49.Социологические теории информационного общества: о.Тоффлер и ф.Ферраротти

Теория общества <третьей волны> Олвина Тоффлера

Олвин Тоффлер, один из известнейших исследователей современного общества, считает, что современность - конец XX столетия - это совершенно новый этап в развитии общества, радикальным образом отличающийся от предшествующих. Это новое состояние своим появлением обязано развитию информационных технологий. Именно они и их использование придает всем процессам, протекающим в обществе, небывалый динамизм и разнообразие. И хотя Тоффлер редко называет современное общество информационным, предпочитая обозначать его как <супериндустриальное> или как общество <третьей волны>, его теория современного общества в полной мере может быть отнесена к теориям информационного общества.

Основные работы, в которых Тоффлер разрабатывает свою теорию супериндустриального общества, относятся к 80-м годам. Это - <Третья волна> (1980), <Предпосылки и прогнозы> (1984), <Смещение власти> (1990). Следует, однако, отметить, что принесшие ему известность работы 70-х годов <Футурошок> (1970) и <Экоспазм> (1975), посвященные исследованию кризиса индустриальной цивилизации, также внесли свой вклад в оформление его теории.

При разработке своей теории супериндустриального общества Тоффлер использует достаточно оригинальную методологию, опирающуюся на социологическое воображение – он строит теорию настоящего через призму будущего. Поэтому и сама теория супериндустриального общества предстает у него как некая практопия - практическая утопия, в которой мир предстает как <не лучший и не худший из возможных, но мир реализуемый и явно более привлекательный, чем тот, в котором мы жили до сих пор>.

Супериндустриальное общество - новый этап социального развития.

Супериндустриальное общество - это совершенно новый этап исторического развития, наступающий вслед за индустриальным обществом. Олвин Тоффлер делит всю историю человечества на три этапа: <первую волну> (доиндустриальные культуры), <вторую волну> (индустриальные культуры) и <третью волну> (супериндустриальные культуры). При этом он специально останавливается на проблеме периодизации и заостряет на ней внимание, особо подчеркивая отличие своей позиции от других подходов. Тоффлер подчеркивает, что супериндустриальное общество не является всего лишь высокоразвитой версией традиционного индустриального массового общества. Ничего не может быть более неверным. Современные быстрые и массовые изменения, которые он называет <третьей волной>, создают совершенно новую цивилизацию, основывающуюся на высоком уровне развития компьютерных технологий, информатизации и на новых способах организации.

Супериндустриальное общество приходит на смену терпящему крах индустриальному обществу. Симптомы этого краха видны повсюду. Университеты затронуты финансовым кризисом - традиционная система высшего образования не может уже более удовлетворять всем предъявляемым ей требованиям. Банкротство или близкое к банкротству состояние множества компаний свидетельствует о том, что существующая финансово-экономическая система не в состоянии справляться с быстрыми и непредсказуемыми изменениями. В очевидном кризисе находится транспортная система. Упадок переживает социальное и коммунальное хозяйство городов, системы здравоохранения, санитарные и экологические службы. Все это симптомы кризиса индустриального порядка и появления нового супериндустриального порядка.

Супериндустриализм предполагает новую экономическую среду, которая, в свою очередь, формирует корпорацию нового стиля, радикально отличающиеся от прежних организационные стратегии, новые типы межличностных отношений, новые гендерные и семейные ценности, новый тип восприятия реальности.

Тоффлер сравнивает индустриальное и супериндустриальное общества по семи пунктам.

1. Большинство людей хотят одного и того же от жизни, и для большинства из них экономический успех является главной целью. Поэтому мотивировать их следует посредством экономического вознаграждения; Основные базовые потребности людей удовлетворены, каждый хочет получить от жизни свое, поэтому одно только экономическое вознаграждение не достаточно для мотивации.

2. Считается, что чем больше компания, тем лучше, сильнее и более доходной она будет; Существуют ограничения в размерах как для корпорации, так и для правительственных организаций.

3. Труд, сырье и капитал, а не земля (как в доиндустриальную эпоху) суть главные факторы производства;

Информация столь же, а возможно, и более важна, чем земля, труд, капитал,сырье.

4. Производство стандартизированных товаров и услуг более эффективно, чем штучное ручное производство, в котором каждая единица продукции является уникальной;

Массовое стандартизированное производство заменяется новой системой индивидуального производства, в основе которой лежит не ручной, а умственный труд, базирующийся на информатике и супертехнологии. Конечным продуктом такого производства являются не миллионы идентичных стандартизированных товаров, а индивидуальные продукты потребления и услуги.

