_-XX(X~1

экономических перемен она сблизилась с левым руководством Конгресса и основала ставшую наиболее популярной Национальную конференцию. Шейх Абдулла, как и махараджа, относился к приверженцам кашмирской автономии, будучи в идеологическом плане его непримиримым противником. Неприязненными были по понятным причинам отношения между Шейхом и Джинной. В то же время у первого из них сложилось взаимопонимание с Неру и убеждение, что в союзе с новой Индией он сможет добиться реализации своих планов. Оба отмеченных обстоятельства и постаралось использовать руководство нового индийского доминиона для присоединения к нему Кашмира.

Вопрос о границе между разделяемыми на две части Бенгалией и Панджабом должна была решить специальная комиссия. Ее председателем вице-король назначил судью С. Рэдклиффа, впервые в жизни приехавшего с этой целью в Индию. В состав комиссии кроме него входили по четыре судьи-индийца, представлявшие в равной пропорции сторону мусульман и немусульман. Начав деятельность во второй половине июля, они смогли подготовить «приговор» (award) к началу второй декады августа, то есть к самому моменту раздела. Причем решение о границе в обоих случаях было принято единолично ее председателем ввиду разногласий между членами комиссии151.

Принцип конфессионального большинства в округе (дистрикте) в соответствии с переписью населения 1941 г. был главным для предварительного разделения. В Бенгалии линия размежевания пролегала как по границам округов, так и по границам районов (тхана). Учитывалось, что Калькутта, согласно достигнутой сторонами договоренности, отходит к Индии и становится столицей Западной Бенгалии.

Приговор Рэдклиффа в отношении Бенгалии не вызвал больших споров. Иначе обстояло дело в отношении границы между Западным и Восточным Панджабом. Правило, по которому районы с мусульманским большинством отходили к Пакистану, было нарушено в случае с округами Ферозпур и Гурдаспур. Судья Рэдклифф обосновывал свое решение экономическими соображениями, стремлением не нарушать сложившуюся систему коммуникаций (железных и шоссейных дорог) и ирригации (расположением головных водораспределительных сооружений). Считается, что важнейшим фактором, повлиявшим на его решение, было стрем-

80

ление вице-короля обеспечить благоприятные условия для сикхской общины, с рядом видных деятелей которой у Маунтбеттена установилось полное взаимопонимание152. Проведенная Рэдклиффом граница в Панджабе в большей степени, чем в Бенгалии, совпадала с естественными, пролегая на значительном протяжении по руслам рек Рави и Сатледжа. Лахор остался на пакистанской стороне, а священный для сикхов Амритсар - на индийской.

Утвержденное вице-королем решение Рэдклиффа по Панджабу вызвало в дальнейшем большие споры и нарекания, хотя надо отметить, что английский судья предчувствовал их и в преамбуле к описанию границы подчеркивал, что ни одно из решений не было бы бесспорным. Основные возражения высказывала и тогда, и позднее пакистанская сторона. И не только потому, что ее «лишили» ряда районов с мусульманским большинством. По мере обострения споров из-за Кашмира выявилось, что, разделив округ Гурдаспур и присудив техсил Патханкот Индии, английский судья дал последней возможность для соединения с княжеством путем строительства удобных дорог153.

Впрочем, ничего удивительного в таком предпочтении индийской позиции нет, так как Маунтбеттен и его окружение, оказывавшие влияние на Рэдклиффа, ощущали себя представителями не только уходившей, но и новой администрации. Согласно первоначальным планам раздела, бывший вице-король должен был в течение года оставаться генерал-губернатором обоих доминионов, в частности, чтобы сохранить объективность и беспристрастность. Однако Джинна в конце июня дал понять, что собирается сам стать генерал-губернатором Пакистана. При этом он выразил полное доверие Маунтбеттену и как вице-королю, и как будущему генерал-губернатору Индии. В литературе высказано много разноречивых мнений о мотивах такого решения Джинны. Вероятно, его продиктовали как эмоции, так и вполне рациональные соображения. Отделение Пакистана, по убеждению его отцаоснователя, с самого начала должно было быть полным и окончательным, что и символизировало разделение верховной власти.

14 августа 1947 г. в Карачи состоялась церемония провозглашения нового государства. Для участия в ней в город приехал вице-король. Он огласил послание короля Георга, приветствовав-

81

ГЛАВА II

СТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА. ПЕРВЫЕ ОПЫТЫ ПАРЛАМЕНТАРИЗМА (1947-1958 гг.)

