Тема 10. Российская федерация

1. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ РОССИИ.

В конце 1991 года Россия стала свободным и независимым государством. Но экономика страны оказалась в крайне сложном положении. Положение было не просто сложное, даже не предкризисное, а просто кризисное. В магазинах тотально не хватало товаров и продуктов питания, и положение продолжало ухудшаться. Наряду с традиционными бедами отечественной экономики (ВПК, централизация, неэффективность) добавился такой фактор как желание товаропроизводителей придерживать свою продукцию. Так, директора заводов и фабрик тормозили вывоз своей продукции по традиционным адресам, централизованным базам, складам, откуда те должны были распределяться по магазинам или по разным учреждениям: больницам, детским домам. Товаропроизводители оставляли свою продукцию, более надежную вещь, чем деньги. Последние обесценивались, и товаропроизводители стали переходить к натуральному обмену товаров. Усиливалась карточная система распределения важнейших видов продовольствия. Например, по одной из таких продовольственных карточек в 1991 году на ребенка полагалось 200 г подсолнечного масла (в квартал?), но даже это небольшое количество масла за весь квартал в магазинах не оказывалось. Государственная система распределения стала давать сбои как в сфере государственной торговли, так и в сфере некоторого снабжения учреждений и граждан товарами и продуктами. С ослаблением централизованной власти система государственного распределения становилась все более не эффективной. Перед страной встала реальная опасность голода – причем не товарного голода, он уже настал, а голода в прямом смысле, когда людям не хватало продуктов питания.

Такое развитие событий не было неожиданностью. Многие экономисты предсказывали подобное развитие ситуации еще до начала перестройки. Собственно, что-то пытался делать в плане резкого изменения экономической ситуации даже Ю. Андропов. Со своей попыткой удаления?? централизации и государственного контроля в экономике.

Но весь мировой опыт: и экономический, и политический с неумолимой очевидностью показывал, что выправить экономическое положение можно только одним стратегическим способом – созданием свободной экономики. Обычно вместо выражения «свободная экономика», используют такие выражения как «рыночная экономика» или «либеральная экономика». Но эти выражения несут в себе или несколько негативный, или несколько искаженный смысловой оттенок. Слово «рынок» в русском языке ассоциируется со словом «базар» или «вещевая ярмарка». А в экономической науке термин «рыночная» означает экономику, в которой производитель создает продукцию, нужную людям, продукцию, которую люди будут охотно покупать из-за хорошего качества и полезности. Противоположностью рыночной экономике являлась та, которую создали коммунисты России, когда продукция производилась по приказу и заказу государства, а точнее различных чиновников. Поэтому государственная экономика оторвана от запросов граждан и является не только неэффективной, но и не свободной.

Термин «либеральная экономика» буквально означает то же самое, что и «свободная экономика», поскольку слово «либеральная» - это всего лишь аналог слова в западноевропейских языках, аналог русскому слову «свободный». Примечательное обстоятельство, что в русском языке используются два слова для обозначения свободы. Но лучше было бы обходиться одним, собственно русским. Выражения «либералы», «либеральный» предпочитают использовать те люди, которые негативно относятся и к самой свободе, т.е. к духу свободы вообще, и к политической и гражданской свободе, к свободной экономике, и к политикам, отстаивающим и защищающим свободу. Трудно для какого-нибудь пропагандиста или политика обличать политиков, отстаивающих свободу, а вот «проклятых либералов» обличать можно. Можно долго рассуждать о вреде либерализма и либеральной экономики для России, но прямо проклинать идеи свободы и свободной экономики гораздо труднее. Следует сказать, что стремление России и русской культуры к свободе нашло свое выражение даже в русском языке, где слово «свобода» существует давно и широко используется людьми – что имеет место далеко не во всех странах и народах. Даже слова «патриотизм», «нация», «партия» иностранного происхождения появились в русском языке относительно недавно, в начале XIX века, придя из французского языка вместе со словами «либерализм», «либералы». Но последние слова в русском языке просто лишние, в отличие от предыдущих.

На рубеже 1991-92 гг. России и особенно ее политикам и экономистам было не до языковых тонкостей. Экономика стояла на краю пропасти. Какие-то шаги по переходу на рыночные отношения, можно напомнить, предпринимались уже с 1986 года. В 1990 г. обсуждалась специально разработанная программа перехода к свободной экономике. Программа разрабатывалась под руководством Г.А. Явлинского и называлась «500 дней». Но Верховный Совет и Правительство Советского Союза не приняли программу, поскольку были принципиальными противниками свободной экономики. Россия пыталась предпринимать самостоятельные шаги по построению свободной экономики, но делать это одной в рамках союзного государства оказалось невозможным. Хотя еще в период существования Союза был принят закон «О приватизации государственных предприятий»(?)

На реальный переход к свободной экономике решился только президент России Б. Ельцин, сознававший свою ответственность перед страной и народом и понимавший, что без создания свободной экономики, страна обречена на массовый голод, стихийные бунты и абсолютное отставание от передовых стран. Ельцин не только решился на этот смелый шаг, но и подобрал слаженную команду, хороших специалистов, которым было доверено реформирование экономики. Это были молодые, очень способные, знающие экономисты, которые занимались проблемами реформирования экономики на теоретическом уровне с начала 80-х годов ХХ века. Во главе этой команды экономистов стоял Егор Гайдар, назначенный Ельциным сначала вице-премьером, а потом исполняющим обязанности председателя правительства.