5. Наиболее эффективна бюрократическая организация, в рамках которой каждая ее часть имеет неизменную, ясно определенную роль в иерархии. В результате организационная машина оптимально приспособлена для производства стандартных решений;

Наилучший способ организации не бюрократия, а адхократия (ситуативная организация, создаваемая для решения конкретных задач), в которой каждый организационный компонент является свободным модулем, взаимодействует с другими компонентами организации не только по вертикали, но и по горизонтали. Решения, принимаемые адхократией, так же как и товары и услуги, дестандартизированы.

6. Технологическое движение направлено на стандартизацию производства и способствует <прогрессу>;

Развитие технологии необязательно несет с собою <прогресс>, и более того, если это развитие не поставлено под внимательный контроль, оно может разрушить уже достигнутое.

7. Работа для большинства людей должна быть рутинной, повторяющейся и стандартизированной;

Работа для большинства людей должна быть вариативной, не повторяющейся и ответственной, требующей от индивида способности к свободе в действиях,оценках и суждениях.

Таким образом, по Тоффлеру, супериндустриальное, или информационное общество характеризуют два главные процесса: а) демассификация и дестандартизация всех сторон экономической и социальной жизни и б) высокая инновативность, быстрая скорость происходящих в обществе изменений. Оба эти процесса возможны только в условиях широко развернувшейся микроэлектронной революции.

Процесс дестандартизации, рост вариативности и демассификация были обусловлены следующими моментами. Во-первых, это рост доходов населения, который наблюдался начиная с конца 50-х годов XX в. Рост доходов необходимо привел к расширению желаний и возможностей, различным сдвигам потребления в сторону более <духовных> товаров. Во-вторых, большой вклад в дестандартизацию потребностей внесло образование. Чем выше уровень образования, тем большее различие наблюдается в ценностях, нормах, стилях поведения, тем шире потребности и тем большую открытость демонстрируют люди к другим культурам и к другим ценностям, тем чаще они путешествуют и взаимодействуют с другими. Суммарный эффект воздействия образования, путешествий и коммуникаций в еще большей степени повысил уровень и вариативность потребностей. К этому следует добавить тот факт, что в 70-х - 80-х годах появилось первое поколение молодых людей, выросших в совершенно новой коммуникационной среде, привыкших к быстрым изменениям и в этом непохожих на своих родителей. Это <нация в нации>, как назвал это новое поколение Тоффлер, сформировавшая свой собственный <молодежный> рынок. В-третьих, значительную роль в процессе дестандартизации сыграла новая информационная технология, ориентированная на создание дестандартизированных товаров и производств. Процесс дестандартизации внутренне связан со вторым процессом -увеличением скорости внедрения всего нового. Он порождает <дополнительную инновативность>, обусловленную быстрой фрагментаризацией рынка. Но не только продукты производства, технология и организация характеризуются высоким уровнем инновативности. Новыми становятся сами люди - и как производители, и как потребители по отношению к системе, друг к другу, к своим задачам.

Таким образом, возникает новое общество, в котором старые продукты, производства, методы, люди, организационные структуры, обычные рутинные ответы на вопросы все менее и менее адекватны ситуации; наблюдается крушение отживших, устоявшихся структур и создание совершенно нового, непредсказуемого, чрезвычайно подвижного социального контекста.

Дестандартизация и трансформация основных социальных институтов в информационном обществе. Новый социальный контекст приводит к изменению и дестандартизации всех структур общества. Самым существенным в этом отношении процессом является распад системы ценностей, построенных вокруг материальных целей. Молодежный бунт, движение хиппи, экологическое движение, возрастающий интерес к оккультизму, отказ молодежи из среднего класса работать только ради денег и требования значимой, социально полезной и приносящей удовлетворение работы - все это свидетельствовало об отходе от <материалистской> системы ценностей индустриализма и появлении так называемой <постэкономической> системы ценностей. Постэкономическая система ценностей предусматривает новые стандарты поведения для корпораций и их служащих, ориентацию не столько на экономические, сколько на психологические, этнические и субкультурные движения, она должна стать <многоцелевой организацией>, соответствующей своему социальному окружению.

Не менее серьезные трансформации претерпевают сферы труда, образования и формы организации.

Супериндустриальный тип труда базируется на развитой технологии, умении и квалификации, в основе которых лежит серьезное, систематическое обучение, получаемое до начала трудовой деятельности, и умение манипулировать символами, которые требуются для исследования, конструирования, программирования. Этот труд предполагает трехуровневое образование: 1) формальное обучение (школа, колледж); 2) профессиональное обучение; 3) культурное образование - это образование должно стать базовым и научить человека адекватно функционировать в его социальном и культурном окружении.

