2. Представления людей об маскулинности и феминности

Маскулинность в русском языке отличается от мужественности. Словосочетание «мужественная женщина», например, характеризует не маскулинность женщины (мужеподобность), а просто стойкость ее характера.

Если верить тому, что мы сами о себе пишем, в России «настоящих мужчин» нет, не было и быть не может. «Мужчина состоит из свободы, чести, гипертрофированного эгоизма и чувств. У русских первое отняли, второе потерялось, третье отмерло, четвертое – кисель с пузырями».

Гендерный порядок и стереотипы маскулинности в России всегда были противоречивыми. Хотя древнерусское общество было типично мужским и патриархатным, женщины играли заметную роль не только в его семейной, но и в политической и культурной жизни. В русских сказках присутствуют не только образы воинственных амазонок, но и беспрецедентный, по европейским стандартам, образ Василисы Премудрой. Европейских путешественников и дипломатов XVШ – начала XIX в. удивляла высокая степень самостоятельности русских женщин – то, что они имели право владеть собственностью, распоряжаться имениями и т.д.

Старые и новые философы, фольклористы и психоаналитики в один голос говорят об имманентной женственности русской души и русского национального характера.

«Тайна души России и русского народа, разгадка всех наших болезней и страданий – в недолжном. В ложном соотношении мужественного и женственного начала», – писал Н.А. Бердяев, отмечая недостаток «мужественности в народе, мужественной активности и самодеятельности».

По словам Георгия Гачева, «субъект русской жизни – женщина; мужчина – летуч, фитюлька, ветер-ветер; она – мать-сыра земля». В русском языке и народной культуре Россия выступает в образе матери. В русской семье существовало особое почтение к женщине-матери, тогда как отцы и мужья часто выглядят слабыми и несамостоятельными. Маскулинность часто проявлялась главным образом в деструктивной и антисоциальной форме - в бесшабашной удали, пьянстве, драках и т.п. Некоторые историки связывали это с политическим деспотизмом и недостатком индивидуальной предприимчивости.

В детском саду и в школе главные властные фигуры – опять-таки женщины. В официальных подростковых и юношеских организациях (пионерская организация, комсомол) тон задавали девочки (среди секретарей школьных комсомольских организаций они составляли три четверти). Мальчики и юноши находили отдушину только в неформальных уличных компаниях и группах, где власть и символы были исключительно мужскими. Многие такие группы в России, как и на Западе, подчеркнуто мизогинны.

После женитьбы молодому мужчине приходится иметь дело с любящей, заботливой, но часто доминантной женой, которая, как некогда его мама, лучше него самого знает, как планировать семейный бюджет и что нужно для дома, для семьи. А в общественно-политической жизни все контролировалось властной «материнской» заботой КПСС.

Этот стиль социализации, несовместимый ни с индивидуальным человеческим достоинством, ни с традиционной моделью маскулинности, вызывал противоречивые психологические реакции.

И это действует, начиная с самого детства: мальчики гораздо более ограничены рамками приемлемого поведения, чем девочки, которым довольно долго позволяется быть «сорванцами». Родители обычно не очень озабочены своими дочками, которые участвуют в престижных «мальчишеских» видах деятельности, например, гоняют в футбол. Они считают это временным явлением, которое потом пройдет, сменившись интересом к нарядам и кавалерам. Если мальчика называют «девчонкой», это имеет однозначно негативный смысл, воспринимается как оскорбление, наносимое с презрением и насмешкой. Для девочки же прозвище «настоящий парень» имеет гораздо более позитивный смысл, и им можно гордиться. Это различие как в зеркале отражает общественные приоритеты более высокого порядка, которые обесценивают все женские проявления по сравнению с мужскими. Пытаясь структурировать свой мир, мальчики быстро усваивают и даже преувеличивают неполноценный статус девочек и женщин и приписываемых женскому полу качеств.