Пакистан возник как абсолютно новое территориальное образование. У него не было «исторического прецедента», символической связи с каким-либо из когда-то существовавших государств. Впрочем, прообразом Пакистана могли считаться мусульманские державы Северной Индии - Газневидов и Гуридов, Делийский султанат и, конечно, империя Великих Моголов, однако по конфигурации они далеко не соответствовали Пакистану, появившемуся на политической карте в 1947 г. в необычном, раздвоенном виде. Одна его часть, западная, была относительно крупной по площади (примерно 800 тыс. кв. км), занимая в рамках индийского субконтинента окраинное положение на западе и северо-западе. Вторая территория отстояла от первой на расстояние не менее чем в 1500 км по прямой и была небольшим по площади (145 тыс. кв. км) «карманом» Индии на ее востоке.

Драма «бракоразводного процесса»

Молодое государство не имело почти никаких административных «заделов». Оно могло опираться на инфраструктуру лишь двух провинциальных центров - Карачи и Лахора. Последний был почти вдвое крупнее, но граница с Индией прошла буквально рядом с ним, в 25 км. К тому же Лахор был центром большой провинции Панджаб, расчлененной в ходе раздела. Долгое время город был местом нахождения правительства, настроенного против планов создания Пакистана, а с начала 1947 г. оказался в эпицентре межобщинных беспорядков и столкновений. Столицей нового государства стал Карачи, но в нем не было нужных зданий и Достаточных площадей для размещения государственных учреждений. Относительно небольшой портовый город превратился в Центр провинции Синд только в 1936 г., а почти все последующие годы пришлись на мировую войну. Активное строительство

83

там почти не велось, хотя все же появились резиденция губернатора и здание провинциального законодательного собрания.

Именно в губернаторский особняк въехал первый генерал-гу- бернатор независимого Пакистана М.А. Джинна. В нем накануне провозглашения независимости он принимал вице-короля Маунтбеттена с супругой, а 14 августа в здании Законодательного собрания Синда прошла торжественная церемония инаугурации нового государства1. Еще до этого на первом заседании Учредительного собрания Пакистана, членами которого стали делегаты общеиндийского собрания от пакистанских районов (всего их поначалу было 69 человек), единодушно избрали Джинну председателем собрания.

Почти сразу за торжествами последовали тяжелейшие будни. Рождение Пакистана происходило в муках раздела. Решение комиссии судьи Рэдклиффа стало известно после торжеств, состоявшихся в Карачи и Дели. Проведение границ подхлестнуло волну переездов. Мусульмане, оказавшиеся на территории Индии, прежде всего в отходивших к ней округах и княжествах Восточного Панджаба и Западной Бенгалии, снимались с мест и направлялись в сторону новой границы. То же самое делали индусы и сикхи, заблаговременно не покинувшие территорию Пакистана. Спешной эвакуацией воспользовались отряды религиозных фанатиков и мародеров. Они грабили и насиловали, поджигали дома и расправлялись с иноверцами.

Власти оказались не готовы к эксцессам таких размеров. Межобщинные столкновения давно превратились в кровоточащую рану, которую не удавалось залечить. А после провозглашения независимости британские военные и гражданские чины почувствовали себя уже не ответственными за поддержание порядка. Армия оказалась внутренне расколота по конфессиональному признаку, хотя дисциплина в частях поддерживалась, а по взаимной договоренности новых властей двух доминионов сохранялось единое командование.

Первые дни и недели независимости были самыми тяжелыми и трагичными, особенно в пограничных сикхско-мусульманских районах Панджаба, в областях Лахор и Амритсар. К концу августа власти пришли в себя и в определенной мере взяли ситуацию под контроль. С целью наведения порядка были созданы совместные пограничные силы. Большую роль в деле уменьшения

84

накала страстей в Бенгалии сыграл Махатма Ганди, объявивший

о голодовке в знак протеста против нарушения межобщинного мира2.

Однако жестокие вспышки насилия и расправ продолжались еще в течение ряда месяцев. В большом смятении оказалась сформированная в основном из местных жителей полиция. Нередко на базе новобранцев из органов по поддержанию порядка и самовольно присоединившихся к ним уголовных элементов создавались те самые отряды, которые чинили расправы, останавливали железнодорожные составы с беженцами, угоняли людей. Военизированные группы, впрочем, существовали и к моменту раздела, примыкая к различным радикальным движениям и организациям, созданным мусульманами, индусами и сикхами3.

Массовый исход сикхов и индусов из Западного Панджаба, где они населяли в основном центральные районы орошаемого земледелия, был, по существу, поголовным. Сикхские отряды самообороны обеспечивали защиту, но и она в ряде случаев не спасала от расправы. Мусульмане тысячами переходили границу в обратном направлении. Особенно тяжело пришлось тем из них, кто проживал в княжествах, прежде всего сикхских, Восточного Панджаба4.

