danilov_a_n_i_dr_sociologiya

циокультурных практиках), детерминируют включение (или элиминацию) в оценку определенных ценностных свойств в соответствии с избранным критерием, обусловливают то, насколько полным и развернутым оказы­ вается соответствующее критерию содержание. Иначе говоря, потребно­ сти и интересы определяют организацию и познавательные возможности оценочного критерия.

Результат оценочных процедур — ценностно-оценочные представления, так или иначе содержащие в себе указание на ту или иную ценность и ее смысловое содержание. На основе осознания аксиологической значимо­ сти феномена субъект получает возможность соответствующим образом отнестись к нему, квалифицировать его и включить в систему своей дея­ тельности. В этом аспекте процедуры оценивания есть процесс интериоризации. Интериоризация —это превращение «внешнего» во «внутреннее», осуществляемое в деятельности. Оценка (ценностно-оценочное представ­ ление) как часть процедур оценивания подготавливает решение субъекта о том, как надо действовать, влияет на его готовность действовать именно таким, а не другим способом, способствует формированию регулятивно­ поведенческой функции его сознания. Оценка устанавливает значение (от­ сылает к смыслу) и переводит его в ориентацию (выбор типа поведения). Тем самым отношения оценок и ценностей постоянно опосредуются в ре­ алиях социокультурных практик так называемыми ценностными ориен­ тациями субъектов, исходно формируемыми в ходе личностной социали­ зации, а затем постоянно корректируемыми через накапливаемый опыт социальных взаимодействий.

Истоки концепции ценностных ориентаций усматривают в работах У. А. Томаса и Ф. Знанецкого, впервые категориально употребивших сам термин, переинтерпретировав понятие attitude (отношение) в переживание личностью значимости какого-либо явления. В качестве теоретического обоснования концепции ценностных ориентаций называют учение М. Ве­ бера о ценностно-рациональном действии. Для разработки проблематики ценностных ориентаций могут быть также рассмотрены работы Д. Н. Уз­ надзе по фиксированным социальным установкам.

Ценностные ориентации — это элементы внутренней (диспозиционной) структуры личности, сформированные и закрепленные жизненным опытом индивида в ходе процессов социализации и социальной адаптации, отграничи­ вающие значимое (существенное для данного человека) от незначимого (несу­ щественного) через (не) принятие личностью определенных ценностей, осозна­ ваемых в качестве рамки (горизонта) предельных смыслов и основополагающих целей жизни, а также определяющие приемлемые средства их реализации. От­ сылка к смысловым основаниям деятельности есть указание на высшие, абсолютизируемые субъектом ценности (ценности-цели), отсылка к при­ емлемым средствам (инструментам) —на ценности-средства, на реальное

участие ценностных ориентаций не только собственно в ориентации, но и

ворганизации социальных действий и взаимодействий.

Вдиспозиционной структуре личности, включающей также фиксиро­ ванные социальные установки, предрасположенность и готовность субъ­ екта к определенному типу действия, ценностные ориентации образуют высший, как правило, осознаваемый и потенциально рефлексируемый в отличие от социальных установок уровень иерархии предрасположенно­ стей к определенному восприятию условий жизнедеятельности, их оцен­ ке и готовности к определенному поведению как в актуальной ситуации («здесь-и-теперь»), так и долгосрочной перспективе. Ценностные ориента­ ции наиболее четко эксплицируются в ситуациях, требующих ответствен­ ных решений, влекущих за собой значимые последствия и предопределя­ ющих последующую жизнь индивида. Таким образом, можно говорить о степени осознанности и проявляемости той или иной ценностной ориен­ тации, которая характеризует, с одной стороны, уровень освоения лично­ стью социального опыта, а с другой —степень усвоения и принятия систе­ мы социальных значений.

Ценностные ориентации обеспечивают целостность и устойчивость личности, определяют структуры сознания, программы и стратегии дея­ тельности, контролируют и организуют мотивационную сферу, инструмен­ тальные ориентации на конкретные объекты и/или виды деятельности и общения как средство достижения целей.

