_-XX(X~1

Волнения среди мусульман Индии продолжались и позднее. Их организаторами и участниками являлись в первую очередь муджахеды (борцы за веру), последователи упоминавшегося уже исламского радикала Сайида Ахмада Барелви. Англичане называли их ваххабитами, по аналогии с аравийскими радикалами - ревнителями чистоты веры, и провели над ними в 60-х годах XIX века серию судебных процессов10.

Скрытое сопротивление властям оказывала также традиционалистски настроенная мусульманская интеллигенция, состоявшая в основном из представителей строго не очерченного сословия богословов-улемов (мн. ч. от араб, «алим», «знаток»). В 1867 г. в небольшом, по-преимуществу мусульманском городе Деобанд к северу от Дели начала работать религиозная школа (мадраса)11. Она вскоре заняла положение крупнейшего центра религиозного обучения (дар-ул-улума), сохранявшего существенную степень независимости от властей. Деобандская школа улемов опиралась на наследие теоретика исламского подъема в Индии Шаха Валиуллы (1703-1762 гг.). Один из основателей Деобанда Мухаммад Касим принимал активное участие в антианглийском восстании и отсидел за это несколько лет в тюрьме. Он считал, что цели Деобандского центра те же, что и восстания, хотя методы различны12.

С течением времени, впрочем, мусульмане-традиционалисты внешне смирились с британским владычеством. Более того, они позаимствовали у колонизаторов новые принципы, формализовавшие учебный процесс13. Вместе с тем в Деобанде отказались от обучения английскому языку и литературе, что превратило его в оплот традиционалистского образования, мышления и идеологии. Другие подобные ему центры находились в Дели и Бхопале (принадлежали аристократической пуританской группе ахл-е хадис), а также в городах Барейли и Бадауни в Рохилкханде (школа улемов-барелви)14.

В 1860-х годах в среде мусульманской интеллигенции Индии появились сторонники позитивного отношения к результатам английского господства, признания достижений западной науки и культуры и необходимости усвоения ее элементов. Безусловным лидером этого течения являлся Сайид Ахмад Хан (1817-1898 гг.). В 1864 г. в городе Алигархе к юго-востоку от Дели он основал Научный институт, а в 1875 г. частное учебное заведение Мусульманский (магометанский) англо-восточный колледж15.

30

Последнее произошло при активном участии и поддержке англо-индийских властей. Колледж предназначался для воспитания нового слоя мусульманской элиты, представители которого должны были получить английское образование и пополнить ряды государственных чиновников.

Надо отметить, что колониальные власти к тому времени обратили внимание на отставание верхушки мусульман в процессе приобщения местной элиты к плодам привносимого ими просвещения, а также на такое явление, как деградация мусульманских районов. Этому способствовали подготовленные видными деятелями колониального аппарата (такими как У.У. Хантер) аналитические материалы и публикации, рисовавшие неудовлетворительную картину положения мусульман, прежде всего в Бенгалии, но также и в целом в Британской Индии16.

Другим обстоятельством нужно считать международное значение исламского фактора, которое заключалось для англичан в том, что они вплотную соприкасались с мусульманским миром по всему периметру своих геополитических интересов и притязаний, будь то Балканы, где Османская империя в 1877-1878 гг. потерпела поражение от России, или Восточное Средиземноморье, где Великобритания с помощью египетского паши сумела отобрать ключи от Суэцкого канала у построивших его французов, или Центральная Азия, где Афганистан представлял собой буфер между английской Индией и контролировавшей мусульманские регионы Российской империей17.