Масштабный переход к свободной экономике намечался еще на ноябрь 1991 года. Но по просьбе руководства Украины начало радикальной экономической реформы откладывалось до референдума в Украине 2 декабря 1991 года. Затем последовала повторная просьба Украины об откладывании реформ, но теперь уже Гайдар решительно заявил, что компромисс исчерпан. Украина, как и другие республики, отказалась от построения свободной экономики, и Россия приступила к реформам одна единственная из всех стран СНГ. Руководители других стран или не верили свободной экономике и не хотели ее, или побоялись трудностей. Последующие события показали, что трудности, связанные с реформами, действительно были огромными. Но через 3-3-4 года экономика и материальное положение людей в этих странах оказались в гораздо худшей ситуации, чем та, которая сложилась в России. Другие страны СНГ стали переходить к подобным же реформам, подтвердив правоту действий Ельцина и Гайдара.

Официальным началом экономических реформ стала либерализация цен со 2 января 1992 года. Либерализация цен означала, что производитель продукции мог сам устанавливать цену на продукцию свободно, независимо от вмешательства государства. Естественно, что производители пытались увеличивать цену максимально, но покупатель мог не покупать продукцию по завышенным ценам, т.е. производитель должен был считаться с интересами, возможностями покупателя. То есть, свобода производителя сочеталась со свободой покупателя. Подобное свободное регулирование цен дает эффект только в условиях конкуренции производителей. Но конкуренция опять же свободная и честная, т.к. производители равных товаров не имеют особой поддержки со стороны чиновников государства.

Помимо либерализации цен важнейшими чертами рыночной реформы стали:

• приватизация большинства государственных предприятий, как производственных, так и торговых;

• реорганизация большинства государственных предприятий в акционерные общества;

• разрешение и даже поощрение свободной торговли.

Примечательно, что одним из первых правовых актов в процессе создания свободной экономики был Указ Президента России о свободе торговли. Этот закон запрещал местным властям препятствовать всем желающим гражданам и организациям занятия торговой деятельностью. Свобода производить связывалась со свободой торговать.

Одной из главных задач построения свободной экономики было воссоздание свободной частной собственности, в том числе индивидуально находящейся в руках отдельных людей. Частная собственность нужна была России как более эффективная и более ответственная, чем государственная, ведь на предприятиях государственной собственностью распоряжались директора, которые не несли никакой личной ответственности своим имуществом, не заботились ни о высоком качестве продукции, ни о снижениях расходов предприятий. Государственных руководителей интересовали только доходы, а качество, рентабельность предприятий их не заботили. Главным для государственных директоров были хорошие связи с чиновниками на местах и в вышестоящих министерствах.

Для руководителей же частных предприятий качество продукции, рентабельность производства означали само существование. Этого предприятия в настоящем и будущем. Нет качества и рентабельности – значит, предприятие и его владельцы разоряются. Частная собственность, т.е. собственность отдельных людей по сути своей связана с рациональным и эффективным управлением собственности. Государственная собственность порождает безответственность и неэффективные, затратные способы управления.

Стране нужно было и возникновение крупных денежных состояний индивидуальных, личных. Для чего? Для того, чтобы создать общественные силы, которые могут создать баланс в отношениях между государством и обществом. Крупные собственники – это, значит, экономическая сила, которая может сдерживать государственных чиновников в их излишних стремлениях управлять обществом и людьми, ограничивая их интересы и свободы. Государственная власть и чиновничество не должны быть всесильны.

В свободной экономике решающая роль принадлежит, в конце концов, личной инициативе и свободной экономической деятельности отдельных граждан. Были ли такие люди в России в начале 90-х годов и было ли их достаточно много? Гайдар и его соратники были уверены, что «да» и не ошиблись в своих надеждах. Ближайшие годы показали, что в процессы свободной экономики добровольно вошли миллионы граждан России.

2. Приватизация и коррупция

Многие исследователи важнейшим событием реформирования экономики считают даже не либерализацию цен, а приватизацию. Это выделение приватизации достаточно оправдано: и по ее сути, и по масштабу. Суть приватизации – это разгосударствление экономики, уход неэффективных государственных управленцев из большинства сфер экономики. Это переход от неэффективности и затратности к объективности и качеству.

По своему масштабу приватизация захватила столько людей, что может считаться крупнейшим событием в истории России с отменой крепостного права в 1861 году или столыпинскими реформами в начале ХХ века.

В частные руки перешли десятки тысяч различных предприятий. Прежде всего, можно выделить переход магазинов, которые были практически все государственными, в частные руки. Перестали быть государственными сферы услуг и сферы быта. Таким образом, государство избавлялось от совершенно несвойственных и ненужных ему функций. Вместе с тем, государство получало доходы и непосредственно от доходов предприятий в виде налоговых поступлений от этих предприятий. Были приватизированы и тысячи промышленных предприятий.