Обучение дает квалификацию, образование - метаквалификацию, т. е. систему знаний, облегчающую поиск и усвоение новых знаний. Именно эта последняя дает знание того, к кому и

когда обратиться за советом, позволяет человеку найти нужную информацию, усвоить ее, даже если она находится за пределами его личного опыта. Современному обществу необходима новая система продолжающегося в течение всей жизни человека образования. При быстрых изменениях информационной среды люди должны иметь возможность получать время от времени новое образование. В будущем периоды трудовой деятельности человека должны будут чередоваться с периодами его переподготовки.

В рамках супериндустриальной экономики существует потребность только в высококвалифицированных интеллектуальных рабочих. Для того чтобы получить удовольствие от труда, требуются не только изменения в организации производства, но и изменения в образовании, а также в социализации как таковой. Существующая классовая структура будет таким образом

сжата, что почти каждый станет профессионалом или управляющим в рамках полностью кооперированной структуры. Но для осуществления этого проекта, кроме самого стремления,ь требуется широкое движение по направлению к значительно большему равенству в знании и возможностях.

Супериндустриальное общество создает возможность для смягчения отчуждения посредством изменения характера труда на автоматизированном производстве. Автоматизация приводит

к тому, что частичная, повторяющаяся, монотонная работа,преобладающая на фазе индустриализации и массового производства, исчезает. Машины сами по себе более не определяют ритм и интенсивность человеческого труда. Ответственность за проверку, эксплуатацию и починку автоматизированных машинных комплексов становится новой рабочей профессией, характеризующейся высокой технической специализацией. Безусловно, здесь существуют трудности и барьеры, которые необходимо преодолеть, но движение в этом направлении создает возможности интеллектуального роста с соответствующим ростом профессионального и трудового удовлетворения. Техническая специализация вновь определяет характер профессии благодаря теоретическому знанию, которое образует необходимый компонент наряду с личным мастерством и опытом. Соответственно, обучение вновь становится чем-то аналогичным обучению ремесленника.

Рутинная, повторяющаяся, частичная работа не является более эффективной в современных производственных областях.Профессии нового типа не пригодны для рутинизации и тейлоризации, что было характерно для большинства профессий в прошлом. При этих новых профессиях невозможно будет сохранить жестко иерархизированный труд, современные иерархические отношения и частичную работу.

Главными ресурсами развитых разукрупненных отраслей супериндустриальной экономики становятся информация и творчество, а это требует совершенно новых рабочих. Рабочие <третьей волны> более независимы, изобретательны и уже не являются придатком машины. <Новые рабочие> значительно больше похожи на независимых ремесленников, чем на взаимозаменяемых рабочих конвейера. Они моложе, лучше образованы, ненавидят рутину, предпочитают работать бесконтрольно, чтобы выполнять свою работу так, как они это считают нужным. Они хотят иметь право слова, привыкли к изменению, открытости ситуации, гибкой организации. Они представляют собою новую силу, и их число растет.

Движение к этому типу трудового стиля зависит не только от таких факторов, как изменения в технологии и роли знания в производстве, но и от новых организационных форм. <Вместо экономик, образуемых частными и государственными предприятиями или даже их смешением, можно будет увидеть <электронные кооперации>, религиозные и семейные производственные объединения, бесприбыльные рабочие объединения - куда больше форм, чем мы можем сейчас себе представить. Среди них, без всякого сомнения, будут также и самоуправляющиеся предприятия. Следует отметить, что интеллектуальные рабочие гораздо лучше подготовлены к тому, чтобы управлять самими собой, чем типичные рабочие прошлого. Поэтому и могут появляться разнообразные формы самоуправления.

Кроме того, будет осуществляться переход от иерархии к сетевой организации, децентрализация организационных структур. Централизованная иерархическая структура задерживает поток информации, неповоротлива, поэтому организация должна стать сетью ячеек, связь между которыми не является субординационной, а решения принимаются на основе принципа коллегиальности и широкого предварительного обсуждения. При такой структуре в управлении трудовой деятельностью на производстве достигается максимум демократии. Решающим

становится человек, его способности, свободный график работы. Однако такая организация труда возможна только при условии, что компьютеры контролируют производственный процесс, так что делом людей становится управление и организация. Сетевая форма организации способствует появлению у работающих корпорационной идентичности, ориентированной на выявление творческих возможностей работников.

