Современная западная философия_Словарь

подавания в ун-ты других стран, прежде всего США. В 1920-21 посетил Советскую Россию и Китай. Свою первую книгу Р. посвятил германской социал-демократии. Во время обучения находился под влиянием абсолютного идеализма* (брит, версии неогегельянства*), но вскоре вместе со своим коллегой Муром* стал противником идеалистического монизма, положив начало традиции аналитической философии*. Защитив диссертацию по основаниям геометрии, он затем написал книгу о философии Лейбница (1900), в которой впервые показал современное значение его логических идей. Первое изложение собственных логицистских взглядов на математику он представил в кн. «Принципы математики» (1903), но подлинную славу ему принесла трехтомная «Principia Mathematica» (РМ) (1910-13), написанная совместно с кембриджским математиком Уайтхедом* (правда, в 30-е годы была доказана неосуществимость проекта создания формализованных систем типа РМ). Свои логико-ма- тематические идеи Р. также развил в кн. «Введение в математическую философию» (1919), написанной им во время,нахождения в тюрьме за пацифистскую деятельность. Его кн. «Проблемы философии» (1912) до сих пор считается в англосаксонских странах лучшим введением в

философию. Вопросам языка и познания были посвящены такие его работы, как «Наше познание внешнего мира» (1914), «Исследование значения и истины» (1940) и обобщающая работа «Человеческое познание: его сфера и границы» (1948). Он также автор известной «Истории западной философии» (1945) и трехтомной «Автобиографии» (1967-69). Всю свою жизнь Р. живо интересовался проблемами брака и семьи, образования, принимал участие в педагогических экспериментах. Он много лет вел активную обществен- но-политическую деятельность, был

первым президентом Компании за ядерное разоружение (1958). В 1955, совместно с Эйнштейном*, выступил инициатором манифеста, призывавшего ученых к борьбе за мир. В 1961 за участие в демонстрации гражданского неповиновения был на короткий срок заключен в тюрьму. Сохранился огромный рукописный архив Р., ряд материалов которого был издан в последние годы (напр., неопубликованная при жизни кн. «Теория познания»).

Хотя в произведениях Р. можно встретить несколько определений предмета философии, наибольший интерес представляет его ранняя трактовка философии кчк правильного логического (глубинного) анализа языка («Логика есть сущность философии», — говорил он). При этом важнейшее качество философии — способность устранять всевозможные парадоксы. Кроме данной трактовки, Р. также подчеркивал, что философия имеет дело с проблемами, которые еще не освоила наука. В «Истории западной философии» Р. характеризует философию как «ничейную землю между наукой и теологией», т.е. как посредника между точным знанием и религиозной догматикой.

Основные понятия онтологии и эпистемологии. Р. говорил о присущем ему «инстинкте реальности», который допускает наличие в мире «чувственных данных», объектов здравого смысла (напр., столов и стульев), а также универсалий (белизна, равенство, братство и пр.), но исключает «единорогов», «крылатых коней» и «круглых квадратов». Философ-аналитик, по его мнению, должен найти логические способы отрицания сомнительных сущностей, которых особенно много в метафизике*. Принципиально важным для Р. было различение двух видов знания — «знания-зна- комства» и «знания по описанию».

Первое есть изначальное и непосредственное знание о чувственных

данных (позиция эмпиризма) и универсалиях (позиция реализма, или «платонизма»). Те элементы языка, которые подтверждаются «знаниемзнакомством», Р. называл «именами». «Знание по описанию» является вторичным: оно означает выводное знание о физических объектах и психических состояниях других людей с помощью «обозначающих фраз». Главные логические проблемы и недоразумения, по его мнению, порождаются именно обозначающими фразами (например, фраза «Автор «Уэверли» в предложении «Скотт есть автор Уэверли» сама по себе не имеет своего объекта, то есть лишена значения). Р. разработал механизм анализа и элиминации двусмысленных обозначающих фраз, в особенности так называемых определенных дескрипций. Он обнаружил проблемы и с собственными именами, например, с мифологическим именем Пегас, которое является скрытой дескрипцией и порождает «парадокс существования» (тезис о существовании несуществующего объекта). Позднее он признал все грамматические собственные имена двусмысленными и пришел к выводу, что язык «соединяется» с миром только с помощью указательных местоимений, которые суть «логически собственные имена».

