Гольдман Л. - Лукач и Хайдеггер. - 2009
.pdfLucien Goldmann
•
Lukacs
et Heidegger
Люсьен Гольдман
•
Лукач и Хаидегтер
Перевод с французского В. Ю. Быстрова
Санкт-Петербург «Владимир Даль» 2009
УДК 1(091) ББК 87.3 Г 63
|
© by Editions Denoël, Paris 7e, |
|
1973 |
|
© Издательство «Владимир |
|
Даль», 2009 |
|
© В. Ю. Быстров, перевод на |
|
русский язык, 2009 |
|
©Б . В. Марков, статья, 2009 |
|
© П. Палей, оформление, |
ISBN 978-5-93615-094-4 |
2009 |
ПРЕДИСЛОВИЕ
В своей первой книге Mensch, Gemeinschaft und Welt in der Philosophie Immanuel Kants1
Гольдман, уже в 1945, наметил пути сближения между первыми работами Лукача (1909-1923) и Бытием и временем Хайдеггера. Одно очевидное полемическое отношение, считал он, связывало Хайдеггера с Лукачем, возможно, отклик на дис куссии вокруг Ласка в Гейдельберге. Во француз скую версию своего текста2 Гольдман не включил страницы о Хайдеггере и Лукаче: он надеялся позже обратиться к этому вопросу в специаль ном труде.
После окончания войны Люсьен Гольдман по свящает себя конкретным исследованиям и пере осмысливает юношеские сочинения Лукача. Он отстаивает их историческое значение, рискуя тем самым спровоцировать раздражение автора, ко торый эти работы отвергал. Гольдман весьма мало интересовался книгами Лукача, опублико ванными после его молчаливой присяги на вер ность сталинизму; среди массы сочинений зрело го Лукача он выделял книги о Гете, Гегеле и
1 Zurich, Europa Verlag, 1945.
2 La |
Communauté humaine et Vunivers chez Kant, |
P.U.F., |
1948; переиздание с новым предисловием в изда |
тельстве «Галлимар», серия «Идеи», 1967 год, под назва нием Введение в философию Канта.
5
книгу об историческом романе. Ему казалось, что Лукач не только отвергал свои прежние ра дикальные позиции, но что, поступая так, он пе реставал быть передовым мыслителем начала столетия, «открывшим пути, по которым движет ся мысль и в наши дни».1 Гольдман, в своей книге о Лукаче и Хайдеггере, желал сделать очевидным открытие новых перспектив в западном мышле нии, а также указать на сходства и различия ме жду этими двумя философами, отталкиваясь от истоков их мысли. Он не намерен был рассматри вать дальнейшую философскую эволюцию Лукача и Хайдеггера, критику волюнтаризма у того и другого, «возвращение» Хайдеггера и продолже ние, или, скорее, преображение его первичного мышления конца тридцатых годов: книга Лукач и Хайдеггера начатая в августе 1970, должна была касаться только их ранних сочинений. Гольдман сумел написать только введение к ней, остав шееся, впрочем, незавершенным. Помимо этого введения существовала запись четырех лекций Гольдмана о Лукаче и Хайдеггере, прочитанных зимой 1967/1968 в VI отделении Практической школы высших исследований. Именно это введе ние, написанное Л. Гольдманном, и эти лекции, переработанные с помощью Бриджит Навеле, мы здесь и публикуем.
Идеи Гольдмана о связях между Лукачем и Хайдеггером теперь являются достоянием литера туры о Лукаче, и сам Георг Лукач ссылается на них в новом предисловии, написанном им для пе-
