39. Журналістыка і літаратура.

Журналист — по определению — это профессионал, информирующий читателя о том, что произошло в мире. Журналист — это человек, который получает и предает гласности правдивую информацию, иногда ценой собственной жизни. Журналист оказывается в числе первых — порой даже раньше медиков и спасателей — в самых горячих точках.

Журналистика – это литература на лету.

Главный принцип журналистики, в отличие от художественной литературы: писать правду, только правду и ничего, кроме правды. Как на суде, только, в отличие от судебного заседания, журналист не клянется на Библии или Конституции, что будет писать правду и ничего более. Читатель a priori предполагает, что журналист правдив, а потому верит печатному слову (я говорю сейчас не о так называемой «желтой прессе», а об изданиях, репутация которых поддерживается именно точностью предлагаемой ими информации).

Отличие художественной литературы от публицистики (журналистики , эссеистики, мемуаристики и т.д.) в том и состоит, что автор имеет право на домысел.

В чем отличие литературы от журналистики? Если первая ценит красоту слога и авторское самовыражение, то вторая – диалог и взаимопонимание автора и читателя. Если писатель может позволить себе роскошь писать в стол, то журналист хочет быть прочитан всегда. А значит, он кровно заинтересован в том, чтобы быть понятным и интересным. Значит, увы, авторское самовыражение оказывается на задворках, а в тронном зале – его величество читатель.

Журналистика – область филологической науки, которая исследует закономерности и тенденции развития средств массовой информации (генезис, динамика, типология, функционирование подсистем СМИ – печати, радио, телевидения); традиции и новаторство, основные творческие методы и жанры, текстовые факторы, стилевой диапазон, национальное своеобразие творчества журналистов, единство текстов, иллюстрации и оформления; развитие единого информационного пространства и пути вхождения национальной журналистики в мировой информационный контекст.

Вопросы литературных родов, жанров, стилей, исторической и теоретической поэтики, творческих методов и художественных систем, литературных течений и направлений рассматривает специальность “Теории литературы. Текстология”. В отличие от специальностей “Белорусская литература”, “Литература народов стран зарубежья”, “Русская литература” в исследованиях по специальности “Журналистика” рассматриваются вопросы, относящиеся к теории и практике журналистской деятельности.

Журналистика и литературно-художественная критика

Необходимость в критическом осмыслении литературы существовала всегда. Основная особенность общественной публицистической деятельности критики - ориентированность на публику. Исследование общих принципов художественной деятельности в сфере литературы и искусства. Анализ и оценка художественных произведений - предмет деятельности искусствоведения и критики.

Проходят полемики на страницах литературно-художествееных газет и журналов – «ЛIМ», «Культура», «Крынiца», «Полымя», «Маладосць». Поднимаются вопросы писательского мастерства, молодой поэзии и др. Журналиты-критики осмысляют находки писателей, определят причины их неудач и др.

Основное внимание белорусской литературной критики на страницах специализированных СМИ уделяется исследованию творческой индивизуальности писателей, определению места его творчества в литературном процессе.

Профессиональный литературный критик может быть обозревателем по культуре в периодическом издании.

!!!!! Известные белорусские критики:

Татьяна Орлова (театральная журналистика)

Людмила Саенкова (кинокритика)

Петр Васюченко

Ольга Медведева

Галина Богданова

Антон Сидоренко

Журналистика и художественно-документальная проза

Светлана Алексиевич пишет "соборные романы" — так кто-то определил жанр ее документально-художественной прозы. Ее книг, дошедших до читателя, шесть: "Я уехал из деревни", "У войны не женское лицо", "Последние свидетели", "Цинковые мальчики", "Зачарованные смертью", "Чернобыльская молитва". В каждом произведении трагические или драматичные события нашего века предстают в исповедях участников и свидетелей. Почему человек вынужден покинуть малую родину? Что чувствовали бывшие зенитчицы, санитарки, сестры милосердия, когда убивали врага, когда влюблялись и когда мучительно приспосабливались к мирной жизни? Какой след оставила в душах воевавших афганская война, истину о которой так долго скрывали? Как осознать, что Беларусь, Украина, Россия веками будут расплачиваться за последствия чернобыльской аварии?

Эти и другие проблемы бытия встают в книгах Светланы Алексиевич без каких-либо фигур умолчания. Потому-то и взрывают сознание читающего. Есть те, кто не выдерживает высокой степени откровенности ее прозы. Всякий раз писательнице клеят какой-нибудь "изм" — от "пацифизма" до "катастрофизма", как будто свершаемое происходило не с ними или не при них.

Насколько жестка, неумолима Светлана Алексиевич в своих литературных опытах и публичных высказываниях, настолько она мягка, добра в обычной жизни. Недаром к ней тянутся люди самых разных слоев и профессий — от священника до чернобыльских старух. Не будь в ней сострадания — не написала бы она своих обжигающих книг!

Светлана Алексиевич -

всемирно известный белорусский прозаик, пишущий на русском языке. Автор прозы о войне, о Чернобыле. Создатель уникального документально-художественного метода, основанного на творчески сконцентрированных беседах с реальными людьми

После окончания школы работала корреспондентом районной газеты в г. Наровле (Гомельской области), еще в школе писала стихи и газетные заметки, надо было два года трудового стажа (как тогда требовалось), чтобы поступить в университет на факультет журналистики. В 1967 году стала студенткой факультета журналистики Белорусского государственного университета в г. Минске. Во время учебы несколько раз была лауреатом республиканских и всесоюзных конкурсов научных студенческих работ.