Математические и семантические парадоксы. Занимаясь теорией множеств, Р. обнаружил парадокс, который впоследствии получил его имя. Он касается особого «класса всех классов, не являющихся членами самих себя». Спрашивается, является ли такой класс членом самого себя или нет? При ответе на данный вопрос получается противоречие. К этому парадоксу было привлечено широкое внимание, ибо в начале века теория множеств считалась образцовой математической дисциплиной, способной быть непротиворечивой и полностью формализованной. Позитивное решение, предложенное Р., получило на-

звание «теории типов». Согласно данной теории, имеется иерархия свойств и предложений разного логического типа. В частности, «парадокс Р.» не возникает, если учесть, что множество (класс) и его элементы относятся к различным типам: тип множества выше типа его элементов. Многие математики, однако, не приняли расселовское решение, считая, что оно накладывает слишком жесткие ограничения на математические утверждения. Теория типов была использована Р. и для решения знаменитого семантического парадокса «Лжец».

Логический атомизм.Р. стремился установить соответствие элементов языка и мира. Элементам реальности в его концепции соответствуют имена, атомарные и молекулярные предложения. В атомарных предложениях («это белое», «это слева от того») фиксируется обладание некоторым свойством или же наличие отношения. Таким предложениям в мире соответствуют атомарные факты. В молекулярных предложениях входящие в них атомарные предложения соединяются с помощью слов-связок «или», «и», «если». Молекулярные предложения суть функции истинности атомарных предложений. При этом не существует молекулярных фактов, ибо, согласно Р., ничто в мире не соответствует связкам. По признанию Р., теория логического атомизма возникла под влиянием идей его ученика — австрийского философа Витгенштейна*. Философская цель данной теории — дать максимально полное, экономное и точное описание реальности. Р. предполагал, что в логически совершенном языке науки каждый знак будет соответствовать компонентам определенного факта, что позволит избежать двусмысленностей и возникновения парадоксов. Данная точка зрения была в ЗО-е годы подвергнута критике «поздним» Витгенштейном и «лингвистическими философами».

Философия сознания. В кн. «Анализ сознания» (1920) Р. вслед за Джеймсом* и американскими неореалистами выдвинул теорию «нейтрального монизма». Данную работу он характеризовал как попытку совместить материалистическую позицию в современной ему психологии (бихевиоризм*) с идеалистической позицией в физике, «дематериализующей материю» (материю Р. трактует как логическую фикцию, представляющую собой удобное обозначение для сферы действия каузальных законов). В этой связи он выступил против традиционного философского разделения на материю и дух. Р. кроме того критиковал субстанциалистские концепции сознания, а также идею интенциональности* сознания. Мир, по его мнению, состоит из единого «вещества», которое онтологически «нейтрально». Однако в психологии и в физике действуют разные каузальные закономерности. И физические данные, и психические суть конструкции. Но поскольку данными психологии являются ощущения, то и данные физических наук тоже являются психическими данными. В целом, по Р., исходное научное объяснение того, что имеется и происходит в мире, ближе к психологическому объяснению, нежели к физическому. В более поздних работах Р. эта тенденция психологизации философского и научного знания усилилась, в чем сказалось влияние на него феноменалистической философии Юма.

А.Ф. Грязное

UГерманская социал-демократия. СПб., 1906; Проблемы философии. СПб., 1914; Почему я не христианин. М., 1987; История западной философии. Т. 1-2. М., 1993; Мое философское развитие // Аналитическая философия: Избранныетексты. М., 1993; Введение в математическую философию. М., 1996; Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев, 1997; Mysticism and Logic. L., 1917; The Practice and Theory of Bolshevism. L., 1920; On Education. L., 1926; An Outline of

Philosophy. L., 1927; The Analysis of Matter. L., 1927; Why Iam not a Christian. L., 1957; My Philosophical Development. L., 1959.

ffl Колесников AC. Философия Бертрана Рассела. Л., 1991; A.J. Aver.Russell. L., 1977; AC. Grayling-Russell. Oxford, 1996.

