Введение.

Россия — локальная цивилизация

Вспомните: что вы знаете о понятии «цивилизация»? Что такое аграр­ная и индустриальная цивилизации? Что такое мировая, европей­ская, российская цивилизации?

Открывая книгу, вы снова возвращаетесь к истории России; Что нового можно узнать о ней? Зачем вновь и вновь по­вторять знакомые сюжеты?

Отвечая на эти вопросы, вспомним о том, какие задачи ре­шал курс истории, изучаемый до 9-го класса. Главной его целью было создание общего образа мировой истории, освеще­ние ее основных этапов, а также выявление сходных черт по­литического, экономического и общественного строя в разных странах. Если при этом и шла речь о цивилизационных явле­ниях, то прежде всего о процессе формирования мировой ци­вилизации и его стадиях (аграрной и индустриальной). Пред­метом истории была человеческая деятельность, направлен­ная на удовлетворение потребностей людей в пище и крове, безопасности и порядке, в собственности и власти. Сходство этих потребностей и обусловливает близость форм хозяйства, общества и государства во всем мире. История культуры не­избежно оттеснялась при этом на второй план. От нее остава­лись фрагменты: история литературы и искусства, отчасти научной и философской мысли...

Но исчерпывает ли такой образ истории богатство истори­ческих явлений? По-видимому, нет. Об этом еще в 30-е гг. XIX в. писал А. С. Пушкин. Оценивая работу Н. А. Полево­го «История русского народа», созданную по образцу работ французского историка Ф. Гизо, посвященных истории Евро­пы, Пушкин высказал парадоксальную мысль о том, что «Россия никогда не имела ничего общего с остальною Евро­пой... история ее требует другой мысли, другой формулы, чем мысли и формулы, выведенные Гизотом из истории христиан­ского Запада». Пусть это было преувеличение, но в словах ве­ликого поэта содержался глубокий смысл. Ведь в истории су­ществует не только общее, но и особенное. Описание истории разных стран при помощи одной и той же «формулы» неполно и ущербно. Необходимо найти собственную «формулу» для характеристики истории родной страны.

Поиски этой таинственной «формулы» развернулись еще в XIX в. и привели к идее о существовании особой, отличаю­щейся от других российской цивилизации, обладающей собст­венной логикой исторического развития. В центр историческо­го исследования при этом выдвигались социокультурные яв­ления — нормы, ценности и идеалы отечественной культуры, придающие смысл человеческой деятельности и благодаря этому накладывающие отпечаток на формы общества и дина­мику социального развития страны.

Россия была первой страной мира, которая заявила о свое­образии своей истории и о своем праве называться цивилиза­цией наряду с Западом. Эту идею в 60—70-е гг. XIX в. развил и научно обосновал социолог Н. Я. Данилевский. Она нашла свое отражение в фундаментальных трудах классиков евро­пейской теории цивилизаций, таких, как О. Шпенглер и А. Тойнби. В XX в. познанию специфики российской цивили­зации способствовали труды ученых-эмигрантов, таких, как Н. Трубецкой, П. Савицкий, Г. Вернадский, Л. Карсавин, ко­торые сосредоточили свое внимание на географическом поло­жении страны между Европой и Азией, а также на взаимо­действии славянских и тюркских элементов в этническом об­лике и культуре населения. Результатом этих исследований было создание представлений о России — Евразии, северной периферийной зоне великих цивилизаций, со своеобразным политическим, социальным и культурным укладом, опре­делившим ее неповторимый исторический облик и особую историческую судьбу.

Представление о единой мировой цивилизации было до­полнено понятием локальная цивилизация. Локальные циви­лизации — человеческие сообщества национального или над­национального уровня, существенно отличающиеся друг от друга по направлению социокультурного развития, идеалам и мировоззрению и взаимодействующие друг с другом как осо­бые блоки, региональные структуры мировой истории. Идея об интеграции, сближении различных стран в ходе историческо­го процесса при этом была поставлена рядом с другой, не ме­нее важной идеей — о дифференциации, нарастании качест­венного своеобразия в культурах различных регионов Земли. Подобные особенности могут иметь местный характер, но в отдельных странах они способны создавать основу для воз­никновения новых проектов глобальной культуры. Взаимодействие таких проектов представляет собой решающий фак­тор, определяющий перспективы мировой истории. Страны, где возникают подобные проекты, имеющие универсальное значение для истории человечества, и называют локальными цивилизациями. К их числу относятся античная цивилиза­ция, индо-буддийская, арабо-мусульманская, китайско-кон­фуцианская, западная, российская и др. Для их населения свойственно, как правило, цивилизационное самосознание, т. е. осознание всеобщего, универсального значения культу­ры, носителем которой оно является, и стремление к распро­странению этой культуры.