Эффективному функционированию корпораций, достижению ими своих целей и повышению производительности труда способствует не столько формализация и рационализация управления, сколько допущение неформальных структур и видов практики, не предусмотренных и даже противоречащих формальной структуре. Более того, сами организационные структуры становятся более демократичными и децентрализованными. Существует три вида организационной структуры современных корпораций: 1) децентрализованная структура, соответствующая задаче как можно более быстрого завоевания рынка; 2) вертикальная структура, децентрализованная только в тенденции - в случае если стагнационные условия диктуют необходимость срочной консолидации, а также быстрой координации; 3) структура операциональных блоков, функционально автономных и взаимодействующих, когда для сохранения дохода на должном уровне необходимо разнообразить продукцию и работать со структурой, одновременно подвижной и координированной. Контроль при такой организации осуществляется посредством технологии, а не бюрократическими методами. Все это позволяет организации стать более подвижной, более чувствительной к внешнему контексту, т. е. стать адаптивной корпорацией.

Организационные процессы, характерные для современных корпораций, создают возможность для подключения громадных масс работающих к управлению на производстве, формируют условия базовой демократии. Участие общественности в планировании становится ключевым с точки зрения его эффективности. Общественность и корпорация <нуждаются друг в друге>. Совершенно необходимо переосмыслить принципы корпоративного планирования, ранее бывшего прерогативой администрации, и допустить в нем общественное участие.

Процесс дестандартизации и фрагментизации затрагивает также структуры политической власти. Наблюдается два противоположных процесса - фрагментизация власти в национальных границах и появление мультинациональных центров, преодолевающих национальные границы.

Важнейшим элементом этого процесса является возникновение нового регионализма - возрастает, например, роль локальной власти и уменьшается престиж федеральных властей. Все это влияет на поведение в сфере политики. Ключевым моментом для понимания процесса децентрализации политической власти является тот факт, что власть все менее делегируется сверху, она осуществляется на уровне локального, регионального действия. Общины и регионы претендуют на автономию. Эти <низовые> организации требуют права участия в принятии решений по вопросам экологии, образования, наркомании, преступности и т. п.

Высокоиерархизированные и централизованные институты испытывают кризис, социальная жизнь строится на основе принципов низового уровня. Децентрализация сопровождается созданием многих центров, и это означает рост возможностей и расширение выбора для индивида. Децентрализация позволяет решать многие проблемы на локальном уровне и в наибольшей степени способствует социальным изменениям.

Осуществляется переход от институциональной помощи к самопомощи. Существовавшие в течение десятилетий различные институты - правительство, система медицинского обслуживания, корпорации, образование - не оправдывают возлагаемых на них надежд, по причине чего появляются многочисленные инициативы и группы самопомощи в области медицины, борьбы с преступностью, защиты окружающей среды и т. д.Макроэкономика в государстве всеобщего благоденствия трансформируется в микроэкономику информационного общества самопомощи.

Общество движется от представительной демократии к демократии участия. Демократия участия проявляется в беспрецедентном росте широких гражданских инициатив и все большей заинтересованности граждан в социальной и законодательной политике. Осуществляется постепенный переход власти от официальных выборных органов к местным инициативам и референдумам.

В последней своей книге <Смещение власти> Тоффлер констатирует трансформацию всех систем власти, распад властных структур на всех уровнях и зарождение принципиально новых. <В ходе глубинного переструктурирования властных взаимодействий, подобного смещению тектонических пластов во время землетрясения, зарождается один из наиболее редких феноменов человеческой истории: кардинальное изменение самой природы власти>^. Это изменение природы власти совершается одновременно с возникновением нового типа экономики, трансформацией природы социальных институтов и формированием нового образа жизни.

И последнее, на что хотелось бы обратить внимание при рассмотрении теории О. Тоффлера. Занимаясь исследованием современного общества и построением его теории, он специальным образом подчеркивает тот факт, что методологическим основанием его теории является совершенно новый принцип социологического объяснения. Он отказывается от какого-либо варианта экономического или технологического редукционизма. По мнению О. Тоффлера, экономика и технология – важные компоненты современного общества, но не его <базис>, по отношению к которому все остальное лишь <надстройка>, как это было, например, для марксизма.

Тоффлер считает, что все компоненты структуры современного супериндустриального общества равноправны и разнозначны. Более того, он предлагает свой собственный взгляд на формальную структуру общества, существенным образом отличающийся от концепций классической социологии. В качестве компонентов структуры общества Тоффлер выделяет, во-первых, техносферу, которая включает энергетическую подсистему, систему производства и систему распределения. Все три компонента внутренне взаимосвязаны и представляют единство. Во-вторых, социосферу - различные социальные институты (семья, образование и др.). Техносфера и социосфера внутренне взаимосвязаны. В-третьих, инфосфера – системы социальной коммуникации и информации. Кроме того, каждое общество обладает своей биосферой, сферой власти (формальные и неформальные институты политики), психосферой (сфера межличностных отношений, субъективности). Взаимодействие всех этих сфер и образует общество.