После университета была направлена на работу в г. Береза Брестской области - в районную газету. Работая в газете, одновременно преподавала в сельской школе - еще колебалась: продолжить ли семейную учительскую традицию, заняться научной работой или стать журналистом? Но через год взяли на работу в Минск, в редакцию республиканской "Сельской газеты". А еще через несколько лет - корреспондент, а затем заведующая отделом очерка и публицистики литературно-художественного журнала "Неман" (орган Союза писателей Беларуси).

Пробовала себя, свой голос в разных жанрах - рассказы, публицистика, репортажи. Решающее влияние на выбор оказал известный белорусский писатель Алесь Адамович и его известные книги "Я - из огненной деревни" и "Блокадная книга". Написаны они не им одним, а в соавторстве с другими писателями, но идея и разработка этого нового для белорусской и современной русской литературы жанра принадлежала ему. Адамович называл этот жанр по-разному, все время искал точную формулировку: "соборный роман", "роман-оратория", "роман-свидетельство", "народ сам о себе повествующий", "эпически-хоровая проза" и т. д. Всегда она называла его своим главным Учителем. Он помог ей найти свой путь... В одном из интервью так потом скажет: "Я долго искала себя, хотелось найти что-то такое, чтобы приблизило к реальности, мучила, гипнотизировала, увлекала, была любопытна именно реальность. Схватить подлинность - вот, что хотелось. И этот жанр - жанр человеческих голосов, исповедей, свидетельств и документов человеческой души мгновенно был мной присвоен. Да, я именно так вижу и слышу мир: через голоса, через детали быта и бытия. Так устроено мое зрение и ухо. И все, что во мне было, тут же оказалось нужным, потому что требовалось одновременно быть: писателем, журналистом, социологом, психоаналитиком, проповедником..."

Первая книга – "У войны не женское лицо"

На фронтах Великой Отечественной войны в Советской армии воевало более 1 миллиона женщин. Не меньше их принимало участие в партизанском и подпольном сопротивлении. Им было от 15 до 30 лет. Они владели всеми военными специальностями – летчицы, танкистки, автоматчицы, снайпера, пулеметчицы... Женщины не только спасали, как это было раньше, работая сестрами милосердия и врачами, а они и убивали.

В книге женщины рассказывают о войне, о которой мужчины нам не рассказали. Такой войны мы не знали. Мужчины говорили о подвигах, о движении фронтов и военачальниках, а женщины говорили о другом – как страшно первый раз убить...или идти после боя по полю, где лежат убитые. Они лежат рассыпанные, как картошка. Все молодые, и жалко всех – и немцев, и своих русских солдат.

Третья книга – "Цинковые мальчики"

Книга о войне, которая была неизвестна и спрятана от собственного народа – о войне советских войск в Афганистане. Люди догадывались о ней только по цинковым гробам, приходившим из незнакомой страны.

Это уже другая война и человек на ней другой. Мы потом его увидим на новых войнах – в Югославии, Чечне, Нагорном Карабахе...

Меня часто спрашивали: почему столько книг о войне? Вы – женщина, а о войне обычно пишут мужчин? Потому что у нас не было другой истории, вся наша история – военная. Мы или воевали или готовились к войне. Иначе никогда не жили. Мы даже не подозревали, насколько мы – военные люди. Наши герои, наши идеалы, наши представления о жизни – военные. Вот почему так легко льется кровь на земле бывшей империи...

Четвертая книга – "Зачарованные смертью" (рассказы русских самоубийц)

Развалилась гигантская империя. Социалистический материк, занимавший одну шестую часть суши. В первые пять лет были зарегистрированы сотни тысяч самоубийств. Люди умели жить только при социализме и не знали, как жить дальше... Среди самоубийц были не только коммунистические фанатики, но и поэты, маршалы, обыкновенные коммунисты...

Книга о том, как мы выходили из-под наркоза прошлого, из-под гипноза Великого Обмана... Идеи-убийцы...

Пятая книга – "Чернобыльская молитва" (хроника будущего)

После Чернобыля мы живем в другом мире. Но совпало две катастрофы: космическая - Чернобыль, и социальная - ушел под воду огромный социалистический материк. И это, второе крушение, затмило космическое, потому что оно нам ближе и понятнее. То, что случилось в Чернобыле, - впервые на земле, и мы - первые люди, пережившие это. Мы с этим живем, с нами что-то происходит: меняется формула крови, генный код, исчезает знакомый ландшафт... Но для осмысления нужен другой человеческий опыт и другой внутренний инструмент, которых у нас еще нет. Наше зрение, наше обоняние не видит и не слышит нового врага - врага, я бы сказала, из будущего - радиацию, даже наши слова и чувства не приспособлены к тому, что случилось, и весь опыт страданий, который и есть наша история, тут не помогает. Мера ужаса у нас одна - война. Дальше сознание не движется.

Застывает. А то, что называется Чернобылем, дальше Гулага, Освенцима и Холокоста...

Подробнее: http://alexievich.info/index.html