1 5. Научные законы в социологии права

1\

Социология права уже одним тем продемонстрирует свою способность разрабатывать научные законы, если сумеет использовать некоторые известные и достаточно проверенные из них. Конечно, надо заранее признать, что речь идет не о законах, столь точных, как физиче­ские или химические. Более того, даже другие общест­венные науки, например экономическая, обладают более высокой степенью точности, чем юридическая социология. Отчасти это связано с тем, что в праве много произволь­ного, а отчасти с тем, что юридико-социологические ис­следования ведутся не так давно. Очевидно, социология права находится еще на той стадии, когда наука в ожи­дании законов выдвигает формулы — гипотезы. Во всяком случае, о большинстве законов можно сказать, что их гипотетический характер сразу же бросается в глаза. Мы остановимся на законах двух видов.

Начнем с законов развития, которые называют также генетическими или историческими, поскольку они уста­навливают, как одно юридическое явление с необходимо­стью сменяет другое, один правовой институт — другой, как изменяются формы и аспекты одного и того же явле­ния или института. Законы этого вида в прошлом веке с необычайной легкостью устанавливались историками права. Но от этих законов можно требовать не больше истины, чем от философии истории. Достаточно часто они отражали лишь личное мнение ученого или же дух своего времени. Когда Иеринг полагал, что сфера уголов­ного наказания исторически последовательно свертыва­ется, или когда Мэн утверждал, что статус предшествует договору, то за этими конструкциями нетрудно увидеть

292

идеологию либерализма. Но очевидно, что сегодня на ос­нове многочисленных данных, говорящих об усилении репрессивной реакции общества и экономического дири­жизма, такого рода законы-тенденции были бы сформу­лированы иначе. Такая же судьба постигла закон эволю­ции преступности, сформулированный представителем позитивной школы в уголовном праве итальянцем Ниче-.форо (от насилия к хитрости), п уже упоминавшуюся вы­ше формулу развития договорного права: от формализма к консенсуализму. Оценивая их, мы не можем не учиты­вать, что алкоголизм и войны воскресили насилие, бюро-.кратию, формализм. Именно рост бюрократии подсказал Ж. Веберу закон, который после его смерти был назван «го именем. Этот закон-тенденция мог бы стать одним .из самых обоснованных. В соответствии с ним право в .современных обществах имеет тенденцию ко все возра­стающей бюрократизации.

Дюркгеймовская этнология, опираясь на материалы изучения ряда правовых систем, также сформулировала :законы развития, которые казались успешным итогом применения хорошо разработанного социологического ме­тода¹¹. За афоризмом Марселя Мосса «дарение — это при­митивная форма обмена», скрывался генетический закон. Был сформулирован и другой закон, давший ставшую классической схему развития семьи. Согласно этой схе­ме, человечество прошло путь от недифференцированной полигамной жизни первобытных племен через материн­скую семью к отцовской. Однако многие считают эту .•схему не более чем гипотезой. К этому следует добавить, что новейшая этнология в ее структуралистском варианте пришла к тому, что вообще ставит под сомнение само понятие эволюции. Если послушать представителей этого течения, то может показаться, что следует вообще отка­заться от законов развития и искать прежде всего струк­турные законы.

Структурные законы — это законы статические, за­коны равновесия. Они отличаются от законов развития тем, что берут свой объект в определенный момент его -существования, абстрагируясь от процесса его историче­ского становления. Это законы не о необходимых отно­шениях сменяемости, а об отношениях постоянства и взаи­мозависимости, отношениях «солидарности» юридических явлений друг с другом, а также структурных элементов одного и того же института.

293

1. Обратившись к структурным законам, объектом ко­торых являются институты, мы встретимся с понятием правовой системы и влиянием сравнительного права. В итоге определенных наблюдений может сложиться впечатление, что некий структурный закон предопреде­ляет одновременное наличие в разных правовых системах свободы договора и перехода права собственности по од­ному лишь соглашению сторон или же развода по причи­не психического заболевания супруга, контроля государ­ства за попечительством над малолетними и ряда других институтов. Однако подобная «структурная солидарность» весьма хрупка, и достаточно произвольного движения за­конодателя, чтобы ее разрушить. Значительно большее сопротивление может оказать обычное право. Структур­ные законы особенно часто подкрепляются этнологиче­ским материалом. В общем виде можно сказать, что со­временный структурализм делает акцент на том, что объединяет различные институты в рамках одной и той же правовой системы. Впрочем, такого рода идеи встреча­лись уже у Монтескье.

