Nukhazhiev_N_S__Umkhaev_Kh_S_-_V_poiskakh_natsionalnoy_identichnosti_-_2012

Да, действительно, ингушей в ЧИАССР, как мы отмечали выше, было в несколько раз меньше чеченцев. Но причем тут «чеченский национализм» и дискриминация? В чем это выражалось?

Социально-экономическое положение чеченцев было не лучше, чем у ингушей. В Урус-Мартане, Аргуне, Гудермесе, не говоря уже о горных районах, люди жили так же, как и в Назрани. Безработицы было если не больше, то не меньше, на заработки за пределы республики выезжали десятками тысяч. Практически вся промышленность республики была сосредоточена в г. Грозном, который, так же, как и Владикавказ, исторически сложился, как один из главных оплотов царской России на Северном Кавказе и был населен русскоязычным населением. Естественно, на промышленных предприятиях Грозного в основном были заняты русские.

Главные промышленные объекты города, в большинстве своем нефтехимические, были предприятиями союзного значения, а сам Грозный, находящийся в сердце Чечни, был включен в состав республики только в 1929 году. До этого он был отдельной административной единицей, с прямым подчинением Москве.

Абсолютное большинство чеченского населения проживало в сельской местности, где был огромный дефицит рабочих мест. Небольшая часть была занята в сельском хозяйстве, часть работала в школах, в медицинских учреждениях и правоохранительных органах, часть представляла чиновничество и сферу услуг. Вот, пожалуй, и все.

Конечно, ингуши жили не в шелках (так же, как и чеченцы), но писать о том, что вообще не было ни одной гостиницы, дома культуры, заводов, фабрик, что десятки лет не строились школы, дороги – это очевидное несоответствие действительности.

Авторы «Истории Ингушетии» поступили не совсем корректно, выделив ингушей из основной массы жителей сельской местности, страдающих от отсутствия работы. От безработицы на селе в республике страдали все, вне зависимости от национальной принадлежности, но в особенности – сами чеченцы.

О каких «проблемах в развитии образования, здравоохранения и т. д.» идет речь, если, в целом, по уровню грамотности ингуши намного превосходили чеченцев? Так, по данным Всесоюзной переписи населения 1970 года, на 1000 человек в возрасте 10 лет и старше, лиц с высшим образованием у чеченцев было в два с лишним раза меньше, чем у ингушей. Значительно отставали чеченцы от своих собратьев также и по удельному весу научных работников. Число научных работников в 1979 году у ингушей составляло 180, что составляет 0,1% от

161

общей численности ингушей, в то же время у чеченцев было 332 человека, что всего лишь 0,04% от общего числа чеченцев. 78% чеченцев было занято физическим трудом, тогда как у ингушей на 6% меньше – 72%. Соответственно, умственным трудом у чеченцев было занято 22%, а у ингушей – 28 % (данные переписи населения 1970, 1979 и 1989 годов).

На 1000 человек занятого населения ЧИАССР в 1989 году приходилось, «руководителей органов государственного управления и их структурных подразделений»: чеченцев – 2, ингушей – 2 (в 1970 году этосоотношениебыло2к3);«руководителейпредприятий»:чеченцев– 9, ингушей – 15 (в 1970 – 4 к 12); «инженерно-технические работники»: чеченцев – 33, ингушей – 49 (в 1970 – 13 к 29); «научные работники, педагоги, воспитатели»: чеченцев – 54, ингуши – 66; «медицинские работники»: чеченцы – 21, ингуши – 27; «работники торговли, общепита, заготовок, снабжения и сбыта»: чеченцев – 16, ингуши – 23 (159, с. 64, 92). Вот такая получается дискриминация.

