10 Гадоў Закону аб мовах у Беларусі.

1 верасьня 2000 году мусіў цалкам уступіць у сілу Закон аб мовах. Гэта значыць, што мы павінны былі б жыць у зьмененай краіне. Беларускамоўныя адукацыя, абслуга, дзяржаўны апарат - а менавіта такімі яны мусілі стаць пасьля поўнага ўступленьня Закону ў сілу - і не прадугледжвалі іншага разьвіцьця агульнага ляндшафту краіны. Ну сапраўды, беларуская мова тут павінна была адыграць ня столькі нават фармальную ролю, колькі псыха-лінгвістычную. Бо цяжка ўявіць сабе вэтэрана-сталініста, які б афармляў свае штампы-сэнтэнцыі ў беларускую моўную абалонку. Або - прарасейскае рабалепства афіцыйнай праваслаўнай царквы, якое б выказвалася беларускімі словамі. Ды й тыя сэлектарныя нарады зь іхнай непачцівасьцю да ўзросту і досьведу ўдзельнікаў, чынавенскім хамствам. Беларушчына мусіла зьмяніць традыцыйны савецкі лад дачыненьняў, заснаваны на вялікай і малой хлусьні, бо тая хлусьня, якую неяк прыладкаваліся перакладаць на гэткую ж хлусьлівую наркомаўку (якой ніхто зь перакладчыкаў у жыцьці й не карыстаўся), надта б тырчала пры перакладзе на жывую мову. Тут бы выявілася, да прыкладу, і розная эмацыйная афарбаванасьць беларускае і расейскае лексыкі. Прыблізна так, як гэта можна назіраць у Польшчы або ў Літве, дзе, скажам, расейскія ппсэўдапатрыятычныя сэнтэнцыі пра чачэнскіх бандытаў у перакладзе на польскую або літоўскую страчваюць свой накал і гучаць недарэчна і непераканаўча. Як непераканаўча гучаць і папулісцкія сэнтэнцыі Лукашэнкі, пераказаныя беларускімі словамі.

Але закон аб мовах, на ўступленьне якога ў поўную сілу адводзілася 10 гадоў і які мусіў такі запрацаваць 1 верасьня сёлета, у сілу не ўступіў. Верагодна таму і не ўступіў, што інакш было б зьмененае палітычнае, культурнае, а нават і эканамічнае аблічча краіны. Зь іншага боку, ягоная параза пераканала нас, што без такога закону, бяз мовы Беларусь ніколі ня вырвецца з чэпкіх абдымкаў постсавецкае стагнацыі. Менавіта мова - наш шанец разьвітацца зь мінулым і зрабіць крок у будучыню. Прашу гэтыя словы ўспрымаць не як патасны лёзунг, а як тэхнічны дыягназ.

Такім чынам, неўступленьне ў сілу беларускага Закону аб мовах стала прычынай і вынікам нашага цывілізацыйнага адставаньня ад суседзяў, якія даўно пераадолелі многія заганы савецкага паўнявольніцкага быту. Чаму ж так здарылася і што адбылося з самым законам, куды прапала ягоная юрыдычная сіла? Адказ на гэтыя пытаньні ўзяўся адшукаць Зьміцер Бартосік.

(Зьміцер Бартосік: ) "Наўрад ці здагадваліся дэпутаты Вярхоўнага Савету ХІ скліканьня, якія ў студзені 1990 году прымалі Закон аб мовах у Беларускай Савецкай Сацыялістычнай Рэспубліцы, што першымі, хто пацерпіць ад іхнай прагрэсіўнай ініцыятывы, будуць узбэкі. Так, так, канкрэтныя ўзбэкі ў адной з вайскова-будаўнічых частак, што дысьлякаваліся ў Волагдзе, і дзе я праходзіў сваю тэрміновую службу. У так званых "страйбатах" не было дзедаўшчыны. Пераважала "зямляцтва" - парадак, пры якім панавалі тыя, чыя нацыя пераважала ў казарме. Дзякуй Богу, апошні год маёй службы прыпаў на "беларускую ўласьць". Менавіта так гэта называлася.

