_-XX(X~1

приблизиться к власти, внедриться в нее. Между тем как госу- дарственно-политические круги Пакистана, независимо от того, кто стоял у кормила власти, никогда не хотели выпустить ее из своих рук. Они принимали поддержку определенных кругов теократов, иногда, в исключительных случаях, на короткое время включали некоторых представителей этих кругов в органы управления. Но это был максимум, на который могла пойти правящая верхушка в отношении участия теократов в сфере государственной власти. Борьба за власть между этими силами была важной и постоянной составляющей всей внутриполитической жизни Пакистана. Особенно она усилилась на рубеже XX-XXI веков.

В Пакистане с момента его возникновения (и задолго до этого) шла борьба между фундаменталистами (традиционалистами) и модернистами, или умеренными. Первые выступают за восстановление «классических форм ислама», против каких-либо нововведений. В противовес им модернисты стремятся привести общество и его идеологию в большее соответствие с потребностями нынешнего времени. Они не могут согласиться и принять многие требования фундаменталистов, потому что это невозможно в современную эпоху.

Традиционалисты исходят из того, что немусульмане не обладают одинаковыми с мусульманами правами, и поэтому не должны иметь права голоса, находиться на государственной службе и т. д. Модернисты, разумеется, не согласны с тем, что миллионы пакистанцев будут низведены на положение граждан второго сорта. Напротив, политическая элита заинтересована в пропаганде общности интересов и целей всех жителей Пакистана как равных граждан единого государства и доказывает, что ислам предоставляет всем одинаковые права, равенство, свободу, социальную справедливость. Делалась ссылка на положение М.А. Джинны о том, что «Пакистан базируется на прочной основе социальной справедливости и исламского социализма, который означает равенство и братство всех людей»127. Традиционалисты же препятствовали реформированию пакистанского общества, приобщению его к общемировым ценностям, затрудняли распространение светского образования, запрещали женщинам работать на производстве.

190

Лидеры военного режима довольно резко критиковали фундаменталистов, препятствовавших прогрессу и превращавших «подлинно творческое», «динамичное» учение ислама в догму.

М. Айюб Хан неоднократно отмечал, что ислам все больше отрывается от жизни и становится «безжизненным предметом, неспособным к развитию и ограниченным окрестностями мечетей и мавзолеев. В то время как человечество делает огромные успехи в науке, наша религия остается статичной»128. Указывалось, что подобное положение чревато большой опасностью для самого ислама в смысле ослабления его престижа и усиления атеистических настроений. «Держать современных мужчин и женщин в четырех стенах религии - это значит сделать их легкой добычей всеобщего или частичного падения веры», - заявил 26 мая 1961 г. М. Айюб Хан129. В то же время официальная пропаганда объявляла, что сам по себе ислам является «самой прогрессивной религией, способной идти в ногу со временем». Поэтому основная задача заключается в том, чтобы «возродить истинный дух ислама в свете современного прогресса и научных достижений». «Ислам, в котором мы нуждаемся, - это не ислам мулл, а ислам, который понятен и исследователю, работающему в своей лаборатории, и профессору, преподающему в университете, и крестьянину, пашущему поле, и рабочему, занятому на фабрике»130.

Естественно, что заниматься религиозной деятельностью должны не старые догматически настроенные кадры, а подготовленное к такой работе новое поколение богословов, которые «смогли бы соединить ислам с современным сознанием»131.

В этих целях и были созданы уже упомянутые высшие религиозные учебные заведения и научно-исследовательские институты - Для подготовки улемов, овладевших «учением ислама в свете сегодняшних научных и технических достижений и способных вести дискуссии со всеми по любому вопросу»132.

Однако когда вопрос о взаимоотношениях с религиозными кругами и организациями переходил в плоскость практических Действий, правительство теряло боевитость и действовало довольно осторожно и нерешительно. Это объяснялось ожесточенным сопротивлением тех сил, которым модернизация была невы-

годна и грозила большими потерями; но главным в подобном по ведении властей было опасение ослабить или подорвать ислам - основупакистанского общества и его великую объединяющую

191

силу. Непоследовательность и робость действий властей по «осовремениванию» пакистанского общества особенно наглядно проявились в реформировании политической системы, семейного права, народного образования.

