1997 Года[437], валютные запасы исчерпаны[438], а

объем кредита, который был выделен стране

^[432] - См. Goldstein M. The Asian Financial Crisis: Causes,

Cures, and Systemic Implications. Wash., 1998. P. 27.

^[433] - См. Thurow L. Head to Head. P. 62.

^[434] - См. Reich R.B. Tales of a New America. P. 56.

^[435] - См. Gough L. Asia Meltdown. The End of the Miracle?

Oxford, 1998. P. 111.

^[436] - См. Gibney F. Stumbling Giants // Time. 1997.

November 24. P. 55.

^[437] - См. Financial Times. 1997. November 21. P. 1.

^[438] - См. Schuman M., Cho N. Korea Moves to Tackle

Economic Woes // The Wall Street Journal Europe. 1997. November 20. P. 28.

в конце 1997 года, превосходит международную финансовую помощь,

предоставленную ранее Мексике, которую мало кто способен отнести к числу

развитых стран^[439]. Еще более катастрофическими стали

последствия в Малайзии и Индонезии: в первом случае имеют место фактически

полная изоляция страны от внешнего мира и отмена конвертируемости ринггита,

во втором -- инфляция, превысившая 1000 процентов в годовом исчислении, а

также резкое снижение уровня жизни привели к гражданским волнениям, свергшим

в мае 1998 года режим президента Сухарто. Фондовые рынки всех стран

Юго-Восточной Азии оказались фактически уничтоженными.

Кризис 1997 года, начавшийся на периферии постиндустриального мира, по

сей день не оказал существенного влияния на глобальную финансовую

стабильность. Несмотря на то, что летом 1997 года, после первых признаков

дезорганизации на мировых рынках, в США и Европе появился ряд публикаций,

авторы которых указывали на реальную возможность финансового кризиса в

развитых странах^[440], они не были приняты во внимание

инвесторами, так как подобные предсказания появлялись и появляются с

завидной регулярностью, в то время как котировки на протяжении семи

последних лет продолжают свой повышательный тренд. 16 июля 1997 года индекс

Доу-Джонса впервые закрылся на уровне, превысившем 8000 пунктов, и достиг 6

августа своего рекордного для 1997 года значения в 8259,31 пункта. В

октябре, когда азиатский кризис стал неоспоримой реальностью, индекс

претерпел некоторую коррекцию, закрываясь на уровне около тех же 8000

пунктов. Крах котировок в Гонконге стал первым примером того, что паника

среди азиатских инвесторов перекинулась на Уолл-Стрит и европейские биржи.

Однако значимость потрясений октября 1997 года, которые многие аналитики

поспешили сравнить с событиями, имевшими место за десять лет до

этого^[441], отнюдь не оказалась столь велика. Снизившись за

неделю, с 21 по 27 октября, с 8060 до 7161 пункта, то есть несколько более

чем на 11 процентов, основной американский фондовый индекс вернулся к

прежним позициям исключительно быстро: менее чем через полтора месяца, 5

декабря, он закрылся на уровне в 8149 пунктов и завершил год на отметке 7908

пунктов, что было почти на 23 процента выше уровня закрытия 1996 года. В

Европе также не было зафиксировано никаких катастрофических последствий ази-

^[439] - См.: Kristof N.D. Crisis Shakes Faith In the 'Asian

Miracle' // International Herald Tribune. 1997. November 22-23. P. 1.

^[440] - См., напр.: Kadlec D. Wall Street's Doomsday

Scenario // Time. 1997. August 11. P. 28-29.

^[441] - См.: Gleick E. How Low Will They Go? // Time. 1997.

November 3. P. 29.

атской нестабильности. В ходе октябрьского кризиса 1997 года индексы в

Лондоне снизились на 7,6 процента, в Париже -- на 11,2, во Франкфурте -- на

14,5 процента, причем обратные подвижки были весьма

быстрыми^[442]. Между началом января и концом июня 1998 года

основные фондовые индексы поднялись до небывалых значений: американский

Доу-Джонс -- с 7908,25 до 9367,84, немецкий DAX -- с 4249,7 до 6217,83,

итальянский MIBTEL -- с 16806 до 26741, французский САС-40 -- с 2998,9 до

4404,9. Максимальный рост в данном случае составил 59,12 процента,

минимальный -- 18,46 процента за полгода.