Относительно того, что «в Чечено-Ингушетии не было ни одного ингушского вуза», то это действительно так. Но это никак не было связано с дискриминацией ингушей. Не было в республике и чеченских вузов, и даже русских. В Советском Союзе вообще не было национальных вузов. Идеология самого государства не допускала этого. Вузы в

СССР назывались именами субъектов, в которых они находились, но это вовсе не означало, что они национальные. В Чечено-Ингушетии было три вуза: Чечено-Ингушский государственный университет им. Л.Н. Толстого, Чечено-Ингушский государственный педагогический институт и Грозненский нефтяной институт имени академика Миллионщикова. Все они были такими же ингушскими, как и чеченскими. Можно даже сказать, что они были больше «ингушскими», чем «чеченскими», так как представленность ингушей в профессорско-пре- подавательском составе, а также в руководстве этих вузов была более широкой (в пропорциональном отношении), чем у чеченцев.

Что касается нехватки школ и их работы в две смены, а также того, что «высокая детская и общая смертность в целом привели к тому, что, несмотря на высокие темпы естественного прироста населения, по данным переписи 1979 года, количество ингушей составило всего 279 тысяч человек» – все это не более чем демагогия. А где, скажите, на Кавказе хватало школ и где они работали в одну смену? Даже в современной Чечне, где со школами дела обстоят лучше, чем в других северокавказских субъектах, они до сих пор, в подавляющем своем большинстве, работают в две смены.

162

Не знаю, откуда у авторов данные об общей и детской смертности в разрезе отдельных национальностей, обычно такие данные даются в среднем по отдельным субъектам, а не конкретным национальностям, проживающим в них. Официальная же статистика свидетельствует о том, что уровень жизни, общая и детская смертность чеченцев и ингушей, в целом, была равной. Так, число родившихся на 1000 человек населения в ЧИАССР в 1990 году было 24,1 человек, а умерших – 8,3 человека.Естественныйприростнаселениянатожеколичестволюдей– 15,8 человек (177, с. 250). При примерно равных показателях уровня жизни, общей и детской смертности и приросту населения, по материалам Всесоюзных переписей населения 1970, 1979 и 1989 годов, ингушей в 1970 году на территории Чечено-Ингушетии проживало 113,7 тысяч человек, в 1979 году – 134,7 тысяч (прирост относительно 1970 года в 21 тысяч человек), а 1989 – 163,8 тысяч (прирост относительно 1979 года в 29,1 тысяч человек).

В то же самое время, чеченцев в 1970 году в Чечено-Ингушетии проживало 508,9 тысяч человек, а в 1979 году – 611,4 тысяч (прирост относительно 1970 года в 102,5 тысяч человек), а в 1989 году – 734,5 тысяч(приростотносительно1979годав123,1тысяччеловек).Учитывая то, что чеченцев в республике было, примерно, в 4,5 раза больше, чем ингушей, то это примерно равный прирост населения у обоих народ (с небольшим опережением, в рамках статистической погрешности, у чеченцев).

Таким образом, мы видим, что детская и общая смертность среди ингушей была в рамках средних данных по всей Чечено-Ингушетии.

Аоткудаавторывзялито,чтоингушейвЧИАССРв1979годубыло 279 тысяч человек, то есть почти в два раза больше, чем по официальным статистическим данным, остается только гадать.

Что касается количества студентов высших учебных заведений, то авторы «Истории Ингушетии» пишут: «В 1959–1960-х гг. чеченцы и ингуши составляли 17% всех студентов, а в 1976–1977 гг. – 38%, при этомнужноотметить,чтосрединихоченьмалобылоингушей.В1970- е годы в местных вузах обучалось 678 ингушей, в средних специальных учебных заведениях – 747 человек… В первой половине 1970 годов в ЧИГУ на дневном отделении обучалось около 2600 студентов, в том числе 246 ингушей» (100, с. 456).