Вторая Конституция Пакистана, принятая в 1962 г., носила по сравнению с первой и нынешней Конституциями более светский характер. Достижением «отцов» Конституции 1962 г. было изменение названия государства - из прежней было опущено слово «исламская» и оно стало называться «Республика Пакистан». Конституция провозгласила свободу вероисповедания. Была отбита атака исламистов, требовавших восстановления куриальной системы выборов.

В то же время Конституция содержала немало положений, которые, по существу, делали ислам государственной религией. Как и в предшествующей Конституции, провозглашался «суверенитет Аллаха над всей вселенной» и указывалось, что Пакистан основан на «исламских принципах социальной справедливости». Важным было положение, что ни один закон не должен противоречить исламу. Одной из главных целей государственной политики Конституция определила создание для мусульман возможностей «частным и коллективным образом строить свою жизнь в соответствии с основными принципами и идеями ислама». Изучение Корана было объявлено обязательным для всех мусульман. Лишь мусульманин мог стать главой государства133.

Весьма показательным для политики властей в отношении религии были роль и положение Совета исламской идеологии. В соответствии с Конституцией, этот орган давал заключения по поводу соответствия любого закона исламу; он был также наделен правом представлять руководству страны рекомендации относительно того, каким образом мусульмане должны строить свою жизнь «в соответствии с принципами ислама»134. Несмотря на столь значительные обязанности, этот совет являлся консультативным органом при президенте, который и назначал членов совета. Ими являлись специалисты в области исламоведения, истории, права, экономики, государственного управления. Улемы и муллы в него не включались. Таким образом, на этом примере видно стремление властей укрепить роль ислама в обществе, но сделать это под своим контролем и непосредственном участии.

192

Столкновения между фундаменталистами и модернистами происходили в сфере семейного права. Надо отметить, что эта борьба велась еще с середины 1950-х годов, но обострилась в период военного режима, который предпринимал меры по некоторому ограничению традиционных устоев в семье и стране. Значительным шагом в этом направлении был закон, принятый 2 марта 1961 г., который запретил полигамию. В соответствии с этим законом, все вопросы, связанные со вторым браком, разводом, наследованием, должны разбираться в примирительных судах, созданных при местных органах самоуправления. Глава местного органа власти был председателем примирительного суда; два его члена представляли противоположные стороны. Таким образом, примирительные суды не являлись юридическими органами. К тому же сама обстановка, в которой работали эти суды, во многом зависимые от местных богачей и религиозных авторитетов, делала формальным запрещение полигамии. Примирительный суд мог разрешить любому мужчине взять себе вторую жену. Условия, которые ставились при этом, - бесплодие первой жены, ее душевное нездоровье и т. д., а также согласие первой жены на второй брак мужа - легко преодолевались, особенно в глубинке, при помощи денег или прямого давления «сильных мира сего». Обследования показали, что примирительные суды почти всегда давали разрешение на второй брак135. Любопытно, что в случае, если второй брак заключался без разрешения примирительного суда, то этот брак не подлежал расторжению, виновный лишь подвергался штрафу.

В отличие от представителей прогрессивных кругов, которые требовали для расторжения брака решения судебного органа, по закону 1961 г. от возбуждавшего развод мужа требовалось лишь письменное уведомление об этом на имя председателя примирительного суда. Через три месяца после этого брак автоматически считался расторгнутым. Таким образом, традиционное право мужа в отношении развода по его инициативе осталось, по сути, неизменным.

Наконец, по закону, принятому правительством М. Айюб Хана, запрещалось вступать в брак девушкам моложе 16 лет. Обязательной была объявлена регистрация браков в местных

органах власти.

