Акт созерцания.
Смысл созерцания в
том, что мы каким-то взаимнооднозначным
образом можем переходить от числа
к числу
через какую-то процедуру, а именно
+1.
Т.к. это элементарная процедура связано
с актом созерцания.
Универсальность акта созерцания как вездесущего единства в этом мире и у каждого из нас как некого субъекта позволяет наш одинаковым образом производить процедуру счета, и поэтому для всех понятно 7+5=12.
Матем. суждение обладает априорной всеобщностью, потому что выражает некие идеальные свойства феноменального мира, и мы знаем, что смысл его в созерцании акта созерцания – если бы не было акта созерцания, то не было бы и возможности производить такие суждения как претендующие на роль априорной истины.
В этом смысле это суждение исчерпывающим образом определяет сам акт созерцания- ничего другого к нашему знанию об акте созерцания прибавит нельзя, кроме того, что оно может содержать такие суждения, претендуя на истинность.
В этом смысле это матем. знание выражает и всеобщность и необходимость, выражает её необходимым образом, потому что уже ничего добавить нельзя.
Примерно таким же образом рассуждает Декарт: я мыслю => я существую. В данном случае Декарт имел в виду не то, что : я мыслю => я существую – а почему тогда «я хожу» не следует я существую? Потому что, когда я говорю что хожу, уже предполагается я мыслю, что я хожу. В данном случае речь идет о том, что все прочие суждения как-то определяют меня или что-то другое с какой-то степенью достоверности, точности, но безусловна только одна вещь «я мыслю», сам акт мышления опред. моё я, как мыслящее я. В данном случае условия данности для сознания и исчерпывающие условия определенности совпадают – в этом смысле это является и всеобщим, и необходимым.
У Канта тоже самое относительно к матем. суждению, в данном случае суждению арифметики 7+5=12 выражает идеальное свойство мира и одновременно осуществляется это идеальное свойство – и это единственный способ для на иметь дело с этим идеальным свойством в чистом виде, потому что никакого другого содержания кроме этого идеального действия, а именно действия «1+1+…» . Здесь неважно, 7+5 или 1000007+5 – дело не в том, что, мы в каком-то созерцании осваиваем миллион или что-то еще- а дело в том, что процедура счета в своей истинности представляет собой эту бесконечную способность.
25-36 – Сережа Ф.
Здесь неважно 7+5 или 1000007+5 - дело не в том, что мы в каком-то созерцании охватываем миллион или еще что-то, а в дело том, что процедура счета в своей истинности представляет собой эту бесконечную совокупность созерцательных элементарных действий. Т.е. созерцание – элементарное мыслительное действие. В общем-то разница между Кантом и современными логиками только в том, что Кант все время настаивает на том, что это синтетическое действие, а современная логика говорит о том, что это аналитическое действие, т. е. это элементарное логическое действие. И современная логика тоже скажет, что 7+5=12 это некая тавтология, доказательство которой на самом деле очень обширно, это сокращенная запись довольно сложного логического вывода, в котором и будут все равно процедуры перехода то Аn к А(n+1). Мы можем мыслить числа по-разному:
-можем мыслить в духе Пифагора. У Пифагора число – глубинный символ, который для каждой культуры что-то характеризует:
Единство – единство Бога
Троичность – символ человека у греков, троица в христианстве.
Четверика – символ природы.
Познать число – сложнейшая задача.
-Кант показывает нам, что неважно, каким субъективным знанием и представлением обладает человек той или иной культуры, что для него означает 1, 3, 4 и т д, арифметика будет существовать независимо от этого, она совершенно с этим не связана. Она связана с тем, что процедура счета универсальна. Процедура счета предполагает универсальный элементарный акт: переход от одного числа к другому через некую элементарную процедуру. Эта элементарная процедура является универсальной в силу акта созерцания. Созерцание – простейшая вещь (не Бог и не что-то такое), но она позволяет нам универсальным образом конструировать арифметику.
Трансцендентальная эстетика – самая простая часть кантовской философии, дальше дело обстоит сложнее..
В исходе имеет место гениморфическое(?) рассуждение (Аристотелевское). Кант сам его вначале применяет к Богу в ранней работе 64 г . а в «Трансэтике»(?) он его преобразует, перенаправляет. 1-е 3 тезиса остаются те же, что для пространства и времени, но затем под вездесущим единством понимается уже не Бог а акт созерцания. Акт созерцания по Канту не есть субстанция или акциденция, а с другой стороны содержит в себе принцип априорной общности, определенного вида аскетические суждения априори, а именно суждения математики.