По поводу «дискриминация ингушей в отношении получения образования», могу сказать, что эта «дискриминация» в сфере высшего образования выражалась, например, в следующих цифрах. Из общего количества мест во всех трех вузах республики в 1970 году представи-

163

телями ингушской национальности было занято 5,3% мест, в то время какчеченцами–17,8%(пропорция1к3,4);в1980году,соответственно–

9,4 и 32% (пропорция 1 к 3,4); в 1989 году – 12,4 и 47,3% (пропорция

1 к 3,8). На первый взгляд – это вроде бы подавляющее преимущество поступивших в вузы чеченцев перед ингушами. Но это только на первый взгляд. Все становится на свои места, когда мы смотрим соотношение в республике жителей ингушской и чеченской национальностей. А она такова: в 1970 году в ЧИАССР проживало 113 667 ингушей и 508 898 чеченцев (примерное соотношение 1 к 4,4). В 1979 году в республике проживало 134 744 ингушей и 611 405 чеченцев (примерное соотношение 1 к 4,5). А в 1989 году проживало, соответственно – 163 762 и 734 501, что составляет примерное соотношение 1 к 4,5. Получается, что чеченская часть учащихся, при прочих равных условиях, недобираетвсравнениисингушскойцелых1%местввысшихучебных заведениях.

Если, например, в 1989 году во все три вуза республики всего поступило 15 723 человек (из них около половины русскоязычных), то этодовольновнушительнаядлячеченцевцифра.Соотношениеколичества учащихся вузов к численности чеченцев и ингушей в республике, как пишет об этом М.Р. Овхадов в своем исследовании «Национальноязыковая политика и развитие чечено-ингушского двуязычия», было таковым: в 1970 году: чеченцев – 0,7, ингушей – 0,9; в 1979 году: чеченцев – 0,9, ингушей – 1,2 и в 1989 году: чеченцев – 1,4, ингушей – 1,6. (159, с. 81). Как мы видим, налицо явное превосходство ингушской части населения.

По результатам Всесоюзной переписи населения 1989 года чеченцы оказались на 37 месте среди 40 народов России по количеству лиц с высшим образованием в возрасте от 10 лет и старше на 1000 человек. Так, если, к примеру, евреев таковых – 344, осетин – 52, адыгейцев – 37, якутов – 33, кабардинцев – 26, аварцев – 18, ингушей – 15, то чеченцев – всего 7, то есть, в два с лишним раза меньше, чем у ингушей (159, с. 92)!

Вот и посудите сами, кто кого в ЧИАССР подвергал дискриминации. Что касается «дискриминации» в получении доступа к «высококвалифицированной работе», то раскладка занятости в различных отраслях экономики республики, в отдельности по представителям чеченской и ингушской национальностей, была дана выше.

«В городе Грозном был образован Чечено-Ингушский театр, в составе которого работали талантливые ингушские актеры. Ингушским актерам приходилось работать на неродном языке. Как бы ни был доступен чеченский язык в быту, на сцене его подлинное незнание пред-

164

ставляло существенный барьер», – продолжают сочинять мифы о своем бедственном положении в ЧИАССР ингушские авторы (100, с. 378).

После прочтения данной цитаты, непосвященные люди могут подумать, что ингушам кто-то запрещал ставить спектакли на своем родном языке. Это неправда. В Чечено-Ингушском театре имени Х. Нурадилова были две труппы: чеченская и ингушская. Чеченская труппа с большим успехом играла на родном языке. И причем, не только драматургию национальных авторов, но и российскую, а также зарубежную классику в переводе на чеченский язык. Что касается ингушской труппы, то, действительно, она в основном работала на русском языке. Но делала она это не в связи с какими-то запретами и установкам сверху, тем более, с чеченской стороны, а из-за недостаточного знания родного языка большинством артистов из ингушской труппы. В особенности это касалось молодежи, вернувшейся в республику после окончания театральных учебных заведений в Москве, Ленинграде, Тбилиси.

Наоборот, и руководство театра, и министерство культуры настаивали, чтобы труппа работала на родном языке, иначе ее существование теряло всякий смысл. Единственным противником игры ингушской труппы на своем родном языке были они сами.

Авспектакляхчеченскойтруппы,атакже впостановкахреспубликанского Русского драматического театра, они участвовали в высшей степени добровольно, в целях поддержания своей формы, дальнейшего творческого роста, а также для решения вопросов материального плана.