Хотя, в последние годы так называемые идеалы мужественности и женственности начали совпадать больше, чем в прошлом, наиболее существенные «маскулинные» идеалы, предписываемые мальчикам и мужчинам, по-прежнему весьма отличаются от «феминных». Правда, надо учитывать, что эти идеалы различаются в зависимости от принадлежности мужчины к социальному классу, и тут мы сталкиваемся с противоречиями внутри представлений о маскулинности. Например, любые мужчины должны быть активной стороной: в противоположность приписываемой женщинам пассивности, от них ожидается наличие большей физической силы, агрессивности, настойчивости и инициативности. Предполагается, что они будут независимы, амбициозны, стремиться к соперничеству. Не случайно эти характеристики совпадают с теми, которые необходимы для успеха в экономической системе, основанной на конкуренции. По сравнению с ними, женские идеалы направлены на то, чтобы в основном исключить эту возможность: от женщины как раз ожидается уступчивость и мягкость.

Другими словами, мужчина обязательно должен быть успешен. Однако для мужчин из рабочего класса успех обычно ограничивается обретением практических и технических навыков. Эти навыки традиционно относятся к сфере специфически мужских занятий, в то время как занятия наукой, обеспечивающие мужчинам лучшую карьеру, парадоксальным образом воспринимаются как более пассивные и «женственные».

В социуме за длительный исторический период постепенно сложился нормативный образец маскулинности (в научной литературе его иногда называют «гегемонная маскулинность», по аналогии с марксистским понятием о классе-гегемоне), которому должны соответствовать «настоящие» мужчины. Для гегемонной маскулинности очень важно иметь преимущества не только перед женщинами, но и перед другими группами мужчин (например, гомосексуалами, низко квалифицированными рабочими, представителями национальных меньшинств и проч.).

Схематично «настоящего» мужчину, носителя гегемонной маскулинности можно представить как автономного, рационального субъекта, собственника, профессионала, гетеросексуала, ориентированного на достижение статусных позиций в обществе. Известный исследователь маскулинности Рольф Бреннон сформулировал четыре основных компонентов «мужской роли», то есть социально предписанные условия (необходимость) состоявшейся маскулинности.

После распада советского политического режима (и соответствующих ему гендерных отношений) утверждение «маскулинного сценария» стало актуальным и в нашей стране. Особенно это заметно, если посмотреть, какие «герои современности» представлены сейчас на страницах российских мужских журналов. Социолог Жанна Чернова проанализировала материалы этих журналов и пришла к такому выводу: гегемонная маскулинность западного типа, характерная для буржуазного либерального общества, становится эталоном и предписанием для «настоящих мужчин» и в современной России. Наиболее важными компонентами, из которых складывается эта подлинная мужественность, являются в настоящее время сфера собственности и профессиональной занятости. Ж.Чернова выделила четыре ведущих медийных образа российских мужчин профессионалов: «функционер-бюрократ», «творец-гений», «компьютерщик-программист» и «бизнесмен-собственник». Главными чертами портретов всех этих героев современности являются высокий уровень профессионализма, автономия, соревновательность, материальная независимость.

Мужчиной в современном обществе быть нелегко – с этим трудно спорить. Как бы ни понимали маскулинность социологи, кого бы ни считало «настоящими мужиками» общественное мнение, очевидно, что к мужчинам предъявляется много весьма жестких требований (которые поддерживаются и большинством женщин, и большинством мужчин), и в их распоряжении не так много допустимых вариантов поведения. И если современная женщина уже на вполне законных основаниях может примерять на себя традиционно мужскую роль бизнесмена, эксперта, политика (ей будет сложнее добиться успеха, но сам факт ее устремлений вряд ли встретит осуждение), то мужчине все еще почти невозможно стать воспитателем детского сада или просто сидеть дома и заниматься домашним хозяйством без того, чтобы его сочли полным неудачником.

Почему же мужчины редко протестуют против традиционного распределения гендерных ролей? Ответ прост: потому что в этом распределении есть много такого, что их все-таки устраивает. Как ни крути, в их распоряжении львиная доля всего мирового богатства. Они контролируют практически все ключевые решения в области политики и экономики. Наконец, они могут себе позволить не заботиться постоянно о том, достаточно ли сексуально они выглядят. Во всяком случае, тем из них, кто имеет доступ к деньгам и власти, это совсем не обязательно: они будут пользоваться успехом в любом случае. Но эти привилегии доступны не всем мужчинам. В бесконечной борьбе за власть, карьеру и деньги всегда будет гораздо больше проигравших, чем победителей. Да и победа достается нелегко. «Смертельная петля» маскулинности продолжает затягиваться.