РАЦИОНАЛЬНОСТЬ (от лат. ratio — разум) — понятие с многозначным содержанием, зависящим от включенности в ту или иную философскую или социологическую концепцию. В классической философии это понятие по существу не тематизировалось и отождествлялось с общими понятиями «человеческого понимания», разума, рассудка, как сферами понятийного, дискурсивного мышления. Неклассические концепции Р. складываются под влиянием философии науки* и современной социологии. В философии науки Р. понимается как совокупность норм и методов, характеризующих научное исследование, а теория Р. фактически совпадает с той или иной методологией науки. Разрабатывались различные модели научной Р.: индуктивистская (Карнап*, Хессе*), дедуктивистская (Гемпель*, Поппер*), эволюционистская (Тулмин*), «сетчатая» (Лаудан*) и т.п. Понятие Р. носит здесь нередко также ценностный характер: научная Р. понимается как высший тип мышления и деятельности, как образец для других сфер культуры

(см.: Сциентизм и антисциентизм).

В социально-исторических исследованиях превалирует представление о многообразии социальных и культурных систем, сосуществующих и сменяющих друг друга. Поэтому Р. обычно определяется как системообразующая характеристика определенного типа культуры. Вместе с тем существуют теории, усматривающие в росте Р. суть исторического процесса (Вебер*). В современных теориях выбора и принятия решений, в философии экономики Р. понимается более узко: как способность человека максимизировать

желаемый результат при ограниченных наличных ресурсах исредствах. Отсутствие единого понимания Р. в современной философии является выражением ее методологического и мировоззренческого плюрализма*. Нередко понятие Р.вообщетеряет определенность, чтоприводит к утверждениям о «кризисе» Р., о равноправии научной, религиозной, магической идругих типов Р.(Фейерабенд*, Т. Роззак идр.).

ШАвтономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988; Рациональность как предмет философского исследования. М., 1993; Rationality in Science and Politics. Dordreht, 1984.

РЕГУЛЯТИВНЫЕ ПРИНЦИПЫ —в философии науки* — принципы простоты, соответствия, инвариантности, наблюдаемости, симметрии, системности и др.Эти принципы выступают в роли фи л ософско-методологических норм и ориентиров научного познания. Они входят в эвристический арсенал исследования, определяя стратегию теоретического поиска. Р.п. служат также одним из средств обоснования приемлемости получаемого теоретического знания, поскольку определяют согласованность последнего с принятыми в науке стандартами организации теорий, нормами их эмпирической обоснованности, характером связи новых и старых теорий.

РЕДУКЦИОНИЗМ (от лат. reduсеге — возвращение назад, восстановление) — методологическая установка, ориентированная нарешение проблемы единства научного знания наоснове выработки общего для всех научных дисциплин унифицированного языка. В качестве программной установки Р. получил оформление в русле логического позитивизма* какдвижения за создание новой философии науки*, использующей точные логико-мате- матические средства и ориентирующейся наметоды эмпирического ес-

тествознания, в первую очередь физики. Втой илииной степени идеи Р. характерны для таких его представителей как Шлик*, Карнап*, Франк*, Рейхенбах*, Г. Фейгл, Нейрат* и др. В поисках надежного смыслового базиса унифицированного языка некоторые изних обращались к чувственному опыту как гносеологически первичной данности, другие — сторонники физикализма* — видели прототип идеального междисциплинарного языка в эмпирически верифицируемых высказываниях о физических объектах. Вместе стем следует отметить некорректность распространенного отождествления Р.,физикализма, механицизма и логического атомизма, а также спорностьнегативной оценки ихкак методологически бесплодных программ. Вопервых, сам процесс редукции как методологический прием преобразования данных, связанных с решением тойили иной научной задачи с целью ееупрощения и представления средствами некоторого более точного языка, является неотъемлемой частью практики научного познания наряду с идеализацией, абстракцией, моделированием и т.д. Во-вторых, хотя редукционистский подход к решению проблемы единства научного знания сам по себе не достиг цели, он темнеменее стимулировал интерес к созданию новых знаковых средств в науке, конструированию искусственных формализованных языков, а тем самым — созданию необходимых предпосылок для появления кибернетики, компьютерной логики, когнитологии и т.д. Наконец, редукционистская программа вызвала к жизни в качестве ответной реакции альтернативную программу решения проблемы единства науки на основе общей теории систем (Берталанфи*, Рапопорт* и др.), которая стремилась учесть интересы наук, имеющих дело с познанием сложных органических систем (биоло-