Процесс приватизации проводился правительством Гайдара при соблюдении четких правил, определенных законом о приватизации и некоторыми Указами Президента. Приватизационное законодательство четко устанавливало, какие предприятия и какие сферы экономики не принадлежат приватизации. Это были учреждения культуры и образования, военное производство, железнодорожный транспорт, ряд особо выделенных предприятий. Все остальное могло и должно быть приватизировано.

Каждый гражданин России косвенно участвовал в приватизации в качестве владельца специального документа, названного приватизационный чек. Они выдавались даже на младенцев, за которых чеки получали родители. Чеки можно было вложить в специально созданный фонд или продать. Реальная собственность каждого человека оказалась невысокой, но об этом позже. Приватизация проходила в наибольших масштабах в 1992-93 гг.

Ее проведение было сложным делом, не столько в экономическом, сколько в политическом смысле. Некоторые ее шаги были достаточно спорными. Реформаторов и обвиняли, и критиковали. У приватизации было очень много врагов и противников, делившихся на две основные категории: идеологические противники, не принимавшие приватизацию из идейных соображений, и гораздо более серьезные противники – это директорский корпус страны: директора заводов, фабрик, совхозов, председатели колхозов, ректоры институтов, а также чиновники большинства министерств, и чиновники, и руководители местных органов власти. Все эти люди дефакто последние годы стали неконтролируемыми владельцами управляемых учреждений. Они сдавали корпуса и площади своих предприятий в аренду, а большую часть доходов клали себе в карман. Они создавали дочерние предприятия, которыми управляли их родственники, подставные лица, а доходы шли опять же в их карман. Эти люди фактически уже приватизировали заводы, фабрики, но без малейшей пользы для России и ее граждан. Это была стихийная, хищническая и неэффективная приватизация. Законная же приватизация, проводимая Гайдаром, означала коней хищнической директорской приватизации. Естественно, что директорский корпус встретил покушение на свои левые доходы в штыки. Открытое сопротивление директора оказывали не столько в своих кабинетах, сколько через Верховный Совет и местные Советы. Директорский корпус со своим лобби в парламенте и на местах долгое время проводил политику явного и скрытого саботажа законной приватизации.

Действия директорского корпуса по стихийной приватизации предприятий были связаны с прямыми или косвенными нарушениями законности, финансовой дисциплины и выходили за рамки их должностных обязанностей. Эти действия, безусловно, вредили и финансовому положению их предприятий и ухудшали материальное положение работников предприятий. Иными словами, представители директорского корпуса использовали свое должностное положение для личного обогащения и с нарушением законностей и прав своих работников. Можно сказать, что этим занимались 99% руководителей, а если приблизительно, то 99,9 %. Одно из этих исключений из правил - бывший ректор УДН, а ныне министр Образования РФ Филипов.

Вставал вопрос, почему эти нарушения законности проходили директорам безнаказанно. Недаром человек, отвечавший в Правительстве России за приватизационные процессы, председатель Госком имущества РФ Анатолий Чубайс, говоря о сложившейся ситуации писал: «Попытка же добиться большего, осуществить кристально чистую и честную приватизацию, нарушила бы соотношение сил в обществе и привела бы к опаснейшим политическим потрясениям. Для осуществления такой приватизации нам бы пришлось пересажать всех директоров и всех начальников или, хотя бы половину из них, в расчете на то, что половину пересажаешь, вторая заткнется. Не знаю, хорошо ли, плохо ли, но российский государственный аппарат к таким мерам насилия готов не был». (*Чубайс А. Рождение идеи // Приватизация по-российски. – М.: Вагриус, 2000). Доводы Чубайса убедительны, но думается, что он был неправ. Может быть надо было настоять на том, чтобы посадили в тюрьму 90% директоров, чиновников, прокуроров

С А. Чубайсом нельзя согласиться по поводу того, что государственный аппарат того времени не был готов к насилию в таких масштабах. Когда речь идет о том, что кого-то надо посадить, имеется ввиду не весь государственный аппарат, а та часть его, которая представлена органами милиции, прокуратуры, судебной системой, а также системы тюрем и лагерей. В 90-х годах в лагерях и тюрьмах России было свыше миллиона заключенных, то есть к большим масштабам насилия прокуратуры, милиции были более чем готовы. Но кто входил в число этого миллиона заключенных? Помимо опасных преступников (убийц, грабителей, насильников), это были в подавляющем числе люди, попавшие в заключение за мелкие прегрешения, которые иногда и преступлениями можно было назвать с большой натяжкой. Украл с голоду мешок картошки – ты преступник. Если перед этим ты украл ведро картошки – значит, ты опасный рецидивист. Если ты уговорил приятеля поднести этот мешок до дому, то ты действовал по предварительному сговору, да еще в преступной группе, и получал свои 5-7 лет в колонии строгого режима. К подобным людям госаппарат был беспощаден, и таких людей в лагерях набиралось несколько сот тысяч человек.

Директоров, ректоров и начальников, которых следовало посадить, с точки зрения А. Чубайса, было гораздо меньше, всего несколько тысяч, в крайнем случае, несколько десятков тысяч. На них хватило бы одних лагерей Архангельской области. На них хватило бы десятой части прокуроров, следователей, судей и охранников лагерей. Но следователь, прокурор, судья, видевшие в укравшем мешок картошки человеке опасного бандита, и смело сажавшие его в тюрьму, при взгляде на вороватых директоров, ректоров, с помощью аренды или дочерних предприятий присваивавших огромные суммы, превращались в гуманнейших людей. Прокуроры, действительно, оказывались не способными на насилие, прямо-таки по Чубайсу. Обязанность "сажать", привлекать к уголовному преследованию, была обязанностью прокуроров и высших чиновников милиции. Но они струсили - или были подкуплены - причем противниками Чубайса.