Беспорядки захватили Дели. Мусульмане, заявившие о своем намерении уехать, стекались в Старую крепость (Пурана кила), мавзолей Хумаюна, ряд других мест, где в условиях скученности и антисанитарии неделями и месяцами ждали возможности для эвакуации в Пакистан. Индийское правительство бросило первоначально основные силы и средства на вызволение из Пакистана индусов и сикхов. Затем власти задерживали поезда с беженца- ми-мусульманами из опасений расправы с ними по пути следования через восточнопанджабские земли. Для доставки в Карачи состоятельных лиц использовались британские самолеты. Между тем в ряде мест в Панджабе вспыхнула эпидемия холеры. Всего минимально в первые месяцы после раздела погибло около 200 тыс. человек5.

Пакистан начинал формирование своего государственного аппарата, имущества и финансов с чистого листа. В соответствии

с решением Совета по разделу, созданному в июле 1947 г., ему отходило 17,5 % материальных и финансовых активов колониальной Индии (в соответствии с долей населения по переписи

85

1941 г.). Дележу подлежало все имущество, включая автомобили, холодильники, пишущие машинки и т. д., а при невозможности разделить полагалась денежная компенсация. В той же пропорции делились как долги, так и активы Индии, в том числе стерлинговые авуары (долг Великобритании, накопленный за годы Второй мировой войны). Общая величина долга к моменту раздела составляла более 15 млрд. рупий (1160 млн. фунтов стерлингов). Из этой суммы свыше 2 млрд. ушло на выплату пенсий чиновникам, в основном англичанам. Доля Пакистана составила 2 млрд. рупий и по мере размораживания средств в течение трех лет они должны были поступать на счета его правительства6. По другим сведениям, на Пакистан пришлись активы в сумме всего 550 млн. рупий, из которых Индия к 1 января 1948 г. выплатила 200 млн.7

Быстрое ухудшение отношений между доминионами, вызванное спорами по поводу виновных в столкновениях и бесчинствах, а с конца октября и конфликтом в Кашмире, воспрепятствовало реализации многих решений Совета по разделу. Так как основная часть имущества находилась на территории Индии, то Пакистан оказался обделен. Кстати, только под воздействием М. Ганди, который объявил голодовку до смерти, индийское правительство в декабре 1947 г. согласилось на передачу причитавшихся ему активов и денежных средств8. Уместно напомнить, что в конце января 1948 г. Ганди был убит индусским фанатиком, мстившим за его отношение к Пакистану и мусульманам.

Центральное правительство в течение первого полугодия опиралось на активы и пассивы текущего общеиндийского бюджета и было в целом малоплатежеспособно. Бюджетный дефицит за период с августа 1947 по март 1948 г. достигал 234 млн. рупий9. Значительная часть государственных (общественных) расходов производилась провинциальными правительствами и администрациями княжеств.

Интересно, что в начале 1948 г. низам, правитель расположенного в центре Индии, на Деканском плато, княжества Хайдерабад, предоставил Пакистану кредит в 200 млн. рупий. Это во многом позволило центральному правительству сверстать первый годовой бюджет, в котором расходы на оборону равнялись 70 %. Впрочем, и в первом индийском бюджете они превышали 50 % 10.

86

Вплоть до лета 1948 г., когда начал функционировать Государственный банк Пакистана, приступивший к эмиссии национальной валюты (пакистанской рупии) легальным средством платежа оставалась индийская рупия, а функции центрального банка выполнял индийский Резервный банк.

Государственный аппарат формировался медленно, основная часть чиновников прибывала из Дели, некоторая из Бомбея и Соединенных провинций (главным образом из главного города СП Лакхнау), а также из княжества Хайдерабад, особенно после его окончательного присоединения к Индии в сентябре-октябре 1948 г. Пакистан оказался «недоукомплектован» высшим чиновничеством. Из более чем 1400 членов колониальной Индийской гражданской службы в Пакистан переехали только 80 человек11. Несколько лучше обстояло дело с высшими военными чинами, хотя и среди старших офицеров в колониальной Индии лишь немногие были мусульманами.

Армия между тем неслучайно потребовала столь больших расходов. Из 420 тыс. военнослужащих в сухопутных и военно-воз- душных силах объединенной Индии около 150 тыс. (то есть более трети) предпочли Пакистан. Это были в основном панджабские мусульмане, а также пуштуны и белуджи. Их пришлось «собирать» из различных воинских частей, расквартированных в основном на территории независимой Индии. Там же располагалась основная часть военного оборудования, лагерей, аэродромов, учебно-тренировочных баз и колледжей. Война в Кашмире не позволила Пакистану воспользоваться частью общего достояния. Впрочем, если бы не она, то вооруженным силам грозила демобилизация. Согласно планам британского командования, они должны были сократиться примерно вдвое12.

Вместо сокращения, вооруженные силы Пакистана (в меньшей степени Индии) на деле ожидал существенный рост. Уже в 1947 г.