Газэты й часопісы на нацыянальных мовах прыходзілі ў частку хоць і са спазьненьнем, але рэгулярна. У пачатку сьнежня прыйшла й тая "Звязда", дзе быў надрукаваны "Закон аб мовах". На маё немалое зьдзіўленьне, газэта сярод "бульбашоў" карысталася надзвычайнай папулярнасьцю. Раптам высьветлілася, што мае расейскамоўныя саслужбоўцы з Магілёшчыны й Віцебшчыны ведаюць даволі шмат беларускіх словаў. А дваццаціпяцігадовы сяржант Толік Тумашэўскі з Воршы, акрамя высачэзнага росту й прыхільнасьці да алькаголю, вылучаецца яшчэ й немалым дарам пэдагогікі. Менавіта ён і наладзіў бясплатныя ўрокі беларускай мовы для воінаў Ісламу. Ужо праз тыдзень сярэднеазіяты ведалі сэнс такіх словаў, як ануча і "калы ласка, запалка, таварыша сяржант".

Наша служба кацілася да канца, і любая навіна з дому успрымалася намі ў крыху гіпэртрафаваным выглядзе. Памятаю тыя дэмбэльскія дыскусіі. "Дык што, калі вернемся, там ўжо усе па-беларуску базараць?" "Ды не. Па закону ж усе даўжны гаварыць толькі ў двухтысячным". "А, ну тагда нічаго. Да двухтысячнага яшчо жыць і жыць..." Ён здаваўся такім далёкім і загадкавым, той двухтысячны. Дзе ўсё будзе так фантастычна й незнаёма. А тое, што ў Беларусі ўсе будуць гаварыць па-свойму, нам, дарэчы, не здавалася фантастыкай…

Двуязычие в условиях Беларуси - это смертный приговор беларускай мове, так как под этим соусом люди избавили себя от необходимости учить беларускую мову. Сначала надо поднять уровень национального самосознания народа. Двуязычие уместно только при действительно равном статусе обоих языков, а не когда одному из них грозит полное исчезновение

В 70-е и 80-е годы среди двух сотен школ столицы (!!) БССР не было НИ ОДНОЙ с белорусским языком обучения. И вовсе не потому, что он был в загоне: не раз пытались их открыть (скажем, 108-ю на Фроликова) - и каждый раз это заканчивалось провалом. Не могли набрать ни одного класса.

При этом беларускай мовы было достаточно на радио, ТВ, в газетах, на вывесках - ничуть не меньше, чем сейчас.

А сейчас в этом отношении ситуация даже лучше, чем в советское время.

Так что ни о каком исчезновении речь не идет: белорусский язык как занимал свою нишу (в городах - меньше, в деревнях - больше), так и занимает. И эта ниша вовсе не уменьшается - даже, скорей, увеличивается. Пусть и не особо резко. Только и всего...

БЕЛОРУССКИЙ ЯЗЫК, КАК ПАРТИЗАН: УМИРАЕТ, НО НЕ СДАЕТСЯ

Дата: 28/01/2005

Рубрика: АКТУАЛЬНО

Вопрос армянскому радио:

- Почему белорусы почти не пользуются своим языком?

- Потому что родным языком они очень дорожат, берегут его...

26 января исполнилось 15 лет с тех пор, как в нашей стране (тогда еще в БССР) был принят Закон о языках, согласно которому белорусский язык получил статус единственно государственного. Началась белоруссизация. Большинство населения отнеслось к этому процессу как минимум не негативно. Белорусы – вообще люди толерантные. Хотя были и те, для кого белоруссизация была “надта павольнай”, и те, кому она казалась слишком радикальной, а то и вовсе вредной. Но, помнится, никакого разгула национализма точно не наблюдалось, русскоязычных никто не обижал. Да и как их было обидеть, когда они составляли и составляют по сей день подавляющее большинство нашего населения. В общем, кто хотел – переходил не дома, так на работе на белорусский язык, кто не хотел – белоруссизацию саботировал. Так и жили. Наверное, если бы белоруссизация продолжилась, то сейчас бы уже был эффект - белорусский язык звучал бы у нас не реже, чем русский.

Однако в 1995 году по инициативе первого и пока последнего президента Беларуси состоялся референдум, на котором 83,1 процента населения страны выступили за то, чтобы государственным наравне с белорусским был признан и русский язык. Однако на практике наравне не получилось. Формальный билингвизм привел к тому, что великий и могучий остался явно доминировать.