Эти воззрения Тоффлера на формальную структуру общества необходимо учитывать для понимания его теории супериндустриализма, представленной выше.

Теория современного общества Франко Ферраротти

Среди наиболее значимых работ следует назвать следующие: <Трактат о социологии> (1968), <Альтернативная социология> (1972), <Последний урок: Критика современной социологии>

(1999). Для понимания его теории современного общества наиболее значимыми являются его работа <Миф о неизбежном прогрессе> (1985) и работа <Пять сценариев для 2000 года> (1986).

Подход Ф. Ферраротти к современному информационному обществу во многом определяется его критикой культуры, фактически осуществляемой в русле критической социальной философии франкфуртской школы. Его теория информационного общества состоит из двух частей: 1) теоретического описания наличного социального состояния и 2) из проективных моделей общества, возникновение которых возможно при условии возобладания какой-либо из наличных тенденций развития.

Социальная информация: новые формы власти и доминирования

В соответствии с традицией веберовской методологии Ф. Ферраротти рассматривает организационные отношения как первичные в информационном обществе. Это верно как для отдельных социальных сфер, например, сферы труда, так и для общества в целом.

Основной формой социальной организации в информационном обществе для Ф. Ферраротти выступает корпорация. Технократическая корпорация агрессивно устанавливает свою власть, навязывает все более жесткое взаимодействие и интеграцию своим членам, манипулирует каналами производства и потребления, создает новые формы неравенства и привилегии.

Основу такого функционирования составляет информация. Накопление знания и информации необходимо для осуществления власти и принятия решения. Владеть информацией значит обладать властью. Причем речь идет не просто об информации, как подчеркивает Ферраротти, а о социальной информации.

Понятие <социальная информация> является ключевым понятием в теории информационного общества Ф. Ферраротти. Социальную информацию нельзя путать с коллективной информацией - миром коллективных знаков и сообщений средств массовых коммуникаций и других знаков нашего повседневного опыта. <Социальная информация - это такая информация, которая охватывает все политические и социально значимые темы, относящиеся к взаимодействию граждан и институтов. В этом смысле вполне правомерно утверждать, что социальная

информация относится и входит в само понятие власти. Тот, кто контролирует систему социальных коммуникаций, тот осуществляет власть и влияние. Поиск информации является выражением активной социальной политики. Отсутствие информации означает неучастие в системах принятия решения и организации, т. е. оборачивается отчуждением.

Прямым следствием такого процесса является возникновение новых форм эксплуатации, а также манипулирование посредством внушения нереальных надежд и потребностей, создание потребителя. Современная власть эксплуатирует и угнетает не посредством некоторых прямых действий, которые могут быть объективно и логически оценены на основе предполагаемых действий и реально полученных результатов, - она угнетает, игнорируя, отказываясь вмешиваться, предпринимать действия. Быть отчужденным для индивида или группы означает не только оказаться <на краю>, быть подконтрольным или лишенным влияния. Быть отчужденным предполагает также потерю личностной идентичности и сведение своей личности к набору ролей в системе обмена и организации. Отчуждение включено также в потребительское поведение, диктуемое не личными запросами и потребностями, но рекламой и интересами производителя, поведение на производстве, при котором физические и умственные рабочие затраты не сбалансированы их восстановлением вне работы и т. п. Главный социальный конфликт информационного общества касается всего общества, а не каких-то его сегментов. Он формулируется как борьба за право самоопределения человека перед лицом глобальных социальных структур, как самозащита, как защита своего я и своей идентичности.

Ферраротти выделяет типы и уровни социальной информации, на которых осуществляется современная эксплуатация путем лишения человека этой информации. 1) Информация, касающаяся служб социального обеспечения и страхования. Роль этой информации чрезвычайно высока, особенно в каждодневной жизни: она касается взаимодействия граждан и институтов,

предоставляющих соответствующие услуги. 2) Информация, касающаяся сферы рационального социального действия, создания средств, необходимых в данном обществе для реализации поставленных индивидом целей. 3) Информация, касающаяся рационального планирования и социального изменения на надиндивидуальном уровне.

Политическая власть как таковая, утверждает Ферраротти, должна быть коллективной функцией, а не исключительной прерогативой отдельных политиков, групп или классов. Этот процесс постулирует новые ориентации в культуре и ценностной системе. Социальная информация, связанная с процессом коллективного социального и политического планирования и изменения, необходима для того, чтобы: 1) защитить общественные инициативы от деструктивного влияния бюрократии; 2) гарантировать эффективность <давления снизу> не путем декларации лозунгов или создания эмоционального кризиса, а через создание локальных автономных общественных институтов, которые обеспечат участие простых людей в процессе социальной трансформации, особенно повседневной жизни; 3) обеспечить такие условия, чтобы политические решения и изменения были согласованы с интересами граждан и последние могли контролировать время и ритм социальных изменений, предохранять себя от влияния авторитарных или патерналистских

тенденций. Ферраротти считает, что модель социального изменения и программирования должна быть такой, чтобы <конструктивная природа> технических и экономических моментов существенным образом определялась социальными моментами, говоря иначе, <участием народа>.