2. Структурные законы говорят также о взаимосвязан­ности элементов в рамках одного и того же института. Не­которые такие взаимосвязи и пропорции остаются посто­янными во всех правовых системах, где встречается данный институт. Такое постоянство — основание для появления структурного закона. В этой связи можно ука­зать закон соответствия или сходства форм, известный, впрочем, задолго до того, как им заинтересовались социо­логи права (он упомянут уже в «Дпгестах», книга 50, ти­тул XVII «О различных правилах древнего права»). Этот закон гласит, что любая юридическая связь прекращает­ся в форме, обратной той, с помощью которой эта связь возникла.

6. каузальный анализ ;^;

Не претендуя на многое, юридическая социология от­казывается формулировать законы, которые придали бы причинности в ее сфере постоянный и всеобщий харак­тер. Она довольствуется тем, что открывает лишь частич­ную связь между определенными причиной и следствием. Проще говоря, она ограничивается констатацией, что су­ществует зависимость, а именно статистическая зависи­мость между двумя юридическими явлениями или между

юридическим явлением и каким-то другим (социальным, экономическим, психологическим). Зачастую каузальным анализом называют то, что в строгом смысле слова пред­ставляет собой исследование корреляции, а не причин­ности.

В этой связи важно подчеркнуть, что не все корреля­ции являются причинно-следственными. В ряде случаев за корреляцией, очевидно, скрывается причинная связь, но невозможно различить, что в этой корреляции причи­на, а что — следствие. Переплетение событий здесь тако­во, что хронологический критерий не может быть исполь­зован, а теоретически именно он является решающим. Замечено, например, что в таких местах проживания, как дома в больших городах, где сдаются внаем меблирован­ные комнаты, число свободных союзов (внебрачных се­мей) значительно больше, чем в других местах. Налицо корреляция, но при этом невозможно определить, то ли характер этого места проживания препятствует созданию семей, то ли, наоборот, здесь поселяются бессемейные люди, вступающие затем в свободный союз. Другой при­мер. В округе апелляционного суда Экс-ан-Прованса в 1966 году насчитывалось 39 адвокатов и поверенных на сто тысяч жителей, а в округе апелляционного суда в Нанси — 7. В том же году число судебных разбирательств (взятое в соотношении всех судебных решений с числен­ностью населения апелляционного округа) составило в Эксе 222 на десять тысяч жителей и в Нанси 74 на те же десять тысяч. Сопоставление этих данных может приве­сти к двум диаметрально противоположным выводам. Первый: большое число адвокатов и поверенных способ­ствует увеличению числа дел. Второй: обилие дел при­влекает в данный округ этих служителей Фемиды.

Бывает также, что взаимосвязь между двумя явле­ниями носит причинно-следственный характер, но вы­явить это можно, лишь приняв во внимание третье явле­ние, которое на первый взгляд незаметно. Не раз отме­чалось, что в 60-е годы в Западной Германии на судей­ских и иных юридических должностях сохранилось больше бывших нацистов, чем в других профессиональных сферах. Можно было бы объяснить это тем, что идеология гитле­ризма сочеталась с чувством порядка и дисциплины и это привлекло к режиму юридическую касту в большей мере, чем другие профессии. Но такое объяснение проходит ми­мо промежуточного явления — процедуры денацификации.

295

1. Обратившись к структурным законам, объектом ко­торых являются институты, мы встретимся с понятием правовой системы и влиянием сравнительного права. В итоге определенных наблюдений может сложиться впечатление, что некий структурный закон предопреде­ляет одновременное наличие в разных правовых системах свободы договора и перехода права собственности по од­ному лишь соглашению сторон или же развода по причи­не психического заболевания супруга, контроля государ­ства за попечительством над малолетними и ряда других институтов. Однако подобная «структурная солидарность» весьма хрупка, и достаточно произвольного движения за­конодателя, чтобы ее разрушить. Значительно большее сопротивление может оказать обычное право. Структур­ные законы особенно часто подкрепляются этнологиче­ским материалом. В общем виде можно сказать, что со­временный структурализм делает акцент на том, что объединяет различные институты в рамках одной и тон же правовой системы. Впрочем, такого рода идеи встреча­лись уже у Монтескье.