История локальных цивилизаций не сводима к местным проявлениям мировой истории. Их разнообразие нельзя до конца объяснить различиями тех или иных общих закономер­ностей (например, в среде обитания, экономическом строе, по­литических формах). Большую роль в их формировании игра­ют факторы, случайные с точки зрения всеобщей истории, прежде всего религиозные верования. История локальных ци­вилизаций неотделима от истории великих мировых религий, носителями которых они являются. Часто именно религиоз­ные идеи кладутся в основу глобального культурного проекта той или иной цивилизации. Именно религии создают ту «ве­ликую традицию», которая духовно объединяет народы, обла­дающие разными языками и культурами, типами общества и хозяйственными укладами, в цивилизацию.

«Великая традиция» способствует постепенному развитию общих культурных оснований общественной жизни в рамках цивилизации. Среди этих оснований важнейшую роль играют нормы поведения, обеспечивающие предсказуемость поведе­ния людей в складывающихся обстоятельствах и возможность их взаимодействия; культурные ценности, помогающие им от­личить важное от неважного, истинное от ложного, доброе от злого, прекрасное от уродливого, что служит предпосылкой взаимопонимания в обществе; культурные идеалы как высший объект стремлений людей, заставляющий их ставить об­щие цели. Традиция позволяет передавать эти нормы, ценно­сти и идеалы во времени, от поколения к поколению, обеспе­чивая историческую преемственность культуры, цельность образа цивилизации в истории.

Различия в государственном устройстве или хозяйстве при этом часто оказываются вторичными. В истории локальных цивилизаций важны не форма государства (она может менять­ся), а традиционное отношение к власти и праву, не форма хо­зяйства (их может быть несколько), а отношение к труду и собственности. Далеко не всегда ценности той или иной циви­лизации могут показаться нам «естественными» и функцио­нальными. Подчас их отличает некоторая экстравагантность и экзотичность. В отличие от Европы, где ценятся труд и земное благополучие, в Индии традиционная культура отрицает эти ценности. В христианстве благом считается спасение ду­ши после смерти, в буддизме — смерть без воскресения и пе­ревоплощения (нирвана). Невозможно рационально объяснить многообразие культурных особенностей иных цивилизаций. Но мы можем постараться понять, как они влияли на историю.

Понятие «цивилизация» близко по смыслу двум другим — «культура» и «империя». Народы объединяют в единое над этническое сообщество не только общие черты культуры, но и государственная власть. Однако у понятия «цивилизация» свое смысловое! поле. Цивилизация не собственно культура, а сообщество людей, в нормах и учреждениях которого эта культура воплощена. Границы цивилизации часто совпадают с границами империй. Но имперское мышление — это моно­лог власти и силы. Империя видит в своих соседях орудие для достижения своих целей или свою жертву. В этом смысле го­ворят о политическом изоляционизме империй. Цивилиза­ция — это сообщество людей, являющихся носителями уни­версального проекта жизнеустройства. Все население мира для них — потенциальные приверженцы их культурных цен­ностей. Поэтому изоляционизм цивилизации в целом не свой­ствен (за исключением отдельных периодов). Стремление лю­бой цивилизации — создать пространство для диалога куль­тур. Для этого приходится учитывать особенности местных традиций. Цели империй и цивилизаций при этом нередко рас­ходятся. Например, в арабо-мусульманском мире, где стрем­ление к политическому господству мусульман было особенно сильным, на цивилизационном уровне сохранялся диалог ис­ламской и местных культур (в области права и в области тол­кования священных текстов).

Взаимодействие разных культур внутри одной цивилиза­ции не исключение, а норма. В индийской цивилизации с ее неприятием чисто земных целей, таких, как обогащение и власть, а также насилия большую роль приобретали ислам­ские и зороастрийские (парские) влияния, оправдывавшие торгово-промышленную и военную деятельность. В России во взаимодействие вступает большинство культурных традиций мира (православная, западная, исламская, буддийская и др.). Далеко не всегда такие культуры выстраиваются в соподчи­ненные отношения, иерархию. Для цивилизаций характерна смена центростремительных и центробежных отношений меж­ду составляющими их культурами. На этапе консолидации эти культуры формируют целостную взаимозависимую систему, на этапе ослабления внутренних связей система превращается в мало связанный внутренне культурный конгломерат.

Цивилизации находятся в культурном диалоге со своими историческими предшественниками и цивилизациями-современниками. Так, для Западной Европы и России важен был диалог с античной цивилизацией, многие культурные черты которой были ими заимствованы. Античный мир заимствовал у древневосточных народов христианство. Китай воспринял из Индии религиозное учение буддизма. Россия в XVIII в. за­имствовала из Западной Европы рационализм, утилитаризм и либеральные идеи, ставшие важными факторами дальней­шего развития цивилизации.

В ходе подобных заимствований одна из цивилизаций пре­вращается для другой в объект сосредоточенного наблюдения, помогающий понять свои преимущества и недостатки, и одно­временно в объект постоянной, подчас пристрастно-несправед­ливой критики, цель которой — сформировать представление о собственной индивидуальности.