Оценивая закон от 2 марта 1961 г. в целом, нельзя не отметить его прогрессивную направленность как попытку в сложных условиях страны отменить полигамию, защитить права женщин в вопросах брака и семьи, ослабить господствующие позиции мужчины и т. д. В то же время следует признать довольно ограниченный характер этой попытки, особенно в плане осуществления провозглашенных положений. Английский ученый Н.Дж. Коулсон, рассматривая закон 1961 г. как компромисс между модернистами и традиционалистами, отметил, что это компромисс «в пользу последних»136. Можно согласиться с подобной оценкой.

Важно иметь в виду, что реформа семейного права, проведенная военным режимом, не была ломкой традиционных мусульманских норм. Осуществляя эту реформу, правительство старалось не выходить за рамки обычного права, действовать на основе принципов и духа Корана. Так, создание примирительных судов, а не юридических органов соответствует требованию Корана об арбитражном разборе всех случаев разногласий в семье. В традициях также установление определенного срока для примирения супругов137. В тех же случаях, когда имело место некоторое отступление от установившихся традиций, например запрещение многоженства, эти факты ни в коем случае не рассматривались официальной пропагандой именно как нарушение каких-либо норм, а представлялись в качестве более правильного применения принципов и традиций ислама к практике современной жизни. Так, газета «Пакистан таймс» указывала, что полигамия, справедливая для периода раннего ислама из-за резкого численного несоответствия мужского и женского населения, теперь, когда это несоответствие существенно уменьшилось, потеряла смысл и право на существование138.

Даже такие, весьма ограниченные меры властей по реформе семейного права вызвали сильную оппозицию справа. Традиционалисты резко нападали на закон 1961 г., рассматривая его как отступление от норм ислама. Им даже удалось поставить в парламенте в ноябре 1963 г. предложение об отмене этого закона, которое, однако, принято не было. Но самым действенным оружием против нового закона явилось сопротивление его практическому применению на местах, в «глубинке». Из-за этого противодействия важные положения закона оставались на бумаге

194

(к перечисленным выше таким положениям следует добавить требование обязательной регистрации браков).

Поскольку ислам охватывает все сферы деятельности общества, то дальнейшее изучение политики военных властей в различных областях жизни Пакистана даст возможность продолжить рассмотрение действий режима М. Айюб Хана в отношении ислама.

В заключение отметим, что период правления военных был наиболее спокойным в плане отношений с религиозно-общин- ными кругами. Их угроза и опасность слева (национальные, на- ционально-демократические, профсоюзные организации) были примерно равны, этот баланс обеспечивал относительную прочность правящего режима, давал возможность лавировать между двумя противостоявшими лагерями и проводить более или менее самостоятельную политику. В дальнейшем картина резко изменилась. В силу целого комплекса причин внутреннего и внешнего характера (о чем будет сказано ниже) исламизм, не встречая практически никакого сопротивления, перешел в решительное наступление. Политический ислам превратился в исламорадикализм, экстремизм и даже терроризм. Опасность с этой стороны превратилась в главную угрозу. Левые силы в условиях общего подъема ислама в стране потеряли самостоятельность и в значительной степени растворились в общем оппозиционном лагере, где основную роль стал играть исламизм. Основные социальноэкономические, социальные и политические требования и лозунги левых приобретали характер общеисламских требований, решение которых связывалось с победой «истинного ислама». Таким образом, политическая структура Пакистана заметно деформировалась и стала представлять двухполюсную систему - центр (умеренные силы) и правый фланг (исламорадикализм и экстремизм). В такой ситуации правящим кругам пришлось на рубеже XX-XXI веков начать вести упорную борьбу с опасностью справа для предотвращения захвата экстремистами власти и возможного развала государства.

Реформа системы просвещения. Модернизация пакистанкого общества, проводимая военными властями, естественно, сопровождалась реформами в области народного образования, где готовились кадры для всех сфер деятельности государства. Руководители Пакистана постоянно отмечали большую роль, которую

играют система просвещения, подготовка научных и технических кадров в развитии страны. «Прогресс государства, - указывал

М.Айюб Хан, - невозможен без прогресса образования» 139.

