поведении». Подход С. перекликается с научным материализмом*, сводящим «ментальное» к «физическому». К научным понятиям он относил лишь те, которые описывают физические события и предметы. Ментальные понятия, описывающие внутренний мир человека — выбор, намерение, цель и т.п. — он относил к «объяснительным фикциям». С позиций жесткого детерминизма он отрицал свободу воли, которая, наряду с моральной ответственностью, достоинством, автономией личности, объявляется «мифом». С. отрицал формирование устойчивых, социально значимых черт, понятие личности как интегрирующего начала, обеспечивающего целостность и последовательность поведения индивида, активно-творческий характер его деятельности. Цели поведения лежат вне индивида, в сфере объективированных надличностных структур; основной из них является «выживание культуры». Индивид же есть лишь средство осуществления этой цели. Культура трактуется им как всеподчиняющий аппарат контроля. На основе этих идей С. развивал проекты переустройства общества в духе сциентистских утопий. Разработка «технологии поведения», способов контроля и манипулирования индивидом выдвигались им как средство установления социальной гармонии. Идеи С. вызвали резкую критику гуманистичес-

ки настроенных ученых, которые сравнивали его социальный проект с известными антиутопиями О. Хаксли и Дж. Оруэлла.

(3 The Behavior of Organisms. NY., 1938; Science and Human Behavior. N.Y., 1959; Walden Two. N.Y., 1963; Beyond Freedom and Dignity. N.Y., 1971; Walden Two revisited. N.Y., 1976; Reflexions on Behaviorism and Society. N.Y., 1978; Recent Issues in the Analysis of Behavior. N.Y., 1989.

СЛОТЕРДАЙК (Sloterdijk) Петер

(p. 1947) — нем. философ. В работе «Критика цинического разума» (1983), закрепивший за ним репутацию сторонника постмодернизма*, С. утверждает, что слабость философии XIX в. заключалась в попытке связать категории любви и знания. Она говорила о любви к знанию, и о знании через любовь. Это привело на деле к силе без знания и к знанию без силы. С. полемизирует с концепцией Адорно* и Хоркхаймера*, изложенной в их «Диалектике просвещения». Основной изъян просвещения для С. заключается в субъективном аспекте критики идеологии*, низводящей оппонента до уровня вещи и рассчитанной на уничтожение противника. Для разрешения конфликта между знанием

ивластью он предлагает «средний путь» — через создание иного разума, просвещения и субъективности. Для С. доминантой современной культуры, как на личностном, так и на институциональном уровне, является цинизм— или просвещенное ложное сознание, или обновленное несчастное сознание, в котором просвещение «работает» с успехом, но без толку. Это сознание усваивает уроки просвещения, но не хочет

ине способно применять их на практике. Здоровое и ничтожное одновременно, это сознание не чувствует потребности в идеологии, его ложность уже рефлексивно амортизирована. Возможность преодоления цинизма С. усматривает в возрождении традиции кинизма от Дио-

гена до Швейка, в этом «воплощении самого сопротивления», противоположному современному понятию стабильности, ориентированной на самосохранение и рационализацию капиталистической культуры. В этой традиции С. видит единственный ориентир для левой интеллигенции после неудач Франкфуртской школы* и глубокого кризиса западного марксизма*.

ЛLiteratur und Organisation von Lebenserfahrung. Autographien der Zwanziger Jahre. Munchen, 1978; Kritik der zynischen Vernunft. Bde. 1-2. Fr./M., 1983; Der Zauberbaum. Fr./M., 1985; Der Denker auf der Biihne: Nietzsches Materialismus. Fr./M., 1986; Kopernikanische Mobilmachung und ptolemaische Abriistung. Fr./M., 1987; Zur Welt kommen — zur Sprache kommen: Frankfurter Vorlesungen. Fr./M., 1988; Eurotaoismus: Zur Kritik der politischen Kinetik. Weltfremdheit. Fr./M., 1994.

СМЕРТЬ — одна из основных тем философского размышления, долгое время остававшаяся прерогативой не столько философии, сколько теологии, выступая в контексте проблематики бессмертия души. Тематизацией С. обозначен водораздел между классической, традиционной и неклассической, современной философией. Обсуждение проблемы С. тесно связано с введением в аппарат философствования таких категорий, как «временность» (темпоральность), «конечность», «событийность», «телесность».

Особая роль в обращении к проблематике С. принадлежит Хайдеггеру*, который отказывается понимать С. как метафизический или биологический момент перехода из одного состояния в другое, рассматривая С. как определяющий фактор самого человеческого бытия. Тем самым феномен С. выводится из теологического или натуралистического плана и помещается в плоскость онтологии*. Субъективность определяется, по Хайдеггеру, не самосознанием, а сознанием смертности, человеческое бытие есть «бы-

тие-к-смерти». Вместе с тем С. есть позитивная, а не негативная характеристика человеческого бытия. С. есть то, что делает человеческое бытие «собственным». С. — всегда «моя» С; через осознание С. как «моей собственной» осуществляется выход за пределы «несобственного», анонимного существования и открывается возможность поворота к бытию, или к смыслу бытия.

