20 Социальная философия

7. Никто не может подвергнуться обвинению, задержанию или заключению иначе, как в случаях, предусмотренных законом, и при соблюдении форм, предписанных законом. Тот, кто испросит, издаст произвольный приказ, приведет его в исполнение или прикажет его выполнить, подлежит наказанию; но каждый гражданин, вызванный (органами власти.—Ред.) или задержанный в силу закона, должен беспрекословно повиноваться: в случае сопротивления он подлежит ответственности.

8. Закон может устанавливать наказания, лишь строго и бесспорно необходимые, и никто не может быть наказан иначе, как в силу закона, надлежаще примененного, изданного и обнародованного до совершения правонарушения.

9. Так как каждый предполагается невиновным, пока не установле­но обратное, то в случае задержания лица всякая излишняя строгость, не вызываемая необходимостью в целях обеспечения его задержания, должна сурово караться законом.

10. Никто не должен испытывать стеснений в выражении своих мнений, даже религиозных, поскольку это выражение не нарушает об­щественного порядка, установленного законом.

11. Свободное выражение мыслей и мнений есть одно из драгоцен­нейших прав человека; каждый гражданин поэтому может высказывать­ся, писать и печатать свободно, под угрозою ответственности лишь за злоупотребление этой свободой в случаях, предусмотренных законом.

12. Обеспечение прав человека и гражданина влечет необходимость применения вооруженной силы; эта сила, следовательно, установлена в интересах всех, а не в частных интересах тех, кому она вверена.

13. На содержание вооруженной силы и на расходы по содержанию администрации необходимы общие взносы; они должны распределяться равномерно между всеми гражданами сообразно их состоянию.

14. Все граждане имеют право устанавливать сами или через своих пред­ставителей необходимость государственного обложения, свободно давать согласие на его взимание, следить за его расходованием и определять его долевой размер, основание, порядок и продолжительность взимания.

15. Общество имеет право требовать отчета у каждого должностного лица по вверенной ему части управления.

16. Любое общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции.

17. Так как собственность есть право неприкосновенное и священное, то никто не может быть лишен ее иначе, как в случае установленной законом несомненной общественной необходимости и при условии справедливого и предварительного возмещения.

Национальное собрание, намереваясь утвердить Французскую кон­ституцию на началах, только что признанных и провозглашенных им, отменяет бесповоротно установления, причинявшие ущерб свободе и равенству прав.

Нет более ни дворянства, ни пэрства, ни наследственных, ни сослов­ных отличий, ни феодального порядка, ни вотчинной юстиции, никаких титулов, званий и преимуществ, проистекавших из этого порядка, ника­ких рыцарских орденов, ни корпораций или знаков отличия, для которых требовалось доказательство дворянства или благородства происхожде­ния, и никаких иных преимуществ, кроме отличий, присвоенных обще­ственным должностным лицам при исполнении их обязанностей.

Не существует более ни продажности, ни наследственности каких- либо государственных должностей.

Ни для какой части нации, ни для одного индивида не существует более никаких особых преимуществ или изъятий из права, общего для всех французов.

Не существует более ни сословных цеховых управ, ни профессио­нальных, художественных или ремесленных корпораций.

Закон не признает более ни религиозных обетов, ни каких-либо иных обязательств, противных естественным правам или конституции.

Документы истории Великой французской революции: Том первый. М., 1990. С. 112-114.

Таким образом, естественно-правовая парадигма социального знания, с одной стороны, в XVIII в. явилась идейной подготовкой великих социальных революций конца XVIII - первой половины XIX в., проникнув в широкие социальные слои общества, а с другой — отчеканенная в строгую форму обеих деклараций, явилась программой социально-политических преобразований в эпоху революций.