И еще один важный аспект: «несостоявшаяся маскулинность» всегда хочет состояться любой ценой, в том числе и насилием над кем-то еще более слабым. А если сам индивид никак не может стать достаточно сильным, чтобы утвердить свою мужественность, он будет надеяться, что за него это сделает гипермилитаризированное «мужское» государство – уж оно-то никому не даст спуску. И тогда есть шанс все-таки почувствовать себя «настоящим мужиком», победителем и героем. Вместе с тем есть множество мужчин, которые искренне не хотели бы играть в эти старые мужские игры: бороться за власть, гибнуть на работе, снимать стресс мегалитрами крепкого алкоголя. Не все получают удовольствие от контроля и доминирования. Но общество по-прежнему устроено так, что всячески толкает их на этот путь – и для того чтобы сопротивляться, надо опять-таки быть очень сильным мужчиной. Так что круг замыкается.

И единственный способ вырваться из этого круга – это не просто «плыть против течения» в своей личной жизни, но попытаться как-то изменить то общество, в котором мы живем, и которое заставляет так страдать и мужчин, и женщин. И тогда не надо будет спорить, кто все-таки страдает больше.

Для феминной системы ценностей и типа мышления, характерно следующее: во-первых, женщинам присуще целостное восприятие мира. «Феминность определяется через единение», – пишет Кэрол Гиллиган. Во-вторых, для феминной этики характерны ценности взаимозависимости, сопереживания, заботы. Женщина не нуждается в том, чтобы постоянно доказывать свой статус (ее статус основан на деторождении), соответственно она не склонна выстраивать иерархические цепочки и бороться за более престижное место в них. В-третьих, женщины проходят через иной опыт социализации. С детства их учат заботиться о других, принимать решения с учетом чужих мнений, поддерживать микроклимат в семье и т.д.

Многие сейчас считают, что увеличение числа и роли женщин на разных этажах власти может привести к своего рода «бескровной революции» – замене маскулинной «политической культуры террора» на феминную, основанную на заботе, пацифизме, экологической мудрости и т.д.

Дальнейшее преобладание мужчин среди политиков высшего ранга, по мнению Элизабет Грей, может привести мир к катастрофе, так как политики-мужчины в своей деятельности руководствуются «культом твердости». Политик-мужчина редко идет на компромисс, предпочитая выглядеть человеком уверенным, не знающим сомнений, победителем.

Сторонники альтернативных движений согласны, что большинство женщин (не говоря уже о мужчинах) пока еще не разделяют «феминной» системы ценностей. Для распространения этих ценностей необходим всемирный моральный сдвиг, который обычно носит имя «Нового Просвещения». Легко назвать эти стремления переделать человеческую психологию утопией. Но, так же называли в свое время идеи Просвещения, однако такой серьезный социолог как Алексис де Токвиль в работе «Старый порядок и революция» утверждает, что именно философы-просветители подготовили Великую Французскую революцию, которая не столько ориентировалась на проблемы реальной действительности, сколько выводила свои действия из неких отвлеченных начал. Сторонники новых ценностей открыто называют себя новыми просветителями, и то, что уже удалось одним, может вполне удастся другим.

В современной России (во всяком случае, в крупных городах) часто можно встретить достаточно разные типы женщин.

«Оптовые проститутки»: Спонсорство – вот как они это называют сами. Смысл простой: ты ее содержишь, покупаешь шмотье, белье, украшения, кормишь, она живет у тебя в квартире (естественно пользы не приносит - посуду не моет, не готовит и не убирает), возишь ее на Мальдивы и Канары, а за это она пускает твоего «дружка» в свое священное лоно. По сути оптовая шлюха. Ну, а поскольку опт, цена выходит ниже, чем в розницу.