Можно сказать, что основной раздел «Критики чистого разума» - «Трансцендентальная аналитика».
Прошло 10 лет прежде чем к трансэтике, изложенной в диссертации, Кант добавил трансаналитику.
Трансцендентальная аналитика.
В трансаналитике Кант уже различает рассудок и разум.
Под рассудком он подразумевает способность к простым суждениям опытом. Протонаивные суждения: снег белый, роза красная, сахар сладкий и т д- познание состоит из таких суждений.
Разум это уже мнение об идеях – о Боге, о свободе и т д. Разум имеет дело с чем-то умозрительным, а рассудок имеет дело с чем-то чувственно данным.
Верховной способностью, которая ведет нас к научному знанию, является рассудок. Разум может помочь рассудку, а может и помешать (сплошь и рядом мешает), сначала надо понять в чем мешает (диалектика).
В трансцендентальной аналитике Кант не говорит о рассудке. Кант рассматривает суждение «снег белый» . Это суждение обозначает некую реальность, предмет: белый снег, который имеет реального референта. Мы можем проверить это суждение, посмотрев в окно, и сказать, что снег действительно белый, а не серый, синий или какой-то еще. Кроме этого, «снег бел» сожжет выражать все что угодно: эмоциональное состояние, это может быть поэтическая строфа, торжество крестьянина, радость и т д. Но нас интересует другое. Нас интересует случай, когда это суждение претендует на истину. 7+5 тоже может представлять для нас что-то отдельное, но нас интересует случай когда суждение претендует на истину. Кант говорит что тогда на самом деле мы имеем дело не с этим суждением «снег бел», а мы имеем дело с суждением вида «я мыслю снег бел» - в данном случае мы уже не просто что-то переживаем или выражаем какие-то эмоции, а имеет место акт мышления, то есть имеет место рефлексивный акт. В данном случае Кант говорит о том, что в этом акте мы полагаем определенное априорное всеобщее содержание.
Что является условием возможности? В случае математического суждения Кант тоже рассуждал таким образом:7+5=12 когда мы рассматриваем это как истинное суждение, условием возможности его априорной истины является акт созерцания. Что такое снег бел? Снег – подлежащее, бел – сказуемое с точки зрения логики эта связь субъекта и предиката. Кант говорит что этого недостаточно: для того чтобы образовать суждение «снег бел», я должен знать что-то, без чего такие простые категорические суждения как «снег бел», «роза красна» и т д, не будут мной мыслимы. Мы не задумываемся над этим, но есть некое неявное мышление. А именно мы должны знать, что вещь обладает свойствами, а именно субстанция обладает акциденцией. Когда я говорю «снег бел», то действие моего «я» состоит в том, что я полагаю отношение «вещь - св-во» и категориальную связь. Мало того, что я полагаю какую-то логическую или грамматическую связь, я полагаю еще и категориальную связь, она по-своему содержательна, потому что она характеризует наш рассудок каким-то фактическим образом. Наш рассудок пользуется такими категориями, мы не можем представить себе рассудок, который будет пользоваться другими категориями или не нуждаться в них; почему мы пользуемся такими категориями, К. говорит что объяснить не можем – в этом существенное отличие Канта от, скажем, Фихте, который начинает дедуцировать категории. Кант говорит, что дедуцировать категории мы не можем. Это эмпирическое исследование, какие категории у нас есть, какими категориями мы пользуемся. По Канту их 12.
Эти категории – схемы, по которым образуются суждения, претендующие на объективную значимость, некие мыслеформы, которые согласованы с чувственным опытом.
Научное познание не было бы таким успешным в своей претензии на всеобщность и необходимость, если бы не было бы изначальной согласованности нашего мышления и нашей чувственности. Эта согласованность со стороны рассудка состоит в том, что мы пользуемся каким-то набором категорий, а чувственность уже с этим набором согласована.
Категории (4 вида):
1)количества
2)качества
3)мышления
4)модальности
1)количества
-единственное |
-множественное | основные Аристотелевы категории
-целокупность(?)|
Подчинение чувственности этим категориям дает нам представление об объемном теле. Т. е. мы воспринимает тело как объемное. Потому что мы мыслим категориями единичного, множественного и целокупного.