у ВВС, состоявших из трех эскадрилий, появилась военно-летная школа. Регулярные сухопутные части тайно (до лета 1948 г.), а потом и открыто принимали участие в боях с индийцами в Кашмире. Приобретя боевой опыт, пакистанские офицеры почувствовали себя менее зависимыми от оставшихся в их частях британских, число которых в первые годы превышало 500 13.

Это, возможно, приблизило сроки «национализации» вооруженных сил, которая началась в 1950 г. с массовой замены

87

англичан пакистанцами. В начале следующего года у армии появился первый пакистанский главнокомандующий, будущий президент Мухаммад Айюб Хан14.

Одной из главных проблем переходного периода стала война в Кашмире. Она была следствием многих причин, о которых шла речь в предыдущей главе. Помимо глубинных факторов, ее обусловили текущие политические расчеты. Правитель княжества махараджа Хари Сингх на год отложил решение, к какому доминиону присоединяться, с тем, видимо, чтобы ослабить позиции своего противника в княжестве лидера партии Национальная конференция Шейха Абдуллы (которого держал под арестом до конца сентября 1947 г.) и не прерывать налаженные пути снабжения княжества, проходившие через Пакистан. Вместе с тем он явно склонялся к присоединению к Индии. Однако, хотя махараджа имел на это право, в Дели хотели, чтобы его решение выглядело не только законным, но и справедливым. А для этого оно должно было получить поддержку населения, которую мог обеспечить только Шейх Абдулла 15.

В Пакистане знали о готовившемся присоединении и в соответствии с тактикой «балканизации Индии», отвечая на давление, оказанное Дели на княжество Джунагадх (в сентябре 1947 г. туда вступили индийские войска), готовили свои меры. Активизации этих усилий способствовала общая обстановка взаимного недоверия и вражды, охватившая значительную часть индийского и пакистанского руководства. Трагедии раздела, слухи о расправах над мусульманами были использованы для натравливания пуштунов из полосы независимых племен на Индию. Следует заметить, что одним из первых решений правительства Пакистана было распоряжение о выводе регулярных воинских частей из полосы племен, находившихся там все последние десятилетия колониального правления. Эта новость усилила «патриотический» настрой пуштунских ополченцев. С помощью грузовиков, предоставленных им представителями формировавшихся вооруженных сил Пакистана, они двинулись по единственной горной дороге, соединявшей тогда долину Кашмира с западом Панджаба (г. Равалпинди, будущей временной столицей Пакистана), к главному городу княжества Сринагару.

Свою роль в начавшемся конфликте сыграло обострение ситуации на юго-западе княжества в округе Пунч, где влиятельную

88

прослойку населения составляли пуштуны, часть из которых служила в англо-индийской армии. На волне резкого обострения межобщинной обстановки вдоль незримой границы раздела Кашмира на преимущественно мусульманские и немусульманские районы в октябре в г. Пунч начался мятеж под лозунгом создания «Азад Кашмира» (Свободного Кашмира). В конце того месяца пуштунские ополченцы, главным образом из племени афридиев, перейдя р. Ури и взяв г. Барамула, приблизились к Сринагару. Испуганный махараджа на самолете бежал в Дели и там 26 октября подписал акт о присоединении княжества к Индии16.

После присоединения индийская сторона переправила на военных самолетах регулярные части, состоявшие главным образом из сикхов, которые отбросили пуштунов за р. Ури. Первое успешное применение на субконтиненте тактики «воздушного моста» вызвало острую реакцию официального Пакистана. Его генералгубернатор дал распоряжение двинуть войска в Кашмир, но командующий пакистанскими силами генерал Д. Грейси отказался его выполнить на том основании, что английские офицеры не могут воевать против своих. Он к тому же указывал на слабость пакистанских формирований. После выяснения отношений с прибывшим в Лахор верховным главнокомандующим (еще сохранялось объединенное командование) фельдмаршалом К. Очинлеком Джинна отменил свой приказ. Выступая 30 октября на массовом митинге на лахорском стадионе, он ни разу не упомянул о Кашмире, но горячо призывал «спасти честь Пакистана и ислама»17. 1 ноября к нему для переговоров прилетел генерал-губернатор Индии Маунтбеттен. Джинна смирился с ситуацией в Кашмире, но продолжал настаивать на незаконности присоединения и необходимости предоставления населению права решить вопрос о судьбе княжества18.

Между тем позиционные бои в Кашмире продолжались, и уже к декабрю 1947 г. выявилась линия размежевания княжества на территории, отходившие под контроль Индии и Пакистана. Город Пунч оказался на индийской стороне, но большая часть одноименной области попала в зону пропакистанских сил, объявивших о создании правительства «Азад Кашмира». На северо-запа- декняжества в малонаселенном, но весьма обширном (75 тыс. кв. км) высокогорном агентстве Гилгит местные части («гилгитские скауты») объявили, что не подчиняются решению Сринагара

89