Лекция 3 ноября Саша ф.

Основополагающее произведение, где основная стратегия Гегелевской мысли, которая становится стратегией западно-европейской философии. «Феноменология духа» : Основной предмет-смысл единичного. Единичное не является чем-то тривиальным, не то, что может быть дано с очевидностью, единичное - это то, что мыслится. Единичное, как предмет восприятия, это иллюзия, потому, что мыслятся разные вещи, а вещь, как утверждает Гегель, есть бытие для другого, то есть если бы вещь была одна, она была бы немыслима. С другой стороны, альтернативой этого является понятие об единичном как о некой силе, но возможность помыслить силу заключена в кантовском рассмотрении рассудка, как силы. Рассудок, есть сила, которая воспроизводит собственные явления, а именно явления знаний. В основе этого лежит принцип веры в объективную целесообразность природы (это по Канту).

Кантовское убеждение всегда действует по умолчанию, и в этом смысле не содержит в себе содержательной постановки вопроса. Гегель говорит, что содержательное рассмотрение возникает тогда, когда мы сталкиваемся с разными убеждениями, т.е. не в теоретической, а в практической среде, там, где сталкиваются субъекты-носители разной веры. Вот тогда возникает проблемное поле. В данном случае Гегель различает два типа самосознания, в этом столкновении возникают два отношения: господство и подчинение, самосознание раба и господина. В этом также заключен не тривиальный смысл, т.е. оба самосознания сохраняют свободу, по Гегелю. Истинная свобода разделена, большая часть принадлежит самосознанию господина (Самосознание господина- это самосознание способное к воображаемому творческому акту, это самосознание, которое может воссоздать свой символический мир, отличный от мира реального, т.е. способно к более принципиальному отрицанию этого мира. Самосознание раба неспособно, это, условно говоря, теоретическое самосознание. В то же время, истина этого самосознания, в том, что это то самосознание, которое испытывает страх, но не субъективный страх (не испуг), а некое объективное состояние (экзистенциальное состояние), страх, который определяет само существование. Мысль Гегеля в том, что мир может вызвать ужас у человека, и это правильно. Это самосознание никогда не захочет быть господином, но находится в более принципиальной связи с миром. Поэтому, назвать его просто теоретическим самосознанием было бы не правильно. Это условное деление - проецирование гегелевской философии на кантовскую.) Истина самосознания разделена, и Гегель говорит о том, что такое состояние истины не подлинное, т.е. отношение господства и рабства не может истинным образом выражать истину свободного самосознания. Суть самосознания в свободе, и свобода не может выражаться через рабство адекватным образом. Гегель говорит, что и понятие «свобода и господин» является воображаемым. Господин владеет представлением о свободе, но подлинное понятие о свободе ему не доступно. Путь раба – это обретение свободы через понятие. И вот во второй части этого четвертого раздела Гегель дает классическую схему этого становящегося опыта самосознания, как понятия.

1-й здесь момент. Свобода есть внутреннее качество, самосознание свободно в любой ситуации: и в ситуации господства, и в ситуации подчинения. Ничто человека не может лишить свободы (если что, можно выбрать смерть). Эту первую стадию Гегель называет стоицизмом.

2-я позиция (следствие из 1-й) – это скептицизм. Если ценностью является внутреннее, то все внешнее (мир вне субъекта) никакой ценностью не обладает. Значит, не имеет ценности познание этого мира. Поэтому скептицизм утверждает нас в бессмысленности, нерациональности этого мира. Стоицизм и скептицизм - две стороны одного и того же. Хотя в истории мы знаем, что эти два понятия противоборствовали.

