Nukhazhiev_N_S__Umkhaev_Kh_S_-_V_poiskakh_natsionalnoy_identichnosti_-_2012

оказанные им при отражении нападения, сделанного Шамилем 7 апреля, всемилостивейше соизволил пожаловать им знамя…». Есаул Гайтов был награжден Георгиевским крестом, а назрановским старшинам были вручены подарки и денежные вознаграждения (100, с. 209).

Случилось то, что должно было случиться – колониальная администрация использовала ингушей против своих собратьев, а затем, когда сопротивление со стороны последних практически было сломлено и надобность в услугах ингушей отпала, лишила их последних привилегий, дарованных им за содействие в борьбе против горцев Кавказа, в том числе и против братского чеченского народа.

По признанию самих ингушских авторов, назрановская милиция принимала самое активное участие в Кавказской войне, прикрывая Владикавказ и Военно-Грузинскую дорогу от нападений отрядов Има-

ма Шамиля (100, с. 231).

«По совершенной покорности и преданности Осетинских и Ингушевских племен, живущих в пределах Владикавказскаго округа, все они охотно выставляют милицию, смотря по требованию Владикавказскаго военнаго округа» (98, с. 121).

Скандально известный историк, один из авторов концепции добровольного вхождения Чечено-Ингушетии в состав России, В. Виноградов (на которого очень часто любят ссылаться ингушские авторы) пишет: «Источники сообщают об участии отрядов ингушей вместе с русскими войсками в боевых действиях на Северном Кавказе» (176,

с. 15).

Как следует из материалов архива Б.К. Далгата, житель селения Арзи Газбык Газиевич Хабиев, являвшийся информатором Далгата, «участвовал в походах на стороне русских… Газбык был и в походах при покорении русскими Чечни и Дагестана. Он был награжден двумя медалями. Одна серебряная медаль «За покорение Чечни и Дагестана 1857–1859», вторая светло-бронзовая «За храбрость 1854–1856» (68, с. 451).

Есть свидетельство того, что палач кавказских народов генерал Ермолов сформировал специальный отряд из ингушей, с целью его

использования в борьбе против одного из предводителей чеченского народа Бейбулата Таймиева (211, с. 23).

111

Вот, например, имена некоторых ингушей, служивших в ингушской милиции и удостоенных наград и званий за участие в операциях против чеченцев:

«Барсук Мальсагов 1820 г.р. в 1837 году, будучи всадником отряда милиции, позже – аульным старшиной, за бои с бандитскими шайками имел награды» (ГВИА, ф.497, оп.1, д.944, л.76–77).

«Эльберд Мальсагов – всадник Терской постоянной милиции. 30 мая 1863 года произведен в корнеты, а 13 апреля 1865 г. – помощник командира 12-й сотни. За время службы в милиционных отрядах имел награды» (ГИАСО, ф.12, оп.5, д.287, № 24).

«Дошлуко Гамурзиев – старшина Назрановского общества в 50-х годах XIX века. Произведен в прапорщики 14 марта 1845 года. За отличия в делах с горцами произведен в подпоручики 11 февраля 1853 года.

Прикомандирован к Назрановской милиции. В 50–60-е годы XIX в. – депутат окружного суда Ингушского округа. Имел награды: серебряную медаль с надписью «За храбрость» (1839 г.), медаль за взятие Ахульго (1839 г.), золотую медаль с надписью «За храбрость»; ордена св. Станислава 3-й ст. (1845 г.), св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость» (24 октября 1846 г.), св. Анны 3-й ст. с бантом (14 июля 1849 г.). Получал единовременно денежные пожалования: 25 руб. (24 мая 1839 г.),

100 руб. (1844 г.), 70 руб. (1846 г.) и 150 руб. (1847 г.)» (РГВИА, ф.407, оп.1, д.946, л.23, с. 237).

«Мамилов Анзор Дударкиевич – майор 152 пехотного Владикавказского полка. Участвовал в боевых операциях российских войск в Чечне в составе известного Тенгинского пехотного полка и был награжден медалями «За покорение Чечни и Дагестана 1857–1859 годы»

и«За покорение Западного Кавказа 1859–1864 годы». Участвовал в подавлении венгерского восстания в 1949 году, за что награжден орденом св. Анны 4 степени с надписью «За храбрость» (РГВИА, ф.400, оп.9, д.10086, лл. 30–36 об.).