Таким образом, ценностные ориентации —это прежде всего предпо­ чтение или отвержение определенных смыслов как жизнеорганизующих начал и (не)готовность вести себя в соответствии с ними. В этом отноше­ нии содержание, вкладываемое в понятие «ценностные ориентации», со­ ответствует исходному значению слова «ориентация» (лат. oriens, orientis — восток), понимаемого как определение своего положения в пространстве прежде всего по отношению к востоку —доминантно обозначенной точке восхода солнца, но переносимой в смысловое пространство, а через него — и в социальное. Ценностные ориентации, следовательно, задают общую направленность интересам и устремлениям личности; иерархию индиви­ дуальных предпочтений и образцов; целевую и мотивационную програм­ мы; уровень притязаний и престижных предпочтений; представления о должном и механизмы селекции по критериям значимости; меру готов­ ности и решимости (через волевые компоненты) к реализации собствен­ ного «проекта» жизни.

Ценностные ориентации проявляются и раскрываются через оценки, которые человек дает себе, другим, обстоятельствам и т. д., через его уме­ ние структурировать жизненные ситуации, принимать решения в про­ блемных ситуациях и выходить из конфликтов через избираемые линии поведения в экзистенциально и морально окрашенных ситуациях, через

умение задавать и изменять доминанты собственной жизнедеятельности. Таким образом, можно констатировать, что, являясь важным компонен­ том и проявлением ценностных ориентаций, оценки далеко не исчерпы­ вают их содержания.

Личностные кризисы, часто провоцируемые социальными кризиса­ ми, вызывают, как правило, необходимость в подтверждении или переосмысливании систем ценностных ориентаций, преодолении возникающих в них противоречий, так как связаны со сменой векторов активности, пересамоидентификацией и рефлексией меры самореализации, обнажени­ ем смысловых оснований жизни. В этих случаях успешность разрешения кризисов и минимизация потерь во многом зависят от степени отрефлексированности, динамизма и открытости ценностных ориентаций, а также степени универсальности тех ценностей, на основании которых они были сформированы.

Непротиворечивость и цельность систем ценностных ориентаций могут рассматриваться как показатели устойчивости и автономности личности, а их противоречивость и разорванность —как свидетельство незрелости и маргинальности, что фиксируется, с одной стороны, через неспособность человека вынести оценку и принять решение или, наоборот, готовность действовать по раз и навсегда установленному стереотипу, с другой сторо­ ны, через расхождение вербального и невербального поведения. Целост­ ность личности опять же самым непосредственным образом зависит от со­ отнесенности ориентаций на ценности-средства и ценности-цели.

Проблематика ценностных ориентаций требует существенного переос­ мысления в условиях современных динамичных социальных систем, пред­ полагающих одновременное самоопределение человека в разных локусах культурного пространства, подчиняющихся разным культурным нормам и задаваемых, соответственно, разными ценностями, далеко не всегда со­ гласующимися между собой, а также позволяющими выстраивать разные иерархии ценностей.

Таким образом, ключ к пониманию ценностных ориентаций следует ис­ кать не в субъект-объектных, а в интерсубъективных отношениях людей. Они и выступили в социальном познании в значительной мере как инстру­ мент изменения акцентов в анализе ценностной проблематики —переноса этих акцентов с анализа ценностей как таковых и их конкретных выраже­ ний в той или иной культуре (философские и культурологические дискур­ сы) на анализ функциональных нагрузок ценностей в организации и упо­ рядочивание практик социокультурной жизни общества. Отсюда и особое внимание в социологических дискурсах к проблематике оценок и оценоч­ ных процедур. Прежде всего это касается изучения аспектов согласова­ ния оценок (соответственно, достижения релевантности различных цен­ ностных ориентаций) и достижения консенсуса как внутри определенного

132 1. Теория и история социологии

социального сообщества, так и в совместных (коллективных) действиях. Обратная сторона этого вопроса —объяснение разного восприятия и по­ нимания разными субъектами однотипных ситуаций и, понятно, разные выборы и разное действование субъектов в этих однотипных ситуациях. Тем самым ценностные ориентации во многом понимаются как внутрен­ ние регулятивы социального поведения, что и позволяет ряду исследова­ телей считать их «частично нормативной ориентацией» —в той мере, в ка­ кой она ориентирована на определенные средства достижения целей, что предполагает привнесение в нее момента ситуативности.

