III. Организация дипломатической службы в московском государстве до создания посольского приказа и лица, ответственные за ведение внешней политики в 1480—1349 гг.

1. Принципы формирования руководства дипломатической службы б конце XV в.

С 80-х гг. XV в., т. е. с момента превращения Московского великого княжества в Русское централизованное государство с титулом и рангом царства, провозглашенного Иваном III в качестве продолжателя византийских исторических традиций «третьим Римом», начинается выделение и формирование внешнеполитической службы в недрах общего государственного управления. И начинается это формирование исподволь, постепенно, практически, а не на основе определенного волевого решения и не путем создания какого-то органа, учреждения, в которое стали бы набирать персонал, как это обычно делается теперь, в XX в., в нашей стране, а путем выявления отдельных лиц, наиболее способных к внешнеполитической деятельности, и поручения именно им ведения иностранных дел преимущественно, но еще не исключительно. Так, одним поручается несколько «посольских дел», одно за другим; другие действуют эпизодически, время от времени призываясь для несения «посольского тягла»; третьи появляются в качестве «посолъских людей» периодически, по нескольку раз, иногда с большими интервалами в своей внешнеполитической деятельности, но все же также специализируются все более и более на ведении дел с иноземцами.

Закрепления руководства внешнеполитическими делами только за одним ответственным лицом еще не наступает. Более того, царь, а вернее, ряд царей, начиная с Ивана Ш и кончая Иваном IV, все еще не могут долгое время решить основной вопрос: кому поручать внешнеполитические дела — представителям ли знати, родового боярства, аристократии, которая по своему рангу и происхождению недалеко стоит в смысле знатности от самого царя, или же представителям служилого дворянства, чиновникам царя, не являющимся выходцами из боярства и потому покорным, исполнительным и беспретенциозным служакам, лишь безропотно выполняющим внешнеполитические предписания монарха, но не смеющим вмешивать-ся в их суть, как это могут позволить себе бояре, представители старой родовой аристократии. Существует не только социальная проблема при выборе руководителя внешней политики государства, но и проблема профессиональной компетентности. Кому отдать предпочтение: безродному чиновнику, знающему языки, имеющему красивый слог, грамотному, талантливому, или же не знающему языки, но родовитому боярину, наделенному прирожденным чувством достоинства, солидностью, настойчивостью и жесткостью, способностью отстаивать свое мнение, имеющему благодаря своей родовитости вес и престиж также и в глазах иностранцев?

Вопрос этот в течение почти века остается открытым н решается на практике прагматически в каждый отдельный исторический период по-разному и довольно часто в духе «гнилого компромисса», когда монарх пытается сочетать в составе внешнеполитического руководства оба принципа — и профессиональную компетентность, и исполнительность незнатных, простых чиновников — подьячих, и знатность, родовитость, престижность бояр. Это зависит, как правило, от разных причин.

Во-первых, от личных качеств лиц, выполняющих внешнеполитические поручения, от их личных знаний (языков, грамоты, посольских иностранных обычаев и т. д,) и навыков (умения лавировать среди прочих царедворцев, ладить с разными боярскими группировками), а также от реальных результатов их работы (успехов или провала на дипломатическом поприще). Именно в зависимости от всего этого царь либо смещает, либо задерживает долее, чем обычно, на дипломатической работе то или иное лицо.

Во-вторых, играет огромную роль и психологический фактор — недоверие царя к потенциальным руководителям внешнеполитической службы. Монархи никак не могут в течение почти ста лет свыкнуться с мыслью, что кто-то помимо них или даже наряду с ними будет руководить внешнеполитическими делами, заниматься только ими, иметь в этом преимущество перед другими царедворцами. Цари определенно опасаются выпускать нити внешнеполитической службы из своих рук и тем более делать это так, чтобы результатом было усиление при дворе какого-то определенного лица. Именно эти соображения задерживают создание отдельной внешнеполитической службы в Московском государстве.

Царь предпочитает даже в случае наличия талантливого и преданного ему руководителя внешнеполитической службы все равно не оставлять одному и тому же лицу ведение исключительно одних лишь внешнеполитических дел, а вводить совместителей или перемежать дипломатические поручения иными, часто хозяйственными. Вот почему наряду с дьяками, занимающимися в основном непосредственной черновой и текущей работой и разбирающимися в ней хорошо, царь выдвигает всегда время от времени и боярина, наблюдающего за этой работой, и одновременно или периодически подключает к внешнеполитической работе и своего главного советника, каким в то время является казначей и печатник, т. е. канцлер государства, по сути дела, первый (и единственный в то время) министр. Но единое ответственное за ведение внешней политики государственное лицо еще не появляется до самого момента создания внешнеполитического ведомства — Посольского приказа.

Более того, деятельность дипломата высокого ранга принадлежит к «опасным» профессиям в XV—XVI вв.: большинство из них кончало жизнь либо смертной казнью, либо ссылкой, опалой.