«Принцессы»: Они считают себя очень ценными. Считают, что любой мужик просто обязан быть счастлив, что имеет у себя такое существо. Они долго ищут, кому бы сдаться в долгосрочную аренду. Критерии таковы:

1. Деньги. У мужика должны быть деньги, чтобы регулярно вывозить «это» на пляжи заморских стран (не реже чем раз в 3 месяца), дарить украшения и потчевать в ресторанах.

2. Машина. У мужика просто обязательно должна быть машина. Причем иномарка от 40 тысяч евро.

3. Квартира (а лучше дом) – какой же это мужик, если у него нет 4-5 комнатной квартиры?!

4. Чтобы выполнял идиотские капризы.

5. Чтобы был молод (обычно от 23-25 до 45-50), хорош фигурой и не подкачал сантиметрами.

Встречаются «принцессы» весьма часто – в Питере и Москве таких очень много. Обычно это либо девочки из богатых деньгами, но бедных морально семей (из грязи в князи), либо впитавшие в себя все «дары» современного телевидения.

«Цветочки»: Относительно распространенный тип. Встречается и в крупных городах, и в мелких, и в селах. По сути - это идеальный тип женщин, для того чтобы жениться или строить отношения. Они сбалансированы. В них есть женская красота, но ее не так много. Они обладают интуицией. Они не глупые, но и не вычисляют в уме параметры искривленного горизонта событий для сверхмассивных черных дыр. Середнячки. Золотая середина. Оптимальный сбалансированный вариант. Имеют чувство собственного достоинства. Отличные матери и жены.

«Жемчужинки»: Весьма редкий класс. Она умна, красива и женственна. У нее нет вредных привычек и больших тараканов в голове. Она добра, мила, весела и душевна. От нее прямо исходит внутренний свет. Ее тело сексуально и привлекательно, а душа глубока и интересна. Она ценит в людях личные качества, а не сантиметры и килобаксы.

Встречаются редко, но стоят того, чтобы их искать и ждать и самому становиться лучше

Типов, конечно же, гораздо больше.

«Феминные мальчики»: Анатомическое строение, соответствующее полу ребенка еще не определяет истинный его пол. По мере роста ребенка с момента рождения развивается эндокринная система и центральная нервная система, под чьим влиянием формируются половые центры мозга, определяющие соответствие половых гормонов анатомическому полу ребенка. В редких случаях, по не установленным до конца причинам, такого соответствия не происходит. Очень трудно установить этого рода патологию в детстве, так как у некоторых детей половые центры созревают медленно и, например, мальчики могут быть внешне и по поведению быть похожими на девочек. Но в период полового эти черты феминности стираются и отчетливо проявляются мужские свойства характера и внешности. Иногда феминность маленьких мальчиков может быть предвестником конфликта сексуальной идентичности в подростковом возрасте.

Рассмотрим признаки, по которым можно предположить половое несоответствие:

Выбор игр и игрушек. То, что мальчики играют в куклы и дочки-матери, ни о чем не говорит. Более информативно предпочтение игрушек противоположного пола при отвергании солдатиков, машин, танков, то есть обычных для своего пола и выбора в играх роли мамы, а не папы.

Общение со сверстниками. Настораживает, когда мальчик стремится общаться только с девочками и выглядит в этом общении таким же, как они.

Общение со взрослыми. Феминные мальчики любят быть среди женщин, подолгу слушать их разговоры, ласковы с ними. В общении с мужчинами ведут себя женственно, кокетливо.

Стремление к изменению внешности проявляется обычно рано. Мальчики надевают женскую одежду и обувь на каблуках, пытаются использовать косметику, любят повертеться перед зеркалом. Через такую игру проходят многие мальчики, но регулярное повторение подобных эпизодов указывает на необычность полоролевого поведения. Такие мальчики восхваляют женский стиль жизни, высказывают желание изменить свой пол и имя.

Фантазии, сновидения, творчество. В них мальчики выступают в роли девочек. Видят во сне себя девочками и просыпаются счастливыми и удовлетворенными. При просьбе нарисовать человека феминный мальчик скорее нарисует девочку.