165

ПИСЬМО ИНГУШСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В ЦК КПСС. 2-Й СЪЕЗД ИНГУШСКОГО НАРОДА

Харцонца къуьйсуш волу стаг – ша харцлен ца веза!

Халкъан кхетам

Вданном письме, в целом, нашли свое отражение боль и чаяния ингушского народа, накопившиеся к началу 70-х годов прошлого века.

Внембыласделанапопыткакраткогоанализапути,пройденногоингушами в составе России, обернувшегося трагическими последствиями для них. Авторы письма от имени ингушского народа обратились к советскому партийному руководству, в лице ЦК КПСС – главного организатора всех беззаконий против ингушей – с требованием возвращения незаконно отторгнутых территорий и восстановления автономии Ингушетии.

Как следует из заключения комиссии Совета национальностей Верховного Совета СССР, созданной 26 марта 1990 года для рассмотрения обращений ингушского населения, «существо обращений ингушского народа заключается в требовании полной его реабилитации, восстановленииингушскойавтономиивграницах1934года,атакжеустановлении его столицы в правобережной части города Владикавказ» (211, с. 54).

Обращает на себя внимание тот факт, что с воссозданием в 1992 году своей автономии, которая была провозглашена без конкретно обозначенных границ, ингушские лидеры, почему-то, перестали говорить о «восстановлении ингушской автономии в границах 1934 года» и стали претендовать на территории, входившие до 1934 года в состав Чеченской автономной области.

В2012 году Глава Республики Ингушетия Ю.-Б. Евкуров официально заявил об отсутствии у ингушей территориальных претензий к Северной Осетии-Алания, признав, тем самым, право осетинского народа на отторгнутый в 1957 году от Чечено-Ингушетии Пригородный район. Но зато, начал оспаривать территорию бывшего Сунженского округа, используя фактор большинства проживающего там на сегодняшний день ингушского населения.

Как известно, ингуши, практически не жившие на данной территории до 60-х годов XX века, в результате целенаправленной мигра-

166

ционной политики уже в начале 90-х годов стали преобладающим населением Сунженского района. Динамика роста ингушского населения была такой: в 1926 году ингушей во всем Сунженском округе было всего 331 человек (1,2%); в 1959 году – 1 791 человек (4,2%); в 1970 – 15 599 (33,7%, вместе с частью Галашкинского района); в 1989 году –

26 550 (43,6%); в 2002 году – 76 515 (63,9%). Не выдержав агрессив-

ного натиска ингушей, казаки, в подавляющем своем большинстве, вынуждены были мигрировать за пределы республики. Чеченцев это коснулось в меньшей степени.

Таким образом, ингушское руководство, сдав район своего исторического проживания (колыбель ингушского народа) Северной ОсетииАлания, стало незаконно претендовать на территорию Сунженского и северо-восточную часть Малгобекского районов, входивших в состав Чеченской АО.

Руководители Ингушетии развили в этом направлении такую активность, развернули такую мощную пропагандистскую кампанию, что возьмись они с таким же усердием за восстановление своей юрисдикции над Пригородным районом, то вряд ли осетины выдержали бы такого натиска.

Все это напомнил нам случай, который произошел с жителями г. Урус-Мартан гармонистом Абдулхалимом Димаевым (родным братом знаменитого чеченского гармониста-виртуоза Умара Димаева) и работавшего на пару с ним доулистом Денисултаном.

Абдулхалим и Денисултан были приглашены в соседнее с УрусМартаном село Алхан-Юрт для музыкального сопровождения одной из тамошних свадеб. Порядок на чеченских свадьбах был таким, что гармонист (пондарча) и доулист (вотанча) не только играли для присутствующих, но и по желанию, в порядке очереди, могли и станцевать. Надо признаться, что чеченцы относились к людям искусства без особого пиетета. И если к игре на гармонике отношенние было болееменееуважительным,тоработадоулистасчиталасьнесовсеммужским занятием.