* * *

История локальных цивилизаций стремится ответить на три важных вопроса. Первый вопрос: с чем связано многооб­разие путей развития человечества? Второй вопрос: каковы условия продолжения интеграции в современном мире? (На­пример, может ли Россия войти в объединенную Европу или союз государств Азиатско-Тихоокеанского региона?) Третий вопрос: имеются ли основания для сохранения и развития внутренней интеграции данной локальной цивилизации? (Воз­можно ли воссоздание СССР? Не распадется ли Россия на пра­вославные, мусульманские и буддийские регионы?) Эти вопро­сы имеют кардинальное значение для понимания перспектив истории человечества и истории родной страны. Ответ на них сложен. Он должен учитывать не только объективные факто­ры, но и стремление людей, являющихся носителями данной культурной традиции (в данном случае вас), к воплощению в жизнь того или иного варианта истории. Не будем забывать, что цивилизация — это прежде всего исторический проект, который превращается в ничто, если отсутствует воля к его осуществлению.

Главная цель изучения истории российской цивилиза­ции — рассмотрение объективных предпосылок нашего собст­венного, ни у кого не заимствованного пути в будущее. Выби­рать этот путь, способный придать смысл вашей жизни, вам самим. Но чтобы правильно его выбрать, чтобы ориентиро­ваться в пространстве наличных возможностей, надо знать о них, освоить отечественную историю как мастерскую, полную инструментов, которыми еще предстоит научиться пользо­ваться. Надо сказать, что эта мастерская далеко не в полной мере обследована современными учеными. Но многое уже сде­лано. Есть предмет разговора о том, что именно составляет ценностную основу нашего бытия и нашей истории, на ка­кие образцы нам следует равняться, а какие традиции в на­шей культуре представляются сомнительными или отжив­шими.

Этот разговор не будет легким. Он происходит в сложных условиях кризиса ценностей. С одной стороны, переживают кризис ценности западной цивилизации. Опираясь на идеи гу­манизма, человек Запада провозгласил себя высшей ценно­стью, превратил религиозные, политические и отчасти даже моральные ценности в инструмент своей деятельности, прино­сящее пользу орудие удовлетворения насущных потребностей. Ответом был глобальный кризис — демографический, эколо­гический, сырьевой и т. п. Планета оказалась «тесновата» для человека, который стал подрывать основы собственного существования. Начался кризис культуры: ведь ценности ста­ли взаимозаменяемы и перестали служить ориентирами в ми­ре. Восстановление этих ориентиров — важнейшая задача современности. Ее ставят перед собой даже те, кто еще вчера настаивал на «деконструкции» ценностей,— культурологи-постмодернисты.

С другой стороны, российское общество переживает кризис самооценки. Распад СССР, одной из мировых сверхдержав, внутренние конфликты в России и странах СНГ привели к со­мнению в ценностях собственной культуры, в сохранении оснований для внутреннего единства, в самом цивилизациейном статусе России, который не подвергался сомнению в ми­ровой науке в течение почти 140 лет! Все чаще встречаются призывы «сменить цивилизацию» (на западную) или создать монолитное православное общество, ограничив права «ино­родцев» (фактически это значит сменить цивилизацию на им­перию). В период наибольшего разброда цивилизационное сознание из центра страны переместилось на ее периферию. Участились разговоры о «циркумполярной», «горской» и дру­гих цивилизациях, по отношению к которым Россия выступа­ла как разрушительная сила. Сейчас этот период в основном пройден. Опыт войн на территории бывшей Югославии заста­вил многих одуматься и понять, что предела распаду нет, так что в случае гражданской войны линия огня проходит через каждый дом. Появилась потребность в новой «российской идее», цивилизационном проекте для России XXI века. Стало важным выявлять ценности, которые могут помочь консоли­дации народов, населяющих нашу страну, создать образ исто­рии, который большинством из них мог быть осознан как свой собственный.

Выход из кризиса пока не виден. Но появилась воля к его разрешению. Поверьте, это немало. Особенно в области исто­рии цивилизаций, в центре которой не столько объективные предпосылки человеческой деятельности, сколько ее субъективные мотивации, построенные на системе ценностей, под­сознательных предпочтениях и устремлениях, мировоззренче­ских установках. В мире объективного есть много грозных непреодолимых сил. Мир субъективного открыт духовному ^ТРУДУ- Изучая материал, помещенный в этой книге, помните, что она повествует не только об истории страны. Прошлое российской цивилизации — наше собственное прошлое, исто­ки нашей духовной жизни и движение к ним, это погружение вглубь собственного «я», к первоосновам собственной индиви­дуальности, самосознания и самооценки. Труд, который ну­жен для этого, не ученический, связанный с задачами позна­ния, а духовный, творческий, созидающий.

Гармония общественного целого не родится, если нет гар­монии в душе. Поэтому изучение истории российской цивили­зации неотрывно от созидания российской цивилизации, от творческого желания принять и продолжить культурную тра­дицию, завещанную предками. В конце концов история будет иметь смысл лишь постольку, поскольку мы сможем осознать ее как собственную и захотим этот смысл ей придать.

Повторим пройденное: 1. Что такое локальная цивилизация? 2. Что такое культурные традиции? 3. Что такое культурные ценности? Почему Россию можно назвать локальной цивилизацией?