Выявление ценностных ориентаций в методологическом отношении крайне затруднено, так как они теоретически лишь предваряют реальное поведение, а практически слиты с ним. К тому же зачастую ценностные ориентации обнаруживают различное отношение к одной и той же ценно­ сти: в одних случаях к ней относятся как к цели, а в других —как к средству. Отсюда возникает два вопроса методологического характера. Во-первых, насколько адекватно ценностная ориентация проявляется в реальном по­ ведении (способе действования) и каким образом можно фиксировать эту степень адекватности? Еще более коварен вопрос о том, можно ли, опира­ ясь на продуцируемые субъектом оценки, имеющие явное внешнее выра­ жение, с определенной долей уверенности говорить о наличии у него явно не проявляемой и лишь косвенно фиксируемой (вспомним, что ценност­ ные ориентации не редуцируются к оценкам) определенной ценностной ориентации, а тем более делать заключение о том, что субъект разделяет ту или иную ценность.

Поэтому в более «мягких» современных трактовках ценностных ори­ ентаций в социологии акцент переносят на совокупность представлений человека о своих реализуемых целях и выбираемые им средства их до­ стижения, т. е., по сути, снимают вопрос об ориентации на высшие (аб­ солютизируемые) ценности и сосредоточивают внимание на норматив­ ной компоненте ценностных ориентаций, готовности или неготовности следовать (подчиниться) определенной социальной норме, в которой ценность лишь угадывается (воплощается). Рассмотрение и анализ дол­ женствования по отношению к смысловому содержанию ценности-цели переводится в значительной мере в рассмотрение и анализ нормативной императивности по отношению к фиксируемой в норме общепринятости — в группе, организации). При этом сама ценностная ориентация начинает трактоваться скорее как ценностно-нормативная ориентация, которая должна вписываться в ценностно-нормативные системы (регу­ лятивы) общества в целом.

В силу того что ценности непосредственно в социокультурной реаль­ ности «не даны» и «не представимы», в социологии, начиная с классиче­ ски образцового проекта Э. Дюркгейма, основное внимание обращается

на выражение ценностей в институционализированных социокультурных регулятивах, прежде всего в социальных нормах. В литературе существует как традиция противопоставления норм и стоящих за ними ценностей, так и традиция сближения ценностей и норм, вплоть до их отождествления (в первую очередь это касается «мягких» дозволяющих норм с практически снятым императивом; в этом случае их чаще называют нормами-ориента- циями и противопоставляют нормам-регламентациям, иначе —жестким, т. е. предписывающим или запрещающим нормам с акцентированным им­ перативом).

Если понимать норму как социокультурный регулятив, то стремление к максимальному сближению в социологических анализах норм и ценно­ стей представляется неоправданным, потому что эти культурные универса­ лии функционально по-разному «нагружены» и далеко не все ценностное содержание переводимо в плоскость регулятивности. Структура любого регулятива (нормы в первую очередь) отнюдь не сводится к ценностным механизмам побуждения (в том числе и через механизм ценностных ори­ ентаций) и выстраивания ценностных отношений, включая процедуры ценностного освоения наличного, —здесь присутствует еще как минимум свернутая программа деятельности, которая через цели, средства, инстру­ менты может быть опять же соотнесена с целями-средствами, и подсисте­ ма контроля и самоконтроля, где снова-таки обнаруживается ценностная компонента. Таким образом, социокультурные регулятивы являются своего рода «функционализацией» ценностных содержаний культуры, а главное, они обеспечивают возможность их отделения от непосредственных носи­ телей, перевода в надындивидуальное институциональное пространство. Здесь вполне приемлема достаточно широко представленная в литературе трактовка нормативности как оборотной стороны ценности.

Социокультурная норма представляет собой границы (меру трансформа­ ций), в которых явления и системы (природные и социокультурные), челове­ ческая деятельность, поведение и общение сохраняют свои качества и функ­ ции («смысл»), задающие их внутреннюю соразмерность (упорядоченность). В социальной сфере нормы конкретизируются через нормативы —специ­ ально аналитически рассчитываемые характеристики состояний, прави­ ла и предписания, а также через соотносимые с ними эталоны —образцы.

Нормы выступают как регулятивы социальных взаимодействий всех уровней и видов, обеспечивающие их организацию, упорядочивание, ин­ ституционализацию и контроль. Изменение норм является одним из меха­ низмов изменения характера и направленности человеческой активности. Нормы имеют два способа закрепления (и функционирования): знаковый (в санкционируемых культурой кодексах, законах, сводах правил и т. д., а также в текстах культуры как таковых в плане нормативности их содержа­ ния) и социальный (встроенность норм как схем в деятельность, поведе­

134 1. Теория и история социологии

ние, общение). Кроме того, мышление, осознаваемая психическая жизнь также подчиняются определенным представлениям о «нормальности», ре­ продуцируемым в данной культуре.