Повышенное внимание английских верхов к мусульманам определялось еще и аристократическим снобизмом. Среди представителей местной индийской знати мусульмане занимали наиболее видные позиции. Перым среди владетельных князей считался низам Хайдерабада. К ведущим аристократам относился также мусульманский правитель Бхопала, низам Дакки в Восточной Бенгалии, раджа Махмудабада, правители Рампура, Па-

тауди, Джунагадха и ряда других княжеств. С переходом Инд под власть короны и возведением генерал-губернатора в сан ви- це-королявыросли помпезность и пышность церемоний, сопровождавших имперское правление. Англичане при этом учитывали восточные обычаи, стремились укрепить свою власть путем ее легитимации в глазах наследственных правителей, для которых

Британскаяимперия превращалась в законного наследника

31

Могольской. Именно этой цели официально служил созванный в 1877 г. вице-королем лордом Литтоном дарбар (съезд индийской знати) в Дели, на котором королева Виктория была торжественно провозглашена императрицей Индии18.

Определенное значение при этом имело аристократическое тщеславие британских верхов, позволявших себе в Индии вести образ жизни, подобный тому, который вели местные наследственные правители. Обычно этим особенно отличались вицекороли, назначенные правительствами консерваторов, такие, например, как Литтон и Керзон. Заметим, что консервативная тенденция в методах управления колонией боролась с либеральной, которую отстаивала в британском парламенте одноименная партия. Либералы, между прочим, едва не заблокировали церемонию коронации Виктории и резко критиковали аристократический стиль управления Индией. Противоборство двух этих тенденций, никогда не имевшее кардинальный, глубинный характер, отражалось на отношении колониальных властей к проблеме мусульман и в немалой степени объясняет особенности процесса получения Индией независимости и образования Пакистана.

Двойственности британской политики в определенной мере соответствовала неоднородность позиций мусульманской общины. Формировавшие ее представители традиционной аристократии и так называемого среднего, то есть достаточно обеспеченного и образованного, класса распадались, как выше отмечалось, на группу непримиримых, хотя и временно затаившихся противников всего христианского и английского и постепенно возраставшую прослойку людей, благожелательно относившихся к элементам чужой религии и культуры. Последние группировались в последней трети XIX века главным образом вокруг Алигарха и фигуры Сайид Ахмад Хана, который пропагандировал идеи примирения исламской традиции и достижений современной ему европейской культуры, в частности науки. Будучи верующим человеком, он исходил из общности исламской и христианской цивилизаций и в позитивистском ключе ставил и решал ключевые философские и мировоззренческие вопросы. Л.Р. Гордон-Полон- ская характеризует его взгляды как объективно идеалистические, не оставляющие, по существу, места для Бога. Между тем от веры в Аллаха он, по мнению Б. Меткалф, никогда не отступал19. Можно сказать, что его реформистские взгляды отличались пози-

32

тивизмом, встречая не только одобрение, но и критику в лагере модернистов и неприятие в традиционалистской среде 20.

Помимо Алигарха, существовали другие центры реформистской учености, такие как мусульманский колледж общества Надват-улъ-ислам в городе Лакхнау (Соединенные провинции). Общество появилось в начале 1890-х годов, а в 1908 г. основанный им колледж получил поддержку властей 21.

Еще более известным центром мусульманского образования в Лакхнау была семинария Фаранги махалл (французский дворец), основанная еще в XVIII веке. Она отличалась введенным ее основателями каноном образования, который постепенно приобрел широкое признание, а также примирительным отношением к различным направлениям и школам в исламе 22.

Наиболее последовательным модернизмом отличалась религи- озно-реформаторская деятельность Мирзы Ахмада Кадиани (1838-1908 гг.), создавшего новую секту кадиани или ахмадие. Ее центр находился в восточной части Панджаба в г. Кадиан, а существо учения сводилось к догматам о познаваемости Бога, равенстве людей перед ним и социальном прогрессе, которому в Индии способствуют действия просвещенных английских властей23.

Необходимо подчеркнуть, что деятельность, по существу, всех групп мусульманской интеллигенции была направлена на защиту и укрепление позиций ислама как религии и мировоззрения. При этом им противостояли две силы: с одной стороны, чужеродное и иноконфессиональное влияние христиан-колонизаторов, а с другой - реформировавшийся индуизм, который вкупе с модернист- ско-секулярными идеями приобретал характер «невидимой системы», лежавшей в основе общеиндийского национализма.