Накануне Французской революции все классы и слои французского об­щества были недовольны как своим политическим, так и экономическим и социальным положением. Документами, которые наиболее ярко отражают цели, стремления и желания каждого класса (и которые отражали их положе­ние), были наказы сословий французского общества. Общим моментом для наказов всех сословий является широкое использование просветительской естественно-правовой терминологии с ее апелляцией к правам человека, равенству прав, к разуму как судье наличных социальных порядков, к свободе и т.д. Причем использование всех этих понятий прослеживается и в наказах дворян, и буржуазии, и городской интеллигенции, и крестьян. Необходимо отметить, что, попадая в наказы, то есть, перемещаясь из сферы абстрактной теории в сферу конкретной политической практики, основные постулаты рационалистической естественно-правовой теории интерпретировались каждым сословием в зависимости от собственных интересов, целей и задач. Однако то, что идейной основой всех наказов являлась рационалистическая естественно-правовая теория, позволяет утверждать, что именно просвети­тельская социальная философия была той идейной основой, которая под­готовила революцию в умах, и именно на этой основе политические лидеры революции пытались перестроить Францию.

Эволюция социально-политических концепций революционных де­ятелей, их отход от естественно-правовой парадигмы и приближение в той или иной мере к культуро-исторической парадигме были обусловлены стре­мительными социальными и политическими переменами во французском обществе в ходе революции, необходимостью применять свои теоретические концепции в управлении государством в этих условиях.

Развитие социально-политической мысли революции в направлении ее радикализации можно соотнести с периодами развития самой революции, проследив, какие социальные силы и политические партии доминировали в тот или иной период. Так, в предреволюционный период, в 1787-1789 гг. (какпоказал анализ наказов), классические идеи рационалистической естес­твенно-правовой парадигмы стали господствующими в умах всех сословий и классов Франции. Время работы Учредительного собрания (1789-1791 гг.) было периодом, когда ведущей партией была партия фельянов (конституцио­налистов), а ведущими идеями были идеи буржуазной монархии. Однако после прихода к власти жирондистов (представителей более широких слоев буржуазии) под лозунгами демократизации и более широких политичес­ких прав господствующими идеями во Франции стали идеи либеральной демократии. Период якобинской диктатуры (1793-1794) характеризовался революционно-демократическими настроениями. И, наконец, «заговор равных» Бабёфа в 1795 г. является выражением наиболее радикальных идей революции, завершением развития социалистических идей этого времени.

В течение революции ее деятели, строившие свою политическую де­ятельность прежде всего на основе методологических принципов анализа социальной реальности, выработанных рационалистической естественно- правовой парадигмой, были вынуждены искать новые подходы к пробле­мам социального познания. Настроенная на разрушение старого порядка, рационалистическая естественно-правовая парадигма не могла помочь в условиях новой, стремительно меняющейся социальной реальности, при не­обходимости управления этой реальностью и защиты интересов в революции прежде всего того класса, который представляла та или иная политическая партия или ее лидер.

Таким образом, один из основополагающих принципов естественно- правовой рационалистической парадигмы о приоритете личности перед обществом перестал быть самоочевидным для многих революционеров, а в теории Робеспьера об общей воле, общем интересе, которая ставит частный интерес (отдельного человека) в зависимость, в подчиненное положение по отношению к общему интересу (к интересу государства), этот принцип переходит в свою противоположность.

Острая социальная, классовая борьба во время революции заставляла революционеров говорить об обществе как о сложной, иерархической са­моразвивающейся системе (а не как о механистическом устойчивом агре­гате отдельных индивидов), искать исторические закономерности развития общества.

Также изменяется дедуктивно-аксиоматический метод исследования социальной реальности. У лидеров революции (фельяны, Барнав, Кондорсе, Бабёф) проявляются элементы эмпирического историко-системного метода, присущего последующей культуро-исторической парадигме. Это — внимание к математической обработке-статистике самих социальных фактов Кондорсе, призывы к уважению фактов лидеров фельянов, выведение эволюции обще­ства из фактического положения дел в этом обществе Барнавом, признание различий интересов движущей силой развития общества Бабёфом.

Ключевыми понятиями концепций прав человека французских револю­ционеров являются свобода, равенство и собственность. Причем, понятие собственности является фундаментальным, определяющим по отношению к свободе и равенству. В зависимости от интерпретации права собственности менялось и содержание понятий «свобода» и «равенство». В то же время кон­цепция собственности эволюционировала на всем протяжении революции, каждая политическая партия, бывшая у власти, по-своему, в результате осоз­нания собственных классовых интересов, интерпретировала это понятие.