Сверхзадача норм —удержать инвариантность через полагание преде­ лов вариативности. Инвариативность в нормах —это отсылка к стоящей за ней и выражаемой в ней ценности. Статусом абсолютности в культу­ ре может обладать только последняя, но она как бы инверсирует эту абсо­ лютность в норму, подкрепляя последнюю своим авторитетом. Норма как абсолютизированное относительное выступает законом функционирова­ ния социокультурных целостностей, обеспечивающим их устойчивость и самотождественность. В социальной реальности нормы могут складывать­ ся стихийно, как практически находимые эффективные схемы взаимодей­ ствий, действий и отдельных операций (преобладающий тип нормотворче­ ства в традиционных культурах), а могут специально (вне предполагаемых областей применения) разрабатываться соответствующими институция­ ми, в том числе через специальную обработку эксплицированных практи­ ческих схем, и целенаправленно внедряться в социальную жизнь (преоб­ ладающий тип нормотворчества в нетрадиционных культурах).

Предлагаемая норма может быть отторгнута на уровне социокультур­ ных практик. Принятие же означает ее постепенную стереотипизацию в схемах опыта с возможным последующим вторичным ее осознаванием как естественно возникшей в самом этом опыте и необходимостью ее но­ вого «снятия». Такого рода схема движения норм может быть обозначена как нормоцикл, предполагающий переменную оборачиваемость знаковой и социальной форм функционирования нормы. Опривычивание (хабитуализация), нормирование, легитимизация и санкционирование с акцентом на нормировании и включении в нормоцикл —это способы освоения в си­ стеме актуальных отношений любой инновации, иначе последняя остает­ ся на уровне культурного артефакта.

Исторически нормы возникают из традиции как основного регулятива в архаических и доминирующего в традиционных обществах. Логиче­ ски же сама традиция (в определенном аспекте своей функциональной нагрузки) может быть рассмотрена как особый тип норм. Основное раз­ личие нормы и традиции усматривается в принципиальной вписанности последней в процессы жизнедеятельности (регуляция всегда изнутри) и преобладании в норме регуляции извне, ее не только целевой, но и воз­ можной целеполагающей предназначенности к регуляции не столько са­ мих процессов жизнедеятельности, сколько стремящихся к институциона­ лизации связей и отношений, хотя норма и задает соразмерность любым социокультурным проявлениям и может быть интериоризирована, стереотипизирована в опыте.

Норма и традиция в пределе (в «идеальном типе») имеют разные генети­ ческие основания —норма искусственно конструируется, традиция склады­ вается естественно-исторически; разный характер обязательности —норма санкционируется (приобретает легитимизацию) вне регулируемой ситуа­ ции специальными институциями, традиция же стремится к самодостаточ­ ности, автономизации областей действия своей регуляции, не нуждается во внешних институциях; традиция стремится гомогенизировать свои содер­ жания, норма —гетерогенизируется, расщепляется по мере обнаружения в ней новых содержаний и применения к новым ситуациям регулирования.

Учет этих оснований различения позволяет выделить четыре типа под­ систем в полной социокультурной нормативной системе. Две из них ха­ рактеризуют нормирование через традицию (аутентичная традиция и вто­ ричные ее виды; последние есть по сути традиционализированные, т. е. «оестествленные», нормы). Две других —нормирование через норму (соб­ ственно нормы —технические и большинство социальных (в узком смысле слова) как регулирующих социальные взаимодействия и отношения, про­ цессы распределения власти и управления в социальных системах; нормы как «оискусствленные» традиции). Кроме того, традиция и норма векторно разнонаправлены. Традиция стабилизирует и задает инерционность, акцен­ тирует момент преемственности, детерминирует из прошлого. Норма реа­ гирует на изменения, акцентирует момент креационности (механизм вне­ дрения инновации), детерминирует из будущего. Традиция непрерывна в своем действии, норма —дискретна. Первая как бы задает внутреннюю, а вторая —внешнюю форму.

Во внутренней структуре нормы выделяются три составляющие: дис­ позиция —описание ситуаций и способов применения транслируемых в норме содержаний; императив —обязательства, накладываемые нормой; характер связи диспозиции и императива —предписывание, дозволение, запрещение. Акцентирование императива определяет жесткость нормы, акцентирование диспозиции —ее релятивность. В последнем случае в нор­ ме явственнее проступает стоящая за ней ценность (по В. Виндельбанду, «ценности сами по себе вообще не имеют места в мире сущего, но значат»), в первом —актуальные социальные потребности и интересы. Тем не ме­ нее и ценностно проявляющиеся нормы, культурные в узком смысле сло­ ва, могут носить достаточно жесткий характер (особенно табу культуры), а выражение непосредственных социальных потребностей и интересов быть достаточно мягким: прежде всего дозволения, в предельном случае —мак­ сима «что не запрещено, то разрешено».