«Джабагиев Эльджи – штабс-капитан, командир 4 сотни Терской постоянной милиции. Был награжден медалью «За покорение Чечни

иДагестана 1857–1859 годы». В 1958 году был назначен словесным переводчиком к начальнику Аргунского округа. За оказанные важные услуги и преданность Правительству во время возмущения назрановцев в мае 1858 года награжден званием юнкера». А затем «За отличия

112

вделах 30 июня 1858–1859 гг., при поражении главных сил Шамиля в Ахкиюртовском ущелье Назрановского общества» юнкер Жабагиев Э. был награжден Георгиевским крестом – для мусульман (133, с. 140).

«Байсара Мочко (Сергей Федорович Базоркин) – родился в 1817 году в семье прапорщика царской армии в Камбилеевских хуторах, в тех местах, где ныне находится сел. Базоркино. Он из рода Газда из Эги; образование получил в Тифлисской духовной семинарии… Будучи в определенной степени язычником, Мочко не мог, конечно, учиться в духовной семинарии. Поэтому он и принял православие. В соответствии с этим сын Байсара Мочко стал Сергеем Федоровичем Базоркиным». За свою служебную деятельность Сергей

Федорович Базоркин получил множество наград. «В 1846 году его производят в подпоручики и он награждается орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»… » (133, с. 92–93).

А.У. Мальсагов представляет Мочко Байсаровича Базоркина (после крещения – Сергея Федоровича Базоркина) как человека, видевшего в исламе «нравственное совершенствование, воспитание трудолюбия и уважения закона». Мальсагов пишет: «Кунта-Хаджи высоко почитал Мочко. Он завещал ингушам после смерти Мочко совершить его погребение по мусульманскому обряду». Судя по тому, что пишет автор дальше, ингуши не выполнили завещание великого устаза. «Через несколько дней после выселения ингушей в 1944 году в Казахстан, ингушское селение Мочкхий-Юрт (Базоркино), названное именем его основателя, было переименовано в сел. Чермен. Склеп Мочко, находившийся во дворе его потомков, вскрыли и сожгли; вандалы сожгли также и гроб жены Базоркина, осетинки Хамбечеры Жукаевой»

(133, с. 94).

Брат Мочко – Бонухо Базоркин – «свою военную карьеру начал с участия в Кавказской войне. В 1850 году он произведен в юнкера,

в1851 году – в прапорщики. После окончания военных действий на Северо-Восточном Кавказе в течение десяти лет – с 1861-го по 1871 год – он прослужил в императорском конвое…» (100, с. 234). Бонухо (Борис Федорович) Базоркин принял христианство, так же как и его брат – подполковник Сергей Федорович Базоркин. Русские имена им были даны при крещении. «Бонухо Байсарович Базоркин – младший

113

брат Мочко… Родился 21 сентября 1830 г., прослужил в царской армии 54 года и вышел в отставку в чине генерал-майора – первого генерала из ингушей» (133, с. 94). Борис Федорович Базоркин является дедом известного ингушского писателя Идриса Базоркина.

Руководительпартии«Нийсхо»ИссаКодзоеввсвоейкниге«Суламбек Сагопшинский» дает такую оценку некоторых своим землякам – офицерам и генералам: «Национальныегерои. Гденамихискать?Агде угодно, но только не среди генералов и офицеров. Среди многочисленных прославленных военных из ингушей XIX, XX и XXI веков, всего несколько человек, отличившихся патриотичным духом… Я не назову народным героем служаку, если даже у него будет обвешена звездами не только богатырская грудь, но спина и то, что ниже нее. Он прекрасно служил своему Хозяину, и Хозяин по достоинству оценил его услуги. Все! Он получил то, что заслужил сполна. От народа, для которого он ничего не сделал, ему ничего не полагается…» (113, с. 3–5).

В статье «Ангушт», опубликованной в сборнике «Без прошлого нет будущего», И. Дахкильгов рассказывает о своем родственнике Шукри Эльберд-Хаджиевиче Дахкильгове. С нескрываемой гордостью он пишет, что его дед Шукри – Боскур Дахкильгов был адъютантом генерала Слепцова. Того самого Слепцова, который огнем имечомпрошелсяповсейМалойЧечне.Вотчто рассказывает о «воинской доблести» Слепцова известный ингушский историк Тамерлан Муталиев: «4 июня 1845 года отряд из 17 рот пехоты, 18 сотен кавалерии при 8 орудиях под командо-

ванием полковника Нестерова выступил из Назрановского укрепления внизпоСунже…Нарассветеследующегодняотряднезаметноприблизился к готовящемуся приступить к наступающему дню «немирному» чеченскому аулу Шовдан-Шари. Первым в село ворвался назначенный командиром вновь созданного 1-го Сунженского казачьего полка и одновременно начальником Верхне-Сунженской линии тридцатилетний майор Николай Слепцов. Происшедшее дальше отрядный летописец описывает беспристрастно и спокойно, как дело, ставшее привычным и скучно-будничным «… взошли в аул и приступили к зажиганию сакель и истреблению имущества… Аул сожгли весь до основания»

(34, с. 129).

