Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

heid2

.pdf
Скачиваний:
5
Добавлен:
13.03.2016
Размер:
1.41 Mб
Скачать

мого Ницше должен был осмыслять до воли к власти. Са* мая главная мысль продумывается первой.

Когда Ницше сам заостряет внимание на том, что бытие как «жизнь» есть, в сущности, «становление», под этим гру* бым понятием «становления» он подразумевает не беско* нечное продвижение вперед к какой*то неведомой цели и не беспорядочное и неистовое брожение разнузданных ин* стинктов. Смутное и избитое «становление» означает сверхвластвование власти как сущности власти, которая властно и в своем роде постоянно возвращается к себе са* мой.

В то же время вечное возвращение того же самого дает самое глубокое истолкование «классического нигилизма», который безоговорочно уничтожил всякую цель, находя* щуюся вне или над сущим. Для такого нигилизма фраза «Бог мертв» означает не только безвластие христианского Бога, но и безвластие всего сверхчувственного, которому человек должен и мог бы подчиниться. Это безвластие оз* начает распад всего прежнего порядка.

Поэтому переоценка всех прежних ценностей ставит пе* ред человеком поистине безграничную задачу: не сковывая себя никакими условиями, от себя самого, через себя само* го и над самим собой утвердить «новые стяги», под которы* ми необходимо по*новому упорядочить все сущее в его це* лом. Так как «сверхчувственное», «потустороннее» и «небо» изничтожены, остается только «земля». Поэтому новый порядок должен представлять собой безусловное господство чистой власти над Землей, осуществляемое че* ловеком, причем не всяким человеком и, конечно же, не прежним человечеством, живущим среди прежних ценно* стей. Но тогда каким же?

Нигилизм, то есть переоценка всех прежних ценностей, совершающаяся посреди сущего как воли к власти и перед лицом вечного возвращения того же самого, приводит к тому, что новое полагание сущности человека становится необходимым. Однако так как «Бог мертв», все, что долж* но стать для него мерой и средоточием, может быть лишь самим человеком: речь идет о «типе», «образе» того чело* вечества, которое берет на себе задачу переоценки всех

33

ценностей, исходя из одной только воли к власти, и наме* ревается вступить в безраздельное господство над Землей. Классический нигилизм, который в качестве переоценки всех прежних ценностей постигает сущее как волю к вла* сти и единственной «целью» может признать только вечное возвращение того же самого, должен покончить с самим человеком, а именно с прежним человеком, и утвердить как мерило некий образ «сверхчеловека». Поэтому в «Зара* тустре» (во втором разделе четвертой части — «О высшем человеке») говорится: «Ну что ж! Так тому и быть! Высшие люди! Только теперь закружилась гора человеческого буду* щего. Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек» (VI, 418).

Сверхчеловек есть высшая форма чистейшей воли к вла* сти, то есть единственной ценности. Сверхчеловек, безус* ловное господство чистой власти, есть «смысл» (цель) единственного будущего, то есть «земли». «Не „человече* ство“, а сверхчеловек — вот цель!» («Der Wille zur Macht», n. 1001–1002). Согласно Ницше, сверхчеловек — это не про* сто преумножение прежнего человека, а та в высшей степе* ни строгая форма человеческого рода, которая как безус* ловная воля к власти на разных уровнях начинает властво* вать в каждом человеке, тем самым делая его причастным сущему в целом, то есть воле к власти, и как истинно «су* щее» приближает его к действительности и «жизни». Сверхчеловек просто оставляет позади себя человека прежних ценностей, «переходит» его и переносит оправда* ние всяческих прав и полагание всяческих ценностей в сферу властвования чистой власти. Всякое действование и свершение как таковые действенны и совершительны только в той мере, в какой они способствуют укреплению, взращиванию и возрастанию воли к власти.