Страх перед индусским большинством и его культурной экспансией рано охватил духовных лидеров мусульманской общины и во многом объясняет появление представлений об отдельной судьбе мусульман Индии. Наиболее влиятельным выразителем этих идей был тот же Сайид Ахмад Хан. Еще в ранних его работах прослеживается, по словам Л.Р. Гордон-Полонской, «зарождение идеологии религиозного сепаратизма»24. На последнем этапе его деятельности они зазвучали с новой силой. Он был горячим сторонником развития общего для мусульман Индии и наиболее тесно связанного с религией (из индийских) языка урду, а также его противопоставления хинди, активно распространяв-

шейся в конце XIX века индусской (санскритизированной) формы языка хиндустани.

Сайид Ахмад выступал при этом за правительственную помощь в деле сохранения и расширения специально предназначенной для мусульман системы просвещения. Алигархский колледж мыслился им как фундамент здания высшего образования для мусульман, и в 1920 г. на его базе открылся первый мусульманский университет25.

Еще более существенную роль для политического будущего Индии сыграло негативное отношение С. Ахмада к Индийскому национальному конгрессу (ИНК), основанному в 1885 г. В то время как некоторые мусульмане, главным образом получившие разностороннее образование богатые купцы и торговцы из космополитического Бомбея, принимали участие в работе ежегодных, приуроченных к рождественским праздникам его собраний, большинство из них увидели в образовании Конгресса затею враждебных сил и отказались признать за ним роль выразителей своих интересов. Причем к этому большинству относилась не только традиционалистская интеллигенция, но и такие европейски образованные и преуспевающие мусульмане, как калькуттский юрист Амир Али. Он еще в 1878 г. основал просветительскую по целям Национальную (в смысле общую для всех единоверцев; сам он был шиитом) мусульманскую ассоциацию26.

Симптоматично, что одновременно с возникновением Конгресса в 1885 г. в панджабском городе Лахор было создано Общество защиты ислама (Анджуман-и химайат-и ислам), а в 1886 г. впервые собралась Мусульманская конференция по образованию27. Деятельность ежегодно созываемой конференции была тесно связана с Алигархом, а сама она выполняла не только важную общественную, но и политическую миссию. Участники, собравшиеся на ее сессию, приняли 30 декабря 1906 г. решение об образовании первой политической организации мусульман Индии - Всеиндийской мусульманской лиги28.

Этому предшествовали бурные события, вызванные действиями английских правителей. В 1905 г., незадолго до окончания своего пребывания на посту вице-короля, лорд Керзон принял решение о разделе крупнейшей провинции Бенгалии на две - Западную и Восточную (с присоединением к последней Ассама). Хотя обоснованием для такого решения служили трудности

34

альных советов, которые в свою очередь выбрали 27 представителей индийской общественности в центральном (имперском) совете при вице-короле30.

Вответ на пожелание вышеупомянутой делегации мусульман

ипосле продолжительных дебатов в Калькутте и Лондоне му- сульмане-землевладельцы были выделены в отдельную курию и

получили возможность выбрать своих представителей в законодательные советы31.

Образованию отдельной мусульманской курии по закону 1909 г. в историографии придают обычно особое значение, видя за этим решением «тень Пакистана»32. Такое мнение представляется преувеличением, хотя и в момент объявления о нем это решение англичан было встречено протестами определенных кругов в Индии. Они, впрочем, не были сильными и широкими33.