Подумайте и ответьте: 1. Чем отличаются общая картина мировой истории и история локальных цивилизаций? Какова в этом роль потреб­ностей и ценностей как предпосылок деятельности человека? 2. Для че­го служат нормы, ценности, идеалы, традиции культуры? 3. Можно ли вывести общие закономерности, объясняющие различия локальных ци­вилизаций? Объясните почему. 4. Всегда ли ценностные ориентации ло­кальных цивилизаций объяснимы с точки зрения логики и пользы? При­ведите примеры, доказывающие вашу мысль. 5. Объясните роль уни­версального культурного проекта и цивилизационного самосознания в жизни локальной цивилизации. Как соотносятся понятия «локальная цивилизация», «культура» и «империя»? 6. Какие формы культурного диалога определяют историю локальных цивилизаций? Приведите при­меры внутрицивилизационного диалога, диалога с культурным предше­ственником и современными цивилизациями. 7. Как соотносятся ценно­сти и смысл истории данной цивилизации? Какова роль субъективных мотиваций в истории локальных цивилизаций? 8. Что такое кризис цен­ностей? Какие его формы вы знаете? Каковы пути выхода из него? 9. Как соотносятся цивилизация и личность? Какова роль лично­сти в истории цивилизации?

Критика А. Тойнби линейно-стадиальных схем развития цивилизации

Архив исторических идей А. Дж. Тойнби. Постижение истории

(Извлечение)

...Тезис о «единстве цивилизации» является ложной концепцией, весь­ма популярной среди современных западных историков... Одна из причин, породивших это заблуждение, заключается в том, что современная запад­ная цивилизация распространила свою экономическую систему по всему миру. За экономической унификацией... последовала и политическая унифи­кация... Западные историки преувеличивают значимость этих явлений... пу­тают унификацию с единством... (что) приводит к грубейшим искажени­ям фактов и к поразительному сужению исторического кругозора.

...Догма «единства цивилизации» заставляет историка игнорировать то, что непрерывность истории двух родственных цивилизаций отличается от непрерывности двух последовательных глав истории одной цивилиза­ции. Не считаясь с этим различием, историки начинают рассматривать эллинскую историю как одну из глав истории западной цивилизации... История единственной цивилизации оказывается выпрямленной в ли­нию, нисходящую от всеобъемлющей современной западной цивилиза­ции к примитивному обществу неолита... Они просто игнорируют этапы или главы истории других цивилизаций, если те не вписываются в их об­щую концепцию... Наконец, они совершенно не учитывают наличия дру­гих цивилизаций. Православное христианство, например, либо считается частью западного христианства, что можно вывести из названия, либо изображается временным наростом на теле западного общества. Пра­вославное христианство, по этой версии, зародившись, служило опло­том западного общества в борьбе с Востоком. Исчерпав свои функции, нарост этот атрофировался и исчез, подобно тому как у головастика от­валиваются жабры и хвост на стадии превращения его в лягушку...

Эгоцентрическая иллюзия в западном сознании укрепляется лож­ным понятием «статичного» Востока... В действительности у ислама меньше общего с индуизмом или дальневосточной цивилизацией, чем с православным и западным христианством, тогда как пропасть, отделя­ющая западную цивилизацию от индуизма и дальневосточной цивилиза­ции, не столь велика, как это предполагается.,. Политическая статичность Востока, в сущности, не имела столь уж большого значения, а возможно, и вовсе не оказывала влияния на богатство и полноту жиз­ни общества. Это бросается в глаза, стоит лишь переключить внимание на внутренний (культурный) аспект социального существования.

Глава I

Природные и культурные предпосылки развития российской цивилизации

§ 1. Природные

и географические факторы

в истории России

Вспомните: какую роль играет географическое положение в исто­рии государств, темпах и особенностях развития их экономики и куль­туры?

Условия жизни и национальный характер. Историю стра­ны невозможно понять, не зная ее географических условий. Чтобы существовать, человек должен удовлетворять свои биологические потребности: есть, пить, продлевать свой род. Для этого необходимо адаптироваться (приспосабливаться) к среде обитания и самим преобразовывать ее. Разные геогра­фические зоны предоставляют различные возможности для этого. Некоторые из них настолько хорошо подходят для жиз­ни человека, что не создают предпосылок для изменения сре­ды, а значит, и роста потребностей и в конечном счете раз­вития. Другие настолько неблагоприятны, что препятствуют всяким преобразованиям. Наиболее быстро развиваются тер­ритории, расположенные на перекрестках географических пу­тей, связывающих разные народы, вблизи центров цивили­зации.

Стремление подражать более развитым соседям приводит к осознанию ценности прогресса. Взаимодействие потребно­стей и культурных ценностей вызывает устойчивое стремление к совершенствованию. В противном случае воспроизведение традиционных форм жизни может продолжаться веками и ты­сячелетиями, а сама традиция может превращаться в абсо­лютный идеал, нарушение которого считается преступным. Примеры архаичных обществ дает Африка, быстро развиваю­щихся и модернизирующихся — Европа и Северная Америка. В истории Азии преобладают тенденции к традиционности, но в определенных условиях азиатские цивилизации способны к развитию. Самобытность России определяет ее географическое положение между Европой и Азией, миром модерниза­ции и миром традиционности.