гии, экологии и т.п.)- Ряд методологических установок системного движения стал составной частью синергетики*, ее становление, в свою очередь, было в значительной мере обусловлено успехами компьютеризации и развитием инженерии знаний, у истоков которых стоял логический эмпиризм и Р.

РЕЙХЕНБАХ (Reichenbach) Ганс (1891-1953) — нем.-амер. философ и логик, один из ведущих представителей неопозитивизма*. До эмиграции из Германии в 1933 — наиболее влиятельный член Берлинского кружка философов науки, в состав которого входили также Гемпель*, В. Дубислав и др. С 1938 преподавал философию в Калифорнийском ун-те. Интересы Р. были связаны с философскими проблемами естествознания, прежде всего — квантовой механики и теории относительности. Он внес вклад в разработку вероятностной трехзначной логики, которая была предложена им в контексте анализа философских оснований квантовой механики. Исследуя проблемы теории относительности, Р. разработал специальную методологию «координативных дефиниций» как способ задания семантики абстрактных математических пространств. Он ввел важное для философии науки различение между «контекстом открытия» и «контекстом обоснования» знания. Выступая против спекулятивно ориентированных философских систем, Р. ставил задачу раскрыть значение достижений науки XX в. с тем, чтобы создать адекватную им философию.

QНаправление времени. М., 1962; Философия пространства и времени. М., 1985; Experience and Prediction. Chicago, 1938; Philosophic Foundations of Quantum Mechanics. Berkley, 1944; The Rise of Scientific Philosophy. Berkley, Los Angeles, 1951.

РЕЛЯТИВИЗМ —принцип интерпретации мировоззренческих, культурных, познавательных систем,

подчеркивающий моменты их исторической изменчивости, ситуативной обусловленности, их замкнутости и несоизмеримости друг с другом. Р. обычно связан с историцизмом* и социологизмом*, с представлениями о существовании охватывающих и несоизмеримых мировоззрений, «концептуальных каркасов», структурирующих мышление людей определенных эпох и культур.

РЕШЕР (Rescher) Николас (р.

1928) — амер. логик, философ-ана- литик. Проф. Питсбургского ун-та, редактор журнала «American Philosophical Quarterly». Его философская концепция, которую сам Р. именует «идеалистическим прагматизмом», заключается в попытке соединить кантовский трансцендентализм с прагматистской философией науки*. Процесс научного познания трактуется им как чередование интеллектуальных конструкций, формируемых в практическом взаимодействии исследователей с природой. Вместе с тем этот процесс опосредован априорными концептуальными принципами: необходимости, возможности, причинности, субстанциональности и т.п. Эти принципы образуют метод научного познания как специфической формы человеческой деятельности; в успешности этой деятельности (достижение практических и теоретических целей) они получают свое оправдание и обоснование. Истинность знания состоит не в его соответствии «реальности самой по себе», а в возможности успешно применять его для решения научных проблем. Поскольку критерий успешности — это практическая польза и теоретическая когерентность (логическая согласованность) знаний, прагматическая концепция истины, по мысли Р., должна быть дополнена логико-аналитической методологией. Р — автор фундаментальных работ по истории логики и философии, ряда ценных разрабо-

ток по теории организации науки, теории решений, вероятностной, модальной, многозначной логике.