В последующей немецкоязычной философии проблема С. разрабатывается в полемике с Хайдеггером. Лёвит*, Д. Штернбергер, П. Л. Ландсберг, а также Ясперс* критикуют хайдеггеровский подход к С. за попытку осмысления субъективности независимо от со-субъектив- ности, совместности с другими (Mitsein).

У Камю* С. выступает не как исходный пункт смыслопорождающей активности человека, а как негация всякого смысла. Отрицает бытийственный статус С. и Сартр*, согласно которому, С. не индивидуализирует человека, а, напротив, обезличивает его, не наделяет его «собственностью», а лишает человеческое существование всякой «собственности» и подлинности. Отношение человеческой личности к С , по Сартру, должно характеризоваться не «страхом», «ужасом», а противостоянием, сопротивлением. Сходные мотивы выражены вконцепции Адорно*, который усматривал в философии Хайдеггера и его сторонников «рациональность С.» и противопоставлял ей «рациональность освобождения».

Тенденцию Франкфуртской школы* к переводу проблематики С. из онтологического в социологический и критико-идеологический план закрепляет Маркузе*. Тип восприятия С, возобладавший в европ. философии, есть, по Маркузе, идеологический феномен. За этой «идеологией С.» скрываются вполне определенные отношения власти*: утверждение образа С. как судьбы и вины

есть не что иное, как способ легитимации существующих общественных отношений. «Неестественна» и «ужасна» не С, а тот факт, что люди умирают неестественно и ужасно, совсем иначе, чем хотели бы умереть, и с сознанием того, что они жили не так, как могли бы жить. Видение С. сквозь призму мучительной вины становится инструментом власти, средством поддержания «репрессивной культуры».

Историческая вариативность отношения к С, различные типы восприятия С. скрупулезно проанализированы Ариесом*.

УБодрийара* история человеческой цивилизации предстает как история «вытеснения» С., исключения феномена С. из процесса производства социальности. В основе рассуждений Бодрийара лежит мысль Ницше* о С. как более значимом событии, чем жизнь. Радикализацией ницшевских и хайдеггеровских интуиции отмечены размышления Бланшо*, который избегает противополагания бытия и ничто, жизни и С.

Уряда представителей психоанализа* бессознательное стремление к

С.(«Танатос») рассматривается как одно из глубинных оснований человеческого поведения наряду с бессознательным стремлением к удовольствию («Эрос»).

B.C. Малахов

ША.В.Демичев.Дискурсия смерти: введение в философскую танатологию. СПб., 1997; J. Choron. Der Tod im abendlandischen Denken. Stuttgart, 1967; V. Jankelevich.La mort. P., 1977;

J. Schlemmer(Hrsg). Was ist der Tod? Deskussionsbeitrage. Miichen, 1970.

СМЕХ — культурно-психологи- ческий феномен, в котором выражается способность человека к комической оценке действительности. В силу своей специфики среди других оценок С. всегда привлекал к себе внимание философии. Так, он рассматривался как особая способность

человека, отличающая его, наряду с мышлением, от животного. С. двойственен, но обе его формы — низшая и высшая — происходят из одного корня, сохраняя к тому же единство внешнего выражения. Из примитивного С, обозначающего радость и энтузиазм здорового и наслаждающегося тела*, рождается «С. ума», вступающий в конфликт со своим предком-двойником. Обе формы С. сосуществуют в истории культуры и жизни человека, постоянно смешиваясь друг с другом и образуя самые неожиданные сочетания. Двойственность С. при единстве формы выражения, целостность, скрывающая в себе диалектическое различие, ведут к множеству парадоксов и противоречий, которые с трудом умещаются в рамках феномена, считающегося единым. Такая противоречивость была зафиксирована Бергсоном*, который объяснял все многообразие проявлений С. единой причиной — автоматизмом, косностью, представляющими собой главный источник смешного. Согласно взглядам Фрейда*, чувство смешного возникает вследствие того, что шутки, остроты обладают способностью обходить те барьеры (внутренние «цензоры»), которые культура возвела в психике индивида. Смеясь, человек выражает удовольствие, испытанное им от быстрой разрядки внутреннего напряжения, которое было создано напором энергии и сдерживающих ее барьеров. В натуралистическом ключе объясняет С. этолог Лоренц*. Он связывает С. с агрессией, полагая, что С. современного человека происходит из феномена исходной животной агрессивности. Различные стороны феномена С. и смеховой культуры в XX в. исследовали также Плеснер*, Хёйзинга*, К. Честертон, М.М. Бахтин и др.