2) качества
-реальность
-отрицание
-ограничение
Это чисто кантовские категории
3) мышления
- субстанция-акциденция -субстанциональность
- причина-следствие –казуальные отношения
4)модальности
-действительность
-возможность
-необходимость
Существует 12 категорий, и нет суждений, которые были бы образованы с использованием каких-либо еще категорий. Все сужд, которыми пользуется рассудок и соответственно все познавательные суждения образуются через эти категориальные связи. В частности, субстанциональные отношения : роза красна и т д. Простое суждение «снег бел» - суждение которое предполагает проверку на опыте, но мы можем отвлечься от форм пр-ва – времени и указать, что есть еще одно содержание, чисто мнимое: вещь обладает свойством – это то, что полагается, «я мыслю». Эта связь называется (?)коннотативной(?) связью, на самом деле наши сознание всегда имеет структуру коннотации, где верхний уровень – уровень описания чувственных фактов, а 2й уровень – непосредственно коннотирующий уровень рефлекса. «Я мыслю», которое отвечает что согласование этих двух уровней есть синтетическое единство самосознания , или как говорит Кант, трансцендентальная апперцепция ( 1 из его самых знаменитых понятий).
Трансцендентальная апперцепция
16-17 параграфы трансаналитики.
За этим мыслится некая логическая задача.
Вся теория Канта строится на различении нескольких типов апперцепции:
-интеллектуальная апперцепция ( я мыслю) и чувственная апперцепция ( я есть)
(?) О Я существовании я не умозаключаю, я его мыслю и чувствую (?)
Интеллектуальная апперцепция 2 вида:
1)аналитическое единство самосознания.
Такое единство самосознания, которое необходимо для того, чтобы в процессе познания соблюдалась логическая непрерывность, для того, чтобы соблюдались законы логики. Контролирует исполнение логических процедур. Для того, чтобы познать, мы используем понятия. Понятие Р. –красное, тождественно себе, не должно быть тождественно отрицанию себя и т д. Законы логики, кот ввел Аристотель, ничего нового.
2)синтетическое единство самосознания.
Для того чтобы наше познание понятия Р. Которое красно, имело познавательную ценность, с этим понятием должен быть каким-то образом связан опыт данности. Если это понятие остается какое-то интеллектуальное, то какой в этом прок? Понятие должно быть дано. Как может быть дано понятие, даны вещи. В этом смысле К говорит что понятие Р предполагает наличие неких вещей А, В, С. Оно принадл. этим вещам мы всегда имеем дело с ситуацией, где вещь А, которую мы можем охарактеризовать через понятие Р или через какое-то множество других понятий, вещь никогда не бывает чисто красной, бывает большой, тяжелой и т д.
Красный конь, красный рассвет и т д.
У нас есть такая дезъюнкция:
В-Р или У (любой другой набор свойств)
С-Р или Х ( еще один набор свойств)
Мы мыслим все вещи в этом мире как мысленно различенное целое.
В данном случае понятие синтеза состоит не в том, что мы имеем дело с чем-то единым, а у К более глубокая идея: внутренне различенное целое. Речь идет о дизъюнктивном синтезе. Те вещи в чувственном познании *****(???) нами как « Р или что-то» - мы таким образом воспринимаем мир. Суть этой способности состоит в согласованности чувственного опыта и рефлексии. Этой согласованностью явсляется «я мыслю» в смысле синтетического единства самосознания.
Здесь у К возникает то, что он потом активно использует. Сам набор категорий К не объясняет. Чувственный опыт наш тоже достаточно случаен. К говорит что в принципе я бы мог чувствовать вещи иначе. Я говорю «снег бел» но я мог бы переживать мир таким образом, чтобы субъектом была белизна, и я говорил бы о том что в данном случае мне дана белизна, в данном случае снежная, в другом случае другая и т д...
Но я говорю «снег бел», я таким образом ощущаю этот мир. Такова моя чувственность, она фиксирует вещь: снег, молоко. Белизна для меня – это предикат. Но можно представить себе и другой чувственный опыт. С точки зрения логики это без разницы. Даже лучше мыслить логическими классами, взять белизну за основу. (Мы могли бы воспринимать мир, как его пишет Кандинский, композиция №17 – наверное как муравей видит этот мир). Наш чувственный опыт случаен, наша мыслительная способность случайна по своему набору категорий, но связь между ними необходима – таков кантовский путь, который существенно отличается от другой философии. В этом его специфика. Это не Декарт, не Спиноза, не Лейбниц, не Фихте, а это Кант. Многое в человеческом опыте случайно, но есть корреляционные частности, согласование чувственности и рассудка, и условием этого согласования является синтетическое единство самосознания, которое Кант называет первичным по отношению к аналитическому единству. Для нас первоначально важна способность к дизъюнктивному мышлению, а затем уже использование формальных правил.