А вот с какими словами обратился Слепцов к солдатам своего полка, всего лишь за пять лет продвинувшийся по службе от майора до

114

генерала: «Вы будете иметь борьбу с народом, на котором лежит клеймо божьего гнева… Нет врага кресту нашему, мы водрузим знамение спасителя везде, где укажет нам Бог перстом царя. Долг наш оружием утвердиться здесь, на новых местах поселений, и мы обязаны исполнить этот священный долг с усердием, славно, честно, неутомимо» (59, с. 10). Есть чем гордиться И. Дахкильгову!

Плоскостные ингуши, называемые назрановцами, принимали самое активное участие в Кавказской войне. Но не на стороне горцев, воевавших за свою независимость, а против них. Есть множество документов, небольшая часть из которых приводится в данной работе, подтверждающих то или иное участие ингушей в военных действиях против своих соплеменников на стороне царских войск (милицейские отряды, интендантская служба, лазутчики, переводчики и т. д.).

Когда мы говорим о том, что ингуши не участвовали в националь- но-освободительной борьбе горцев Кавказа, не имеются в виду предки большинства орстхойцев, записанных в настоящее время ингушами. Принятием ислама, совместной борьбой с феодальными владетелями за равнинные земли, а также за свою свободу и независимость в Кавказской войне, они однозначно показали какую часть вайнахского народа они представляли.

Как пишет известный нахчийский историк Явус Ахмадов, «в средние века, да и в новое время, не только на Кавказе, но и зачастую «в той же Европе» религиозный фактор выступал основным нациоопределяющим элементом. В конце XVIII – начале XIX века карабулаки были полностью исламизированы и вписываются в системообразующую составляющую Малой Чечни, а через нее и всей Чечни» (11, с. 53). Позже, оторванные от Малой Чечни и преднамеренно включенные в состав ингушских административно-территориальных образований, они просто вынуждены были записываться ингушами.

Часть орстхойцев, оставшаяся в Малой Чечне после мухажирства подавляющего большинства этого чеченского тукхума в Турцию, была насильственно переселена царскими властями на территорию современного Назрановского и Малгобекского районов. «Избежавшие переселения карабулаки, жители, оставшиеся в аулах Ах-Барзой и ГажирЮрт, частью были приняты в аулы Назрановского участка Ингушского округа, а большая их часть переселилась на территорию нынешнего Малгобекского района и образовала селение Новый Ах-Барзой» (34,

с. 132–133).

Туда же, в основном, были поселены и возвратившиеся из Турции переселенцы-орстхойцы. Делалось это целенаправленно, чтобы ото-

115

рвать воинственных орстхойцев от своих собратьев-чеченцев, готовых при любом удобном случае восстать против царских властей, и рассредоточить среди мирных и верноподданных назрановцев, поселенных на орстхойских же землях.

Следует признать, что случаи участия ингушей (галгай) в войне на стороне чеченцев, несомненно, были. Не было массового участия. Последний факт не отрицают и сами ингушские авторы.

События,связанныес«Назрановскимвозмущением»1858года,наглядно показали истинное отношение царской администрации к ингушам. «Все плоскостные ингушские селения, располагавшиеся к югу от Владикавказа и прилегавшие к стратегически важной Военно-Грузин- ской дороге, в период между 1859 и 1865 годами были ликвидированы, а земля, им принадлежавшая, передана возникшим на их месте казачьим станицам» (34, с. 133). Как говорится, вот и вся любовь. Использовав в войне против своих единокровных братьев, ингушам недвусмысленно указали на их место. А оно, кто бы что ни говорил, всегда было только рядом и вместе с чеченцами.

116

ПОПЫТКА ХРИСТИАНИЗАЦИИ ИНГУШЕЙ. ПРИНЯТИЕ ИСЛАМА

По архивным данным, в 1834 году было крещено 3169 ингушей.

А.У. Мальсагов

Мощное влияние на духовную культуру нахчий оказало принятие ими мусульманства. Ислам стал широко распространяться в Чечне с середины XIV века с территории Дагестана и Золотой Орды. Уже в XVI веке «можно говорить о полной исламизации плоскостных селений восточной части края… Со второй половины XVII века наблюдается проникновение ислама и в горные районы страны…» (99,

с. 150–151).

