6. Стратегии анализа нарратива в психологическом исследовании

Несмотря на то, что роль кодирования в ситуации анализа качественных данных (и нарративных данных в том числе) исключительно велика, никто из исследователей еще не ограничивался одной лишь этой процедурой. Для уточнения стратегических различий психологической работы с жизненными историями ниже приводится довольно детальное описание двух версий анализа нарратива. Джером Брунер в случае анализа четырех семейных нарративов опирается на формальные элементы истории, добавляя к ним выборочный лингвистический анализ. Кэтрин Рисман куда больший акцент делает на широком социологически и гендерном анализе нарративных данных, уделяя серьезное внимание анализу ситуации рассказывания, ее коммуникативных эффектов.

6.1. Формальный анализ

Вслед за сторонниками формального направления в литературоведении ХХ века - русскими формалистами, представителями американской «новой критики» и французскими нарратологами – Дж. Брунер полагает, что форма рассказа определяет логику структурирования содержания, а, следовательно, оказывает существенное влияние и на рассказчика, и на слушателей. Он считает, что способы рассказа о себе и своей жизни определены культурными и языковыми конвенциями, а также имеют конкретно-историческую специфику. По мнению автора, «в арсенале культуры можно обнаружить не только запасы канонических историй жизни, но и своего рода «конструктор», набор формальных элементов, из которых носители культуры смогут сконструировать свои собственные истории. Речь идет о наборе канонических сцен и обстоятельств, в которых те или иные события могут произойти».

6.1.1. Нарративная форма как детерминанта психического

Свою задачу Брунер видит в том, чтобы проанализировать психологическую работу, сопровождающую рассказы о себе и производимую ими. Он хочет разобраться в том, как посредством вписывания в нарративную форму происходит структурирование перцептивного опыта, как осуществляется нарративная организация памяти, как в истории выделяются главные жизненные события и каким образом они описываются уже в терминах достигнутых целей. Для Брунера (как и для многих авторов постмодернистской ориентации) грань между рассказчиком собственной жизни и рассказом размыта: «В итоге мы сами становимся автобиографическим нарративом, посредством которого «рассказываем о» своей жизни. А заимствуя его культурную форму, мы становимся еще и вариантами канонических культурных форм».

Поэтому исследователь описается, прежде всего, на работу с формальными синтагматическими структурами жизненной истории (последовательность, функции тех или иных эпизодов), используя для этого нарративную схему Бёрка-Лабова.

6.1.2. Нарративная схема и роль Обстоятельств

Рассматривая истории четырех членов семейства Гудхерцов, Брунер анализирует их тексты со стороны нарративной структуры события, обращая внимания на то, что роль Обстоятельств (один из элементов нарративной схемы), оказывается исключительно велика для матери, отца, сына и дочери. Обстоятельства играют активную роль в изменении жизни семейства в целом и каждого из его членов в отдельности. А конфигурация Обстоятельств места (противопоставление Дона-Внешнему миру, пусть и с разным знаком,) оказывается структурно схожей во всех четырех нарративах. Это позволяет Брунеру говорить об общих для всех Гудхерцев нарративных структурах мышления, восприятия и упорядочивания жизненного опыта: «Место в историях семейства Гудхертцев – это не просто географическая точка, итальянское местечко Бруклина, хотя и оно указывает на «культурные основания» наррации. Это весьма запутанный конструкт, язык которого определяет ход мыслей четырех рассказчиков».