JJАмериканская философия сегодня //Путь. 1995, №8; The Philosophy of Leibniz. New Jersey, 1967; The Coherence Theory of Truth. Oxford, 1973; Theory of Probability. Oxford, 1975; Rationality. Oxford, 1988; Pluralism. Oxford, 1993; Metaphilosophical Inquiries. Princeton, 1994.

РИЗОМА (отгреч. rhiza —корень)— термин Делёза* и Гваттари*, развитый ими в одноименной работе (1974). Р. означает разветленную корневую систему с множеством «узлов». Термин «Р.», согласно Делёзу и Гваттари, гораздо лучше подходит к описанию реальности, чем понятие структуры, т.к. отменяет жесткую иерархию отдельных элементов. Если основной метафорой традиционной теории познания выступало «дерево» (что предполагает наличие центрального ствола и отходящих от него боковых ветвей), то метафора Р. выражает сверхсложное взаимопереплетение отростков и побегов, не имеющих единого корня и способных служить корнями для бесконечного множества других отростков и побегов. В такой картине мира понятия«центра»

и«периферии» теряют смысл.

ШJ. Delez, F. Gvattari. Rhizome. P., 1976.

РИКЁР (Ricoeur) Поль (р. 1913) - франц. философ, ведущий теоретик феноменологической герменевтики*, проф. ун-тов Парижа, Страсбурга, Чикаго, почетный доктор более чем тридцати ун-тов мира.

Задачей своего творчества считает разработку обобщающей концепции человека с учетом того вклада, который внесли в нее «философия жизни»*, феноменология*, экзистенциализм*, персонализм*, психоанализ* и др.

В отличие от традиционной герменевтики, Р., опираясь на Хайдеггера*, переносит герменевтическую проблематику в онтологическую

плоскость: герменевтика для него не

только метод познания, но прежде всего — способ бытия.

Фундаментальным понятием философии Р. считает понятие личности, поскольку личность есть место рождения значений, дающих начало и смысл миру человеческой культуры. В своих философско-антропо- логических исследованиях Р. руководствуется регрессивно-про- грессивным методом, опираясь на который он предполагает диалектически осмысливать явления в единстве их трех временных измерений: прошлого, настоящего и будущего. Применительно к человеческой субъективности цель этого метода заключается в том, чтобы, высветив «археологию» субъекта, найти доступ к его телеологии, движению в будущее. Что касается первой задачи, то здесь Р. противопоставляет свою концепцию классической трактовке субъекта как сознания; при этом Р. опирается на учение Гуссерля* о «жизненном мире»*, фундаментальную онтологию Хайдеггера и особенно на психоанализ Фрейда*. Последний он понимает в качестве герменевтики, нацеленной на постижение «изначальных влечений» человеческого Я через осмысление форм их сублимации в культуре. Пределом регрессивного анализа Р. полагает «изначальную волю» индивида к бытию, связанную с переживанием и осознанием возможности не-бытия. Прогрессивный анализ направлен на «профетию» человеческого духа, где источник смысла располагается не за субъектом, как это имеет место в «археологии», а перед ним. Здесь Р. активизирует идеи гегелевской феноменологии духа и феноменологию религии, развитую Мирча Элиаде; если первая раскрывает телеологию человеческой субъективности, то вторая свидетельствует об устремленности человека к священному, задающему эсхатологические перспективы человеческому существованию, а через него и истории в

целом. Несмотря на явные различия между психоанализом, феноменологией духа и феноменологией религии, все они имеют право на существование при том условии, что рассматриваются как дополняющие друг друга; философии как герменевтике надлежит соединить эти интерпретации человеческого феномена и стать экзегезой всех значений, существующих в мире культуры.