Всамой общей форме задача, стоявшая перед системой просвещения, имела две основные стороны - расширение образования, охват им большего числа людей и улучшение качества образовательного процесса, приближение школы к реальной практике. Необходимо было также избавиться от таких черт системы просвещения, оставшихся от колониальных времен, как преобладание гуманитарного образования, оторванность от жизни, академизм и т. д. При этом в стране не хватало технических кадров, специалистов сельского хозяйства, медработников и пр.

С началом осуществления реорганизации системы образования государственные расходы на эти нужды увеличились довольно значительно. Особенно много средств шло на техническое обучение. В стране удвоилось число политехнических институтов, открылось несколько сельскохозяйственных академий, десятки технических колледжей и школ. Были значительно расширены естественные факультеты всех пакистанских университетов. При некоторых технических вузах были открыты вечерние курсы по повышению квалификации работников, занятых на производстве. Возросла сеть профессионального обучения, готовящая квалифицированных рабочих для различных отраслей народного хозяйства Пакистана.

Для обеспечения «духовной крепости» подрастающего поколения было провозглашено, что обучение и воспитание молодежи должно быть проникнуто духом ислама и вестись в соответствии с мусульманской идеологией. От органов образования требовалось «внедрение в учебный процесс истинно исламского духа». Ислам как обязательный предмет был введен в восьмилетке. Изучение ислама стало обязательным для мусульманских детей, посещавших христианские миссионерские школы. В начале 1963 г. был создан Совет «по ускорению развития системы на-

родного образования». В качестве основной цели Совет считал «выработку у учащихся исламского взгляда»140.

Одновременно военные власти не забывали и свои профессиональные интересы. Отметив в августе 1959 г. плохое состояние дел с военной подготовкой студентов, власти уже через несколько месяцев приняли решение о создании на базе вузов Нацио-

196

нальногокадетского корпуса под руководством армейских офицеров. Детальный план его организации был разработан в январе 1960 г. на совместном заседании представителей армии и учебных заведений. Затем началось претворение этого плана в жизнь.

Значительно медленнее шло выполнение программ по расширению среднего и начального образования, снижению неграмотности взрослого населения, улучшению и расширению образования взрослого населения141. С одной стороны, необходимы были огромные средства, чтобы охватить обучением дополнительно несколько миллионов человек, построить десятки тысяч новых школ, обеспечить их сотнями тысяч педагогов. Удовлетворить все эти потребности власти не имели возможности. К тому же в реформировании системы образования приоритет отдавался высшему образованию. Во-первых оно не требовало таких средств, как другие ступени системы обучения, а во-вторых, именно высшее образование могло в короткие сроки предоставить народному хозяйству столь необходимые кадры инженеров, техников, агрономов, квалифицированных рабочих. Другими словами, в Пакистане, как и во многих освободившихся странах, развитие образования начиналось с его верхних ступеней.

Ограниченный, политизированный и малорезультативный характер реформирования системы образования вызывали недовольство прогрессивной общественности. Одновременно деятельность властей в данной сфере подвергалась нападкам и справа, со стороны реакционных, религиозно-общинных сил, которые были заинтересованы в неизменности положения во всех сферах жизни страны и усматривали угрозу во всякой модернизации общества. Отвергая реформу образования в целом, известный фундаменталист А.А. Маудуди требовал разработки «средств и путей создания подлинно исламской системы обучения»142.

Политика в национальном вопросе. Важнейшим фактором внутренней жизни Пакистана всегда был национальный вопрос. Особенно это относится к первой половине пакистанской истории, когда именно этно-национальная проблема представляла главнуюопасность единству государства, вообще его существованию. В то же время национальные движения бенгальцев и народов «малых провинций» Западного Пакистана, в которых участвовалиширокие массы населения, находились под руководством демократических левых и левоцентристских партий

197

и организаций, выставлявших не только национальные, но и экономические, социальные и политические требования. Национальные движения составляли основную часть общедемократического движения в стране. Поэтому конфронтация между центром и провинциями носила экономический и политический характер.