Эта эволюция также тесно связана с теми мероприятиями в области эко­номики, которые проводились в течение революции и были направлены на частичное ограничение собственности. Они способствовали радикализации представлений о частной собственности, появлению таких концепций этого права, которые уже далеки от классической естественно-правовой теории и приближаются к трактовке собственности, характерной для культуро- исторической парадигмы социального познания. Например, если в начале революции, с приходом к власти фельянов, в Декларации прав человека и гражданина собственность объявляется фундаментальным естественным правом человека, во многом обеспечивающим реализацию всех остальных прав, (функция государства — обеспечивать реализацию этого права), то уже Барнав не считает частную собственность естественно присущим человеку правом, а выводит частную собственность из хозяйственной деятельности, а само право - из уже возникшей собственности. Робеспьер также рассмат­ривает собственность не как естественное право, а как право владельца, и признает право государства в определенной степени регулировать дела соб­ственности. Наконец, у Бабёфа собственность не только не является гарантом всех остальных прав, но все остальные естественные права и естественное равенство разрушаются под воздействием собственности.

В процессе революционных преобразований ее деятели были вынужде­ны вносить изменения в классические естественно-правовые концепции свободы и равенства (свободы как, прежде всего, свободы экономической деятельности, свободы от сословных предрассудков и равенства как фор­мального, абстрактного равенства в правах (прежде всего, в личных), но не в возможностях, без гарантий осуществления, прежде всего, социальных прав). Наиболее наблюдательные деятели революции приходят к выводам, приближающим их к культуро-исторической парадигме: свобода подчиняется принципу исторического (прежде всего экономического) развития и нали­чию условий для ее осуществления в данном конкретном обществе (Барнав), равенство политическое и равенство в правах не может существовать без определенных социальных гарантий, социального равенства, и социальное равенство может быть основой подлинного равенства и подлинной свободы (социалисты-утописты, Бабёф).

Эволюция концепции прав человека на протяжении революции выра­жается прежде всего в соотношении и объеме таких понятий, как личные, политические и социальные права человека. Классическая естественно- правовая теория концентрируется на личных правах человека. Опорой и гарантией осуществления этих прав является право собственности. Личность первична по отношению к обществу, и права, которыми обладает личность, не зависят от современного ей общества, а присущи ей естественным обра­зом, из самой природы человека, от рождения. Следовательно, личные права являются основой всех других прав личности, включая права политические и социальные. Именно такая трактовка прав человека преобладает на тех этапах революции, когда у власти находились фельяны и жирондисты (1789- 1793гг.) — представители крупной и средней буржуазии, которые в революции отста­ивали интересы прежде всего собственников. Однако логика все более ради- кализующихся революционных событий заставляет фельянов и жирондистов проводить некоторые мероприятия, связанные с улучшением социального положения этих слоев. Более того, в своих теоретических работах Кондорсе впервые поднимает вопрос социальных прав человека, чего не наблюдалось ни в Декларации прав, ни в Конституции 1791 года.

В свою очередь якобинцы существенно расширяют, прежде всего, поли­тические права граждан, дав возможность всем гражданам избирать и быть избранными, еще более расширяя свод прав, по сравнению с жирондистским проектом. Те мероприятия, которые якобинское правительство проводит для улучшения социального положения народных масс, воспринимаются якобинцами скорее как благотворительность со стороны государства, а не как естественное следствие существования социальных прав человека.

В работах социалистов-утопистов на первый план выходят именно соци­альные права человека. Наконец, Бабёф приходит к выводу, характерному для культуро-исторической парадигмы, что права человека - это социальные учреждения, изменяющиеся вместе с изменением социальных институтов и от них зависящие, и что основой осуществления всех остальных прав являются права социальные.

