«Гугина мама» 1949 г.

«Евгений Евгеньевич Шестаков был не только хорошим пианистом, но и хорошим педагогом». Его назначили директором муз. школы. Все родители радовались, пока он не отчислил 3 неспособных учеников. Посыпались жалобы, в редакцию автору позвонил работник Главсахара. Он просил поддержать мать Гуги, отчисленного мальчика. Позже позвонили еще восемь человек с той же просьбой. Дело Гуги было ясным, он не обладал музыкальными талантами, его нужно было определить в другое училище. Но мать Гуги мечтала, чтоб ее сын стал пианистом, добивалась его восстановления. «И ведь сумела же она привлечь на свою сторону всю эту почтенную публику! Как? Каким образом?».

Автор понял, в чем дело, когда она сама к нему пришла. Она была серенькой, незаметной. Все, что она умела – плакать.

«И эти тихие слезы творили чудо. Из склочной, эгоистичной женщины они превращали Гугину маму в маленькую обиженную девочку, и вот вы готовы были уже броситься в бой против ее обидчика».

Автор тоже не выдержал и стал звонить, просить восстановления Гуги. Шестаков согласился, но пригласил в школу, чтобы заступники подтвердили свою просьбу. В школе оказалось, что никто не знает Гугу лично. Тогда директор пригласил мальчика в класс и попросил сыграть. Он играл холодно, равнодушно. «Если вы действительно хотите помочь Гуге, то вам следует прежде всего серьезно поговорить с Гугиной мамой». На это никто не согласился, все разошлись.

Когда автор отъезжал от школы, его машина заглохла. Гуга помог завести ее, почистил свечи, поменял две. Автор решил подвезти парня. Оказывается, Гуга «два года состоял членом Детского автомобильного клуба». «Только не говорите маме». Мальчик хотел подать заявление в автомеханическое ремесленное училище, но там москвичам не дают общежития. «Хороший специалист - тот, который идет снизу вверх». После училища Гуга хочет в техникум, потом в институт. Автор решается пойти наперекор Гугиной маме и помочь парню, ему все-таки выделяют общежитие. «родительские мечтания не должны быть эгоистичны», хотя автор и знает, что «завтра же Гугина мама начнет бегать, плакать и жаловаться на меня».

«Дяденька, дай прикурить…» 1948 г.

«Сын моего соседа Миша устроил на днях банкет по случаю благополучного перехода из седьмого класса в восьмой». Родители пришли домой, а дети уже пьяные, мать заплакала, а отец выпорол сына и племянника Леню. Леня-то и подбивал Мишу отметить по-взрослому: с алкоголем. Миша пошел в «Гастроном» и купил водку. Автора возмущает то, что никто не остановил детей.

«Почему в магазине продают водку несовершеннолетним?». Продавца и завмага удивил такой вопрос, если есть деньги, они обязаны продать. «Советский человек должен радеть о правильном воспитании как своего, так и чужого ребенка». В том же магазине маленький человечишка может купить и папиросы.

- «Дяденька, дай прикурить!

И дяденька делится огоньком, часто даже не поворачивая головы к просящему, не думая о нем».

И в кинотеатре, вечером детям нельзя на сеанс, для них время – день. Но стали показывать не предназначенные для детей фильмы днем. Автор настаивает на том, что «за правильное воспитание детей морально отвечает каждый из нас, дети должны всегда видеть и уважать в тебе строгого и любящего старшего».

«Плох тот отец, который дома читает сыну проповеди о вреде табака, а на улице прикуривает папиросу от одной спички со школьником».