Nukhazhiev_N_S__Umkhaev_Kh_S_-_V_poiskakh_natsionalnoy_identichnosti_-_2012

тогда, но и сейчас) обсуждать этот вопрос через любой суд – и шариатский, и светский, и суд адата. Не готова была тогда ингушская сторона, у которой не было легитимных, избранных народом, ответственных за свои действия органов власти. Не был еще даже принят Закон об образовании Ингушской Республики. Отсутствовало единство среди самих ингушей.СоднойстороныбылНародныйСоветИнгушетии,сдругой– совет депутатов всех уровней, с третьей – различные общественные организации, которые оспаривали друг у друга право на власть в Ингушетии. Вот почему этот вопрос не был решен в 1992 году.

С принятием Закона «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» и с избранием первого Президента Ингушской Республики Руслана Аушева, такая возможность появилась. Были созданы государственные комиссии с обеих сторон. Эти комиссии, с привлечением необходимых ученых и экспертов, а также общественных деятелей, старейшин и духовенства, провели огромную предварительную работу и подготовили проект соглашения между сторонами о границе между Чечней и Ингушетией для подписания его президентами двух республик. Это соглашение было подписано руководителем Чеченской Республики Ичкерия Д. Дудаевым и Президентом Ингушской Республики Русланом Аушевым 29 марта 1994 года.

«Благодаря «стараниям» российского спикера и нашего соплеменника Руслана Хасбулатова, Ингушская Республика была создана без территории, а ингушский народ обречен на вечное хождение по многочисленным комиссиям, судам и инстанциям государственной власти РФ, чтобы вновь и вновь требовать вернуть населенные пункты, территорию, отторгнутые в пользу Северной Осетии в результатенезаконной депортации» (115, с. 110).

Расхожие в некоторых ингушских кругах обвинения Р. Хасбулатова в том, что он целенаправленно противодействовал ингушам в восстановлении автономии Ингушетии и возвращении отторгнутых территорий, в то время, как все руководство России, в том числе и Президент Б. Ельцин, были за положительное решение этого вопроса, абсолютно безосновательны и провокационны.

Если это было так, то почему ингушские территории не возвращены до сих пор, ведь Хасбулатова-то давно нет в руководстве страны? Депортировал ингушей и отнимал у них их землю и проводил этническую чистку в Пригородном районе тоже Хасбулатов?

Нельзя упрощать такую серьезную для всей страны проблему, полученную в наследство от сталинского режима, до уровня каких-то

251

предпочтений одного человека, хотя и наделенного в то время полномочиями руководителя Парламента России. Ведь проблема территориальной реабилитации затрагивает интересы многих народов, а не только ингушского народа.

«Мы не могли поверить своим глазам, – вспоминает М.-Р. Плиев, – когда увидели, что спикер Р.И. Хасбулатов черными чернилами вычеркнул из статьи проекта главное положение о том, что Ингушская Республика образуется в составе Малгобекского, Назрановского, СунженскогоиПригородногорайоноввихграницах1944года.Былвычеркнут и пункт, где говорилось об определении статуса г. Владикавказа на предмет размещения там ингушской и осетинской столиц… Проект закона был выхолощен полностью!» (115, с. 109).

Как мог Хасбулатов не вычеркнуть из проекта закона положение о том, что «Ингушская Республика образуется в составе Малгобекского, Назрановского, Сунженского и Пригородного районов в их границах 1944 года», когда, во-первых, не был решен вопрос с Чеченской Республикой и такое решение было бы односторонним актом, во-вторых, когда, Сунженский район (без присоединенной к нему части ингушского Галашкинского района) на момент объединения Чечни и Ингушетии являлся составной частью Чеченской АО? Сама постановка вопроса в таком виде была самой настоящей провокацией. Если даже, гипотетически, допустить, да простит меня Руслан за такое допущение, что Хасбулатов согласился с этим, какие последствия это могло бы иметь?

Хасбулатов сделал то, что он должен был сделать. Он, как один из высших должностных лиц Российской Федерации, внес свои правки в проект представленного ему закона. Вычеркнул из проекта то, что не соответствовало российскому законодательству. Ведь все равно, законопроект в таком виде не был бы принят высшим законодательным органом,стоящимнастражеинтересовнетолькоодногоизсвоихсубъектов, но и всей страны в целом. Все это обострило бы и так натянутые межнациональные отношения на Северном Кавказе. Он же был не членом Народного Совета Ингушетии, подготовившего этот провокационный документ или ведущим на митинге в Назрани, а Председателем Парламента одной из крупнейших стран мира, наделенный высокой ответственностью за ее судьбу.