Перечисленные пять основных положений («ниги* лизм», «переоценка всех прежних ценностей», «воля к вла* сти», «вечное возвращение того же самого», «сверхчело* век») показывают метафизику Ницше лишь в одном ракур* се, но тем не менее определяющем целое. Таким образом, его метафизику можно понять тогда и только тогда, когда все, названное в упомянутых пяти положениях, осмысля*

34

ется, то есть сущностно переживается, в его изначальном и пока лишь слегка проглядывающем единстве. Следова* тельно, то, что Ницше понимает под «нигилизмом», мож* но постичь только тогда, когда мы одновременно и взаи* мосвязанно постигаем, что же собой представляют «пере* оценка всех прежних ценностей», «воля к власти», «вечное возвращение того же самого» и «сверхчеловек». Соответст* венно, двигаясь в обратном направлении, можно на осно* вании достаточного понимания природы нигилизма под* готовить почву для познания сущности переоценки, сущ* ности воли к власти, сущности вечного возвращения того же самого и, наконец, сущности сверхчеловека. Такое зна* ние есть пребывание внутри того мига, который история бытия открыла для нашей эпохи.

Когда мы говорим о «постигнутом», «постижении» и «мышлении», речь, конечно же, идет не об одном только тезисном определении того, что необходимо представлять при перечислении приведенных основных положений. В данном случае постижение означает переживание содер* жащегося в названных тезисах знания в его существе и тем самым узнавание того, в каком миге сокрытой истории За* пада мы «стоим»: стоим ли мы в нем, падаем ли, или, быть может, уже лежим. Быть может, мы о чем*то не догадыва* емся, что*то нас не затрагивает, и мы просто предаемся од* ним лишь иллюзиям повседневного мнения и привычного делания и не выходим за пределы собственной персоны. Подлинно осмысляющее знание не является одним лишь «абстрактным учением», которое только потом приводит к практическому отношению. Такое знание есть установка, которую удерживает не какое*то сущее, а само бытие удер* живает ее в этом сущем.

Поэтому осмыслять «нигилизм», не значит иметь о нем «одни только голые мысли», занимая позицию стороннего наблюдателя. Осмыслять «нигилизм» — значит быть в том, в чем все поступки и все действительное этого периода за* падной истории обретают свое пространство и время, свое основание и глубины, свои пути и цели, свой порядок и оправдание, свою достоверность и неясность, одним сло* вом, свою «истину».

35

Сама необходимость осмыслять сущность «нигилизма» в связи с «переоценкой всех ценностей», «волей к вла* сти», «вечным возвращением того же самого» и «сверхче* ловеком» уже дает основание предположить, что эта сущ* ность в себе многозначна, многомерна и многообразна. Поэтому термин «нигилизм» можно употреблять по*раз* ному. Можно злоупотреблять им, используя его как пус* тое модное словцо, которое в одно и то же время отпуги* вает, навлекает дурную славу и скрывает от носящегося с ним пустоту его собственных мыслей. Можно постичь всю тяжесть того, что это слово означает в понимании Ницше, а оно означает осмысление истории западной ме* тафизики как основания нашей собственной истории и, следовательно, принятия наших будущих решений. Нако* нец, мы можем еще глубже осмыслить, что же сам Ницше понимал под этим словом, если постигнем его «классиче* ский нигилизм» как нигилизм, «классичность» которого заключается в том, что он неумышленно всеми силами со противляется познанию своей сокровенной сущности. Тогда классический нигилизм раскрывается как такое заверше* ние нигилизма, в котором он считает себя свободным от необходимости осмыслять как раз то, что составляет его сущность, а именно nihil, ничто,— как пелену истины бы* тия сущего.

Свое познание природы европейского нигилизма Ниц* ше не изложил в том целостном контексте, который, быть может, представлялся его внутреннему взору: чистой фор* мы его мы не знаем и никогда не сможем «обнаружить» в сохранившихся отрывках.