Эпохой Просвещения была создана классическая договорная теория происхождения государства как надклассового образования, созданного в результате объединения воли, договора независимых индивидов, и опреде­ление его роли как «ночного сторожа», нейтральной силы, функция кото­рой — защита естественных прав человека. Основным лозунгом революции было изменение политического строя страны, свержение королевского абсолютизма и создание государства, отвечающего основным постулатам рационалистической теории. Естественно, что каждая партия и группи­ровка, находящаяся у власти во время революции или стремящаяся к этой власти, создавала свою концепцию государства: уже из концепции Барнава о государстве постепенно исчезает понятие общественного договора как главного условия существования государства, а возникновение и развитие государства связывается с экономической деятельностью в обществе и развитием форм частной собственности. Каждая из партий, приходящих к власти на протяжении революции (фельяны, жирондисты, якобинцы, тер­мидорианцы), будучи «представителем» определенного класса, социального слоя французского общества, была вынуждена строить государство, прежде всего руководствуясь защитой интересов собственного класса. В результате, несмотря на общую приверженность теории государства как защитника прав человека, они, применяя ее на практике, должны вводить и обосновывать мнение, что государство должно и обязано влиять на экономические и соци­альные условия жизни граждан. Таким образом, направление переосмысления концепции государства в революционный период — это культуро-истори- ческая парадигма с пониманием происхождения государства в результате определенных социально-экономических условий, смена форм государства связана с историческим процессом смены социально-экономических условий существования общества и концепцией государства как инструмента защиты интересов (прежде всего экономических) определенного класса.

Концепция разделения властей зачастую приносится в жертву (пол­ностью или частично) насущным требованиям политической реальности, необходимости защиты собственных классовых интересов (необходимость усиления исполнительной власти в лице короля для противодействия на­родному движению — у фельянов, концентрация якобинским конвентом Исполнительной, Законодательной и Судебной власти, что сводит на нет сам принцип разделения властей). В процессе революции создаются новые концепции государственной власти (например, концепция революционного правительства Робеспьера), которые не допускают реализации классического принципа разделения властей, приоритета прав индивида перед правами государства. Такие действия революционеров говорят об осознании (если не на высоком теоретическом уровне, то, как минимум, на уровне политической практики) роли государственной власти как инструмента доминирования и защиты интересов одного класса, что характерно для культуро-исторической парадигмы социально-политического мышления.

Революция во Франции, начавшись как революция политическая, свер­шившаяся под лозунгами политическими (ликвидация неограниченной монархии и сословного слоя) все более радикализуется при вступлении в ре­волюцию широких народных масс и выходит на новый уровень, ставит новые проблемы—проблемы социальной революции и классовой борьбы. Эволюция концепции революции у ее лидеров идет в направлении от рационалисти­ческой естественно-правовой парадигмы — с представлением о революции как о политическом перевороте (фельяны, жирондисты) к характерному для культуро-исторической парадигмы пониманию революции как переворота социального, как итога классовой борьбы (Бабёф).

Таким образом, те противоречия естественно-правовой парадигмы со­циального знания, которые еще смутно осознавались французскими про­светителями XVIII в., стали в результате Великой французской революции очевидными не только для социальных теоретиков, но и для широких слоев общества.

Вопросы для закрепления материала темы:

1. Каковы основные характеристики мифологического мышления? Как в мифе понимаются общество и человек?

2. В чем заключаются причины кризиса мифологического мышления и появления философии?

3. Как проявляется мифологическое сознание в современном социальном мышлении? Каковы социальные предпосылки возрождения мифоло­гического мышления?

4. В чем заключаются социокультурные предпосылки формирования космоцентрической парадигмы социального знания и каковы ее ос­новные характеристики?

5. Чем объясняется продолжительное доминирование космоцентрической

парадигмы в восточной философии (Индия, Китай)?

6. Почему в условиях кризиса современной техногенной цивилизации на Западе растет интерес к восточной философии? В чем заключается непреходящее значение наследия восточной философии?

7. Каковы философские и социокультурные предпосылки формирования теоцентрической парадигмы социального знания?

8. Можно ли считать возникновение христианства духовной революцией в истории Древнего мира?

9. Почему поздняя схоластическая философия и «северное» Возрождение явились идейными источниками раннебуржуазных социальных рево­люций и коперниканской научной революции? Почему Реформацию можно назвать великим проектом модерна?

10. Почему в Европе раньше чем в других регионах земного шара сло­жились необходимые условия для развития техногенного общества? Являются ли социальные и научные революции сущностной характе­ристикой техногенного общества?

11. Можно ли считать философию XVII в. подведением итогов и пос­ледствий раннебуржуазных революций и коперниканской революции в науке? Как в рамках этой философии формировалась естественно- правовая парадигма социального знания?

12. Какую роль философия Просвещения сыграла в идейной подготовке «века революций» (1776-1848 гг.) в Европе и Америке и второй гло­бальной научной революции?