«Восстанавливать статью, определяющую на территории каких районов образуется Ингушская Республика, С.А. Филатов не согласился. Он заявил: «Все восстанавливать, что вычеркнуто Председателем,

252

не этично, ведь я его заместитель». Кроме того, С.А. Филатов пояснил: введенная в проект закона ссылка на действующий Закон «О реабилитации репрессированных народов» как раз и предполагает территориальную реабилитацию и восстановление границ Ингушетии, действовавших до их насильственного изменения в результате депортации 1944 года»

(115, с. 110).

Филатов сказал все правильно. Но ведь «территориальная реабилитация и восстановление границ Ин-

гушетии, действовавших до их насильственного изменения в результате депортации 1944 года» абсолютно не предполагает восстановление Ингушетии именно «в составе Малгобекского, Назрановского, Сунженского и Пригородного районов». Как мог кандидат юридических наук Сейнароев удовлетвориться ничего не значащим «разъяснением» Филатова?

Особенно умиляет следующее утверждение автора: «Именно здесь уместно вспомнить, что не без инициативы ингушских депутатов Р.И. Хасбулатов был избран заместителем, а затем и Председателем Верховного Совета РФ» (115, с. 110).

Как говорят чеченцы – «Никказ яI!». Что могли изменить два голоса ингушских депутатов, когда вопрос быть или не быть ему главой высшего представительного и законодательного органа России решали свыше 1000 членов Верховного Совета РСФСР?

ЗаизбраниемР.Хасбулатовастоялисотнидепутатовсовсеймногонациональной России, особенно из «Демократической России» и национальных республик. А инициировал все это достаточно авторитетный среди депутатского корпуса на этот период Президент Российской Федерации Б. Ельцин, предложивший его кандидатуру на этот высокий пост. Так что, если автор намекает на какой-то его моральный долг перед двумя ингушскими депутатами, то в такой же степени этот долг у него должен быть и перед остальными своими сторонниками. Не хочет же автор сказать, что это ингуши внушили Ельцину необходимость избрания их «соплеменника» Хасбулатова на должность Председателя Верховного Совета РФ?

253

По поводу того, что «в дни осетино-ингушской войны 6 ноября 1992 года представитель Президента Российской Федерации в Ингушской Республике И.М. Костоев в присутствии С. М. Бекова встретился соспикеромР.И.Хасбулатовымисказалему,что«сегодняльетсякровь безвинного ингушского народа, и не без твоего участия» (115, с. 111).

Во-первых, вряд ли уважающий себя человек, основываясь на слухах и домыслах, услышанных от других людей, будет писать в своих книгах сомнительные вещи про конкретных людей, затрагивающих их честь и достоинство, если он сам не был тому свидетелем.

Во-вторых, если говорить о виноватых в этой трагедии, то виноватыми, в первую очередь, были ингушские лидеры. Они самым банальным образом подставили свой народ, поверив обещаниям некоторых руководителей России (в первую очередь Президента РФ Б. Ельцина), что проблема отторгнутых территорий будет решена, как только они разорвут свои отношения с Д. Дудаевым, провозгласившим независимое чеченское государство, и создадут собственную республику в составе России.

Уверовав в то, что руководство России поддерживает их справедливые требования, и дело остается совсем за малым – в демонстрации всей своей решительности в этом вопросе, ингуши попали в заранее подготовленную для них, а также для чеченцев западню. Ведь сам же Сейнароев признается, что «руководство Северной Осетии в той обстановке не решилось бы развязать войну, не будучи уверенным, что российское руководство поддержит такую акцию» (115, с. 195). Что же касается чеченцев, то они не попали в него благодаря предусмотрительности чеченского руководства. Вот что пишет по этому поводу Сейнароев: «Российскому руководству нужен был благовидный предлог для вооруженного вторжения в самопровозглашенную Чеченскую Республику, чтобы разгромить силы генерала Д. Дудаева и раз и навсегда решить вопрос о власти над Чечней. Здесь совпали интересы руководстваСевернойОсетиииФедеральногоцентра.Ихзамыселбыл прост: организовать вооруженную провокацию против ингушей, надеясь, что Джохар Дудаев, как вайнах, бросится на помощь ингушам, что явилось бы оправданием перед мировым сообществом факта применения силы и дальнейшего военного вторжения в Чечню. Однако, первоначальный замысел рухнул, войну против ингушей развязали, а Дудаев в него не ввязался» (115, с. 196).

«Еще со времен покорения Кавказа, отчаянно защищавшие свою независимость, храбрые и свободолюбивые ингуши были частью ис-

254

треблены, а частично загнаны в бесплодные горы, на принадлежавших им прежде плодородных землях расселили терских казаков, основавших на врезавшемся в Ингушетию клине свои станицы» (115, с. 192).