Стиль поведения. Даже при вполне мальчишеской внешности движется грациозно и мягко. Речь лишена жаргонных и грубых слов. В своем поведении они гораздо больше девочки, чем сами девочки, как бы строят идеальный образ девочки.

Каждый из этих признаков в отдельности, а иногда и в сочетании, не свидетельствуют о полоролевых отклонениях. У мальчиков дошкольного возраста признаки феминности могут быть результатом воспитания в женской среде, где папы и дедушки нет, или они не участвуют в воспитании.

Образование является основным путем перестройки человеческого мышления и морали. С точки зрения новых ценностей, существующая система школьного образования – это «машина, производящая отчуждение». Перестройка должна коснуться как системы образования, так и природы внушаемых с детства принципов. Поэтому такое важное место среди альтернативных проектов занимают школы. Одно из альтернативных движений так и называется - движение за гуманистическое образование. Цель этого движения - создание нового типа школ, укорененных в местных сообществах. Воспитание детей должно основываться на совершенно новых принципах, часто противоречащих опыту всего человечества. Например, создаются альтернативные детские игры, которые не требуют соревноваться и выигрывать, одежда для детей продумывается так, чтобы у них не появлялось «сексистских стереотипов» о том, как должны выглядеть и вести себя мальчик и девочка.

«Нематериалистические» ценности сами по себе вовсе не предполагают появления «феминной» или «мягкой» политической культуры. Большая часть населения планеты (за исключением «золотого миллиарда») живет в условиях господства нематериалистических (а если принять европейскую цивилизацию за точку отсчета – доматериалистических) ценностей. Хотя в третьем мире присутствуют и коллективизм, и взаимная забота, и даже, возможно, некоторая «феминность» (которая может прекрасно сочетаться с угнетенным положением женщины), там полностью отсутствует либертарный, эмансипаторский момент. Более того, совсем не обязательно, что третий мир, осознав необходимость сохранения ценностей солидарности и коллективизма, захочет в то же время воспринять элементы демократии в ее классическом понимании, как, например, равенство граждан перед законом Большинство людей пока живут в обществах, не приемлющих материалистических ценностей ни в каком виде (в том числе и в виде милых западному сердцу прав и свобод).

Особенно большие сомнения вызывает возможность феминизации политической культуры если мы взглянем на это с точки зрения этнопсихологии. Л.Н. Гумилев в статье «Горе от иллюзий» писал, что «история идет не вообще, а в конкретных этносах... Реально для торжества общечеловеческих ценностей необходимо слияние всего человечества в один – единственный гиперэтнос. Однако, до тех пор, пока сохраняются разности уровней пассионарного напряжения в уже имеющихся суперэтносах, пока существуют различные ландшафты Земли, требующие специфического приспособления... – такое слияние маловероятно...».

Даже если не пользоваться специфической терминологией Гумилева, все равно ясно, что преобладание феминных (забота, мир, сотрудничество, безопасность) или маскулинных (борьба, поиск опасности, агрессивное самоутверждение) черт зависит от возраста - идет ли речь о нации или об отдельном человеке. В этом смысле Ницше был прав, когда писал, что в определенные периоды «мужские, боевые и победные инстинкты господствуют над другими..., например, над инстинктом «счастья»..., и бывают периоды торжества «презренного вида благоденствия, о котором мечтают мелкие лавочники,... женщины и другие демократы». Для нас имеет значение не личное отношение Ницше к ценностям «мелких лавочников», а то, что он безошибочно определил эти ценности через феминность.

Возвращаясь все-таки к терминологии Гумилева, мы видим, что преобладание феминных черт в политике характерно для тех этносов, которые находятся в «осеннем», инерционном периоде, который тянется между фазой расцвета и фазой распада данного этноса.

Такие этносы не только миролюбивы, но и склонны жить в гармонии с природой. К ним Гумилев относит прежде всего исландцев и норвежцев – те самые нации, которые подают пример внедрения «феминной» политической культуры. В этом смысле, преобладание феминности действительно признак упадка.