Говоря более прямо, прокуроры, следователи, судьи смотрели сквозь пальцы на махинации директорского корпуса при стихийной приватизации. Более того, работники правоохранительных органов прикрывали махинации директорского корпуса. Почему? В основе прикрытия были три причины:

1. Прямые денежные взятки или взятки натурой.

2. Более разветвленные формы коррупции.

3. Номенклатурные принципы управления, номенклатурное братство директорского корпуса и «руководящего звена» правоохранительных органов.

Правовой основой эффективного функционирования этих трех причин было «телефонное право»: соответствующая техническая база, телефонные аппараты в кабинетах и квартирах директорского корпуса. Представители директорского корпуса и руководящие органы милиции, прокуратуры и судов до начала 90-х гг. составляли один круг коммунистической диктатуры, о чем подробно говорилось в предыдущей теме. Напомню, что номенклатура официально не была подсудна общему законодательству. Лучше всех это было известно именно следователям, прокурорам, судьям и директорам. Этот круг людей привык прикрывать друг друга и доверять друг другу. После того, как власть компартии ушла от власти, номенклатура рассталась с партийными билетами, она предпочла сохранить номенклатурное братство. Но теперь уже из чисто эгоистических, корпоративных и личных интересов, т.е. теперь директора, руководящие органы правоохранительных органов предпочли сохранить старые традиции, старые связи.

Эти люди из двух руководящих кольцевых кругов – хозяйственного и правоохранительного стали оказывать друг другу взаимные услуги с использованием своего служебного положения, не останавливаясь перед нарушением прав миллионов граждан России и ее законодательства. Например, директор крупного государственного завода сдавал в аренду каким-то фирмам ограниченные площади по крайне низким, невыгодным для завода ценам, но при этом получал в свой карман большие деньги. А милиция, прокуратура закрывали на это глаза, даже если получали заявления возмущенных такой арендой работников завода. Или же ректор государственного вуза использовал ограниченные бюджетные деньги не по целевому назначению и даже кредитовал частные предприятия, нанося ущерб вузу и преподавателям* (Сборник Коррупция в России). Но руководители прокуратуры, милиции и судов прикрывали эти действия ректора, лично обогащающегося, благодаря своим махинациям. Дело в том, что дети начальствующих прокуроров и судей поступали с гарантией в этот вуз для учебы на бесплатной основе, и они прикрывали ректора от юридической ответственности, даже если налицо было нарушение закона.

Это были характерные примеры разветвленной коррупции старо-новой номенклатуры. Недаром, не только упомянутый А. Чубайс, но и Е. Гайдар, и сам Президент России Б. Ельцин понимали опасность этой номенклатурной коррупции. Е. Гайдар в ходе своего премьерства пытался привлечь работников прокуратуры и милиции к активному пресечению противозаконных действий номенклатуры в начальный период реформ. Но эти работники не хотели выполнять пожелания Гайдара, а формально они ему не подчинялись. На необходимость борьбы работников правоохранительных органов с коррупцией в середине 90-х годов обращал внимание Б. Ельцин, давая указания бороться с ней и определяя коррупцию как круговую поруку, от которой страдают миллионы граждан.

Но руководители правоохранительных органов, были сами активными звеньями круговой поруки между этими работниками и представителями директорского корпуса. Конечно же, имели место и прямые взятки, поскольку они даются tet-a-tet, то бороться с этим прямым взяточничеством стало практически невозможно, тем более, что бороться по закону обязаны были сами взяточники. Из сказанного следует, что в номенклатурной коррупции участвовали все 100% работников правоохранительных органов. Вряд ли в этом принимали участие руководящие работники федерального уровня, а также тысячи рядовых следователей, прокурорских работников. Руководители районного, городского и регионального уровня в большинстве своем участвовали в прикрытии директорского корпуса.

Таким образом, экономические реформы, создание свободной экономики осложнялись не только чисто экономическими причинами, не только противодействием директорского корпуса, но также коррупцией и негативной ролью руководящего звена правоохранительных органов. Возможно, что нежелание реформировать правоохранительные органы, причем реформировать самым решительным образом, оказалось основной ошибкой политического руководства России в начале 90-х годов ХХ века.