По мнению Вахита Акаева, «ислам, как единственная форма идеологии, существовавшей в то время, способствовала объединению разноплеменных, разноязычных народов Северного Кавказа» (6, с. 3).

Ингуши, в отличие от чеченцев, накануне вторжения России на Кавказ не приняли еще мусульманства. Именно этот фактор, в основном, и был использован российскими имперскими силами для разделения, а затем и противопоставления двух частей единого нахчийского народа. Принимая акт присяги о верноподданичестве России, несколько ингушских фамильных предводителей поклялись «всемогущим богом небесным и почитаемым нами за святость кумиром, находящимся в горах, именуемый Гальерд», что « к проповедованию и введению у нас мухаммеданского закона эфендиев, мулл и прочих особ духовных мухаммеданских отнюдь не принимать, не допущать и мечетей не строить». Вот чтопишетобэтомИ.Дахкильгов:«ЭрсиймехкахдIакхеташ,гIалгIаша– цу хана бусулба бацар уж – ХIал-ерда цIарах дув биар» (71, с. 13).

«Жители Назрановского общества, – сообщает У. Лаудаев, – остаются еще в язычестве; чеченцы-мусульмане видят в них религиозных врагов: они ожесточаются друг против друга, грабя и убивая взаимно один другого, почему назрановцы разъединяясь с единоплеменными чеченцами, общаются с язычествующими еще осетинами…» (125, с. 85).

Зная,что«дляподавляющегобольшинствамусульманКавказапринадлежность исламу является доминирующей групповой идентичностью, в значительной степени «поглощающую» их этническую (пле-

117

менную) отличительность» (228, с. 41), российская администрация делала все возможное, чтобы не допустить принятия мусульманства ингушами и окончательного отрыва ингушей от своих собратьев. В первую очередь, проводилась целенаправленная миссионерская работа по христианизации ингушей. И необходимо признать, что эта работа была далеко не безуспешной. Особенно на первоначальном этапе. «Распространяя православие среди ингушей, царское правительство преследовало прежде всего политические цели, используя идеи христианства, как орудие политического влияния» (100, с. 178).

«Два основных критерия имперской избирательности в отношенияхсразличнымисубъектамиобщекавказского политическогопроцесса

– идеологический (конфессиональная близость) и прагматический (во- енно-политическаялояльностьэтихсубъектоввотношениисамойРос- сии). Избирательность, таким образом, задана не только лишь идеологиейправославногодержавногопокровительства,ноипрагматической логикой обеспечения устойчивого имперского контроля над регионом» (228, с. 17). Вхождение в состав России, а также начавшийся процесс христианизацииингушейполностьюсоответствовалиэтимкритериям.

«Подданство России, – пишет Б. Далгат, – ингуши начали принимать ещев1747году,когдананихиосетинправительствообратиловнимание

сцельювосстановлениясрединиххристианства.(…)Назначеныбылии священники для ингушей; много вновь крещено» (67, с. 50).

«15июня1756годанаберегуТерекасобралось800конныхипеших ингушей. К ним в лагерь явился иеромонах Григорий, который «начал

сними говорить… и советовал быть им под кровом всемилостивейшей государыни». Они сообщили иеромонаху, что «именуют себя христианами и как осетинцы великой пост постятца… и тем же праздником празднуют, которым осетинцы» (39, с. 103–104).

ВдонесенииархимандритаАрсениявавгусте1756годанаимяруководителя, осетинской духовной миссии, созданной для христианизации осетин и ингушей говорится: «И просят они у священников и диаконов, чтоб обряд церковной как надлежит у них усилить и проповедь распространить и в какой милости осетинцы и под покровом всемилостивейшей нашей государыни обретаютца и свободно приезжают в Кизляр, – в такойжемилостииподпокровительствомих,киштцов(ингушей)иметь и свободно ж в Кизляр им ездить дозволить» (176, с. 15).

Как свидетельствует ингушский старшина Авраам Пахомиев (до крещения Аржач. – Авт.), к 1757 году в Ингушетии, «несколько сот душ окрестились» (39, с. 105).

118

СначаломстроительствакрепостиМоздок,«кингушамбылпослан полковник Петр Гак, который предложил им переселиться на Моздокскую линию. Ингуши ответили согласием. Это послужило поводом к учреждению в Моздоке Духовной осетинской школы, которая была открыта 27 сентября 1764 года, в ней учились ингушские и осетинские дети. В этой школе новокрещенным детям преподавались христианский закон и российская грамота» (100, с. 178).