Изначальным условием человеческого опыта является его языковый характер. Отсюда следует, что культурное творчество всегда символично. Эту идею Р. также заимствует у Фрейда, высказавшего ее при толковании либидо, обладающего исключительной способностью к отсроченному символическому удовлетворению, при котором либидозная цель заменяется целью идеальной. Либидо выводит человека из области биологии в сферу культурных значений. Под символом Р. понимает любую структуру значений, где один смысл — прямой, первичный, буквальный — при помощи добавлений обозначает другой смысл — косвенный, вторичный, иносказательный, который может быть воспринят только посредством первого смысла. Языку, по Р., изначально свойственна символическая функция, суть которой была раскрыта Гуссерлем, предъявившим к языку двойное требование: требование логичности, идущего от telos,и требование допредикативного объяснения, идущего от arche; язык, совершая движение «вспять», находит собственное обоснование в том, что не является языком, и он сам обозначает свою зависимость от того, что делает его возможным со стороны мира; так язык сообщает о символической функции, что определяет логику герменевтики как логику двойного смысла. Особенность символа*, в рикёровском его понимании, состоит в том, что он дает смысл при помощи другого смысла: изначальный, буквальный смысл в нем отсы-

лает к смыслу иносказательному, экзистенциальному, духовному. В 70-е годы Р. подходит к проблематике символа с иным, «более подходящим», по его словам, инструментарием; таковым выступает метафора. Метафора, перемещающая анализ из сферы слова в сферу высказывания, вплотную подводит Р. к проблеме инновации, на которую направлен его прогрессивный анализ: значение метафоры не заключено ни в одном из отдельно взятых слов, оно рождается в конфликте, в том напряжении, которое возникает в результате соединения слов в высказывании; метафора наглядно демонстрирует символическую функцию языка: буквальный смысл отступает перед метафорическим смыслом, соотнесенность слова с реальностью и эвристическая деятельность субъекта усиливаются; в метафорическом выражении, нарушающем семантическую правильность фразы, несовместимым с ее буквальным прочтением, осуществляется человеческая способность к творчеству.

В последние годы Р. находит трактовку герменевтики как интерпретации символов весьма узкой и делает объектом интерпретации тексты культуры (литературные произведения, исторические повествования и т.п.). Интерпретация в этом смысле есть преимущественный способ включения индивида в целостный контекст культуры, одна из существеннейших основ деятельности в культуре. Сохраняя прежнее намерение создать концепцию интерпретации, основанную на диалектическом понимании времени, Р. вводит в герменевтический анализ деятельностный принцип. Задачу герменевтического постижения сегодня он видит в том, чтобы обосновать роль человека как субъекта культурно-исторического творчества, в котором и благодаря которому осуществляется связь времен и которое зиждется на активной деятельности индивида.

Новая позиция Р. складывается под сильным воздействием, с одной стороны, учения Августина о времени как состояниях души, с другой — аристотелевской трактовки завязывания интриги в художественном произведении и миметической сущности искусства. Одновременно в своей концепции повествовательности он остро ставит вопрос о взаимодействии между философскогерменевтическим и научным подходами в постижении человека и мира культуры. В 90-х годах Р. делает акцент на проблеме взаимодействия и взаимопонимания людей — их общении, совместном бытии; в центре внимания Р. проблемы этики и политики, и особенно — проблема ответственности в политической деятельности: отрыв политики от морали чреват, по Р., политическим цинизмом, смертельно опасным для всего человечества.

И. С. Вдовина

JJГерменевтика. Этика. Политика. М., 1995; Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М., 1996; Живая метафора // Теория метафоры. М.,1990; Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры. М., 1990; Histoire et verite. P., 1964; Le conflit des interpretations. Essais d'hermeneutique. P., 1969; Temps et recit. P., 1983-85; Du texte a l'action. P., 1987; Soi-meme comme un autre. P., 1990; Reflexion faete. Autobiographie intellectuelle. P., 1995.

Frankreich. Fr./M., 1987. Kap.V.; D. Wood

(ed.). On Paul Ricoeur. Narrative and

Interpretation. L., N.Y., 1991.