В конце, если мы последовательно продолжим этот ход мысли, что ценностью обладаю только я, наделенный свободой, а мир внешний он бессмысленен и не ценен, то в конечном счете, я, сомневаясь в этом мире, должен рано или поздно поставить под сомнение и свою ценность. Почему? Потому, что я никак не могу на основании собственной ценности создать как бы достойное явление этой ценности. То есть у меня есть сущность, но нет явления, потому, что явление требует отношение к внешнему миру, некоторую объективацию, то есть должен быть какой-то объект, а в этом мире ничего хорошего сделать нельзя. Поэтому возникает сомнение: правомерно ли мне быть убежденным в собственной ценности, будучи частью ничтожного мира. Этот скептицизм, доведенный последовательно до конца и противоречащий изначальному пункту, приводит к раздвоенности. С одной стороны, я переживаю себя как часть ничтожного мира, но с другой стороны, я орудие в руках Бога, т.е. мое сомнение, само движение моей мысли объективно, и оно обладает ценностью. Что является пределом этой раздвоенности? В конце четвертого раздела эта проблематика переносится в седьмой раздел. Важный момент, что этот характер раздвоенности Гегель относит к несчастному сознанию. И эта ситуация раздвоенности не может продолжаться до бесконечности. Кроме того, все это проецируется на отношение раба и господина. Гегель говорит, что это отношение неудовлетворительно. С одной стороны господин нуждается в рабе, чтобы быть связанным с реальностью, осуществлять свои желания. Но эти желания неосуществимы, но не потому что, раб неусерден, а потому что желание господина, как нечто единичное, невыразимо. С другой стороны позиция раба тоже неудовлетворительна, т. к. страх перед господином, мотивированный страхом перед миром, не от хорошей жизни, т.е. раб изображает из себя труженика, не получая от труда счастья, удовлетворения и т.д. То есть труд- его бесконечная тоска. Но то, что ему доставляет удовлетворение бессмысленно. Эти отношения - это взаимодополнительность, но внутри взаимонеудовлетворенность. И вдруг ситуация меняется. Происходит некоторое событие. И тогда вожделение, то, что доставляло радость, становится внутренним врагом, а труд чем-то легким. Появляется ощущение бесконечной мощи. Что это за событие? Гегель непосредственно не называет это событие в 4 разделе, но речь о нем идет в 7. И этим событием является сознание греха. Обратите внимание, что очень важным понятием является понятие греха. Грех - это некоторая событийность, которая не выводима из какого-то знания о мире, то что соотносится с миром, предполагает отношение к сверхсущему. Грех - некоторая изначальность, которую нельзя объяснить. Речь идет о новозаветном сознании греха, потому что в ветхозаветном сознании грех описывается в мирских терминах. Не делай того-то, не делай другого – грех - это объективное действие. Новозаветное сознание не такого, можно делать что угодно, дело не в этом, дело в мотиве. Что мотивирует твое действие - свобода или то, что ее замещает. То есть грех - это некая иррациональная сила, которая овладела внутренним в человеке и все его добрые намерения превращает в ничто и даже в обратное.

С этого начинается описание опыта веры у Гегеля. Что такое сознание греха?. В данном случае Гегель ссылается на христианскую мифологию, но Гегель здесь выступает не как ( ? ) , а как феноменолог, он описывает феномен веры, как он функционирует в культуре. Итак, имеет место боговоплощение, о том, что нечто абсолют воплощается в конкретное конечное существование. Вот фигура Христа. И вот, когда происходит боговоплощение, происходит важное событие, то, что на философском языке называется ( ? ) событием. Событие ( ? ) Гегель описывает как фундаментальное событие встречи с абсолютным. Человеку не достаточно знать об абсолютном, недостаточно иметь понятие о мире. Важно иметь эту событийную сторону, т. е. встретиться с абсолютным в конкретном временном опыте, необходимо временное, конечное воплощение абсолютного. Не через знание, которое передается по традиции, человеческое существование обретает смысл. А через некое временное событие, которое с одной стороны является случайным (его нельзя предусмотреть), но это событие. произойдя. становится источником некоторого смыслообразования, судьбой человеческой культуры. Т.е. оно становится самостоятельным феноменом. Каждый феномен характеризуется своей структурой. В данном случае встреча с абсолютным имеет два (эскаталогических ?) модуса. Первый- это событие смерти, т.е. когда происходит сознание греха, когда люди увидели, что был бог, и того убили. Тогда становится страшно, возникает тревога за мир. Второе событие - это событие воскресенья. Так же никто не мог предположить смерть Бога, никто не мог предположить воскресенье, раз уж Бог стал человеком. Эти два события необъяснимы, но вместе они образуют структуру нового опыта, нового сознания, которое преодолевает раздвоенность несчастного сознания. Тем пределом раздвоенности сознания является осознание греха. На месте несчастного раздвоенного сознания возникает целостное сознание. Но этот переход Гегель характеризует как духовный феномен, который принадлежит не индивидуальному сознанию, а коллективной духовной практике. То есть только в рамках христианской общины возможно такое преобразование. Т.е. индивидуальное создание подвергается гибели, но возрождается в качестве коллективного. И после этого оно становится новым индивидуальным.

Важно, что Гегель выступает здесь не как религиозный мыслитель. Есть апостольский опыт, опыт непосредственных свидетелей. Но путь Гегеля другой. Он не рассматривает апостольский опыт. Его интересует опыт раннехристианской общины, опыт людей, которые в памяти тех событий не имели. Но они поверили, признали, что это имело место быть. И структура этого опыта становится структурой их сознания. Событие встречи с абсолютом является дофеноменальным событием, его нет в личном опыте, но это событие воспроизводится в активности этой коллективной духовной практике, а именно в активности практики признания, и таким образом они учреждают свою духовную общность. И вот таким образом формируется смысл единичного. Смысл единичного принадлежит абсолюту, который раскрывает себя в этих двух моментах данности. Осмысленное единичное это и есть то сверхсущее, которое являет , которое являет себя в конечном временном опыте. Осмысленное единичное это не вещь. Осмысленное единичное предполагает отношение к сверх сущему. Гегель поступает здесь как феноменолог, он не изобретает здесь что-то новое, он анализирует ту культуру, которая есть.

(этот абзац – более краткий пересказ того, что будет на следующей странице…)