СОЦИОБИОЛОГИЯ — направление в философии и социологии, ставящее своей целью осуществить но-

вый синтез между биологией и науками о человеке и обществе. Сторонники С. полагают, что теорети- ко-эволюционная биология может быть основой для социальных наук, поставляя последним объяснительные схемы и модели поведения, заимствованные из генетических и эволюционно-экологических теорий. Возникновение С. связано с выходом в свет в 1975 работы амер. энтомолога Э.О. Уилсона «Социобиология: НОВЫЙ синтез» (Е.О. Wilson. Sociobiology: The New Synthesis. Cambridge, Mass.). В дальнейшем, наряду с работами Уилсона, как лидера направления, были опубликованы статьи и книги Ч. Ламсдена, Д. Бэрэша, Р. Докинса, М. Рьюза, М. Гизелина, Д. Фридмена и др. В С. дискутируются такие принципиальные вопросы, как соотношение биологического и социального, физиологического и психологического, генетически обусловленного и приобретенного в природе и развитии человека. Обсуждается методология комплексных исследований — плодотворность и границы применимости аналогий между поведением животных и человека, роль теоретических моделей эволюционной биологии в изучении социального поведения человека, пути уменьшения различий между естественными и гуманитарными науками.

Различают общуюС. и С.человека. Первая базируется на достижениях экологии, этологии, эволюционной биологии, антропологии и утверждает в целом значение эволю- ционно-биологического подхода к изучению организации сообществ организмов и необходимых для поддержания этих сообществ форм поведения живых существ. Исследуются такие формы общественно значимого поведения, как альтруизм и эгоизм, сексуальное и агрессивное поведение. Выделяются определенные поведенческие инварианты, присущие, по мнению социо-

биологов, в равной мере как животным, так ичеловеку. Экстраполяция знания, полученного при изучении животных, на поведение человека совершается подчас в С. без достаточных к тому оснований и фактически носит характер предположений, когнитивных метафор. Для общей С. характерен также «генетический детерминизм», акцент на роли генетических факторов развития организмов. Наряду с этим вней подчеркивается, что основную роль при решении проблем должны играть принципы ипонятия неодарвинизма — естественный отбор, понимание эволюционного процесса как адаптациогенеза, обнаруженные популяционной генетикой закономерности. Данный концептуальный арсенал предполагается универсальным для объяснения любого уровня биологической исоциальной организации.

Эти методологические установки проявляются и в С.человека. Концепцией, призванной, по мнению социобиологов, внести принципиальные изменения в наши представления о природе человека, выступает здесь «теория геннокультурной коэволюции», в основе которой лежит идея синтеза процессов органической и культурной эволюции. Однаковедущая роль отводится генам. Это следует прежде всего из центрального понятия теории геннокультурной коэволюции — понятия эпигенетических правил. Оно призвано, по мысли социобиологов, раскрыть сам механизм коэволюции, показать пути трансляции базисных структур информации от генов к культуре и наоборот.

В некоторых своих вариантах (М. Гизелин и др.) С. выступает и как «биоэкономия». Она рассматривает природу как постоянно меняющуюся систему связей приспособления и взаимодействия, в которой живые существа вынуждены конкурировать изограниченных ресурсов для сохранения жизни и размножения. Эффективное использование

этих ресурсов ведет к сохранению и росту популяции, неэффективное— к еевырождению. Врезультате законы биоэкономии оказываются аналогичными законам человеческой экономики.

Для радикальных вариантов С. характерен «методологический империализм»: убежденность в том, что биологические закономерности суть основные структуры действительности и последние принципы сущего. Поэтому нужно стремиться к универсальному, монокаузальному объяснению всех основных процессов как в животном, так и в человеческом мире на ихоснове. Вболее же«слабых» итонкихвариантах С.установлено немало интересных закономерностей поведения и мышления человека.

Р. С. Карпинская

СО Рьюз М. Философия биологии. М., 1977; КозловскиП. Эволюция иобщество. Критика социобиологии. СПб.,1996;

C.J.Lamsden, E.O. Wilson. Genes, Mind, and Culture: the Coevolutionary Process. Cambridge, Mass., 1981; G. Breuer. Sociobiology and the Human Dimension. Cambridge, Mass., 1982.

СОЦИОЛОГИЗМ —философско- социологическая установка, утверждающая первостепенное и исключительное значение социальной реальности исоциологических методов

вобъяснении человека и его среды.

Впроцессе становления социологии как самостоятельной дисциплины С. служил средством самоутверждения новой науки, ее освобождения отбиологического и психологического редукционизма* в объяснении социальных явлений. Этим, а также полемикой с биологическим и психологическим (см.: психологизм и антипсихологизм*)направлениями в социологии объясняется экстремизм ряда положений раннего С.

С. сочетает в себе два аспекта: онтологический и методологический.

Онтологический аспект состоит в утверждении автономии социальной реальности по отношению к