Взаимодействие человека со средой в процессе производ­ственной деятельности во многом влияет на национальный характер, жизненные ценности, составляющие менталитет на­рода. В значительной степени он является формой духовного приспособления к среде обитания, способом наделения смыс­лом привычных, повседневных действий и поступков.

Влияние географической среды многообразно (природные, демографические и другие факторы). Главным среди природ­ных факторов зоны расселения восточных славян, предков русских, появившихся в VI в. на территории современной Украины, был ее континентальный характер. Море с его тор­говыми путями, связывающими цивилизации, играло в рус­ской истории меньшую роль, чем необъятные, слабо освоен­ные территории Евразийского материка. Выход России к морю связан в основном с событиями XVIII—XX вв. Коло­ниальной заморской империи, такой, как в Англии, русским создать не удалось. Зато они освоили и заселили шестую часть суши от Прибалтики до Дальнего Востока. Подобной зо­ны компактного расселения не имеет больше ни один народ в мире.

Это потребовало от русского народа невероятных, героиче­ских усилий по колонизации земель, которая составляет свое­го рода географический «стержень» русской истории. Особенности отдельных этапов колонизации во многом определили специфику исторического развития России.

Общим для территорий, освоенных русскими, является от­носительное однообразие природных факторов, которое обусло­вило однотипность хозяйственной деятельности во всех зонах. Это отличало условия деятельности русского народа от усло­вий деятельности народов западноевропейских стран. В За­падной Европе обилие гор и возвышенностей, сильное расчле­нение местности благоприятствовало специализации хозяйст­ва, способствовало товарообмену между населением гор и долин.

Народы Западной Европы в начале истории европейской цивилизации резко отличались друг от друга по культурному уровню. Часть из них входила в состав Римской империи и заимствовала античную культуру. Принятие древними германцами христианства и латинского языка как языка бого­словия привело к превращению последнего в язык межнацио­нального общения в Западной Европе, подталкивало ее наро­ды к активному освоению опыта античной культуры. Резуль­татом этого были малые «Возрождения» VIII—XII вв. (каро­лингское, фридриховское и др.), которые позволили западно­европейцам творчески усвоить культуру и право Римской империи. У римлян германцы позаимствовали обычай строить каменные города, которые были непреодолимой прегра­дой на пути новых волн кочевников с Востока. Их нападения в основном прекратились к 1000 г.

В России же однообразие ландшафта создавало слабые предпосылки для специализации хозяйства и внутренней тор­говли, которые возникли довольно поздно. На пути расселе­ния восточных славян почти отсутствовали народы с древней высокой культурой. Контакты с Византийской империей лишь отчасти способствовали развитию древнерусской куль­туры. Ранний перевод богослужебных книг на славянский язык монахами Кириллом и Мефодием в IX в. сделал необяза­тельным изучение греческого языка, затруднив активное вос­приятие и творческую переработку античной культуры. Поэтому «Предвозрождение» европейского типа началось в Рос­сии лишь в XV в. Незнание латинского языка, языка законо­дательства и науки, не давало возможности русским до XVIII в. пользоваться культурными ценностями Западной Ев­ропы. Наконец, Россия постоянно соприкасалась со Степью, до XVIII в. испытывала угрозу опустошительных нашествий степняков. Все это тормозило ее внутреннее развитие, истори­ческий прогресс.

Тип хозяйства. Особенности природной среды расселения русских во многом определили их национальный характер и господствующие ценности. Плотность населения Западной Ев­ропы, интенсивность обмена, ограниченность природных ре­сурсов способствовали интенсификации хозяйства, стремле­нию к нововведениям. Большое пространство зоны расселе­ния, относительно низкая плотность населения создавали в России возможность поддерживать требуемый уровень жизни, вовлекая в хозяйственный оборот естественные богатства зем­ли. В лучшем случае на новые земли переносились традици­онные навыки хозяйствования. Все это породило у русских привычку к экстенсивному, потребительскому отношению к природным ресурсам. Возникла утопия о «неисчерпаемости богатств» родной земли. Главными оказались количествен­ные, а не качественные критерии, число, а не умение. Проти­воположные тенденции в национальном характере раз­вивались в основном в городах и в исторически более поздний период.

Идеал деятельности. На трудовые навыки русского населе­ния серьезно повлияли климатические условия. В Европе ко­лебания температуры в течение года из-за влияния североат­лантического течения Гольфстрим составляют 10—20° в год. Россия, в том числе европейская ее часть, лежит в зоне дей­ствия сибирского антициклона, при котором колебания темпе­ратуры более значительны — до 35—40° в год.

Температура января в Европе в среднем на 10° выше, чем в центре России. Это позволяет заниматься сельским хозяйством, в том числе земледелием, большую часть года, например разводить сорта овощей, которые растут и зимой. У кре­стьянина там практически отсутствует мертвый сезон, что приучает его к систематическому труду. Весенний и осен­ний периоды здесь более продолжительны, чем в России. Нет необходимости завершать сев в кратчайшие сроки и спешно убирать хлеб до того, как он уйдет под снег. Это также учит неторопливой систематичности в труде.