ВАСИЛИЙ ПРОТИВ ВАСИЛЯ

Надо сказать, проблема белорусского языка в последнее время в нашей стране поднимается крайне редко. Как будто ее и нет вовсе. Власти кивают на Закон о языках, где касательно употребления белорусского и русского языков в тех или иных случаях прописана возможность выбора – и (или). Мол, все демократично. Оппозиция старается особо не вспоминать о том, что белорусский язык на задворках. Плохо для имиджа. А то в бэнээфовцы запишут. Хотя это все равно не помогает: рейтинги политических партий и отдельных оппозиционных политиков – ниже колена.

О языковой проблеме твердит только общественное объединение “Таварыства беларускай мовы”. Здесь говорят, что равноправного двуязычия в нашей стране нет и в помине. Белорусскоязычные граждане дискриминируются сплошь и рядом.

Например, в прошлом году несколько гомельских пар решило пожениться, но чтобы вся церемония бракосочетания в ЗАГСе прошла по-белорусски. Оттуда поступил ответ, что это невозможно, поскольку нет соответствующего торжественного текста на белорусском языке. Молодожены пошли на принцип и добились своего – услышали “абвяшчаю вас мужам и жонкай”.

Кстати, с ЗАГСами есть еще одна проблема – здесь не позволяют называть детей именами, согласно белорусским лингвотрадициям. Например, не Василием, а Василем. Большие глаза делают и в ответ на желание родителей назвать дочку, скажем, Вальжиной. Нет в словаре, имеющемся в ЗАГСе, такого имени, и все тут! Тогда людям приходится ходить за справками в Институт языкознания Академии наук.

Белорусскоязычных школ в городах – раз-два и обчелся, детских садиков – тоже.

На телевидении и радио белорусского языка – мизер. Возьмем Минск. Где в столице можно услышать белорусский язык? На улицах шансов мало. Нужно идти в штаб-квартиру БНФ, в ТБМ, в Институт языкознания, в Союз писателей, на уроки белорусского языка в школы и вузы. Но это все своеобразные языковые гетто. А где белорусский язык звучит публично – для всех и для каждого? Есть ли такое место? Есть – метро: здесь на матчынай мове объявляются все станции.

Чиновники по-белорусски практически не говорят – разве что те, кто работает в сфере культуры. Хватит пальцев одной руки пересчитать, сколько раз на белорусском языке выступал президент. Почти два года, как в нашей стране распространяется новая идеология белорусского государства. Пропагандируются ценности независимости и патриотизма, однако почему-то нет места белорусскому языку. А без этого идеология выглядит куцей.

БЕЛМОВА – ЭТО МОДНО!

Впрочем, власти действуют, принимая во внимание отношение к языковой проблеме со стороны населения. Обратимся к социологии. По данным переписи 1999 года, в повседневном общении белорусский язык используют 36,7 процента наших граждан, а родным его назвали 73,7 процента. Для сравнения: согласно результатам переписи 1989 года, так ответили 65,6 процента белорусов.

Рост патриотизма налицо, правда, дома по-белорусски говорят в основном деревенские жители. Для доказательства посмотрим на статистику переписи 1999 года по Минску. Только 10,7 процента столичных жителей используют белорусский язык в повседневном общении, а родным его назвали только 61,1 процента минчан.

А вот данные национального соцопроса от Независимого института социально-экономических и политических исследований в ноябре 2004 года: по-белорусски дома говорят 20,8 процента жителей нашей страны. За то, чтобы одним государственным языком был белорусский, выступают 16,8 процента населения, русский – 7,1 процента, за двуязычие – 71,8 процента.

Хотя в Беларуси доминирует русский язык, в последнее время белорусский стал по-элитарному моден. То ли вопреки тому, что власти его не жалуют, то ли потому, что люди тянутся к национальному колориту. Русскоязычная рок-группа “Нейро дюбель” недавно выпустила свой новый альбом на белорусском языке “Танкі”. Крупные мировые компании (например, “Самсунг”) делают рекламу своих товаров в нашей стране именно по-белорусски. И таким образом они популяризируют белорусский язык куда в большей степени, чем какое-нибудь литературное произведение или призывы ТБМ к белорусам уважать и помнить свои корни.

Но это все приятные исключения из правила. Пессимисты считают, что белорусский язык умирает. Его добивает не только русификация, но и глобализация.