1 Goldmann L. Structures mentales et criiation culturelle. Editions Anthropos, 1970. С посвящением Георгу Лукачу.
6
реиздания — наконец разрешенного — своей кни ги История и классовое сознание. Необходимо, следовательно, обратиться, как и желал Гольдман, к анализу, подтверждающему и уточняющему ги потезу. Письменный текст показывает, что Гольдманн желал выйти за пределы простого истори ко-философского вопроса и начать, как он это и делал в своих лекциях, еще более широкую дис куссию с Лукачем. Если эти лекции не смогут, что очевидно, заменить книгу Гольдмана, они тем не менее помогут развеять некоторые недоразуме ния, способные родиться — и уже родившиеся — относительно этого сближения между Лукачем и Хайдеггером. Они дают также и иные уточнения относительно Истории и классового сознания,
произведения, часто подвергающегося нападкам со стороны критиков наших дней после того, как оно, после выхода в свет, было осуждено Комму нистическим интернационалом и Социалистиче ским интернационалом, а затем отвергнуто и мно го раз раскритиковано его автором. В своих лекциях Л. Гольдманн настаивает, в связи с сего дняшними дискуссиями об Истории и классовом сознании, на трех важных взаимосвязанных ас пектах: на значении тотальности и тождества субъекта-объекта, на нерасторжимой связи меж ду гуманитарными науками и философией и на том, что источником вдохновения для книги Лукача были работы Р. Люксембург.
Введение к Лукану и Хайдеггеру, хотя и неза вершенное, было взято таким, как оно есть; нель зя было поступить таким же образом и с устны ми лекциями: их обработка оказалась весьма опасным предприятием. Гольдманн часто связы-
7
вал рассматриваемую проблему с дискуссиями с современными мыслителями; вмешательство уча стников семинаров в любой момент возвращало рассуждения к прежним вопросам или к пробле мам, к которым предстояло обратиться позже; из этого следовало постоянное подтверждение важ нейших положений, но так же и разбросанность, и новое обращение к ранее рассмотренным во просам. Следовательно, вначале было необходи мо «записать» устные рассуждения и дискуссии, выделить уточненные проблемы, перегруппиро вать и реорганизовать текст по частям, которые в самих лекциях отсутствовали. История филосо фии была только отправной точкой лекций, и связь между Лукачем и Хайдеггером часто ока зывалась заслоненной дискуссией между Гольдманном и Лукачем, завершающейся проблемой методологии. Но, как и для Лукача или для Хайдеггера, «метод», на котором Гольдман всегда настаивает, был для него только схоластическим вопросом или простой проблемой теории позна ния. Манера вопрошания связана с категорией тотальности. Посредством своих диалектических исследований Гольдман постоянно ставит один и тот же вопрос; именно этот вопрос и играет глав ную роль в организации данного текста в целом, именно он выявляет наиболее характерную про блематику Гольдманна: это вопрос об истории и о тождестве субъекта и объекта.
Эта ориентация на тотальность, мысль о тожде стве субъекта и объекта, для Гольдмана и является фундаментальным достижением Лукача: он сделал возможным разрыв с неокантианским позитивиз мом, полностью занятым обоснованием методов
8
частных наук, взятых такими, как они есть, вне отношения к проблеме обоснования. Как написал об этом однажды Хайдеггер, неокантианство, не смотря на обращение к Канту, свидетельствовало о глубокой неприязни к немецкому идеализму и «ме тафизике». Этот широко распространенный пози тивизм был порожден определенной исторической ситуацией, декларировавшей не только свою ста бильность, но и свойственный ей бесконечный про гресс: на самом же деле, эпоха была открыта для кризиса, открыта больше, чем позволяло увидеть ее внешнее спокойствие.
Начиная с 1909 года, отвергая оптимизм этой университетской философии, Лукач в Метафи зике трагедии вернулся к подлинному источнику вдохновения мысли Канта. Гольдманн, отталки вающийся от этого текста в своих истолкованиях Канта и Паскаля, видит в нем первое проявление экзистенциалистского мышления, выражение кризиса западного индивидуализма: философию конечного, в которой только осознание смертно
сти открывает доступ к достоверности. |
Метафи |
|
зика трагедии |
фигурирует среди других |
очерков |
в книге Душа |
и формы, где Лукач исследует раз |
личные формы с целью встретить там возмож ность судьбы, связанной с наивысшей формой. Он раскрывает желание (Sehnsutcht) как смерть «жизни», эмпирического Я, в качестве возмож ности формы, но также как разрушение всякой формы в мистике. Желание способно возвышать ся над собой, достигать наивысшей формы, нахо дить свою высшую цель и свою окончательную ограниченность лишь в трагедии, когда оно дос тигает самости {Selbstheit, Ichheit), являющейся
9