В России же глубокое промерзание почвы (40 см в центре страны) и короткая весна, переходящая в жаркое лето, застав­ляют крестьянина после домашних забот зимней поры быстро переключаться на сельскохозяйственные заботы — пахоту, сев, от скорости проведения которых зависит его благососто­яние в течение всего года. Лето для русского крестьянина — период страды, предельного напряжения сил. Это выработало в русском человеке способность «выложиться», провести огромную работу за короткий срок. Но время страды невели­ко. Снег в России лежит 5—6 месяцев. Поэтому основной фор­мой отношения к работе является отношение неторопливо-пассивное. Эта ситуация отразилась в пословице: «Русский мужик долго запрягает, да быстро едет».

Правда, надо отметить, что отсутствие стремления к высо­кому качеству труда было связано также с общественными отношениями в России, крепостным трудом. В тех зонах, где его не существовало,— на Севере и в Сибири — ценности по­стоянного и качественного труда стояли выше, чем в Центральной России.

Индивидуализм и коллективизм. Неторопливо-пассивное отношение к труду и жизни выработало у человека другую ценность — терпеливость, ставшую одной из черт националь­ного характера. Лучше «перетерпеть», чем предпринять что-либо, изменить ход жизни. В этом проявляется не только недостаток инициативы, но принципиальное нежелание выде­ляться своей активностью среди окружающих. Такое поведе­ние оправдывается характером труда и расселения русских крестьян. Освоение лесов, покрывавших большую часть тер­ритории страны, вырубка и корчевка деревьев, вспашка зем­ли требовали коллективного труда нескольких семей. Работая в коллективе, люди действовали единообразно, стремясь не выделяться среди других. В этом был свой смысл. Сплочен­ность коллектива. была важнее, чем эффективность деятель­ности каждого из его членов. Впоследствии в том же направле­нии крестьян подталкивало общинное уравнительное земле­владение. В результате среди русских слабо развился индиви­дуализм, заставляющий стремиться к инициативе, повыше­нию эффективности труда и личному обогащению. Его по­явление связано с более поздними процессами в русском обществе и влиянием европейских ценностей. Однако тот же коллективизм был основой душевности от­ношений между людьми, безоглядных проявлений благород­ства и самопожертвования, широты души русского человека, также являвшейся формой «нерасчетливости».

Ориентация на потребности коллектива воспитывала в рус­ских людях то, что они в большинстве своем оказывались чуждыми мелкому житейскому благоразумию. Идеалом кре­стьянина было умение во многом отказывать себе ради инте­ресов общего дела. Жизнь воспринималась как исполнение долга, бесконечное преодоление трудностей. Житейская муд­рость учила, что обстоятельства чаще выступают против чело­века, чем на его стороне. Это сформировало в русском народе такие черты, как упорство и изобретательность в достижении поставленных целей. Исполнение задуманного рассматрива­лось как редкая удача, дар судьбы, и тогда привычный аске­тизм будней сменялся разгулом праздника, на который при­глашалось все село. Переход от такого яркого, самобытного типа личности в XVIII в. к более европеизированному (среди образованных слоев общества) воспринимался многими как духовная деградация.

Колонизация земель и этапы истории России. Крепостной или зависимый крестьянин в Европе бежал в город, являв­шийся островком демократии и права среди феодального свое­волия. Больше бежать было некуда, разве что за море. Свободных земель не осталось. В России бежали не в город, а в казаки, откуда «выдачи не было», в раскольники — на окраины, на неосвоенные земли. В результате в Европе полу­чили развитие городские, буржуазные ценности, а в России — общинные, коллективистские. Европеец решал свои пробле­мы, развивая буржуазную расчетливость и своекорыстие, а русский — утверждая уравнительные коллективистские идеа­лы. На политическом уровне это проявлялось соответственно в буржуазных революциях, в результате которых государство оказывалось под контролем гражданского общества и утверж­дались ценности либерализма и демократии, и в крестьянских войнах, в ходе которых казаки и крестьяне пытались вопло­тить свои уравнительные идеи в жизнь государства.

Бегство населения на окраины страны затрудняло разви­тие городов, обеспечивало до конца XV в. в центре и до XIX в. на окраинах условия для существования отсталого подсечно-огневого земледелия, основанного на экстенсивной эксплуатации богатств леса и требовавшего огромных свобод­ных территорий (десятки квадратных километров на семью). Высокие урожаи на вновь освоенных участках (до сам-30 про­тив сам-3 на пахоте) и практическое отсутствие голодовок, су­ществование права на свободный захват земель в лесу и отсут­ствие регулярного налогообложения создали у крестьян особый, архаичный, догосударственный идеал вольной жизни, вошедший в народную культуру. В него входили обеспечен­ность существования, свобода передвижения, формальный ха­рактер власти, отсутствие собственности на землю и налогов. Этот идеал постоянно выдвигался как требование в ходе кре­стьянских войн.