Канта интересуют условия согласования. Потом американский мыслитель, очень оригинальный, но не такой универсальный как К , Чарльз Пирс, создатель семиотики, исходит из Канта. Он говорит что научное сообщество состоит из двух частей, 1 часть описывает чувственный опыт и использует протокольные суждения, другая часть занимается рефлексией, и должно быть согласовано 2 языка, язык, описывающий чувственный опыт , должен быть согласован с языком, который описывает рефлексивные реакции, рефлексивные понятия.
Можно сказать что у Канта речь идет о согласовании двух типов описания. Но это согласование, с одной стороны связано с наличием синтетического единства самосознания. Но при этом есть еще одна связь, на которую указывает Кант. ( в этом состоит различие между 1м и 2м изданием «Критики») Еще связь понятий и образов созерцания предполагает некое согласование. По факту рассудок и чувственность согласованы трансцендентальной апперцепцией. Трансцендентальная апперцепция – то, к чему мы редуцируем, на самом деле это не мышление, мы не знаем откуда она берется, почему так. Если нас интересует объективное согласование, то здесь у Канта возникают вопросы.
В 1м издании «Критики» Кант связывает рассудок и чувственность через трансцендентальную способность воображения. И эта способность воображения в чем-то оказывается верховной способностью.
В 1м издании К говорит о том, что есть 2 ствола, которые происходят из единого корня- 2 ствола, с которыми связано познание: чувственность и рассудок, из единого корня воображения.
Во 2м издании К от этого отказывается, там более оригинальный ход. Кто-то является сторонником, кто-то не разделяет эту точку зрения. 2 ствола не имеют единого корня. Есть 2 ствола и 2 корня: чувственность и рассудок, а воображение не представляет из себя какой-то 3-ей способностью, которая бы более фундаментальна, воображение- это способность, которая связана с корректированием, с синхронизацией чувственности и рассудка. Т-е воображение связано с тем, что если у нас есть некий класс понятий, то этим понятиям по опред. з-ну всегда приписывается образ. Способность корреляции чувственности и рассудка (рассудок использует понятие, чувственность создает образы) К. назвал трансцендентальным схематизмом. Трассхематизм – таинственное искусство, которое содержится в душе, но мы только функционально можем его описать и не него указать.
Пример: у нас есть число 5 и есть образ пяти – 5 точек. Схемой К. называл не 5 точек, а схемой называл сам алгоритм сопоставления с любым числом (5 или 1005) но по одному з-ну – сопоставление какого-то образа 5 (.), 1005 (.) и т.д.
«Критика чистого разума» Канта в св. основном содержании заканчивается учением о транс. апперцепции и учении о трас схематизме (есть еще диалектика, учение о методе).
В основе кантовской философии лежит специфичность кантовской мысли:
понятие опыта
мы чувствуем, переживаем (понятия переживание у К. нет, но потом это все стало относится к философии пере(?)вания) мир таким образом, как мы его смыслим. Само понятие опята, какое-то знание на основе опыта возможно только постольку, поскольку каким-то неявным образом чувственность и мышление уже согласованы между собой.
Мы не можем здесь представить себе что-то 3-го сточки зрения К. – это не врожденные идеи, не какая-то сила разума; мы не можем свести ни чувственность к мышлению, чтобы понять, как они согласованы, ни мышление к чувственности. Но мы должны уловить эту двойственную зависимость.
Когда К. говорит о трансцендентальной апперцепции, то он говорит о том, что мы чувствуем, как мыслим; транс. апперцепция делает понятие мышления данным.
С другой стороны, концепция трансценд. схематизма указывает нам на то, что на самом деле и мы мыслим так, как чувствуем, т.е. наше мышление ограничено способностью пр-дить трансцендентальные схемы, т.е. давать образы, понятия.