<Участие народа> в принятии социальных и политических решений является необходимым императивом в рамках информационного общества. В теории Ферраротти этот императив

увязывается с его концепцией <конца автоматического прогресса> и критикой технократической идеологии.

Конец автоматического прогресса и закат индивидуальности

Ферраротти разделяет то убеждение <франкфуртцев>, что социальный проект обществ XIX и XX столетий был укоренен в идеологии Просвещения с её отношением к роли и функциям знания и науки. Технократическая идеология и теория прогресса, причем автоматически осуществляющегося, были прямым порождением Просвещения. Господство этих идеационных образований в общественном сознании и в социальной практике определяло лицо обществ модерна. Современные информационные общества демонстрируют несовместимость информационной природы общества и основных положений идеологии Просвещения. Налицо исчерпанность технократической идеологии, <конец> автоматического прогресса и <конец индивида>.

Техника не может решить проблемы современной эпохи в целом и становящегося общества. Она является всего лишь символом западной цивилизации. В сжатом виде ситуация выглядит следующим образом. С одной стороны, очевидно, что технология увеличивает экономическую продуктивность и убыстряет развитие, но она не является инструментом для решения соответствующих проблем социального развития. Она может предложить средства, но не может выработать цели. Она может многое, но то, на решение каких проблем ее направить, является делом социальных политиков. Технократы не принимают в расчет этой двойной природы современных проблем. С другой стороны, технократической идеологии в современной культуре противостоит другая, восходящая к греческой дихотомии практики и теории и альтернативная технократической идеология <цельного человека>, избежавшего разрушительного воздействия технологии и сохранившего свое человеческое достоинство. Эта идеология так же бессмысленна (в качестве основы социальной политики) для общества, стремящегося к бездефицитной экономике, массовому потреблению и высокому качеству жизни, как и технократическая идеология.

Проблемы сегодняшнего дня предполагают совершенно новый способ экономического, социального и культурного развития. Прогресс производительной техники возможен только вкупе с перестройкой социальных отношений, направленной на усиление единства и солидарности и осуществляемой посредством изменения отношений между властью и соответствующими политическими институтами. Только в этом случае он открывает историческую возможность гармонического воссоединения человеческих способностей. Наряду с проектами <человек-машина> и <цельный человек> должна существовать иная возможность исторического развития, свободная от формулирования себя в качестве альтернативы сугубо человеческому или сугубо машинному миру. <Tertium datur (третье дано), - утверждает Ферраротти, - и результат здесь не может не зависеть от выбора социальных классов и различных социальных групп, сделанного независимо от технологического эвдемонизма или антимашинных сетований>.

Развитие информационного общества в направлении демократического планирования и участия народа лежит на этом третьем пути, но он не является неизбежным. История не обладает автономными, организующими ее силами. Прогресс и цивилизация не осуществляются автоматически, но являются человеческим предприятием, которое открыто для отступления,

не имеет гарантий от повторений, неудач, страха и неопределенности. <Сегодняшний реакционер - это не тот, кто цепляется за старое и приветствует цензуру, а тот, кто препятствует действию, тот, кто уговаривает людей довериться спонтанной, автоматической эволюции. Историческая ситуация является открытой, и все зависит от выбора, который сделают социальные группы и классы в рамках общего политического процесса>.

При этом следует особо подчеркнуть, что социальный и политический выбор возможного будущего является групповым процессом. Информационное общество демонстрирует не только исчерпанность технократической идеологии, его приход сопровождается отмиранием индивидуальности. Господство корпораций, приоритет организационных отношений не просто

стандартизируют индивида, они делают излишним и неуместным индивидуальное социальное действие веберианского толка, вовсе не оставляя ему пространства. Действие возможно

только как типическое (не по форме, а по содержанию), т. е. как коллективное, групповое.

Ферраротти рассматривает пять возможных сценариев будущего развития.