К началу 1998 года стало возможным подвести некоторые итоги азиатского

кризиса для западных финансовых рынков и экономики постиндустриального мира

в целом. Во-первых, существенно снизились цены на сырьевые и промышленные

товары, что было обусловлено девальвацией азиатских валют и увеличением

экспорта из охваченных кризисом стран; производители сырья не могли больше

ориентироваться на прогнозы об увеличении его потребления в Азии и вынуждены

были снижать цены. Уже на этом этапе стало очевидным, что следующей жертвой

катастрофы должна стать Россия, экономика которой была в максимальной

степени ориентирована на экспорт энергоносителей и сырья. Во-вторых,

оказалось, что роль сокращения экспорта товаров и услуг из развитых стран,

связанного со снижением платежеспособного спроса в Азии, существенно

преувеличена, и этот процесс фактически не коснулся высокотехнологичных

производств, в отличие от отраслей, производивших индивидуализированные

товары, предметы роскоши, а также туризма и авиаперевозок. В-третьих, и это

следует отметить особо, выявилась большая непредсказуемость финансовых

рынков внутри самих развитых стран. Так, если взять в качестве примера

вполне успешный для американского индекса Доу-Джонса 1995 год, в течение

которого он вырос на 31,8 процента, то можно увидеть, что средние ежедневные

колебания цен закрытия рынка (безотносительно к тому, заканчивались ли торги

повышением или понижением) составили в течение года 20,8 пункта при среднем

значении индекса в 4215 пунктов. Напротив, в 1997 году средние ежедневные

колебания цен закрытия рынка составили 79,0 пункта при среднем значении

индекса в 7639 пунктов. Таким образом, если в 1995 году среднее ежедневное

колебание не превышало 0,45 процента, то в 1997 году оно достигло 1,02

процента^[443].

^[442] - Wall Street Claws Its Way Back // International

Herald Tribune. 1997. October 29. P.I.

^[443] - Сведения получены из статистических баз системы

"Reuters". Автор благодарит за проведенные расчеты старшего трейдера

Московско-Парижского банка (г. Москва) г-на Д.Егошина.

Данная тенденция вполне проявилась в следующем году. Начав его быстрым

повышением, индекс Доу-Джонса превысил 9000 пунктов 6 апреля и достиг

максимума в 9338 пунктов 17 июля. Индексы на европейских биржах росли

значительно быстрее; причиной возможного спада могла послужить лишь

очередная внешняя дестабилизация. На этот раз источником финансовых проблем

стала Россия, страна, фактически полностью выключенная из мировых финансовых

и торговых потоков, однако исключительно значимая в политическом отношении.

Крайне неблагоприятная внешнеэкономическая ситуация (к этому моменту,

несмотря на все усилия ОПЕК, цена на нефть снизилась с 18 до 11,4 долл. за

баррель, что стало минимальным значением с начала промышленного

использования этого сырья в конце прошлого века), неэффективная

экономическая политика, проводившаяся правительствами В.Черномырдина и

С.Кириенко, гигантские государственные расходы, неспособность финансовых

ведомств обеспечить налоговые поступления в бюджет, а также активный вывоз

из страны капиталов, нередко полученных криминальным путем, поставили

Российскую Федерацию на грань экономического коллапса. В условиях, когда

одной из основных задач считалось поддержание курса рубля, отвечавшее чисто

политическим задачам, правительство прибегло к дополнительным

заимствованиям, получив согласие на кредит МВФ в сумме 18 млрд. долл. и

доведя ставки по рублевым обязательствам до 200 процентов годовых.

Перенапряженность финансовой системы привела к отказу государства от выплат

по ГКО (17 августа), краху большинства крупных банков, обесценению рубля в

четыре раза менее чем за полгода, падению фондового индекса РТС более чем в