Фигура апостола Павла, проблематика греха

В этой же «Исповеди» Августин пишет, что самое сильное впечатление от книги в своей жизни он испытал при чтении:

1) неоплатоников, т.е. философов, которые были ему современниками

2) послания апостола Павла

Очень важной фигурой перехода, переориентации самого типа философской работы, философствования является фигура апостола Павла. Он сам не был философом, скорее выступал как оппонент философии, ставя такие проблемы, которые античная философия не ставила, и в центре этих проблем – понятие греха то, что раскрывает новое поле для философствования, выступает в качестве критерия способна ли философская традиция аристотелевского типа рассказать нам что-то внятное о грехе – если да, то философия выживает, если нет – то непонятно, зачем это вообще нужно.

С понятием греха связано все: понятие свободы, понятие бытия и т.д. Античность понимает свободу как действие, согласное природе. Христианство не говорит о том, что человеческая природа искажена, свобода не может пониматься как действие, согласное природе. Необходим путь веры и благодати:

Вера – обращение за помощью

Благодать – то, что даруется, дар, посредством которого обретается новая целостность души, не зависимо от природного состояния.

Самый поразительный текст о грехе у апостола Павла, который является контрапунктным – это «Послание к римлянам», особенно 7-я глава. Проблема 7-й главы – как относиться к закону, который излагается в Ветхом Завете: закон должен быть отменен, мы должны от него отказаться или закон не свят или что?

Павел: закон свят, но мы живем в новой ситуации; закон свят, но грех, живущий во мне, производит смерть через закон; закон перестает быть спасающей силой, который он был в силу того, что грех победил, грех овладел душами людей.

Итак, грех – не вариант свободы, а радикальная не свобода: человек, который совершает свои поступки, связанные в силу своей греховности, не знает, что творит. Апостол: я, желая добра, желание добра есть во мне, но делаю то, что ненавижу, несмотря на мое желание – мое желание есть, но оно неосуществимо.

Проблематика греха крайне важна для всей христианской традиции, позднее (у Гегеля и других) она получает достойную интерпретацию. В понимании греха важен момент, связанные с более поздними авторами.

Апостола Павла можно понимать по-разному, и имеет место диспут 16 века между Лютером и Эразмом Роттердамским:

- Лютер: человек не свободен, работа о несвободе воли

- Эразм – о свободе. Утверждает, что Евангелие предполагает и в частности послание Апостола Павла нужно понимать таким образом, что человек все-таки наделен свободой, но не наделен знанием, как осуществить посредством этой свободы добро. Т.е., грехопадение, искажение человеческой природы связано с тем, что у нас нет нужного знания; есть желание, но желание бессильно, потому что нет знания.

Лютер отвечает: это не принципиальное, это неправильное понимание греха:

Грех – это не отсутствие знания, а грех – это ложное знание, сама твоя уверенность в том, что ты желаешь добра – это уже и есть ложь, это и есть уже следствие греха.

Это очень важный момент, связанный с уже более последовательной интерпретацией, что грех – не незнание, а это именно ложное знание, то, что скорее относится к бессознательному, которое овладевает и не контролируется, не подчиняется, к чему я не могу отнестись разумно без помощи извне, без веры и благодати.

Первые подступы к интерпретации, введение в философию

Контекст христианской культуры.

Ониций Боэций.

Апостол Павел не был философом.

Первым философом, который задумался и стал применять аппарат аристотелевской философии в целях христианской культуры, был Ониций Боэций:

1-й сенатор Рима, когда им владели остготы, были ореанами. 1-й собор был посвящен критике ореанской ереси (Никейский собор в 321 г. н.э.)…

Отношения философии и христианства, в первую очередь, выразились в ереси. Но не все ереси были ересями, на самом деле философия что-то и вложила в христианство.

2 вопроса:

1) учение о Троице.

Его в чистом виде нельзя почерпнуть из Библии. В то же время мы понимаем, что Троица, о которой говорит христианство – не совсем та Троица ,о которой говорит неоплатонизм: единая, ум и душа – и соответственно Бог – отец, Бог – сын и святой дух – есть корреляция, она «напрашивается». Люди, которые писали о Троице, имели в виду неоплатоническое учение. Учение о Троице восторжествовало. Оно было легитимизировано.

2) Учение о природе Христа

Каким образом, Христос мог быть одновременно и Богом и человеком? Каким образом две природы соединяются, как это можно понять, если это возможно понять рационально?

Оригинальная позиция Боэция:

Для понимания этого философия не нужна, это мы должны понять в силу усилий веры. Догмат, который в конечном счете формируется церковью в отношении двух природ, строится на отрицании рациональности в объяснении: две природы в Христе неслиянны и нераздельны, а единство – это единство лица (это не образование 3-й природы, а образование единства лица, которое как-то надо понимать, что это такое) – Фалкедонский догмат (Римский догмат, Папа Римский, но принят вселенской церковью и разделяется всеми церквями, кроме армянской). Были и иные позиции..

Боэций: философия нужна, чтобы понять противоречивость ереси. Вера сама по себе выше противоречий, она не нуждается в философии. Но для необходимого разоблачения ереси философия все-таки нужна, потому что каждая ересь предполагает некое логическое противоречие – 1-й шаг к включению, к адаптации философской традиции к совершению новой духовной культуры, мировоззренческой ситуации.

«Против Евтихия и Нестория»

(Несторий – несторианская ересь

Евтихий – представитель монофизитов)

Боэций здесь, ссылаясь на Аристотеля, пытается дать ответы, показать почему нервы не те, не другие.