Как только подошла его очередь, гармонист Абдулхалим исполнил свой танец и с чувством исполненного долга сел на свое место. Очередь была за Денисултаном. Но как только доулист вошел в круг и начал танец, алхан-юртовцы все вместе, разом, дали залп из всех своих ружей и пистолетов и сорвали его (срыв танца считается оскорблением для танцующего). То же самое алхан-юртовцы повторили с ним и в следующем круге.

167

Когда подошла очередь станцевать Денисултану в третий раз, Абдулхалим положил свою гармонь, вынул из-за пояса свой семизарядный пистолет и, попросив слова у тамады, сказал: «Слушайте меня внимательно, алхан-юртовцы. Когда в 1919 году генерал Деникин напал на ваше село и тройным кольцом окружил его, мы, урус-марта- новцы, взяв в свои натруженные руки винтовки, купленные за свою последнюю скотину, заткнув за пояс кукурузные лепешки, испеченные нашимистарымиматерями,приходиликвамнапомощьинещадясвоих жизней сражались с деникинцами, освобождая ваше село от врага. Несколько десятков надмогильных шестов появилось в те дни на кладбищах Урус-Мартана. Если бы вы, алхан-юртовцы, в то время произвелитакоежеколичествовыстреловвсторонуденикинцев,чтовысделаливвоздухсейчас,выбыодолелиихибезнашейпомощи.Пустьбудут прокляты ваши отцы до седьмого колена, если вы не сорвете танец Денисултана на этот раз! Начинай свой танец, Денисултан». Алхан-юр- товцы, пораженные мужеством Абдулхалима и справедливостью его упрека, опустили свое оружие.

Кбольшомусожалению,авторыданногопосланиявсвоейсправедливой борьбе за восстановление попранных прав ингушского народа иногда используют не совсем добросовестные приемы, так или иначе ущемляющие права и интересы соседних народов, в том числе и братского чеченского народа. Все это, естественно, вызывает множество вопросов, которые требуют честных ответов. Рассмотрим некоторые выдержки из текста письма.

«Сегодняшняя Ингушетия – это край экономического и духовного застоя. Почти все заслуги ингушского народа в борьбе за Советскую власть забыты. Ингушетия по существу лишена реальных условий для нормального развития. Территория ингушей поделена между соседними народами, а сами ингуши частью поселились в оставшихся за ними населенных пунктах, частью разбросались по всей стране… Галашкинский (Первомайский) район Ингушетии поделен между казачьим Сунженским и чеченским Ачхой-Мартановским районами Чечено-Ингушской АССР… Ачалукский и Пседахский районы Ингушетии также ликвидированы и их земли переданы частично Назрановскому и Малгобекскому районам и частично Северной Осетии… Одним словом, Ингушетию поделили, как делятземлюподиндивидуальныеогороды.Врезультате,изпятирайонов Ингушетии, существовавших до 1944 года, остались фактически только два – Назрановский и Малгобекский, которые и представляют собой со- временнуюИнгушетию»,–пишутавторыписьмавЦККПСС.Тутстоль- ко всего наворочено, что сразу и не разберешься (170).

168

Во-первых, преобразование районов – обычное дело, в Ингушетии такое администрирование производилось и до объединения ее с Чечней. Так, 14 марта 1929 года решением Ингушского облисполкома «в целях наиболее целесообразного использования средств, затрачиваемых в настоящее время на содержание административного аппарата» были объединены округа: Галашкинский с Пригородным, а Пседахский с Назрановским. Был образован Пригородный округ с центром в г. Владикавказе и Назрановский с центром в пос. Назрань.

Во-вторых, на каких основаниях Сунженский район, образованный на землях чеченцев-орстхойцев и еще с 1929 года официально вошедший в состав Чечни, должен входить в состав Республики Ингушетия?

В-третьих, если ликвидированные Ачалукский и Пседахский районы Ингушетии «переданы частично Назрановскому и Малгобекскому районам», то каким образом из этого следует, что «территория ингушей поделена между соседними народами»? Разве Назрановский и Малгобекский районы не является территорией современной Ингушетии?