Президента России и его окружение можно понять. Трудно реформировать все сразу – экономику, и политическую систему, и правоохранительные органы. Но все же для сравнения хочется привести показательный пример решения вопроса в схожей ситуации, причем сославшись на роман А.И. Солженицына «Раковый корпус». Действие романа происходит в начале 1955 года, когда шло реформирование страны и отказ от сталинской традиции массовых репрессий. Одним из центральных эпизодов романа является момент, когда два главных героя знакомятся с информацией в газете «Правда» о смене состава Верховного Суда Советского Союза. Один из этих людей, прототипом которого был сам Солженицын, бывший заключенный и ссыльный во время действия романа. Другой – номенклатурный работник среднего уровня. Они оба оказываются крайне взволнованными, прочитав статью о Верховном Суде. Но если для Олега (собственно самого Солженицына) это сообщение реальная надежда на обретение свободы и восстановление справедливости, то для руководящего работника Русанова сообщение о смене состава Верховного Суда равносильно громовому удару, который символизирует конец номенклатурного всевластия: «Как? Как?.. Совсем не крупно набранный, совсем незначительный для тех, кто не поминает, со страницы кричал! кричал! небывалый! невозможный указ!  о полной смене Верховного Суда! Верховного Суда Союза!

Как?! Матулевич, заместитель Ульриха?! Детистов? Павленко? Клопов? И Клопов!!  сколько стоит Верховный Суд, столько был в нем и Клопов! И Клопова  сняли!.. Да кто же будет беречь кадры?.. Совершенно новые какието имена… Всех, кто вершил правосудие четверть столетия  одним ударом!  всех!?

Это не могла быть случайность!

Это был шаг истории…»

Из приведенного эпизода можно сделать вывод, что уже в начале 1955 года, проводя демократические изменения государственной системы, Н.С. Хрущев и его окружение сумели произвести абсолютную замену всего состава Верховного Суда Советского Союза. Того самого Верховного Суда, который нес значительную долю ответственности за массовые репрессии в период сталинизма. Людей, входящих в этот состав Верховного Суда нельзя было оставить руководить судебной системой страны, когда был взят курс на отказ от репрессий и освобождение сотен тысяч людей.

Думается, что в 90-х годах сложилась примерно такая же ситуация, и руководство судебной системы страны должно было быть полностью заменено новыми молодыми людьми, людьми новой формации, не прошедших школу номенклатуры. Замене подлежат руководящие работники, начиная с заместителей председателей районных судов. Такая же всеобъемлющая замена руководящих органов еще была необходима в органах милиции и прокуратуры. Преодоление коррупции в правоохранительных органах слишком важная задача, чтобы действовать менее решительно, чем действовали в 1955 г. Н. Хрущев и его окружение. И эту задачу российскому обществу и российскому государству еще предстоит решить.

В условиях же сохранения коррупции и невозможности противодействия директорскому корпусу в процессе реформирования экономики приходилось делать директорский корпус активным участником официальной стихийной приватизации. В результате большая часть директорского корпуса превратилась в частных собственников, или владевших значительной частью акционерных предприятий, или получающих ограниченные доходы в качестве управляющих своими предприятиями. Но зато директорский корпус перестал противиться законной приватизации, хотя не везде и не сразу. Например, А. Кох, ответственный за приватизацию в С.-Петербурге, вспоминает случай с директором крупного магазина, который попросил: «Ладно, давайте так… Мне уже 70 с лишним лет, я скоро умру. Вот, когда умру, тогда продавайте этот магазин, делайте с ним, что хотите. А пока, дайте мне спокойно умереть» * (Кох А. Приватизация в регионах. Приватизация в российских… с. 213). Кох упоминал об особом случае, но по его же оценкам к 1993 г. в С.-Петербурге было приватизировано около 40% магазинов. За один день на аукционах продавались по 30-40 магазинов, причем, вырученные деньги шли в бюджет, государство избавлялось от излишних мелочных функций, а приватизированные магазины работали боле эффективно. Вскоре торговля практически вся оказалась представленной частным сектором.

Наиболее доходными и прибыльными были те предприятия сферы экономики, которые были связаны с нефтью и газодобычей. И здесь своим преимуществом воспользовались люди, в силу своего положения владевшие необходимыми связями и информацией. Так, заместитель министра нефтяной и газовой промышленности В. Алекперов стал главой акционерной нефтяной кампании «Лукойл». Министр газовой промышленности В. Черномырдин создал концерн «Газпром». Но крупные компании создавались и людьми, у которых не было министерского прошлого, людьми, которые использовали свои способности, знания, а чаще всего связи в высших эшелонах власти, используя противоречия и пробелы в законе. Так, одну из крупнейших нефтяных компаний, возглавил молодой человек Р. Абрамович. Особый пример возникновения крупного частного капитала – деятельность Б. Березовского, человека, который пришел в бизнес из мира науки. Это был ученый, математик, член-корреспондент Академии наук. Он использовал свои математические способности в финансовой сфере и к середине 90-х годов оказался владельцем крупного состояния.

Большинство крупных состояний и приватизированных или акционерных предприятий оказались связанными с приватизацией с изменением формы собственности бывших государственных предприятий. Но уже в середине 90-х годов в России возникло множество негосударственных организаций как коммерческих, так и не коммерческих, которые приносили большую пользу обществу, давали работу сотням тысяч граждан России и абсолютно не были связаны с бывшими государственными предприятиями. Два самых ярких и эффективных примера – это создание негосударственных высших образовательных учебных заведений и туристический бизнес.