РИККЕРТ (Rickert) Генрих (18631936) — нем. философ, ведущий представитель баденской школы

неокантианства*. Преподавал философию в Страсбургском (1888-91), Фрейбургском (1891-1915), а с 1916 — в Гейдельбергском ун-тах. Взгляды Р. развивались от воспринятого через призму философии Фихте кантовского критицизма внаправлении критической онтологии*. Развивая выдвинутую Виндельбандом* идею о различии между идиографическим* и номотетическим* методами, Р. пришел к выводу, что это различие вытекает из противоположных принципов отбора и упорядочивания эмпирических данных в науках о культуре и в науках о природе. Согласно Р., материал непосредственного переживания приобретает определенную форму лишь за счет априорных процедур «образования понятий» (Begriffsbilding), которое может быть двояким: при «генерализирующем образовании понятий» из многообразия данности выбираются лишь повторяющиеся моменты, подпадающие под категорию всеобщего;при «индивидуализирующем образовании понятий» отбираются моменты, составляющие индивидуальность рассматриваемого явления (напр.,исторической личности), а само понятие представляет собой «асимптотическое приближение к определению индивидуума». Первый способ соответствует естественным, второй — историческим наукам. В качестве предмета последних Р. выделяет культуру как особую сферу опыта, где единичные явления соотнесены с ценностями. Согласно Р., именно ценности определяют величину индивидуальных различий, указывая в бесконечном многообразии различных черт и свойств на «существенное», «уникальное», «представляющее интерес». Разрабатывая концепцию ценностей, Р. выделил шесть основных категорий ценностей: истину, красоту, безличную святость, нравственность, счастье и личную святость. Р. подчеркивает «надсубъектный» и «надбытийный» характер

ценностей, истолковывая их как принцип, задающий фундаментальную артикуляцию бытия, познания и человеческой деятельности. В процессе познания предмет выступает как «трансцендентальное долженствование» и принимает вид «трансцендентных правил и норм, требующих признания». Соответственно истина понимается не как согласованность представлений с действительностью, а как согласованность представлений между собой. Она обнаруживается в абсолютной необходимости истинного суждения, содержание которого вытекает исключительно из «значимости» определенной «теоретической ценности». Согласно Р., ценность проявляет себя в мире как объективный смысл. В отличие от ценности смысл связан с реальным психическим актом — суждением, хотя с ним и не совпадает. Лишь оценка, в которой смысл проявляется, представляет собой реальный психический акт, смысл же сам по себе выходит за пределы психического бытия, указывая на ценность. Тем самым он как бы играет роль посредника между бытием и ценностями и составляет отдельное «царство смысла».

Полемизируя с философией жизни* и экзистенциализмом*, Р. выдвинул идею о том, что философия является делом «теоретического человека», который только и может в чистых понятиях схватить мир как целое, в то время как «целостный человек» с его чувствами, желаниями, «жизнью» или «экзистенцией»* остается всегда в пределах своей узкой «мировоззренческой» точки зрения. В работах позднего периода Р. отходит от характерного для неокантианства методологизма, делающего упор на субъективную сторону метода познания, и разрабатывает онтологическую концепцию, согласно которой мир как целое представляет собой совокупность четырех взаимодополняющих сфер бытия. Чувственно воспринимаемый

пространственно-временной мир охватывает физическое и психическое бытие, которое, однако, может быть познано лишь в силу дополняющей его сферы «интеллигибельного бытия» — мира ценностей и смысловых образований. Этим двум мирам «объективного» бытия Р. противопоставляет сферу необъективируемой субъективности, в свободных актах которой соединяются ценность и сущее. Все эти три сферы «посюстороннего» бытия дополняются и объединяются сферой постигаемого лишь религиозной верой «потустороннего» бытия, в котором сущее и ценность совпадают.

Т. Содейка (Вильнюс)

|5J Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903; Введение в трансцендентальную философию. Предмет познания. Киев, 1904; Философияистории. СПб., 1908; Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911; О системе ценностей // Логос. 1914. Т. 1. Вып. 1; Философия жизни. Пг, 1922; Науки о природе и науки о культуре // Культурология. XX век. М., 1995.