Тем не менее в сфере своего собственного мышления подразумеваемое под именем «нигилизма» Ницше проду* мал во всех существенных направлениях, видах и на всех уровнях и изложил эти мысли в записях разного объема и выразительности. Одна их часть, выбранная произвольно и случайно, впоследствии была собрана в книгу, которая по* сле смерти Ницше стала известной под названием «Воли к власти». Представленные в ней отрывки по своему ха* рактеру очень разные: это размышления и осмысления, определения понятий и тезисы, призывы и предсказания,

36

наброски, требующие дальнейшего развития и краткие положения. Эти избранные отрывки разделены на четыре книги с соответствующими заголовками, хотя в ходе та* кого деления они нисколько не связывались со временем их первой записи или временем переработки (с учетом книги, появившейся в 1906 г.), но нанизывались друг на друга согласно неясному и даже, по*видимому, никак не обоснованному плану издателей. В такой «книге» смы* словые ходы, относящиеся к самым разным периодам времени и различным уровням и перспективам вопроша* ния, произвольно и необдуманно сводились воедино и просто нагромождались друг на друга. Все, опубликован* ное в этой «книге», принадлежит Ницше, и тем не менее сам он никогда именно так это не продумывал.

Все отрывки пронумерованы (с 1 по 1067) и благодаря такой нумерации их легко отыскать в любом издании. Первая книга («Европейский нигилизм») вбирает в себя отрывки с 1 по 134. Здесь мы не будем обсуждать, в какой мере (быть может, с таким же или даже большим правом) другие отрывки, появившиеся в следующих разделах или вообще не представленные в данной книге, подходят под заголовок «Европейский нигилизм», ибо мы хотим осно* вательно продумать ницшевские мысли о нигилизме как знание мыслителя, своей мыслью обращенного в миро* вую историю. Такие мысли никогда не предстают как простое воззрение отдельного человека и еще меньше их можно назвать «выражением своего времени», о чем так часто любят говорить. Мысли человека такой величины, каков Ницше, несут в себе отголосок еще не познанной истории бытия, звучащий в слове, воспринимаемом ис* торическим человеком как «язык», на котором он разго* варивает.

Мы, люди сегодняшние, так и не знаем, почему Ниц* ше сам не открыл нам сокровенную глубину своей мета* физики, почему она остается сокрытой в его наследии, остается до сих пор, хотя в главном это наследие (правда, представленное в такой форме, которая допускает его весьма превратное истолкование), стало нам доступ* ным.

37

Нигилизм как «обесценение высших ценностей»

После того, что мы сказали о структуре книги «Воля к власти», мы сразу же понимаем, что нам нельзя прорабаты* вать отдельные записи в соответствии с их нумерацией. Мы начнем бродить взад и вперед по предложенному изда* телями тексту, мешая между собой мысли, относящиеся к различным периодам времени, то есть к разным уровням и направлениям вопрошания и сказывания. Вместо этого мы выберем лишь некоторые отрывки, а критерий нашего вы* бора будет трояким:

1.Отрывок должен относиться к периоду самого светло* го и острого понимания, то есть к двум последним годам — 1887 и 1888.

2.Отрывок по возможности должен содержать в себе сущностное ядро нигилизма, достаточно полно его разъяс* нять и показывать во всех существенных отношениях.

3.Отрывок должен быть таким, чтобы разбирательство с мыслями Ницше о нигилизме проводилось на соответст* вующей почве.

Эти три условия выбраны не произвольно: они вытека* ют из сущности основной метафизической позиции Ниц* ше, определяемой раздумьями над началом, ходом и завер* шением западноевропейской метафизики в целом.

Размышляя о природе европейского нигилизма, мы не стремимся к полному перечислению и рассмотрению всех высказываний Ницше на эту тему. Мы хотели бы постичь глубинную сущность истории, характеризуемой именем нигилизма, чтобы таким образом приблизиться к бытию того, что подлинно есть. Если иногда мы обращаемся к па* раллельным высказываниям и вообще перекликающимся записям, мы всегда должны помнить о том, что они по большей части берут начало в другой плоскости мышления

итолько тогда раскрывают все свое содержание, когда со* определяется и эта незаметно сместившаяся плоскость. Важно не то, знаем ли мы все «места», относящиеся к «теме» нигилизма: существенно важным остается тот мо* мент, что, анализируя их, мы обнаруживаем четкое отно* шение к тому, о чем они говорят.