В России были созданы сотни вузов, академий, в которых любой молодой человек мог получить высшее образование по любой специальности, заплатив за учебу относительно небольшую сумму денег. Это была революция в образовании и коснулась она, прежде всего людей, желавших стать экономистами и юристами. До начала 90-х годов, в нашей стране на эти специальности поступить можно было в основном по блату. Там был очень большой конкурс, и многие люди не имели никакой возможности получить желаемое юридическое или экономическое образование. И это в условиях нехватки юристов. Инициативные люди восполнили этот пробел. За считанные годы дефицит экономистов и юристов был решен, благодаря негосударственным вузам. Эти вузы, кроме всего прочего, приносили доход в государственный бюджет, из которого оплачивается обучение студентов в государственных вузах. Самое парадоксальное, что дети наиболее влиятельных и богатых людей, особенно в регионах, теперь учатся на бесплатной основе в государственных вузах, а дети небогатых родителей – на платной основе в негосударственных. Влиятельные и богатые из-за своей жадности устраивают своих детей на бесплатные отделения.

В стране возникло несколько сот туристических фирм, которые дали реальную возможность миллионам граждан России увидеть любую страну, любой уголок мира своими глазами. Миллионы граждан России, благодаря этим фирмам увидели Париж, Рим, побывали на лазурном берегу Средиземного моря, побывали в Турции, Египте, в экзотических регионах Азии, на знаменитых горнолыжных курортах Европы, в знаменитых культурных центрах. Свобода экономики обернулась реальной возможностью свободного выезда в любую страну, свободного знакомства с достижениями мировой культуры и цивилизации, с каждым уголком мира. Но турбизнес имел и обратный вектор – миллионы иностранных граждан в туристических целях стали посещать нашу страну, ставшей частью свободного мира.

Таким образом, реформирование экономики в течение нескольких лет принесло значительный реальный результат. Наверное, самое главное из них – ликвидация угрозы голода. Превращение рубля в надежную ценность, исчезновение товарного дефицита. Есть еще один важнейший фактор – компьютеризация страны. Благодаря реформам за какие-то 5 лет удалось от страны, считающей на счетах и калькуляторах, и печатающей на допотопных машинках перейти к стране, где миллионы граждан от мала до велика пользуются компьютерами. Благодаря реформам, Россия стала быстро сокращать технологическое отставание от передовых стран.

3. ТРУДНОСТИ РЕФОРМИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ДВОЕВЛАСТИЕ 1992-93 ГГ. ХХ ВЕКА

Первые годы проведения экономических реформ оказались самыми трудными – и для самих реформ и для реформаторов, и, самое главное, для многих граждан России. Последнее обстоятельство было связано с тем, что реформы несли в себе несомненно стратегический характер, но не могли дать сиюминутный, быстрый эффект, особенно в первые месяцы и годы своего проведения.

Наиболее быстрым позитивным результатом реформ оказалась достаточно быстрая ликвидация товарного дефицита – полки магазинов, ларьков стали наполнены товарами и, главное, продуктами питания. Сотни тысяч простых граждан России включились в снабжение всей страны необходимыми товарами: они «крутились», доставали товары, привозили их из больших городов и продавали – через магазины, на рынках, на улицах. Сотни тысяч граждан (а вместе с членами их семей – миллионы) оказались вовлечены в эту негосударственную живую торговую сеть. Их прозвали «челноками» - за динамизм их деятельности. Они обеспечивали свои семьи заработком, а всех остальных людей товарами первой необходимости. Это был самый быстрый и очень значимый эффект свободной торговли и свободной экономики. Страна оказалась избавлена от угрозы голода и тотального товарного дефицита.

Челночная торговля была нелегким делом и физически, и психологически. Это и поездка, и тяжелые сумки, и торговый риск. В эту деятельность пошли очень энергичные, волевые и инициативные люди. Большинство из них сменили свои предыдущие профессии на совершенно новое дело. Но для большинства граждан России смена деятельности представлялась невозможной – или в силу привычки, в силу преданности их прежней работе, даже если эта работа оказывалась в новых условиях неперспективной и малооплачиваемой. А таких людей оказалось очень много. И коснулось это, в первую очередь, работников трех многочисленных сфер экономики:

1. работников нерентабельных и убыточных предприятий, т.е. тех предприятий, на которых доходы от производимой продукции были равны расходам или даже превышали доходы;

2. работников предприятий ВПК;

3. работников бюджетной сферы.

В свободной экономике нерентабельные предприятия закрываются или перепрофилируются – абсурдно же производить в убыток самому себе. Но эта перспектива не устраивала директоров подобных предприятий. Так же, как и директоров ВПК, большая часть предприятий которых тоже подлежала перепрофилированию из-за перепроизводства неэффективного и дорогостоящего оружия. И директорский корпус начал атаку на реформы, стараясь сохранить свои кресла (со своими доходами). Но впрямую это говорить было нельзя, поэтому директора избрали аргументы-лозунги: «спасем производство», «поможем промышленности», «поможем сельскому хозяйству». Поможем – означало напрямую: «дайте бюджетных денег, чтобы отсрочить свое банкротство». И директора через министерства и Верховный Совет добивались денег и отсрочек: это были и дополнительные деньги из государственного бюджета, это было и разрешение на отсрочку долгов, и даже погашение долгов с помощью «взаимозачетов», когда предприятие не вносило всех законных налогов в городской бюджет, но ему «зачитывалась» бесплатная отправка своей продукции в какое-нибудь городское учреждение. В итоге в бюджете не оказывалось денег на выплату учителям и врачам. Учителям и врачам даже стали выплачивать часть зарплаты натурой - товарами.