Окакойотчаяннойборьбезанезависимостьвновьивновь повторяют ингушские авторы, если, как пишут сами ингушские историки, они, в отличие от чеченцев, «добровольно вошли в состав России и ни разу не нарушали свою присягу на верность России?

Всвязисовсемэтим,вспоминаетсяконфликт,произошедшиймежду чантийцамиихачароевцами(хачаройичантий–чеченскиетайпы).Суть конфликта была в следующем. В одном из ресторанов Грозного произошла пьяная ссора между чантийцем и хачаройцем, в результате чего потерпевшей оказалась хачаройская сторона, представитель которой получил ножевое ранение. Конфликт долго не получал своего разрешения из-за несговорчивости хачаройцев, стремящихся во что бы не стало отомстить чантийцам. Кто только не обращался к хачаройцам с просьбами помириться с чантийцами, но последние были непреклонны. Обратился к ним и известный во всей Чечне религиозный деятель и старейшина чантийцевСулайманМутуш.Получивочереднойотказотхачаройцевна примирение, прощаясь с ними, Мутуш, говорят, сказал: «Уважаемые хачаройцы, мы же не оспариваем с вами ваши мечети и медресе, оставьте

ивы нам – чантийцам наши кафе и рестораны!» (хачаройцы известны в Чечне своей набожностью, среди них много мулл и имамов мечетей. А чантийцы – известные гуляки и забияки). После этих метко сказанных старейшиной чантийцев слов, хачаройцы, говорят, простили чантийцев.

Подобнымжеобразомхочетсяобратитьсяксвоимсобратьям:«Уважаемые ингуши, чеченцы же не оспаривают у вас первенство в добровольном вхождении в состав России, не оспаривайте и вы первенство у чеченцев в борьбе за свою свободу и независимость в Кавказской войне. Вряд ли вы кого-то убедите в этом. Ведь нельзя же заниматься

итем, и другим одновременно. Пусть каждый занимается более привычным для себя делом».

Декретом ВЦИК от 7 июля 1924 года ГАССР упразднена и расчленена по национальному признаку на две автономные области – Северную Осетию и Ингушетию. Автономными административными единицами стали Сунженский округ и г. Владикавказ» (115, с. 202).

Спервого взгляда в этой цитате кажется все правильно. Но при внимательном рассмотрении – чего-то не хватает. У непосвященного в кавказские дела человека при прочтении данной цитаты должно создаться впечатление, что Горская республика изначально состояла

255

только из Осетии и Ингушетии и, вдруг, нежданно-негаданно, декретом ВЦИК республику разделили не только на Северную Осетию и Ингушетию, но и на «автономные административные единицы» – Сунженский округ и г. Владикавказ, а затем один из этих субъектов, состоявшего в Горской АССР вместе с Ингушским округом, ни с того, ни с сего, присоединили к Чечне. Это совсем не так.

Упраздненная в 1924 году Горская республика, как всем известно, была лишь остаточной частью той республики, которая была учреждена в январе 1921 года на съезде народов Терской области. Кабардинский, Карачаевский, Чеченский и другие округа народов Терека, один за другимвышлиизГАССР,ик1924годувнейосталисьчетыреэтихсубъекта.

Такчто,Сунженскийокругиг.Владикавказ«сталиадминистративными единицами» не в результате упразднения Горской республики в 1924 году, оба этих субъекта были учредителями Горской республики, наравне с Северной Осетией, Ингушетией и прочими национальными округами.

Такие нечистоплотные приемы довольно часто используются отдельнымиингушскимиавторамисцельюдезинформациинепосвященных читателей.

«Хотя сложившаяся де-факто граница не устраивает как некоторых ингушей, так и некоторых чеченцев, но это реальность, признанная и подтвержденная Президентом Чечни Ахматом Кадыровым и Президентом Ингушетии Муратом Зязиковым. Попытки их пересмотра могут привести лишь к конфликтам, чего нам, ингушам и чеченцам, необходимо избегать как можно терпеливее, зная, что ни к чему хорошему это не приведет»

(115, с. 255).

Хотелось бы знать, о каких таких «признанных и подтвержденных Президентом Чечни Ахматом Кадыровым и Президентом Ингушетии Му-

ратом Зязиковым» реальностях, пересмотр которых «могут привести лишь к конфликтам» идет речь? Если это касается договоренности между А.-Х. Кадыровым и М. Зязиковым от 10 марта 2003 года, то это было так.