38

Трем названным условиям удовлетворяет отрывок под номером 12. Он появился между ноябрем 1887 г. и мартом 1888 г. Отрывок имеет заголовок «Крушение космологиче* ских ценностей» (XV, 148–151). К нему мы прибавляем еще два отрывка: 14 и 15 (XV, 152 f.; весна—осень 1887 г.). Свое размышление мы начинаем с рассмотрения записи, которая относится к тому же периоду времени и которую издатели с полным правом поместили в начало книги (XV, 145). Она гласит:

«Что означает нигилизм? То, что высшие ценности утра чивают свою ценность. Нет цели, нет ответа на вопрос „за* чем“?»

В этой короткой записи содержится вопрос, ответ на него и разъяснение этого ответа. Вопрос касается сущно* сти нигилизма. Ответ гласит: «То, что высшие ценности ут рачивают свою ценность». Из этого ответа мы тотчас узнаем самое решающее, что необходимо знать для полного пони* мания нигилизма: нигилизм есть процесс, процесс обесце* нения, ценностного оскудения высших ценностей. Однако такая характеристика нигилизма не решает вопроса о том, исчерпывается ли этим его сущность. Когда ценности обесцениваются, они разрушаются в самих себе, пережи* вают крушение. Каков характер этого процесса «круше* ния» «высших ценностей», в какой мере это процесс — ис торический и даже основной в нашей западноевропейской истории, каким образом он составляет историчность на* шей собственной эпохи — все это мы поймем только в том случае, если прежде узнаем, что такое «ценность» вообще, в какой мере существуют «верховные» («высшие») ценно* сти и каковы они по своей природе.

Правда, в разъяснении поставленного вопроса уже со* держится указание в этом направлении. Обесценение цен* ностей и, стало быть, нигилизм заключаются в том, что от* сутствует «цель». Тем не менее вопрос остается: почему «цель» и для чего «цель»? Какова внутренняя связь между ценностью и целью? В разъяснении сказано: «Нет ответа на вопрос „зачем“?». Спрашивая «зачем?», мы задаем во* прос «зачем нечто существует так*то и так*то?». Ответ ука* зывает на то, что мы называем «основанием». Но вопрос

39

задается снова: «Почему должно быть основание? Для чего и как основание является основанием? Как оно существу* ет — его причина? Какова внутренняя связь между основа* нием и ценностью?».

Уже из начального указания на сущностную взаимосвязь между «нигилизмом» и «переоценкой» всех прежних, а именно высших, ценностей можно видеть, что в мышле* нии Ницше понятие ценности играет ведущую роль. Влия* ние его произведений привело к тому, что понятие ценно* сти стало расхожим. Мы говорим о «жизненных ценно* стях» народа, о «культурных ценностях» нации, говорим о том, что необходимо защищать и спасать высшие ценности человечества. Мы слышим о том, что какие*то «значитель* ные» ценности были спрятаны в надежном месте, и пони* маем, что, например, речь идет о защите произведений ис* кусства от бомбардировок. В данном случае «ценности» равнозначны материальным благам. «Благом» является су* щее, которое имеет определенную «ценность»; благо есть благо по причине его ценности, оно есть нечто такое, в чем ценность опредмечивается, то есть предстает как «ценный предмет».

Но что такое ценность? Свободу народа, например, мы понимаем как «ценность», однако по существу мыслим ее как благо, которым обладаем или не обладаем. Но свобода могла бы и не быть для нас благом, если бы прежде как та* ковая не была ценностью, не имела бы чего*то такого, что мы оцениваем как нечто действенное, как нечто значимое, как то, от чего многое «зависит». Ценность есть нечто зна* чащее, и только значимое есть ценность. Но что такое «значимость»? Значимо то, что играет определяющую роль. Остается вопрос: потому ли значима ценность, что она является определяющей, или она может определять только потому, что значима? Если верно последнее, тогда снова возникает вопрос: что мы имеем в виду, когда гово* рим, что ценность значима? Нечто значимо потому, что оно есть ценность, или оно есть ценность, потому что зна* чимо? Что такое сама ценность в ее значимости? «Значи* мость» — не ничто, скорее, она есть способ того, каким об* разом ценность (причем именно как ценность) «есть».