В этом сост. специфическая черта именно кантовского философского мышления. Можно сказать, что это его индивидуальная черта – но это будет не совсем правильно: дело не в особенностях психологии, а это особенности типа мышления, который начиная с Канта, является наиболее влиятельным. Возможен другой тип мышления, тогда будет что-то другое, но в европейской культуре, в западной философии, этот тип получил, по крайней мере на продолжительное время, явное преимущество. У Фихте, уже у Гегеля, ситуация меняется, нет этой двойственности. Мы могли бы говорить, что К – болезненный, слабенький человечек, и мышление у него такое нерешительное, с одной стороны вроде бы чувственность должна господствовать, с другой стороны – мышление.
Но на самом деле в это м проявляется именно некая последовательность и сила мысли. В философии сила проявляется в первую очередь не в каком-то грандиозном результате, не в функции какого-то пророчества, а в последовательности. Кантовская мысль сильна именно своей последовательностью. Здесь важна этическая философия, но с тех же самых позиций Кант дает и обширную практическую философию, т е формирует свою концепцию морали (этика Канта), и затем еще эстетическую философию.
Практическая философия КАНТА.
Несколько работ, но основные положения и центральные понятия кантовской практ. Философии, понятие категорического императива, формулир. Кантом в работе «Основы метафизики нравственности»
Кантовская этика. явл., во-1ых, априорной( априористская концепция этики) , она не утилитарна. Кант не связывает этику с какой-то практической целесообразностью, выгодой.
Существует довольно много концепций утилитарной этики:
- этика имущества в плане эволюции
- трудовая этика - делает более эффективным совместную человеческую деятельность
- военная этика - воинская мораль целесообразна: там где выше моральный дух, там более эффективны военные действия (например англ. историки пишут, что русские солдаты продемонстрировали высочайший моральный дух в Бородинском сражении, поэтому русскую армию разбили значительно меньше )
Кантовская этика в этом смысле не утилитарна
С другой стороны, кантовская этика не исходит из какого-то метафизического понятия благ, она не онтологична.
Этика Платона: есть некое благо всех, и размышляя над этим благом, мы можем сформулировать некие правила поведения человека.
В этом смысле кантовская этика ближе к Аристотелю, чем к Платону. У Аристотеля в основе добродетельного поступка лежит правильно решение, есть силлогизм - такое решение, в основе которого лежит способность генезиса.
В основе кантовской этики лежит понятие свободы - свободы воли. Такая этика называется еще дионтологической.
Онтологическая этика исходит из понятия о каком-то безусловном бытии; а есть этика, которая исходит из понятия свободной воли и понятия долга. Кантовская этика является одним из фундаментальных примеров дионтологической этики ,т.е. этики, в основе которой лежит понятие долга.
Первое положение кантовской этики.
Одновременно является первым положением работы «основа метафизики нравственности».
Близко к тексту: «Нигде в мире, да и нигде за его пределами нет ничего, что мы могли бы мыслить безусловно добрым без ограничения, за исключением одной только доброй воли».
Т.е. нет никакого понятия блага, какого-то особого бытия, понятия Бога, еще чего-нибудь, исходя из чего мы получили бы безусловное представление о добре – только одна добрая воля.
Добрая воля, по К., по определению, является свободной волей.
Исключительно размышляя над темой, что такое свободная воля, мы и должны по К. прояснить смысл морали и морального действия.
Специфика К. как индивидума, и как философского типа: он же не креативный автор, в том смысле ,что не считает, что размышляет над моралью для того, чтобы сделать мораль лучше и создать какую-то новую моральную систему. У Фихте такой фактор присутствует на первом месте: в переписке с Рейгандом он пишет о том, что нужно сначала совершить акт свободы, а затем вы поймете то, о чем я пишу. Канта же вполне устраивает мораль, которая имеет место, но он хочет укрепить эту мораль прояснив ее основания.
Так же, как и в других частях св. философии (и в теоретической, а затем в эстетической), К. так или иначе, по крайней мере формально, ставит вопрос об опред. типе синтетических суждений априори.
Речь идет об опред. априорной всеобщности, лежащей в основе моральной оценки. Ситуация носит коннотативный характер: есть некое моральное суждение, которое оценивает поступок. Всеобщим основанием этого морального )что одновременно делает его возможным именно как некое всеобщее положение), является категорический императив.
Каков смысл всеобщности категорического императива? – вопрос, с которого К. начинает.
Во-первых, К. рассуждает о том, что такое свободная воля и какое поведение мы называем моральным.
Первая дилемма, с которой сталкивается К. – различие двух типов поведения, которые мы называем свободными. Свободное поведение – это поведение независимое.