В-четвертых, все перечисленные авторами послания территории были изъяты не из Ингушетии, а Чечено-Ингушетии, так что территории эти были не ингушскими, а чечено-ингушскими. Ни одного района, кроме Пригородного и части Малгобекского (изъятой под так называемый «моздокский коридор»), от Чечено-Ингушетии отторгнуто не было.

В-пятых, в связи с тем, что все отторгнутые территории, как известно, вошли в состав Северной Осетии, не совсем понятным остается утверждение авторов письма о том, что «территория ингушей поделена между соседними народами». Если это намеки в сторону Чечни, то никаких отторжений ингушских земель в ее в пользу не было. Наоборот, ликвидация Галашкинского района, до объединения Ингушетии с Чечней входившего в состав Ингушской АО и произвольное включение его территории в Сунженский и Ачхой-Мартановский (Бамут и его окрестности) районы бывшей Чеченской автономной области, дала формальный повод некоторым ингушским функционерам для абсолютно незаконных притязаний на весь преобразованный Сунженский и даже Ачхой-Мартановский районы, которые никогда административно в Ингушетию не входили.

Как мы видим, вышеназванное включение территории ликвидированного Галашкинского района бывшей Ингушской АО в Назрановский, Сунженский и Ачхой-Мартановский районы вновь образованной Чечено-Ингушской АО никак нельзя назвать разделом ингушского Галашкинского района «между казачьим Сунженским и чеченским Ач-

169

хой-Мартановским районами». Тогда это была территория единой Чече- но-Ингушетии. А как тогда назвать попытки включения большей части Сунженского района, входившего до 1934 года в Чеченскую АО в состав Ингушетии – аннексией Ингушетией чеченского Сунженского района?

В 1991 году, накануне распада бывшего СССР, на одном из заседаний Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики, чеченской частью депутатов был поставлен вопрос о восстановлении Галашкинского района в своих прежних границах (до объединения Чечни и Ингушетии). Этот вопрос стал актуальным в связи с настойчивыми попытками ингушей воссоздать свою автономию (письмо в ЦК КПСС «О судьбеингушскогонарода»,2-йсъездингушскогонарода)ипринятием Декларации о суверенитете Чечни на первом общенациональном съезде чеченского народа в 1990 году. Восстановлением Галашкинского района Ингушетии и Галанчожского района Чечни автоматически восстанавливалась граница между Чечней и Ингушетией, в случае разделения двух республик на две составные части. Но ингушские депутаты категорически выступили против принятия такого постановления, тем самым, обозначив свои тайные притязания на чеченские территории.

«Сегодня все ингушские селения перенаселены и неблагоустроенны. В большинство из них ведут плохие дороги, а отдельные села даже не обеспечены питьевой водой. Ингушские селения не газифицированы, несмотря на то, что по территории Ингушетии вдоль и поперек проложены магистральные газопроводы… За несколько десятков лет в Назрановском районе не построено ни клуба, ни дома культуры, ни универмага, ни гостиницы, ни больницы. Районная больница размещена в ветхом здании бывшей царской крепости построенной еще в начале XIX века» (эти и ряд других формулировок из данного письма фигурируют во многих публикациях ингушских авторов, без всяких ссылок на первичный документ), – жалуются на свои страдания авторы послания.

Выделив ингушские селения, авторы пытаются представить партийному руководству страны, что ингушская часть жителей ЧеченоИнгушетии подвергалась целенаправленной дискриминации.

О каких «нескольких десятках лет» идет речь, если с момента возвращения чеченцев и ингушей из депортации прошло всего лишь 15 лет (имеется в виду к моменту написания письма в ЦК КПСС), а со времениобъединениясЧечней,несчитая13летпроведенныхвссылке, всего лишь 25 лет? Если не говорить о г. Грозном, который до 1929 года даже не входил в состав Чечни, а с 1934 года являлся общей столицей Чечено-Ингушетии, та же самая картина была и в Чечне.

170