Как известно, 23 марта 2003 года в Чечне был проведен всенародный референдум по принятию Конституции Чеченской Республики и

256

законов о выборах Президента и Парламента ЧР. В проекте Основного Закона ЧР, опубликованном в СМИ накануне плебисцита, в перечне районов, входящих в республику, был назван и Сунженский район. С жалобой в Москву по этому поводу обратились депутаты Народного Собрания Республики Ингушетия. Обращение на имя Президента РФ В. Путина от 13 февраля 2003 года было подписано Председателем Народного Собрания РИ Р.С. Плиевым.

За две недели до проведения референдума, 10 марта 2003 года, Глава администрации ЧР А.-Х. Кадыров встретился с Президентом РИ М. Зязиковым. Ингушская сторона настойчиво добивалась исключения названия Сунженского района из перечня административных районов ЧР, указанных в пункте 5 статьи 59 проекта Конституции ЧР, вынесенного на общенародный референдум.

Ахмат-Хаджи Кадыров категорически не согласился с такой постановкой вопроса и упоминание Сунженского района в Конституции ЧР было сохранено. Между руководством двух братских республик была

достигнута устная договоренность временно сохранить статус-кво существующих условных границ, до принятия Конституции и проведения выборов Президента и Парламента ЧР.

В соответствии с этой договоренностью, населенные пункты Сунженского района с большинством ингушского населения временно оставались за Республикой Ингушетия, а населенные пункты с большинством чеченского населения (с. Серноводское и ст. Ассиновская) – за Чеченской Республикой.

Кроме того, с просьбой отложить на время рассмотрение данного вопроса к руководству республики обратился и федеральный центр.

Таким образом, никакого официального соглашения между А.-Х. Кадыровым и М. Зязиковым, закрепляющего территорию Сунженского и части Малгобекского районов за Республикой Ингушетия, как бы это не хотелось представить некоторым ингушским чиновникам, не было, и быть не могло. Ахмат-Хаджи Кадыров не мог принять единоличное решение по такому основополагающему вопросу, тем более когда еще не была принята сама Конституция Чеченской Республики. Одно то, что А.-Х. Кадыров, несмотря на сильное давление не только с ингушской стороны, но и со стороны федерального центра, не

257

исключил из проекта Конституции ЧР название Сунженского района, говорит о многом.

А что касается того, что «сложившаяся де-факто граница не устраивает некоторых ингушей», то может быть, для удовлетворения их безмерно разыгравшегося аппетита, чеченцам следует войти в состав Ингушетии со всеми своими 18 районами?

Дальше Сейнароев пишет: «Если же руководство Чечни заявит несогласие с существующей границей, надо иметь в виду следующее:

ИзобщейтерриторииЧечни15тыс.кв.км,5тыс.кв.км(однатреть Чечни) составляет территорию трех районов – Наурского, Карагалинского и Шелковского, полученных в качестве компенсации за территорию Ингушетии, переданную в свое время Северной Осетии. Указанная территория в шесть раз превышает по своим размерам территорию Пригородного района и в пять раз территорию Сунженского района.

Все годы советской власти, с 1957 до 1991 года (34 года), Сунженский, Малгобекский, Назрановский районы являлись ингушскими районами с ингушским населением.

Сунженскийрайонникогданебылчеченским–тамвсегдараспола- гались ингушские села, переименованные царскими войсками и получившие русские наименования. Там наши захоронения.

Сунженский казачий округ с 1928 года соединился с Чечней, что не означает перехода округа к Чечне, поскольку на территории как жили казаки и ингуши, так и остались там проживать.

В Законе «Об образовании Ингушской Республики в составе РФ» (ст. 2) предложено учесть интересы казачества и возможность расширения его самоуправления в составе Ингушской Республики.

Ингушский Пригородный район потерян Чечней и Ингушетией в тот момент, когда это был единый субъект, возглавляемый чеченцем М. Гайрбековым. По вайнахской традиции утраченное товарищами в совместной деятельности имущество, должно и восстанавливать со-

вместно» (115, с. 256).

Чтокасаетсяпервогопункта,тоназванныеавторомзатеречныерайоны были включены в состав Чечено-Ингушетии совсем не в качестве компенсации за Пригородный район. Об этом уже много написано. О какой компенсации может идти речь, если ингуши – жители Пригородного района, худо-бедно, но все-таки продолжали жить на территории своей малой родины? Да, в их отношении осетинскими административнымиорганамичинилисьразличныепрепятствия(непрописывали,

258

отказывали в приеме на работу и т. д.), но запретить им жить в районе никто не мог. Но разве такие же препятствия не чинились в Чечне или Дагестане, где чеченцы до сегодняшнего дня не могут вернуться к своим родным очагам? Ведь от того, что изменилась территориальность района(ПригородныйрайонтеперьвходилвсоставСевернойОсетии), страна-то осталась одна и та же.