40

Значимость есть способ бытия. Ценность существует толь* ко в ценностном бытии.

Вопрос о ценности и ее сущности коренится в вопросе о бытии. «Ценности» только там доступны и способны опре* делять меру, где нечто оценивается, где чему*то одному от* дается предпочтение перед другим или, напротив, не отда* ется. Такое оценивание совершается только там, где дейст* вительно «стóит» установить отношение к чему*либо. Только здесь вы*является нечто такое, к чему вновь и вновь, в начале и в конце, возвращается каждое отноше* ние. Что*либо оценивать, то есть удерживать как ценное, значит в то же время направлять себя в соответствии с ним. Это направление себя «в соответствии» уже определило в себе «цель», и поэтому сущность ценности находится во внутренней взаимосвязи с сущностью цели. И снова мы на* талкиваемся на коварный вопрос: потому ли нечто являет* ся целью, что оно есть ценность, или нечто становится ценностью только в той мере, в какой оно полагается как цель? Быть может, это «или—или» остается наброском еще не поставленного в полной мере вопроса, который еще не вышел на уровень, делающий его достойным вопрошания.

То же самое можно сказать и о взаимоотношении ценно* сти и причины. Если ценность есть то, вокруг чего все во всем постоянно вращается, тогда она одновременно пред* стает и как то, в чем обосновывается все, что вращается во* круг нее и в ней обретает свое пребывание и постоянство. Здесь опять возникает тот же самый вопрос: потому ли что* либо становится основанием, что оно действенно как цен* ность, или оно достигает ценностной значимости потому, что является основанием? Быть может, и здесь «или—или» дает осечку, потому что сущностные ограничения «ценно* сти» и «основания» нельзя расположить в одной и той же плоскости определения.

Как бы не решались эти вопросы, по меньшей мере, в общих чертах вырисовывается внутренняя взаимосвязь ценности, цели и основания.

Однако остается неясным самое ближайшее, а именно вопрос о том, почему с конца прошлого столетия и далее ницшевская мысль о ценности начинает широко властво*

41

вать над «мировоззренческим» мышлением. Ведь на самом деле роль этой мысли ни в коей мере не является чем то само собой разумеющимся. На это указывает хотя бы исто* рическое напоминание о том, что только со второй поло* вины XIX века мысль о ценности заявляет о себе в четко выраженной форме и обретает господство само собой разу* меющейся очевидности. Мы же очень охотно обманываем* ся на этот счет, потому что всякий исторический анализ тотчас берет на вооружение господствующий на данный момент способ мышления и превращает его в некую путе* водную нить, в соотнесении с которой рассматривается и заново открывается уже минувшее. Историки всегда очень гордятся этими открытиями, не замечая, что те были сде* ланы еще до того, как они приступили к своему запоздало* му занятию. Поэтому с появлением мысли о ценности тот* час заговорили и продолжают говорить до сих пор о «куль* турных ценностях» средневековья и «духовные ценностях» античности, хотя в Средние века не было ничего такого, что мы называем «культурой», а в античности — того, что называем «культурой» и «духом». Дух и культура как при* знанные и усвоенные способы человеческого поведения появляются только с наступлением Нового времени, а «ценности» как полагаемые мерила для этого поведения — только с наступлением Новейшего времени. Из этого, од* нако, не следует, что более ранние эпохи были «некультур* ными»: из этого следует только то, что, обращаясь к таким схематическим понятиям, как «культура» и «некультур* ность», «дух» и «ценность», мы никогда не сумеем постичь, например, историю греков в ее подлинной сути.

Нигилизм, nihil и ничто

Однако если мы не идем дальше упомянутой записи Ницше, тогда сразу можно задать вопрос по поводу уже сказанного: что общего у нигилизма с ценностями и их обесценением? Ведь согласно своему понятию нигилизм говорит о том, что все сущее есть nihil, «ничто», и, по всей вероятности, нечто только в том случае может не иметь ни

42

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]