Различают неразвитые нормы —императив практически не прописан; «мертворожденные» нормы —императивы не имеют под собой социальных и/или культурных оснований; нормы-фикции —условий для действия им­ ператива уже нет, но норма не денонсирована и продолжает нести знако­

вые нагрузки; нормы-фантомы —императивность нормы (как и она сама) запрещается, но продолжает реально действовать, например, приоритет закона кровной мести перед санкционируемым государством уголовным законом, преследующим кровную месть; реально действующие нормы в разной степени актуализации. По генетическому источнику императива выделяют нормы экстравертированные (внешний источник, власть), интровергированные (самопорождающиеся), амбивалентированные (нормыамбоверты). Этим задается сила или слабость нормы.

Ситуацию отсутствия или исчезновения нормы Э. Дюркгейм предложил описывать как аномию. Нарушение нормы описывается в социологии как социальное отклонение (девиация). В культуранализах появление иннова­ ции есть также нарушение нормы. В социологических и культурологиче­ ских анализах особый интерес вызывает выявление реальных источников императивности на микроуровнях социума, в микросредах и конкретных жизненных ситуациях. В данном случае речь идет о референтных источ­ никах норм, инверсирующих нормы и доводящих их до конкретного по­ требителя.

Нормы не действуют в культуре и социуме изолированно друг от друга, а образуют, как правило, соотносимые и/или конкурирующие нормативные системы. В этом отношении проводится дифференциация норм по сфе­ рам их применения —этические, социальные в узком смысле слова, куль­ турные в узком смысле слова, эстетические, правовые и т. д. В социологи­ ческой литературе представлена тенденция к универсализации всех норм либо как социальных, либо как культурных (в широком смысле слова) и противопоставления их на этом основании нормам, регулирующим при­ родные (иногда и технические) системы. В целом нормы есть средства ду­ ховно-практического освоения мира, способы познания и действия субъ­ ектов, необходимое условие установления взаимосоотнесения их между собой. Нормы —это социокультурные программы.

Если на основе проделанного анализа понятия нормы непосредственно обратиться вновь к ее соотношению с ценностью, то важно отметить не­ сколько ключевых моментов. Норма способна выступать как образец об­ щепринятого действия, которое не подвергается дополнительной оценке, т. е. напрямую отсылать к ценности. Однако в большинстве норм все цен­ ностное уходит, как правило, в ее основание, осуществляясь в императив­ ности. Норма предполагает нормальное, не выходящее за рамки приемле­ мого поведение, поддерживая тем самым инвариантность стоящей за ней ценности. Ценность всегда шире нормы (ср.: сохранение желательности в ценности —только должное в норме). Нормы без ценностного обоснования вырождаются в механические бессмысленные правила, свое содержание они черпают в ценностных абсолютах (эталонах), стоящих над повседнев­ ностью. В мягких нормах с приглушенной императивностью ценностная

компонента, представленная в диспозитиве нормы, доминирует, что указы­ вает на преобладание ее регулирующего воздействия на поведение за счет оттеснения собственно нормативности.

Итак, с известным на то основанием можно утверждать, что именно нормативная система, включая не только собственно нормы, но и тради­ ции и другие способы регулирования, является ключевой структурой в со­ циокультурной реальности, именно она выполняет селективные функции (с одной стороны, на основе упорядочивания и регулирования практик, а с другой —благодаря опоре на ценностную систему) по отношению к нахо­ дящемуся в распоряжении того или иного человеческого сообщества опы­ ту (и знаниям), а в конечном итоге упорядочивает и регулирует отбор ко­ нечных смыслов культуры, затребованных в актуальной социокультурной жизни общества. При этом необходимо помнить и о рассматривавшейся нормативной стороне процедур оценивания. Эта селекция есть селекция, основанная прежде всего на социальной приемлемости, соотносимая с определенной временной перспективой.

ВЫВОДЫ

Культура в социальном и гуманитарном знании имеет множество значений. Несмотря на это она является эффективным концептом в целом комплексе дис­ циплин современного гуманитарного и естественнонаучного знания.