Но более всего бюджетники страдали от перекачки огромных денежных сумм федерального бюджета в принципиально нерентабельные сферы экономики. Стала складываться тревожная экономическая ситуация с соотношениями доходов и расходов государственного бюджета. Реальные налоги поступали от рентабельных, прибыльных предприятий, но они во многом шли на поддержку бесперспективных и на поддержку ВПК. Возник бюджетный дефицит. Реальных денег на выплату зарплат бюджетникам стало не хватать. И тогда стали произвольно повышать зарплаты бюджетников и печатать все больше и больше денег, не подкрепленных реальными доходами и налогами.

В стране началась гиперинфляция. Собственно высокая инфляция неизбежна в переходный период – так было во всех странах. Собственно инфляция была высокой уже в 1988-1991 гг., когда цены на продукты выросли в 5-10 раз. Но в 1992-93 гг. инфляция была сверхвысокой очень долгое время.

Почему же команда Гайдара пошла на гиперинфляцию, поддерживание убыточных предприятий, взаимозачеты и другие негативные экономические явления? Потому что весь этот негатив был навязан реформаторам правительством России помимо их воли и желаний. Кто же мог диктовать свою волю правительству? Все тот же могущественный директорский корпус с помощью своего лобби в министерствах и в Верховном Совете. Кроме своего лобби многие директора ВПК и сами были в составе Верховного Совета. Кроме того, в Верховном Совете оказалось много депутатов, которые и добровольно противились реформам – или по идеологическим соображениям или из-за личных политических интересов.

Последнее тоже не удивительно. Верховный Совет РФ избирался Съездом народных депутатов по той же схеме, что и Верховный Совет Советского Союза. Депутаты Съезда избирались весной 1990 года – и в их числе оказалось много депутатов, подобранных партийной номенклатурой –даже из Москвы, Ленинграда и других крупных городов. И хотя КПСС прекратила свое существование, но ее идеология, ее политика осталась в умах и привычках этих депутатов. Отсюда их неприятие и даже саботаж реформ.

Самое печальное, что в руках этих людей находились мощные политические и даже экономические рычаги. С формальной юридической точки зрения именно Верховный Совет утверждал бюджет и принимал изменения к нему. Именно Верховный Совет утверждал (или не утверждал) кандидатуру главы правительства. И имея такие полномочия и такой состав депутатов, Верховный Совет стал всячески саботировать и тормозить реформы. Во главе этой антиреформаторской кампании встал сам председатель Совета – Руслан Хасбулатов, ставший председателем в сентябре 1991 года, благодаря поддержке Б. Ельцина. Но с января 1992 года Р. Хасбулатов стал на сторону противников реформ, команды Е. Гайдара и Президента России. Довольно скоро противостояние между Президентом и Верховным Советом во главе с председателем приняло открытый характер.

Реформаторам не только мешали выводить экономику и страну из кризиса. Реформаторов несправедливо и целенаправленно обвиняли во всех трудностях – и в первую очередь в тех, которые создавались Верховным Советом, директорским корпусом, и в тех, которые были связаны с затягиванием реформ в 80-е годы. Следует заметить, что многие члены Верховного Совета вели себя искренне, не понимая сути и смысла реформ, поскольку не ориентировались в правилах рыночной экономики. Как-то Е. Гайдар, выслушав несколько очередных критических замечаний депутатов (все они носили пропагандистский характер, но некоторые были искренними, от души), вышел на трибуну и заявил, что депутаты требуют взаимоисключающих вещей, например, уменьшить налоги в бюджет – и увеличить расходы из этого бюджета, иными словами от правительства требовали: «собирайте денег меньше, а выплачивайте больше».

Разумные доводы Гайдара не действовали – большинство Верховного Совета продолжало обвинять его команду и его лично во всех бедах. В декабре 1992 года Президент России, желая снизить политическое противостояние, был вынужден предложить другого премьер-министра. Им стал Виктор Степанович Черномырдин, бывший вице-премьер, до этого создавший концерн «Газпром» и бывший председателем правления "Газпрома" с 1989 года.

Новый премьер поначалу казался более приемлемым новому Верховному Совету, но затем началась критика и его действий. В этих условиях Президент России согласился на всенародный референдум, где были бы поставлены вопросы о том, доверяют ли граждане ему лично и политике реформ. И удивительно, но в эти труднейшие в материальном отношении дни большинство граждан России, участвовавших в референдуме, выразили доверие Президенту и политике реформ по созданию свободной рыночной экономики. В этом референдуме, в столь сложной ситуации граждане России показали себя мудрее депутатов из несвободного тоталитарного прошлого, показали, что стремление к свободе, присущее гражданам России, выше сиюминутных материальных расчетов.