Особенно показателен в этом смысле первый этап колони­зации в IX—XIV вв., когда заселялась Восточно-Европейская равнина, что было вызвано угрозой с юга от половцев и татар. Следствием этого было «запустение» юго-западных земель, являвшихся ядром Киевской Руси. С бегством крестьян от крепостничества был связан второй этап колонизации в XVI— XVII вв., который привел к заселению Поволжья, Урала и Си­бири. Он сопровождался уменьшением городского населения и резким замедлением общего прироста населения в Цент­ральной России. На окраинах появился новый слой населе­ния — казачество, живший в условиях господства норм и цен­ностей догосударственной «военной демократии».

Наименее разрушительным для внутреннего развития страны был третий этап колонизации в XVIII—XIX вв. Одна­ко, осваивая новые территории, русские не могли обеспечить слияния живших на них народов в единую нацию. С ростом местного населения усиливались центробежные стремления национальных меньшинств, подрывавшие единство государ­ства.

Колонизация способствовала прерывному, дискретному хо­ду русской истории. Усиление центральной власти несколько раз сменялось ее ослаблением. Главную роль в этом играла неразрешенность политических проблем. Но было бы непра­вильным не видеть также связь между первым этапом колони­зации и государственной раздробленностью в XII—XV вв., вторым этапом колонизации и Смутным временем начала XVII в., третьим этапом колонизации и распадом единой Рос­сийской империи во время гражданской войны в 1918— 1921 гг.

Россия: часть Европы или Азии? Колонизация земель в IX—XVII вв. все более препятствовала сближению России и Европы, усвоению передовых достижений европейской циви­лизации. В IX—XII вв. древнерусское государство располага­лось на великом европейском торговом пути «из варяг в гре­ки» между северной и южной Европой. Два центра Древней Руси — Новгород и Киев — стояли на узловых пунктах этого пути. Через реки-притоки с ним были связаны и другие вос­точнославянские племена: кривичи (в области волоков между северными реками и Днепром), древляне (через приток Днеп­ра — Десну), полочане, дреговичи, северяне, жившие между Западной Двиной, Днепром и их притоками. Однако уже в XIII в. торговый путь «из варяг в греки» уступил свое место «янтарному пути», шедшему через Центральную Европу. В это время роль ведущей морской державы Средиземноморья перешла от Византии к Венецианской республике. В результа­те этого и монголо-татарского завоевания Древняя Русь утра­тила свой политический авторитет, стала периферией Европы. Из союзника ведущей европейской державы — Византии, рас­павшейся к этому времени на отдельные мелкие государства, она превратилась в объект крестовых походов европейского рыцарства. Принятие православной версии христианства сде­лало невозможным ее прямое взаимодействие с европейской культурой, какое было у чехов, хорватов и поляков.

К тому же отток населения на северо-восток, подальше от кочевников, усилившийся после татарского нашествия, при­вел к переходу значительной части русского населения из сферы культурного господства Европы, Византии в зону влия­ния арабо-исламского мира в Поволжье. По Волге с VII в. шел важный торговый путь арабов, покупавших меха у населяв­ших этот район племен. В X в. ряд поволжских племен при­нял мусульманскую веру. Впоследствии к ним присоедини­лись и татары. Монголо-татарское иго, завоевание Казанского и Астраханского ханств, освоение Сибири поставили Москов­ское государство перед необходимостью взаимодействия с ази­атской культурой и азиатской политической традицией. В процессе колонизации восточных земель Россия станови­лась частью евразийского геополитического пространства, в ко­тором издревле существовали авторитарные формы власти, характерные для Китая, Ирана, Византии, Османской импе­рии. Нигде в мире не было подобного монолитного блока дес­потических государств с четкой ориентацией на господство го­сударства над обществом и человеком, власти над правом и экономикой. Если Древняя Русь была повернута лицом к Ев­ропе, то Московское государство в XV—XVII вв.— ли­цом к Азии. Это отразилось на характере его государственного устройства, возникновении самодержавия и крепостного права.

В наибольшей степени азиатские тенденции в развитии России проявились в XVI в., когда страна была отрезана от выхода к морям. Единственным морским портом оставался Архангельск. Но и через него активная заморская торговля почти не велась, так что Россию в середине XVI в. пришлось заново «открывать» английским мореплавателям и торгов­цам. Нетерпимость такого положения заставила государство приложить усилия для укрепления армии и европеизации страны, поворота ее лицом на Запад, отвоевания выхода к Балтийскому и Черному морям. Это стало главной заботой го­сударства в конце XVII—XVIII в., хотя и в конце XV— XVI в. эта задача также осознавалась.

Однако к этому времени влияние на Россию азиатских тен­денций в политике и экономике было таково, что перестройка жизни страны на европейский лад не могла совершиться без углубления некоторых «азиатских» черт: укрепления само­державия при Петре I и крепостничества в XVIII в. К началу XIX в. в России, великой европейской державе, была лишь европейски образованная верхушка дворянства. Во взглядах народных масс на власть, право, собственность преобладали азиатские черты. Более того, по мере роста европейских влия­ний в экономике и культуре усиливалось народное сопротив­ление этому процессу. Индивидуализму и частной собственно­сти русский народ все в большей степени противопоставлял идеалы коллективизма и уравнительности.