Кстати, каждую неделю в мире исчезает по одному языку. И вообще, по расчетам лингвистов, через четверть столетия живыми останутся только 10 процентов от теперешних языков. А через несколько сотен лет люди будут говорить всего на нескольких десятках языков. Скорее всего, живыми останутся самые распространенные сегодня языки – китайский, хинди, английский, испанский, русский, японский, немецкий и некоторые другие.

Если белорусский язык не будет поддержан на государственном уровне, он, скорее всего, исчезнет или останется в виде “трасянки”.

ДЕПУТАТЫ НЕ ЛЮБЯТ БЕЛОРУССКИЙ? ИЛИ НЕ ЗНАЮТ?

Кстати, ТБМ несколько лет назад разработало предложения по усовершенствованию Закона о языках с целью поддержки белорусского языка. Этот проект был отправлен в парламент. Несколько депутатов заинтересовались рядом инициатив и заявили о своем намерении разработать на их основе изменения в языковый закон и внести их на рассмотрение всех своих коллег. Однако дальше разговоров дело не пошло. После парламентских выборов 17 октября ТБМ вновь обратилось уже к новому составу Палаты представителей – о своей готовности заняться языковой проблемой заявили всего двое парламентариев...

В чем суть предложений тэбээмовцев? Радикальными их не назовешь. На государственность русского языка никто не покушается – речь идет о том, чтобы ликвидировать дискриминацию белорусского языка во многих сферах и сделать двуязычие действительно равноправным.

Предлагается обязать чиновников одинаково хорошо владеть обоими языками – русским и белорусским, чтобы вести прием, рассматривать жалобы и давать ответы гражданам на том языке, на котором они в государственные органы и обращаются. В общем, если надо, так и курсы белмовы организовать можно. Кстати, в начале 1990-х годов такие курсы для чиновников проводились, но тогда белорусский язык был единственно государственным – и не знать его, по идее, было не просто стыдно, а недопустимо.

Тексты на печатях, штампах, формулярах, официальных бланках государственных органов, органов местного управления и самоуправления, предприятий, организаций и общественных объединений должны быть написаны на белорусском, а при необходимости и на русском языках. То же самое касается названий маршрутов, объявлений в транспорте, визуального оформления объектов торговли, медицинского и бытового обслуживания. Топонимы – названия населенных пунктов и улиц – также даются по-белорусски, а по-русски – при необходимости, говорится в проекте ТБМ.

Впрочем, так оно почти и есть. А в Минске, например, все таблички с названиями улиц написаны по-белорусски. Правда, хватает ляпов. То напишут не “праспект”, а “прашпект” – по аналогии с “пашпартам”, наверное. А названия некоторых улиц через дом можно прочесть в нескольких вариациях: Слабадская, Слабодская. Ну а самый-самый анекдот – это перевод улицы Железнодорожная как Чугуначная, а не Чыгуначная (от “чугуна”, а не от “чыгункі”). Еще один прикол с уличными аншлагами: до недавнего времени в Минске были и улица Жилуновича, и Тишки Гартного - это имя и псевдоним одного и того же белорусского писателя.

Афиши и рекламы ТБМ хочет видеть белорусскоязычными и русскоязычными. Использование слов иностранного происхождения предлагается запретить, если вместо них можно подобрать соответствующую лексику из белорусского и русского языков. Маркировка товаров и инструкции по их использованию должны быть выполнены на белорусском и русском языках. Паспорта, трудовые книжки, дипломы, свидетельства о рождении и браке тоже предлагается оформлять как по-белорусски, так и по-русски.

ТБМ выступает за то, чтобы предметы гуманитарного цикла во всех учебных заведениях преподавались на белорусском языке, а экзамены по белорусскому языку и литературе стали обязательными при поступлении во все средние специальные учебные заведения и вузы. Воспитание в детских садах, согласно проекту изменений по усовершенствованию Закона о языках, должно вестись на обоих языках. Равнодушие депутатов к предложениям ТБМ выглядит странно, поскольку инициатива защитников белорусского языка была поддержана Конституционным судом, который обратился к парламенту с просьбой рассмотреть вопрос о внесении в Закон о языках изменений, способных обеспечить фактическое равенство государственных языков. Почему парламентарии не реагируют? Может, потому, что не знают или не любят белорусский язык?