В 1911 г. английские власти, при новом вице-короле лорде Хардиндже, отменили решение о разделе Бенгалии и одновременно перенесли столицу империи из Калькутты в Дели. Самый пышный из трех дарбаров, проводившихся ими по случаю провозглашения царствующей в Англии особы (Георга V) императором Индии34, способствовал тому, что отмена выгодного для мусульман нововведения прошла, по существу, незамеченной. Более серьезные возражения со стороны образованной части мусульман вызвала международная политика Англии, которая на протяжении 1911-1914 гг. (в ходе итало-турецкой и двух балканских войн) занимала нейтральную позицию, отказываясь поддержать Османскую империю.

В 1913 г. в Лакхнау появилась первая организация, которую можно назвать проосманской или панисламистской, а затем начали выходить несколько популярных изданий («Аль-Хилал», «Комрид», «Заминдар»), носивших яркий антиправительственный, антибританский характер35. На базе критики англичан складывалось сотрудничество политически активной части мусульман и немусульман. Оно укрепилось в годы Первой мировой войны под влиянием участия почти миллиона индийских солдат в войне в Европе и обещаний Англии предоставить Индии самоуправление после окончания войны. На гребне ожиданий уступок со стороны властей произошло примирение умеренных и радикалов в рядах Конгресса и сближение между ним и Мусульманской лигой.

36

Апофеозом согласия стало принятие в 1916 г. Пакта в Лакхнау, заключенного Конгрессом и Лигой (в форме соглашений, достигнутых ими на параллельно проходящих заседаниях)36. Помимо разработанной в нем схемы расширения участия индийцев в управлении колонией, пакт утверждал принцип отдельных курий для индусов и мусульман и определял квоты их представительства в провинциальных законодательных советах исходя из льгот меньшинствам. В Панджабе, например, где доля мусульман равнялась 55 % населения, на их курию выделялось 50 % мест, в Бенгалии с долей мусульман, равной 53 %, им предоставлялось только 40 %, зато в Соединенных провинциях, где мусульмане составляли всего 15 % жителей, они получали половину мест 37.

Лакхнауский пакт, означавший согласие конгрессистов на принцип общинного представительства, не уступал, как думается, по значению факту учреждения курии для землевладельцев-му- сульман законом 1909 г. Характерно при этом, что речь в Лакхнау шла не об особой отсталости или недопредставленности мусульман, а об учете интересов представителей двух как бы равновеликих и безусловно равноправных религиозных общин. Понятно, что лидеры Конгресса пошли на этот шаг ввиду политической целесообразности момента, необходимости заручиться поддержкой более решительных в критике английских властей панисламистски настроенных мусульманских деятелей. Однако они тем самым создали прецедент, который англичане учли при подготовке новых реформ, известных по именам госсекретаря Монтегю и вице-короля лорда Челмсфорда.

Разработанный в 1917-1918 гг. Закон об управлении Индией был введен в действие в декабре 1919 г., уже после окончания мировой войны. Принцип отдельных курий получил в нем дальнейшее развитие. Повышенное представительство получали не только мусульмане, особенно в Соединенных провинциях и Мадрасе, но и сикхи (в Панджабе). Куриальная система распространялась и на англо-индийцев и христиан, а также на группы, представлявших определенные интересы - лендлордов, торговлю

и промышленность, университеты. Кроме того, небольшая часть (менее 20 %) членов законодательных советов назначалась исполнительной властью, причем несколько мест резервировалось для

лиц, отражавших интересы «отсталых классов» и некоторых меньшинств (европейцев, англо-индийцев, христиан)38.

37

Вконце войны и первые послевоенные годы в Индии усилилась антиправительственная внепарламентская борьба. Особенно большой остротой она отличалась в Панджабе. Против нее были направлены репрессивные акты, ставшие известными как законы Роулетта (по имени инициировавшего их судьи). Руководствуясь их духом, местные английские власти в 1919 г. ввели военное

положение в г. Амритсаре и учинили жестокую расправу над безоружной толпой манифестантов39.