РИМСКИЙ КЛУБ — международная неправительственная организация, объединяющая в своих рядах ученых, политических и общественных деятелей из многих стран мира. Создана в 1968 по инициативе итал. экономиста и общественного деятеля А. Печчеи, являвшегося ее президентом до своей кончины в 1984. После этого президентом Р.к. стал франц. ученый А. Кинг. Р.к. проводит ежегодные собрания, организует симпозиумы, семинары, встречи с политическими лидерами и представителями делового мира. В него входят представители более 50 стран, включая российских ученых. Деятельность Р.к. направлена на исследование глобальных проблем* современности и ставит своей целью добиться понимания трудностей, возникающих на пути развития человечества, оказать соответствующее влияние на общественное мнение, разработать программы и

рекомендации, способствующие разрешению кризисных процессов. По инициативе Р.к. осуществлен ряд исследовательских проектов, результаты которых представлены в форме «докладов». Среди них вызвали наибольший резонанс такие, как «Пределы роста», 1972 (рук. Д. Медоуз), «Человечество на поворотном пункте», 1974 (М. Месарович и Э. Пестель), «Цели для человечества», 1977 (рук. Э. Ласло), «Нет пределов обучению», 1979 (рук. Дж. Боткин, М. Эльманджра, М. Малица), «Маршруты, ведущие в будущее», 1980 (Б. Гаврилишин), «Микроэлектроника и общество», 1982 (рук. Г. Фридрихе, А. Шафф), «Революция босоногих», 1985 (Б.Шнейдер).

Теоретическая деятельность Р.к. весьма разнообразна, она включает в себя широкий спектр конкретнонаучных разработок, послуживших толчком к возникновению такого нового направления научных исследований, как глобальное моделирование. Проводятся также и общефилософские дискуссии о бытии человека в современном мире, о ценностях жизни и перспективах развития человечества, что привело к распространению среди общественности разнообразных концепций («пределы роста»*, «органическое развитие», «революция мировой солидарности», «инновационное обучение», «новый гуманизм»). Проведение работ в сфере глобального моделирования, построение первых компьютерных моделей мира, критика негативных тенденций современной цивилизации, развенчание технократического мифа об экономическом росте как наиболееэффективном средстве решения всех проблем, призыв к мировой общественности объединить усилия, чтобы предотвратить термоядерную войну, прекратить национальные распри, сохранить окружающую среду, повысить благосостояние людей и улучшить их качество жизни — все это составляет позитивные стороны

деятельности Р.к. Вместе с тем в отдельных докладах Р.к. содержатся идеи и выводы, которые вызывают критику со стороны ряда ученых, предлагающих альтернативные программы действия. Речь идет, в частности, о представлениях, в соответствии с которыми кризисные процессы и противоречия человечества рассматриваются через призму концептуальных парадигм, заимствованных из физических, биологических наук и перенесенных на социальные системы. Это также и выводы, сделанные на основе частных наблюдений, но распространенные на общие закономерности научнотехнического, социально-экономи- ческого и культурного развития.

Вотличие от опубликованных в 70-е годы докладов Р.к., в которых глобальная проблематика исследовалась преимущественно с целью выявления кризисных ситуаций, связанных с экспоненциальнымростом промышленного производства, увеличением народонаселения на планете, загрязнением окружающей среды, истощением природных ресурсов и обострением продовольственной проблемы, в исследовательских проектах 80-90-х годов важное внимание стало уделяться социальным, политическим и культурным аспектам мирового развития. В эти годы опубликованы следующие доклады: «За пределами роста», 1988 (Э. Пестель), «Пределы определенности»,1989 (А. Лемма, П. Маласка), «Первая глобальная революция», 1990 (рук. А. Кинг, Б. Шнейдер),«К лучшему мировому порядку», 1993 (Н. Розенсен, Б. Шнейдер), «Латинская Америка перед лицом тревог и надежд», 1993 (Н. Розенсен,Б.Шнейдер), «Способность управлять», 1994 (Е. Дрор), «Будущее океанов», 1996 (Э. Манн-Боргезе).

В1993 в Ганновере состоялось совещание, посвященное 25-летию Р.к. На нем были приняты Декларация и Миссия Р.к., в которых клуб представил свой взгляд на будущее