Основание нашей независимости в этом мире:
Совесть Разум
если человек говорит «Я веду себя
согласно св. совести», тем самым он
утверждает св. независимость от
мнения других, каких-то внешних
обстоятельств и т.д.
Типичная для К. и вообще для его времени диспозиция советь – разум.
К., в отличие от многих других авторов, наиболее легалистическим(?) строгим образом отвергает совесть: совесть не даёт нам безусловной свободы и не может быть основанием морали.
Рассуждение К. строится на том, что совесть не есть подлинная свобода, потому что совесть есть чувство и есть выражение природной склонности к добру. От природы у кого-то больше такой склонности, у кого-то её вообще нет... Когда мы ведём себя по совести, мы утверждаем независимость от внешних обстоятельств: мы независимы от внешней природы, но мы подчиняем себя своей внутренней природе – и такое поведение по К. не является свободным, мы ведём себя согласно своей природе, в той или иной степени нашей склонности к добру.
В более широком контексте можно сказать, что К. исходит из некой предпосылки, неявно содержащейся в протестантской культуре, где важной ценностью является непротиворечивость воле. Мы можем себе представить, что совесть не обеспечивает непротиворечивость воле: совесть есть чувство, и она всегда будет сталкиваться с неразрешимой дилеммой: напр., выбор между справедливостью и милосердием – типичный случай.
Пр.: мы можем предпочесть справедливость. Легион сбежал с поля боя, каждый десятый идёт под нож, сын римского консула попадает туда, и он всё равно приносит его в жертву, чтобы было справедливо. Но такое поведение немилосердно: совесть будет мучить человека, если он принесёт в жертву своего любимого человека. В романе «93ий год» Гюго тоже главный герой приносит в жертву своего сына, приговаривает его к смертной казни и в то же время кончает с собой.
С другой стороны, если мы поступим милосердно, то несправедливо – как бы мы не поступили, совесть всё равно будет предъявлять свои претензии.
К. не говорит, как Ницше, что «совесть – это химера, которая путается под ногами», но всё-таки она путает.
Только разум обеспечивает непротиворечивость воле, поэтому подлинная свобода воли мыслима только исключительно как свобода разума; а разум связан с волей через чувство долга, то есть долг – единственное чувство, которое связывает непосредственно разум и волю.
К. спрашивает нас о том, какое поведение вызывает у нас уважение, в каком поведении мы видим достоинство морального действия? В том поведении, когда человек ведёт себя согласно избранному принципу; исходя из чувства долга, избрав себе некий принцип, человек постоянно его осуществляет. Независимо от результатов этого поведения, этого действия, сама мотивация вызывает уважение.
Если у нас есть такое замечательное чувство долга, то зачем нам ещё философия морали? К. говорит, что человеку свойственно обманываться, свойственно принимать одно чувство за другое – поэтому мы должны последовательно прояснить те принципы разума, которые согласуются с чувством долга, которые непосредственно связаны с долгом. Это императив.
Императив – самоопределение воли.
Свободная воля сама себя определяет. Но тем не менее воля может определять себя различным образом.
Императив:
Гипотетический.
Подчиняет волю некоторой цели.
Суть: Если ты желаешь цель, то ты желаешь и средства. Цель оправдывает средства. Противоречиво желать цель и не желать средства.
Категорический.
Свободная воля определяет себя исходя из представления о себе, как о свободной воле. Такое поведение, мотивом которого является наше представление о себе как о свободном разумном существе. *
Гипотетический императив: (в зависимости от характера цели)
Проблематический.
Цель возможна, внешняя по отношению к действительности человеческой воли.
Ассерторический.
Цель имманентна к человеческой природе – стремление к счастью, носит всеобщий характер, но является чем-то неопределённым: у каждого человека есть своё представление о счастье. Это может меняться, и К. называет это неопределённым императивом воображения. Стремление к счастью постоянно заставляет нас воображать себе наши цели, но ничего определённого мы сказать не можем.
Категорический императив.
* Мы хотим совершить какой-то поступок, а потом задумываемся: «А я, вообще, разумное существо?»
Например, я хочу солгать «во благо», а потом я подумаю, что я разумное существо, и я понимаю, что я совершаю неморальное действие. Это не значит, что я не солгу – скорее всего, солгу – но я не должен приписывать моральное качество, достоинство этому действию, разумное существо лгать не должно ни при каких обстоятельствах.
Категорический императив – императив, который исходит из необходимости, которая присуща воле в силу её сознания себя в качестве разумной свободы.