В общем плане характерной чертой культуры выступает ее искусственный, ру­ котворный характер. Культура является и предметом, и средством воспроизводства человека как такового. При этом неизбежное условие такого воспроизводства — наличие непрерывной трансляции, сохранения и передачи опыта существования в условиях, созданных за счет деятельности человека. Воспроизводство культуры завязано не столько на передаче материальных артефактов, сколько на передаче способов устойчивого или инновационного воспроизводства «духовных» умений, реализованных в образцах поведения и действия, по созданию и совершенствова­ нию всей среды существования человека.

Для реализации задачи воспроизводства культуры как одновременно устой­ чивой и вариативной способности вести социальную, совместную жизнь куль­ турные образцы должны опираться на устойчивые надындивидуальные основа­ ния. Информация, значения и смыслы являются такими носителями, в которых социум фиксирует базовые, предельные и производные технологии сосущество­ вания индивидов, групп и общностей самого разного масштаба. Благодаря этому культура гарантирует общеразделяемое пространство смыслов, знаний и умений, необходимое для сохранения «нормы вариации», нормальности поведения всех действующих лиц внутри социума. Культура в такой же мере творимая, как и тво­ рящая социальное поведение и действие.

Современная социология пытается зафиксировать одновременно как рутин­ ное, так и креативное начала в социальности, проанализировав противоречи­

138 1. Теория и история социологии

вые, на первый взгляд, возможности, которые «норма вариации» содержит вну­ три себя. Культура —это динамичная и стабильная система одновременно, а ее локализация в тех или иных конкретных феноменах не может быть эффектив­ ной и исчерпывающей для схватывания различных вариаций (способов варь­ ировать и сохранять) в рамках одной и той же константы. Традиционно эти все­ общие, структурно изоморфные содержания обозначаются как универсалии куль­ туры. Задавая предельные рамки развитию культуры и социума, универсалии на конкретном уровне представлены как регулятивы, упорядочивающие социальные действия и взаимодействия. Другими словами, универсалии —это наиболее цен­ ное содержание культуры. Они составляют ее костяк и являются залогом не толь­ ко ориентаций, но и способов развития.

Двойственность значимого, а потому реализуемого и делаемого в культуре, фиксируется как ее ценностно-нормативное начало, которое позволяет не только выбирать, что есть и должно быть в культуре, но и задавать способы его делания, которые устроены соразмерно субъектностям различного уровня —от социаль­ ных организаций до индивидуумов. В результате социология всегда сталкива­ лась с проблемой экспликации цепочки, ведущей от пограничных универсалий и ценностей культуры к конкретным схемам поведения и программам действия индивидов. Ценности —это содержания, которые могут задействоваться или не задействоваться в актуальном поведении людей, т. е. это содержания, актуализи­ рующиеся в деятельности, но существующие и во внедеятельном, закодирован­ ном состоянии (как тексты и языки).

Для анализа цепочки «общество —индивид» используют соответствующий набор социологических понятий: ценности-цели, ценности-средства, ценност­ ные ориентации, социальные установки, размещение которых в указанной соци­ ологической цепочке является до сих пор нетривиальной теоретической задачей внутри социологии. Для реконструкции опосредующих звеньев между ценностя­ ми культуры и вариативностью поведения используется градиентный переход от устойчивых ценностей-целей к вариативным ценностям-средствам и к ситуатив­ ным ценностям, привязанным к контекстам. Ценности (смыслы) всегда являют­ ся «нулевым пунктом», исходной точкой во всех возможных причинных цепочках поведения и действия, требуемого или желанного в разных ситуациях.

Фактическое проигрывание ценностей в конкретных выборах и действиях влечет за собой вопрос об их усвоении, реализации и устойчивости, о процес­ сах, лежащих в основе попадания человека в культуру. Социология фиксирует это как процесс интернализации («овнутривания») ценностей и норм. При этом за нормами традиционно признается избыточная «жесткость», принудитель­ ность, что в контексте опосредованно удаленного влияния ценностей оставляет открытым вопрос о равном присутствии в социальном поведении как конформ­ ных, так и девиантных (отклоняющихся) тенденций и действий и об основани­ ях такого присутствия.

За нормой также следует признать сущностную возможность быть динамич­ ной, открытой благодаря своей форме существования не в качестве животного генетического кода, а некой рабочей договоренности, лишь условно завязанной