Как известно, правящие круги Пакистана с самого начала провозгласили принцип единства пакистанского народа, утверждая, что различия между народами, населяющими Пакистан, значительно слабее и меньше, чем то общее, что объединяет их как граждан одного государства. Теория «двух наций», которой руководствовались борцы за Пакистан, была после достижения этой цели заменена теорией «одной нации», которая рассматривала жителей Пакистана независимо от их происхождения, религии, языка и пр. представителями одной нации - пакистанской, обладающими равными правами.

Однако сама действительность и политика правящих кругов во многом не соответствовали провозглашенным принципам. На протяжении первого десятилетия существования Пакистана, значительно более высокие темпы развития имели место в Панджабе и Карачи, то есть там, где разворачивала свою предпринимательскую деятельность крупная пакистанская буржуазия. Жизненный уровень бенгальцев и малых народов Западного Пакистана был значительно ниже среднего уровня для всей страны. Процент безработных от общего числа занятых в производстве был в Восточном Пакистане в четыре раза больше, чем в Западном.

При распределении финансовых средств Восточной провинции доставалась меньшая доля. Из общей суммы в 9 715 млн. рупий, реализованной в стране за время действия первого пятилетнего плана 1955-1960 гг., в Восточном Пакистане было израсходовано около 3 млрд. рупий. Эта провинция оплачивала за счет своего экспорта значительную часть товаров, ввозимых в Западный Пакистан. В 1957/58 г. экспорт из Восточной провинции составил 988 млн. рупий, а импорт - 735,6 млн.; тогда как Западный Пакистан вывез товаров всего на 433,6 млн., а ввез - на 1314,3 млн. рупии143.

В Восточном Пакистане, в «малых провинциях» западной части страны, слабо развивались системы просвещения, здравоохранения, подготовка национальных кадров управленцев. Государственный аппарат этих провинций находился в руках панджабцев

198

и выходцев из Индии. В армию набирали панджабцев и пуштунов. Неудивительно, что размещение войск в Восточном Паки-

стане, некоторых районах западной части «походило на иностранную оккупацию»144.

Подобное положение в стране было обусловлено комплексом причин объективного и субъективного характера. Между тем в прежних работах по данному периоду главная, если не единственная причина виделась в дискриминационной политике преимущественного развития Панджаба и некоторых районов Синда. Сама же эта политика правящих кругов страны объяснялась выражением интересов крупной пакистанской буржуазии и помещичьей верхушки, переходящей на рельсы предпринимательства, чья экономическая деятельность протекала именно в этих регионах145.

Разумеется, данный фактор играл важную роль в определении национальной политики государства. Но кроме него, имелись и другие моменты. Выражая интересы экономической элиты и во многом руководствуясь ими при выработке и проведении государственной политики, правящие круги должны были учитывать и общенациональные интересы и потребности. Основное внимание и средства целесообразно было предоставлять относительно более развитым экономическим районам, имевшим определенную промышленную базу и инфраструктуру производства. Вложения сюда средств из крайне скудных государственных ресурсов сулило быструю отдачу и лучшую перспективу развития.

В проведении национальной политики, кроме того, нельзя было игнорировать многочисленные традиции. Так, традиционным был набор в армии пуштунов и панджабцев. И, естественно, нарушить, а тем более сломать это правило во имя «национальной справедливости и равноправия» было и невозможно, и нецелесообразно. Вообще, выработка национальной политики государства - процесс длительный, тонкий и деликатный, осуществлять его надо, учитывая комплекс объективных и субъективных факторов, традиций и особенностей объектов политики, интересы Центра и периферии, федерации и ее субъектов. Во все периоды пакистанской истории власти определяли свой подход к национальной проблеме. Некоторые результаты были получены в период правления М. Айюб Хана. Несомненно, при проведении национальной политики у военного режима был ряд преимуществ.

199