1. Общество-муравейник. Этот тип общества характеризуется чрезмерно высоким уровнем урбанизации и демографическим взрывом. Подобные образования мы уже сейчас можем

наблюдать от Бостона до Нью-Йорка, от Балтимора до Вашингтона, от Турина до Милана, от Токио до Осаки. Общество-муравейник - это постурбанистическое общество, в нем отсутствуют города с присущими им концентрической структурой, делающей город коммуной, общностью, преодолена противоположность, а вместе с ней и экономический обмен между городом и деревней. Сельские районы более не обеспечивают воспроизводство города, городские субструктуры (транспортная, энергетическая, продовольственная) приходят в упадок, растет их стоимость. Растет чувство одиночества и заброшенности, а как результат - преступность, агрессивность, клаустрофобия. Деколонизация трансформирует международные экономические отношения и разрушает прежнее социальное и экономическое равновесие между бывшими метрополиями и колониями. Традиционные сельскохозяйственные культуры ждет

кризис и как следствие - голод.

2. Полицентрическое общество. Оно характеризуется (в негативном аспекте) <смертью большого индустриального города> и появлением множества мелких центров, выполняющих основную функцию города - предоставление услуг. Процесс децентрализации разовьется в процесс деагломеризации - разукрупнения промышленности на базе новых <чистых> технологий и сосредоточения ее в различных мелких центрах, аналогичных Силиконовой Долине. Этот новый процесс необходимо предполагает сотрудничество между различными предприятиями и организациями, которые сегодня еще игнорируют друг друга. Они будут связаны таким образом, чтобы сделать возможным постоянную связь между производством, университетскими исследованиями и местной администрацией.

Такое постиндустриальное будущее не должно, однако, представать в розовом свете. Хотя современные здания фирм с большими окнами и устланными коврами полами и заменили

старые, грязные и прокопченные фабрики индустриальной эпохи, сами они не стали менее отчуждающими. <Конкурентные отношения между рабочими достигают труднопереносимого уровня. Большинство ищет утешение в алкоголе или других компенсационных средствах. Результат всего этого общеизвестен: разрушение семьи, алкоголизм, рост наркомании, падение уровня жизни>^. Децентрализация, таким образом, не является автоматическим или безболезненным процессом.

3. Дифференцированный гигантизм. Это тот тип будущего, который Маршалл Маклюэн назвал <глобальной деревней>.

Применение электроники и СМИ делают возможным создание социальной среды с противоречивыми на первый взгляд характеристиками: децентрализацией и рассредоточением, с одной стороны, и плотной коммуникацией и солидарностью - с другой. Это деревня, но лишившаяся своего <идиотизма> и открытая космополитическим влияниям коммуникаций планетарного уровня, обладающая одновременно приватностью, интимностью, солидарностью. Благодаря телекоммуникации возникает новый тип солидаристских связей - <весь мир в твоем доме>. Это - механическая солидарность, и люди должны быть готовы к критическому осмыслению получаемой ими информации, поскольку возникает реальная опасность социального конформизма.

Дифференцированный гигантизм возникает в результате некоординированных технократических решений. Общество, возникшее вследствие этого, будет результатом спонтанной экспансии превалирующих технических и экономических сил, монопольного владения знанием, техническими и финансовыми возможностями, формальной демократии и бюрократического коллективизма. Общество дифференцированного гигантизма -это победа техники, которая из средства стала целью, ее значимость стала тотальной и неконтролируемой. Последствия этого громадны, они заденут сферу труда, классовой структуры, семьи, воспитания и не будут столь уж радужными.

4. Корпоративное общество. Это - двучленное общество, плоская пирамида с узкой усеченной вершиной и очень широким основанием. Вершину его составляют <династические> группы, проникновение в которые практически невозможно, взаимно переплетающиеся, но не обладающие властью над теми, кто составляет основание. Они как фаланстеры или монастыри, чьи обитатели утратили свою веру или забыли ее. Это маленькие группировки или конгломераты, технически очень продвинутые, плавающие в недифференцированном и враждебном социальном море. Они политически неграмотны и с социальной точки зрения зашорены в жесткие рамки неоконсерватизма. Они почти феодально замкнуты. Их политическая безграмотность является результатом того, что новые технологии, модифицируя средства производства, продуцируют низовую дислокацию власти и порождают непричастность к ней старых элит. Новые же элиты оказываются не в состоянии выработать легитимирующую идеологию. <Диалектическая игра внутреннего взаимодействия между социальными силами, трудом и политикой блокируется>^.

В то же время старый механизм политического представительства, от политических партий до профсоюзов, превращается в формальную схему, лишенную субстанции и животворной силы, - он не в состоянии управлять, поскольку не в состоянии предвидеть, занимает скорее оборонительную позицию, одержим страхом и недоверием. В обществе продолжают функционировать старые ценности, которые уже ничему не учат и утратили гармоническую связь с технологией.