2. Структурные законы говорят также о взаимосвязан­ности элементов в рамках одного и того же института. Не­которые такие взаимосвязи и пропорции остаются посто­янными во всех правовых системах, где встречается данный институт. Такое постоянство — основание для появления структурного закона. В этой связи можно ука­зать закон соответствия или сходства форм, известный, впрочем, задолго до того, как им заинтересовались социо­логи права (он упомянут уже в «Дигестах», книга 50, ти­тул XVII «О различных правилах древнего права»). Этот закон гласит, что любая юридическая связь прекращает­ся в форме, обратной той, с помощью которой эта связь возникла.

6. каузальный анализ ;"''

Не претендуя на многое, юридическая социология от­казывается формулировать законы, которые придали бы причинности в ее сфере постоянный и всеобщий харак­тер. Она довольствуется тем, что открывает лишь частич­ную связь между определенными причиной и следствием. Проще говоря, она ограничивается констатацией, что су­ществует зависимость, а именно статистическая зависи­мость между двумя юридическими явлениями или между

юридическим явлением и каким-то другим (социальным, экономическим, психологическим). Зачастую каузальным анализом называют то, что в строгом смысле слова пред­ставляет собой исследование корреляции, а не причин­ности.

В этой связи важно подчеркнуть, что не все корреля­ции являются причинно-следственными. В ряде случаев за корреляцией, очевидно, скрывается причинная связь, но невозможно различить, что в этой корреляции причи­на, а что — следствие. Переплетение событий здесь тако­во, что хронологический критерий не может быть исполь­зован, а теоретически именно он является решающим. Замечено, например, что в таких местах проживания, как дома в больших городах, где сдаются внаем меблирован­ные комнаты, число свободных союзов (внебрачных се­мей) значительно больше, чем в других местах. Налицо корреляция, но при этом невозможно определить, то ли характер этого места проживания препятствует созданию семей, то ли, наоборот, здесь поселяются бессемейные люди, вступающие затем в свободный союз. Другой при­мер. В округе апелляционного суда Экс-ан-Прованса в 1966 году насчитывалось 39 адвокатов и поверенных на сто тысяч жителей, а в округе апелляционного суда в Нанси — 7. В том же году число судебных разбирательств (взятое в соотношении всех судебных решений с числен­ностью населения апелляционного округа) составило в Эксе 222 на десять тысяч жителей и в Нанси 74 на те же десять тысяч. Сопоставление этих данных может приве­сти к двум диаметрально противоположным выводам. Первый: большое число адвокатов и поверенных способ­ствует увеличению числа дел. Второй: обилие дел при­влекает в данный округ этих служителей Фемиды.

Бывает также, что взаимосвязь между двумя явле­ниями носит причинно-следственный характер, но вы­явить это можно, лишь приняв во внимание третье явле­ние, которое на первый взгляд незаметно. Не раз отме­чалось, что в 60-е годы в Западной Германии на судей­ских и иных юридических должностях сохранилось больше бывших нацистов, чем в других профессиональных сферах. Можно было бы объяснить это тем, что идеология гитле­ризма сочеталась с чувством порядка и дисциплины и это привлекло к режиму юридическую касту в большей мере, чем другие профессии. Но такое объяснение проходит ми­мо промежуточного явления — процедуры денацификации.

295

Очевидно, среди юристов было не более приверженцев нацизма, чем среди представителей других профессий, но юристы в решающий момент денацификации с помощью своих юридических знаний проявили исключительную способность выйти сухими из чистки.

Особенно часто бывает и так, что корреляция соеди­няет два явления, которые представляют собой следствие одной и той же причины, но сама эта причина при по­верхностном взгляде ускользает из поля зрения исследо­вателя. Не исключено, что именно такова ситуация в приведенном выше примере апелляционных округов Экса и Нанси. Возможно, что одна и та же причина (напри­мер, наличие или, наоборот, отсутствие определенных пра­вовых традиций) в равной мере способствует (или, на­оборот, препятствует) склонностям как профессиональ­ных юристов, так и жителей этих округов.

V