Несмотря на это Верховный Совет пошел на еще большую политическую конфронтацию с Президентом. Помимо проблем, две политические силы разделяли проблемы принятия новой Конституции России. Формально в стране существовала Конституция Коммунистического периода, но она не отражала новую реальность, а главное, сама не была легитимно правовой. Она не обладала легитимностью уже по 2-м основным причинам:

1. Эта была Конституция Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР), а страна уже не была социалистической и называлась Российская Федерация. Но дело даже не в противоречии между наименованиями. Простое дополнение в текст Конституции устраняло эту проблему. Дело в том, что эта Конституция имела своим фундаментом Конституцию Советского Союза, принятую 7 октября 1977 года, которая определяла все принципыКонституции РСФСР, принятой чуть позже. Этого фундамента не стало даже формально в конце декабре 1991 г., когда Советского Союза официально не стало как субъекта реального права. Т.е. Конституция РСФСР повисла в воздухе с юридической и политической точек зрения, она превратилась во что-то промежуточное.

2. Вся система законов РСФСР и Советского Союза была нелигитимной с самого начала – эта нелигитимность берет начало с разгона Учредительного Собрания в январе 1918 года и в отсутствие реальных выборов органов власти в последующий коммунистический период.

Верховный Совет России был согласен с необходимостью принятия новой Конституции страны, но желал такую Конституцию, которая бы увеличила власть самого Верховного Совета, а так же власть различных Советов на местах. Но подобная система всевластия Советов воскрешала неэффективную и недемократическую политическую систему власти коммунистического периода. Поэтому Президент предложил другой вариант Конституции, который одновременно был более современен, и учитывал исторические аспекты развития России. Но Верховный Совет саботировал и принятие новой Конституции.

Верховный Совет был не одинок в борьбе против Президента и реформ. Против реформ боролись и все реакционные, недемократически настроенные люди и политические силы, в том числе экстремистского характера. Сразу же после проведения апрельского референдума в начале мая в Москве состоялись акции оппозиции, в которых некоторые оппозиционеры вели себя очень агрессивно, провоцируя насилие. Был убит один из милиционеров. Экстремистски настроенные оппозиционеры активизировались – и это на фоне противостояния Верховного Совета России Президенту и Правительству России. В стране наступила ситуация, похожая на период Двоевластия в 1917 году. И опять Совет (только не Петроградский во главе с Л. Троцким, а Верховный во главе с Р. Хасбулатовым) готов был пойти на беспорядки и паралич исполнительной власти. Ситуация становилась критической.

И Президент России принял решение не дожидаться паралича власти и возможного повторения Гражданской войны. 21 сентября 1993 года он издал Указ № 1400, в котором приостанавливалась деятельность деструктивного Верховного Совета и назначались выборы в новый парламент в декабре этого же года. В отличие от членов ГКЧП Ельцин не лгал (как они лгали по поводу здоровья Горбачева) и не откладывал в далекое будущее выборы нового парламента.

Верховный Совет – вернее его активная оппозиционная часть во главе с Председателем отказались подчиниться Указу и даже нашли Нового Президента – вице-президента Руцкого. Этот И.О. Президента продержался не 2 дня, как два года назад Янаев, а 2 недели.

Депутаты Верховного Совета, решившие до конца противостоять Президенту, и до конца бороться за сохранение своей власти и власти Совета, собрались в резиденции Парламента в Белом Доме на Краснопресненской набережной в центре Москвы, и в это здание почти сразу стали стекаться экстремистски настроенные, вооруженные люди. Среди них были члены и крайне левых коммунистических организаций, и члены крайне правых организаций националистического толка. Среди них было много людей, имевших оружие и умевших обращаться с ним. В частности, бывших офицеров, недовольных сокращением армии и демократическими преобразованиями в целом. Количество вооруженных экстремистов продолжало нарастать, вскоре хозяевами положения в Белом Доме оказались не столько депутаты, сколько люди с оружием.

Президент и его окружение в начале полагали, что оппозиция депутатов Верховного Совета завершится мирным путем и станет бессмысленной после выборов нового Парламента. Но до выборов было два с половиной месяца, а вооруженные люди в Белом Доме не желали мирного развития событий. 3 октября эти люди сделали попытку вооруженного захвата телевизионного центра в Останкино. Это был настоящий бой, и хотя полностью захватить телецентр боевикам не удалось, но телевещание почти на всех телеканалах России было прервано. В эфир выходила только студия государственного Радио и Телевидения на запасной студии.

В Москве и стране сложилась крайне опасная ситуация, чем-то напоминавшая октябрь 1917 года, когда из Смольного института в Петрограде Петросоветом посылались боевые отряды для захвата телеграфа, вокзалов, правительственных учреждений.

На этот раз решили начать с телевидения, но планировались и другие боевые акции по захвату других зданий. В этой ситуации Президент принял единственное решение, позволяющее избежать расползания боевых действий по всей стране, грозивших расползтись в Гражданскую войну. В качестве Главнокомандующего вооруженными силами он приказал провести военную операцию по быстрой ликвидации очага боевиков. Белый Дом был окружен войсками. Был произведен обстрел здания Белого Дома с применением танков. Утром 4 октября находящиеся в Белом Доме частью покинули его, а большинство боевиков ушло с оружием, используя подземные коммуникации.

Руководство Верховного Совета, организовавшее сопротивление, было арестовано во главе с Р. Хасбулатовым и А. Руцким (впрочем, довольно скоро они были амнистированы и выпущены на свободу). На этом вооруженное противостояние реформам и опасное для страны двоевластие закончилось. Советская власть как пришла с боями, так и ушла.