Корпоративное общество будет сверхнаселенным, будет испытывать кризис и его трудовая сфера. Корпоративное общество - это общество, в котором его технологическая составляющая богаче, чем структура, призванная обосновать использование и распространение технологии. Высокий уровень технологии может породить в рамках корпоративного общества такие типы организационных и политических связей, которые приведут к мультивалентному, многомерному обществу. Оно будет одновременно децентрализованным и интегрированным, а благодаря технологии - гомогенным, обладающим общей культурной ориентацией, но не вялым и конформистским, а, скорее,т аким, в котором естественная социальность индивида раскрывается и наиболее полно реализуется. Для понимания этого общества, подчеркивает Ферраротти, необходимо обратиться к изучению молодого поколения, его жизненного опыта и идеалов новой культуры, в которую мы сейчас вступаем.

5. Общество <новой оральности>, или <новой устной культуры>. Это общество спонтанной экспрессивности. Она выражается не только в студенческих демонстрациях или молодежных движениях протеста. Это значительно более широкий феномен - от больших рок-фестивалей до массовых манифестаций по самым различным поводам. Индивидуалистическая культура умирает, ей на смену приходит культура групповая.Групповым, интерсубъективным становится мышление, творчество, чувство. Сама истина становится интерсубъективным процессом. Культуротворческий процесс перестает быть результатом деятельности великих личностей, он становится интерсубъективным групповым процессом. При этом следует отметить, что это общество поджидают многие сложности. Главная из них та, что новое общество может стать обществом инфантилов, людей безответственных, привыкших к групповой, неперсональной ответственности.

От информационного общества к постмодерну

Реконструированная теория современного общества Франко Ферраротти является фундаментальной теоретической разработкой, которая выходит за рамки социологической теории общества в строгом смысле слова. Ферраротти обращается к анализу философских, культурных и идеологических оснований современности и указывает, что социально-институциональные трансформации являются следствием глубочайших изменений, которые претерпевает <сам дух времени>. <Дух времени> конца XX в. выражается, по мнению Ферраротти, в следующих тенденциях:

- Мы живем и наблюдаем кризис индивида, сформированного идеями и принципами Просвещения со всеми присущими ему предрассудками. Индивид охвачен чувством, что живет в зависимости от решений и событий, не находящихся под его контролем, не зависящих от него, часто ему не ведомых.

- Вместо того, чтобы быть фиксированным качеством или субстанцией, рациональность становится блуждающим явлением. Рациональность оказывается нужна индивиду только для

того, чтобы стать частью больших формальных, бюрократических организаций. Эти организации, созданные для выполнения специфических социальных задач, в действительности ориентируются только на самовоспроизводство, надевая при этом маску представителя общественного интереса.

- Генерализованные технические процессы становятся безличными и анонимными. Налицо кризис ответственности. Человек, попавший в затруднительное положение, не знает, к кому обратиться за помощью, состраданием, участием. Специфический жизненный опыт растворяется в общей стандартизированной практике, наблюдается процесс обезличения.

- Технические средства и инструментальная рациональность достигают такого уровня совершенства и самообоснования, что выходят из-под эффективного социального контроля и лишают демократического содержания политическую жизнь.

- Большинство из известных ныне идеологий, выработанных еще в XIX в., находится в кризисе. Их кризис означает кризис социальной функции утопии, потерю ориентации.

- Общество находится в стагнации. Институты защищают себя в инстинктивной реакции самозащиты, и их авторитетность перерастает в авторитаризм. Государство, например, как единственный монопольный обладатель права на насилие, уравнивает легальность и легитимность. Оно считает себя единственным, кто вправе решать проблемы растущей социальной сложности.

Современное общество есть внутренне противоречивая реальность. Внутренняя напряженность и несбалансированность его подсистем выступает объективным основанием того, что общество не может постигаться в рамках единой логики. Один сектор или одна подсистема не дает ключ к пониманию другой. Их внутренние ритмы находятся в дисгармонии, наряду с быстроизменяющимися, революционными подсистемами существуют подсистемы, в которых еще большую роль играет традиция. Конфликты между подсистемами смягчаются и не разрастаются только благодаря рутине повседневности. Исторический процесс изменил свой характер, он уже не может рассматриваться как европоцентричный, диахронный процесс, ориентированный в соответствии с идеологической системой взглядов.

- Он предстает как открытый процесс планетарного взаимодействия.

Базисный тезис для понимания современности, по Ферраротти, состоит в том, что <антропоцентризм прекратил свое существование. Ограниченность схем рационалистического прогрессизма очевидна для всех. Все большую значимость приобретает новый социально ориентированный индивидуализм>^.Этот тезис вкупе с основными характеристиками <духа времени>, так же как и сама постановка вопроса о <духе времени>оформляет новую перспективу на современные общества - составление модерна и постмодерна.