Парадоксом исторического процесса в России было то, что вялости развития экономики способствовало и открытие но­вых природных ресурсов. Освоение земель северо-востока Ру­си в XII—XIII вв., Сибири в XVII в. привело к отсталости зем­леделия, господству добывающих отраслей хозяйства над производящими, замедлению социального развития. Сосредоточе­ние в первой половине XIX в. крепостной тяжелой промыш­ленности на Урале с его природными богатствами привело к резкому отставанию России от Запада в этой отрасли произ­водства, важном для индустриализации и обороны страны. Именно запасы ресурсов заставляли считать маловажным внедрение вольного труда и новых технологических процессов в металлургии и металлообработке. Освоение черноземных земель Причерноморья и Поволжья привело не только к подъ­ему урожайности, но и к развитию крепостничества в XVIII в. Невиданные богатства Сибири до начала XX в. фак­тически не использовались. Беда России была не в недостатке природных богатств, а в социально-политическом строе и культурной традиции, не позволяющих эти богатства эффек­тивно использовать.

К началу XX в. страна пришла с гигантским неиспользо­ванным потенциалом. К этому времени ее положение на экономико-географической карте мира коренным образом изме­нилось. По российским землям вновь проходили торговые пу­ти: важнейшая «хлебная» железнодорожная магистраль Одес­са— Кенигсберг и Транссибирская магистраль, связывавшая Европу с Сибирью и Китаем. Россия вернула себе и прочно удерживала положение европейской державы. Совершенно но­вую географическую ситуацию для страны создал ее выход к нефтяным месторождениям Азербайджана, хлопку Средней Азии, богатствам животноводческих районов забайкальских степей. Страна не только покупала европейские товары и тех­нологии, но и продавала собственные изделия на Восток. Рос­сия стала посредником в распространении европейской циви­лизации в Азии.

Однако свой цивилизационный выбор в октябре 1917 г. Россия сделала не в пользу посредника между Востоком и Западом, а в пользу основания собственной глобальной цивили­зации, построенной на уравнительных ценностях,— социали­стической цивилизации. Это был выбор, вновь отстранивший Россию от Европы, вновь заставивший ее разбазаривать ре­сурсы ради недостижимой цели. Этот выбор можно рассмат­ривать как цивилизационный кризис, затруднивший вхожде­ние России в мировую цивилизацию. Проявлением этого кри­зиса было возобладание азиатской тенденции к самоизоляции страны (подобно Японии и Китаю в XVII в.), стремление под­чинить все социальное развитие уравнительным установкам общинной культуры. Современное возвращение России в ми­ровое сообщество — это путь преодоления цивилизационного кризиса, путь восстановления ее самобытности в союзе, а не в противостоянии с европейскими и другими развитыми капи­талистическими странами. Это путь поиска компромисса цен­ностей национальной русской культуры и либеральных цен­ностей современной мировой цивилизации.

Повторим пройденное: 1. Как природное и культурное однообразие зоны расселения восточных славян замедляло их историческое разви­тие по сравнению с народами Западной Европы? 2. Почему говорят, что «русский мужик долго запрягает, да быстро едет»? 3. Что такое «азиат­ские тенденции» в политическом устройстве России? 4. С какими при­родными условиями был связан идеал «вольной жизни» русского кре­стьянина?

Подумайте и ответьте: 1. Какую роль в истории цивилизации играют географические условия? 2. Как географические условия России влияли на: а) формирование господствующего типа хозяйства; б) формирова­ние идеала деятельности; в) соотношение ценностей коллективизма и индивидуализма в русской культуре? 3. Какую роль сыграла колониза­ция новых земель в становлении российской цивилизации в отличие от европейской цивилизации? 4. Какие этапы колонизации российских зе­мель вы знаете? 5. Что на разных этапах истории сближало Россию (ее политический ц социально-экономический строй, господствующую сис­тему ценностей) с Европой и Азией?

Словарь урока

Экстенсивный тип деятельности — тип деятельности, осно­ванный на традиционных технологиях, расширенном потреб­лении природных и иных ресурсов, вызывающий их растущее истощение.

Интенсивный тип деятельности — тип деятельности, осно­ванный на постоянном совершенствовании способов дея­тельности, технологий, приросте знаний и умений, вовле­чении нетрадиционных ресурсов, что позволяет вести расши­ренное воспроизводство, избегая истощения природных ресурсов. Колонизация земель — освоение новых территорий челове­ком, их распашка и проведение дорог.

Подсечно-огневое земледелие — метод ведения сельского хозяйства, основанный на сведении вековых лесов, удобрении участков земли золой сожженных деревьев и поверхностной обработке почвы (чаще всего без корчевания древесных кор­ней).

Геополитическое пространство — пространство взаимодей­ствия власти государств на территории Земли.