Тем, кто принимал христианство, предоставлялись определенные льготы в торговле, в передвижении по региону, кроме того, выплачивались разовые денежные выплаты и давались подарки. Обращению в христианство способствовало и то, что всем новоиспеченным христианамвыдавалиденьги(50копеек),кусоксукна,атакжемедныйкрестик, которыйингушисчитализолотым»(188,с.25).Женщинам,крометого, дарили зеркало и ножницы. Совсем, как это делали европейцы в своих взаимоотношениях с аборигенами Америки и Африки.

«Для нужд новообращенных горцев были открыты духовные училища (в 1834 г. в Моздоке и в 1836 г. во Владикавказе), куда поступали и дети ингушей… Владикавказское духовное училище 10 февраля 1837 года приняло обращение «ингушевского переводчика, находящегося при Назрановском приставстве… Батимурза Чирикова, которым он просил о принятии 10-летнего сына его Александра и 9-летнего Николая племянника во Владикавказское духовное училище на полное казенное содержание и о присоединении их к православной греко-рос- сийской вере» (108, с. 40).

Как пишет А.У. Мальсагов, «по архивным данным, в 1772 г. были крещены 177 ингушей (РГВИА, ф.405, оп.6, д. 6463, л.16), затем был перерыв в 50 лет. В 1821 году крещены 7 ингушских старшин, в 1822 г. у Назрановского редута крещены 113 человек. В 1823 г. в числе прихожан осетинской церкви во Владикавказе числились 118 дворов ингу-

шей.Позжекрещены:в1827г.–284ингуша,в1833г.–1012,в1834г.– 3169 человек» (203, с. 41).

Дахкильгов И., ссылаясь на А. Шегрена, пишет, что две трети ингушей приняли христианство: «А. Шегрена яздаьчохь, 1820 шера гIалгIай къамах кхаьннех шин даькъо жIаргаш эхкадар» (71, с. 105; 102).

Основными причинами массового принятия ингушами христианства Э.Д. Мужухоева считает, «что они были язычниками и появление в пантеоне языческих божеств еще одного святого в образе Христа ничуть не оскорбляло их религиозных чувств», а также тот фактор, что «миссионерская деятельность в Ингушетии не была навязчивой и насильственной» (34, с. 76).

119

Кроме того, как писал Н. Грабовский, «условия прошлой жизни ингушей и их вековое зависимое положение от более сильных соседей, развивая в них дурные стороны характера, в то же время влияли

ина расширение их умственного кругозора… В то время, когда наиболее сильные и богатые материально племена, населяющие Терскую область, упорствуют в своем закоснелом невежестве и строго следуют своим исконным обычаям, запрещающим заимствоваться чем-либо от ненавистных гяуров, – ингуши дают из себя совершенно обратное явление. Народ этот, находясь в течение многих лет в постоянном и близком общении с русскими и главным образом в соседстве с самым интеллигентным пунктом области – г. Владикавказом, усвоил себе потребности, отрадные для будущего» (188, с. 28).

Всередине XIX века среди всех горцев Северного Кавказа осетины

иингуши были самыми продвинутыми в деле образования, в основном духовного. «Принявши за среднее число 100 человек учащихся из всего этого населения (11023 душ мужского населения. – Авт.), мы, всетаки, получим весьма почтенный процент: один учащийся на 110 человек (точная цифра учащихся неизвестна, но определение этой цифры в 100 приблизительно верно, так как, кроме Назрановской школы, около 20 детей обучаются во Владикавказском реальном училище, несколько человек в ставропольской гимназии и много в других учебных высших

инизших заведениях, за исключением детей, обучающихся у частных лиц). Таким процентным содержанием едва ли многие местности в России могут похвастаться».

Так, например, «в Кабарде, в нальчинской горской школе, полагается на туземцев всего 35 вакансий, при населении Кабарды до 30 тысяч душ мужского пола, причем число учащихся в школе не достигает до положенной штатом цифры», в Чечне «при мужском населении около 60 тысяч душ, существует для детей чеченцев 25 вакансий в грозненской начальной школе», а у кумыков «богатейших и промышленных людей Северного Кавказа, насчитывающих в среде своей 37 тысяч душ мужского пола, и до сих пор еще не имеется ни одной школы для обучения русской грамоте» (188, с. 30–31).

Но несмотря на то, что российское правительство старалось обратить всех ингушей в христианство, «не жалея никаких для сего пожертвований» (15), это предприятие не имело окончательного успеха. Многое в сложных православных обрядах и культах святых было непонятным и чуждым для ингушей. В то же самое время мусульманская идеология и обрядность были более простыми и понятными. И, что немаловажно, мусульманское мировосприятие больше соответствова-

120