По второму пункту. К сведению автора, 1957–1991 годы – это не «все годы советской власти». С момента образования Терской области до 1929 года Сунженский казачий округ, на территории которого затем были образованы Сунженский и частично Малгобекский районы, был самостоятельной административной единицей и ингушским районом никогда не являлся. С 1929 года Сунженский район – это территория Чеченской АО. С 1934 по 1991 гг. (после объединения Чечни и Ингушетии) – это уже территория Чечено-Ингушетии. Но, несмотря на это, районы, входившие до объединения двух республик в Чеченскую АО, являлись чеченскими, а районы, входившие в Ингушскую АО – ингушскими. Непонятно только, когда же она успела стать ингушской? Если после объединения Чечни с Ингушетией эти два района должны считаться ингушскими, то чеченскими должны считаться все три ингушских района. Что за странная логика?

Даже если автор хочет обосновать принадлежность этих районов Ингушетии тем, что к началу 90-х годов прошлого столетия ингуши стали большинством населения в этих районах, все равно он не будет прав.Всеэтиизменениявсоставенаселенияданныхрайоновнивкоем случае не отменяют территориальную принадлежность этих районов.

В третьем пункте автор пишет: «Сунженский район никогда не был чеченским – там всегда располагались ингушские села, переименованные царскими войсками и получившие русские наименования. Там наши захоронения».

Никогда никаких ингушских (гIалгIайских) сел на территории чистоСунженскогорайона(безобъединенногоснимГалашкинскогорайона) не было и быть не могло. Это исконная территория орстхойского тукхума, являющегося составной частью чеченского народа. Что же касается, находящихся там ингушских захоронений, то они впервые появились там вначале 60-х годов прошлого столетия, когда ингуши стали подселяться к местному населению. Никаких ингушских захоронений до этого там не было. Были орстхойско-чеченские захоронения, но они были уничтожены после заселения этих районов казаками в XIX веке.

259

Совершенно непонятным остался для меня, не юриста, четвертый пункт автора о том, что присоединение Сунженского казачьего округа к Чечне соответствующим постановлением ВЦИК РСФСР «не означает перехода округа к Чечне, поскольку на территории как жили казаки

иингуши, так и остались там проживать». Как это следует понимать? По Сейнароеву получается, что чеченцы, для узаконения этого перехода должны были изгнать оттуда всех казаков (ингушей в то время там и не было)? Если такая «зачистка» территории узаконивает ее за новыми хозяевами, то Сунженский и часть Малгобекского районов действительно стала законной территорией Республики Ингушетия.

Впятом пункте говорится о необходимости «учесть интересы казачества и возможность расширения его самоуправления в составе Ингушской Республики». А осталось ли там казачество вообще? По переписи населения 2002 года от подавляющего большинства жителей Сунженского района – казаков, осталось всего 2% от общей численности населения района. И то не чисто казаков, а так называемого русскоязычного населения. В 2012 году, скорее всего, и того меньше.

Интересным является шестой пункт рекомендаций. Он буквально гласит следующее: «Ингушский Пригородный район потерян Чечней

иИнгушетией в тот момент, когда это был единый субъект, возглавляемый чеченцем М. Гайрбековым. По вайнахской традиции утраченное товарищами в совместной деятельности имущество, должно и восстанавливать совместно».

По всей видимости, автор окончательно заблудился в понятиях. Ведь мы вроде бы живем в демократическом государстве, а не в родовом строе, чтобы апеллировать к адатам. Если даже обращаться к адату, то Чечено-Ингушетией, как в целом и всей страной, руководила коммунистическая партия Советского Союза. В 1957 году 1-й секретарем Чечено-Ингушского обкома партии был А.И. Яковлев. Главой республики – Председателем Президиума Верховного Совета ЧИАСС являлся ингуш И.А. Алмазов. А Гайрбеков был лишь третьим человеком в республике, который лишь исполнял принятые обкомом и Верховным Советом решения. Так что, Сейнароев ошибся адресом.

Что же касается «восстановления» имущества, «утраченного товарищами в совместной деятельности», то бишь Пригородного района, то автору следует обратиться выше, к Кремлю, так как чеченцы, как и ингуши, являются потерпевшей стороной. Хотя, необходимо подчеркнуть, чеченцы никогда не стояли и не будут стоять в стороне в деле решения вопроса мирного, по взаимной договоренности между осе-

260