Основные ереси по поводу природы Христа:

1. Такеты, такетская ересь

Человеческий облик Бога – образ чисто воображаемый, Бог просто принимает обличие. В данном случае действие христианского бога не отличается от действия Зевса, когда Зевс обращается в быка, чтобы украсть Европу. Бог может превратиться в кого угодно, это просто видимость. В этом смысле Христос – это видимость, а Бог один.

2. Ореане, ореанство

Нельзя мыслить равенство между отцом и сыном. Сын совечен отцу(сначала отец, потом сын. Не может быть одновременно! )

Ореане: Христос – совершенно особое творение (если ангелы, есть люди и есть Христос), специально сотворенный человек, наряду с Адамом. Есть Адам, и от него идет человеческий род, и наряду с ним сотворен еще человек для того, чтобы исправить ошибку Адама, искупить Грех. В этом смысле Христос есть особое творение, которое входит в реальную жизнь через Деву Марию, но, тем не менее, совершенно особое творение, созданное одновременно с Адамом.

3. Несториане

Христос – особый человек, который безгрешен, обладает уникальной чистой волей, неспособный к греху, и который является носителем бога в себе – в этом смысле Христос – человек и одновременно храм, в котором живет бог. В нем человеческое и божественное соединились для определенных целей, а именно для искупления первородного греха. Но это соединение имеет место только во время земной жизни Христа. Здесь Бог и человек не одно существо, а бог живет в человеке, в его душе, его душа является храмом. Это не особый человек, его заслуга в том, что его душа безгрешна. Тем не менее, после смерти Христос не воскресает, воскресает бог, а Христос умирает.

4. Позиция монофизитов (в частности, Евтихий)

Христос обладает двумя природами до смерти (до воскресения). Он состоит из двух природ, но существует в одной. Деятельностное начало принадлежит исключительно божественной природе, человеческая воля Христа никак себя не проявляет отдельно от божественной, она всегда с ней согласна, нет импульса отклониться в сторону, согрешить, проявить свою свободу. Но после воскрешения человеческая природа всецело преобразуется, обожествляется. После воскрешения во Христе уже нет ничего человеческого, это Бог в тотальном смысле.

Были еще монофилиты и другие компромиссные варианты. Монофилиты: 2 природы, но одна воля - близкое учение, но вариант компромисса.

Тем не менее, церковь в лице Колхедонского собора подвергла повторному отрицанию и то, и другое.

С политической точки зрения мы часто рассматриваем и действительно можем привести ряд примеров, когда всякая организация так или иначе имеет свою политику, политическую подоплеку, политическую мотивацию и, безусловно, сохранить Пасху – это был важный мотив – можно было через компромисс (в частности монофилиты предлагали компромисс: 2 природы, но одна воля). Но оказалось, что тогда, когда вера является живым феноменом культуры, компромиссы не на пользу, и бескомпромиссная позиция усилила церковь, а не ослабила ее, хотя и была политически не выгодным решением (в Колхедонском догмате отрицаются обе позиции).

Как можно понять, логически свести, чтобы избежать этого двойного закона, не нарушить его, чтобы не говорить ободном и том же противоположно? Получается, что мы говорим о том, что Христос это бог, и одновременно говорим, что это человек, а человек – это не бог. Возникает проблема. Проблема, в частности, в том, что Христос – бог воплотился в человека, чтобы искупить его грехи – такова была основополагающая версия; для этого бог должен быть подобен человеку, чтобы быть подобным человеку, он должен быть смертен, но человек смертен постольку, поскольку он согрешил, а Христос не грешит, он вне греха, бог не может грешить, соединить «грех» и «бог» невозможно. Потом существовала традиция, которая пыталась это сделать (мистическое учение о том, что каким-то образом грех все-таки присущ богу), но по изначальной христианской традиции «грех» и «бог» несовместимы.

Противоречие: как бог может воплотиться в смертного человека в этом смысле, будучи подобным человеку, но не будучи подобным ему в грехе. Если он подобен Адаму до грехопадения, то сам этот генезис (воплощение верхнего в нижнее, чего-то верховного, абсолютного в низменное, «нисхождение») не решает своей цели, бог должен быть подобен человеку после грехопадения – а если после, то он как-то должен быть причастен греху. Говорят, через смерть. Через смерть не достаточно – говорят несториане.

Боэций: давайте рассуждать, что такое природа. Правильно ли мы понимаем? Мы часто путаемся: все-таки Евангелие написано на греческом, а споры шли в основном на латыни. Давайте подумаем, как грехи понимают природу:

1. как натура 3 основополагающих понимания

натуре соотыветствукет зюзис мыслимая (разумная) сущность усия ousia

2. ипостазис

латыняне переводят

(сам Боэций и перевел): субстанция

3. сущность

лат. эссенция

Этого различения недостаточно, люди путаются в силу недостаточности этого различения. Все это связано еще и с пониманием лица. Грехи: просапон, маска. Лат.: персона. Просапон понимается в двояком значении: субстанция и как театральная маска – способность быть носителем определенного свойства, которое в греческом варианте обозначается термином ума(?), ему в латыни должна соответствовать субстанция.

Просапон - синоним ипостазиса, но это такое понятие, которое грехи используют только в отношении человека, нельзя сказать просапон в отношении животного, вещи, неживой природы.

Просапон - личина, личность. Когда грехи говорят «просапон» они подразделяют:

- человек как субстанция, отличная от животного и т.д.

- способность быть носителем определенных свойств – то, что должно соответствовать услозису.

13-24 – Даша