2. Знание

Начинать следует именно со знания. И многие юристы¹ требуют от юридической социологии лишь одного — уто­ления их потребности в знании того, что происходят в реальной жизни. Они видят, что книги о праве подобны театральным декорациям. А законы? Тому, что происходит-повседневно, они посвящают одну строку, а редким исклю­чениям — подробные правила. Судебная практика? Но она» рассказывает лишь о патологической части реальной дей­ствительности. Мы изучаем договор и его отдельные виды (купля-продажа, поручение), но плохо знаем, каковы те« практические ситуации, которые складываются за этими формами. И наконец, мы исходим из того, что право при­меняется. Однако не остается ли оно в ряде случаев без­действующим?

Юридическая социология призвана выявить те свой­ства самого права, которые мешают его познанию, пока­зать чрезвычайное разнообразие практических ситуаций, обратив особое внимание на его повседневную реализа­цию, не приводящую к судебным спорам. Эту функцию» сбора сведений, получения данных юридическая социо­логия спонтанно выполняла с первых дней своего сущест-

279»

i-вования, что помогло по-новому взглянуть на многие ^институты.

Доверившись доктринальным источникам, историки •полагали, что на юге Франции в XIII—XVI веках знали ..лишь такой режим семейного имущества, который Граж­данский кодекс определил как «режим при наличии при-.,даного». Однако исследования нотариальных архивов показали широкое распространение и в тот период режи­ма общности имущества супругов².

Основываясь на опубликованной судебной практике, .цивилисты считали, что со времени реставрации и до Пя-•той республики вследствие падения нравов и ослабления правового ригоризма число внебрачных детей постоянно возрастало. Однако статистика выявила удивительное .постоянство процента внебрачной рождаемости: 6,96 —• в 1815—1830 годах; 7,03 —в 1830—1850 годах; 7,45 — в 1850-1870 годах; 8,07 - в 1870-1900 годах; 8,7 - в .1930 году; 6,7 — в 1936 году; 6,5 - в 1958-1969 годах. ,Не следует переоценивать возможности этой функции сбо­ра сведений по такого рода конкретным проблемам. Ей надо отдать должное в том смысле, что она побуждает к дальнейшим исследованиям, но было бы ошибочно пола­гать, что с ее помощью можно сразу же решить все проб­лемы. Было бы весьма опасно поспешно придавать такой информации всеобщее значение, не учтя иные возможные и неизученные аспекты. Так, цифры, свидетельствующие о стабильности уровня внебрачной рождаемости, о чем го­ворилось выше, нуждаются в сопоставлении с кривой абортов. .В отличие от юридико-догматического знания, которое может считать себя завершенным, как только •обсуждаемая проблема получила судебное решение, со­циологическое познание не останавливается никогда.

Дополним сказанное несколькими замечаниями. В прошлом веке Л. фон Ранке, определяя задачи истори­ческой науки, выдвинул формулу «показать, как это дей­ствительно происходило». То же самое можно сказать и о социологии, и поэтому истина в этой науке схожа с ис-•тиной в исторической науке. Следовательно, и юридиче­ская социология может претендовать на более высокую степень истинности, чем та, которой довольствуется догма права. В начале нашего века Бартэн, возможно находясь под впечатлением дела Дрейфуса, провел ставшую клас­сической параллель между историческим и судебным до­казательством. Поскольку судебное доказательство всегда

.280

ограничено, юридическая истина, которая основывается:¹ на нем, далека от подлинной истины, это — искусственная истина. Как говорили римские юристы — «судебное ре­шение принимается за истину».

Еще одно дополнительное замечание — о реальности,, которую призвана охватить юридическая социология. По­нятие правовой реальности неопределенно. Мы не исчер­паем его, если добавим к законам и обычаям судебную н внесудебную практику и договоры. Это все сфера догма­тического права. Перед юридической социологией более-обширная область, в которую входят также правонару­шения, фактические ситуации (например, «свободный союз»), являющиеся как бы продолжением права. Все,, перечисленное выше и взятое вместе, и составляет то, что-можно назвать позитивной правовой реальностью. Но су­ществует также негативная правовая реальность, кото­рая хотя и не видна, но тем не менее важна. Сюда отно­сятся, в частности, пробелы в праве, бездействие закона-(это также форма его реального осуществления).

Из числа причин, препятствующих юридико-социоло-гическому знанию, укажем на свойственный праву фор­мализм. Дюркгейм считал правильным, что его социо­логические методы обращаются по преимуществу к та­ким явлениям, которые материализованы и имеют внеш­нюю форму. Но явления, зафиксированные юридически и получившие тем самым внешнюю форму, составляют лишь малую часть правовой реальности. Основная масса юридических фактов не оставляет после себя следов, в мы можем впоследствии изучать лишь то, что было фор­мализовано, а это опасно, ибо ведет к искажениям. Так, изучая нотариально заверенные дарения, мы упускаем из виду ту массу дарений, которая не требовала преду­становленной формы, а за куплей-продажей недвижимо­сти не видим повседневные акты бытовой купли-продажи.