Вавангарде борьбы находились мусульмане - участники Халифатистского движения, выступавшие в защиту турецкого султана, халифа правоверных мусульман. Османская империя оказалась разгромленной в 1914-1918 гг. силами Антанты, прежде всего Англией, на фронтах в Палестине и Месопотамии, и была вынуждена согласиться на унизительное для нее Мудросское перемирие и подписать в 1920 г. Севрский договор. Под руководством Кемаля Мустафы турецкие войска сумели в дальнейшем оказать отпор попыткам стран-победительниц урезать «национальную» территорию Турции, которая была закреплена за ней Лозаннским мирным договором 1923 г. Из империи Турция превратилась в республику, которая в 1924 г. упразднила халифат.

Пик Халифатистского движения в Индии пришелся на 19191921 гг., когда был образован центральный комитет и собирались конференции. Цель агитации, которую вели радикально настроенные панисламисты, прежде всего братья Мохамед и Шаукат Али из Соединенных провинций, молодой Абул Калам Азад и другие, состояла в оказании давления на колониальное правительство с тем, чтобы оно прислушалось к мнению своих подданных, а также в объединении мусульман под флагом защиты ислама, против перехода контроля за его главными святынями - Меккой и Мединой - в руки неверных. В 1919 г. на гребне антиколониальной агитации была создана первая религиозно-поли- тическая организация богословствующих (ученых) мусульман Джамиат-ул-улама-е-Хинд (ДУХ, Общество улемов Индии)40.

Массовый отклик пропаганда халифатистов получила на севе- ро-западе Индии, среди мусульман Синда, Панджаба и особенно СЗПП. Призыв панисламистов покинуть Британскую Индию как территорию, где истинно верующие мусульмане не могут проживать, вызвал отклик прежде всего среди пуштунов. Весной 1920 г. десятки тысяч семей из СЗПП приняли участие в хиджре

38

(переселении) в Афганистан, незадолго до того добившегося от Англии признания своей полной независимости. Землевладельцы

игорожане снялись с места, продав или заложив свое имущество,

инаводнили соседнюю страну, эмир которой был вынужден принять меры по отправке их обратно41.

Активную роль в поддержке движения халифатистов сыграл М.К. Ганди, соединивший с ним свою кампанию ненасильственного несотрудничества с властями, упорства в истине (сатьяграха). Возглавляемый им в то время Конгресс отверг реформы Монтегю - Челмсфорда и отказался принимать участие в выборах в законодательные органы. Призыв Ганди к неучастию в правительственных акциях и учреждениях имел частичный успех, но придал борьбе за политическое освобождение новый аспект - опору на поддержку широких масс населения. С одной стороны, это способствовало росту ее глубины и разнообразия, а с другой - создавало предпосылку для подрыва единства, так как принципиально различными были формы политической мобилизации разобщенного в культурно-религиозном отношении населения.

Расхождение индусско-мусульманского единения началось уже в 1921 г., когда на западном Малабарском побережье местные мусульмане-мопла подняли восстание, частью которого стали погромы притеснителей-индусов. Межобщинные столкновения продолжались и в дальнейшем, несмотря на все усилия Ганди положить конец насилию (инцидент с убийством полицейских в 1922 г. послужил для него основанием для призыва к окончанию сатъяграхи). В 1926 г., например, мусульмано-индусские столкновения на три месяца парализовали жизнь в Калькутте42. Всего же с апреля 1926 по март 1927 г. в стране произошло 40 крупных инцидентов, в результате которых погибло около 200 и было ранено 1600 человек43.

Закат Халифатистского движения из-за решений, принятых новым руководством Турции, ослабил позиции радикально настроенных политиков-мусульман и усилил положение тех из них, которые делали ставку на легальные формы и методы борьбы. К таким с момента своего вступления в политику относился будущий отец-основатель Пакистана Мухаммед Али Джинна (1876-1948 гг.). Блестящий юрист из Бомбея, Джинна начал свою общественную жизнь в качестве члена Конгресса и лишь в 1913 г.

вступил в Мусульманскую лигу. Это не помешало ему через три

39