Разрешенные и запрещенные темы

Мы описали в общих чертах основные инструменты, используемые в авторитарных государствах для контроля над средствами массовой информации. Теперь давайте посмотрим, какие темы считались неприемлемыми, а потому запрещенными. В соответствии с авторитарной концепцией природы и назначения государства все средства, оперирующие внутри государственной системы, должны способствовать достижению ее целей и проведению ее курса. Как важный социальный инструмент средства массовой информации вписывались в этот общий принцип, и их содержание рассматривалось и оценивалось в свете их вклада в достижение целей, поставленных государством. Определять или подвергать сомнению такие цели не входило в функцию прессы, а являлось компетенцией личности или группы, осуществляющей политическую власть.

Проводники авторитарной доктрины не часто выдвигали возражения против обсуждения политических систем в широком философском смысле. В отличие от современных коммунистов они не требовали безусловного признания какого-либо набора теоретических принципов. Обычно они не выдвигали претензий к средствам информации, если те избегали прямой критики действующих политических лидеров и их начинаний, и терпели отход от политических принципов, на которых покоилась их собственная политическая система, с благосклонностью, какую не часто демонстрировали в современных коммунистических и фашистских кругах. He допускалась только открытая попытка лишить сами власти их положения. Можно было подвергать сомнению политическую машину, но те, кто управлял этой машиной, должны были быть неприкосновенны. <50> В шестнадцатом веке, например, Елизавета 1 дозволяла, а иногда даже поощряла, дискуссию по широкому кругу вопросов при условии, что ее собственное право принимать конечные решения не ставилось под сомнение.

Область разрешенной дискуссии расширялась по мере того, как пирамида групп внутри общества становилась уже. Сам народ, составляющий массы подданных, считался неспособным разбираться в политических проблемах, поэтому любое обсуждение политических вопросов этой группой не поощрялось. Средства информации, адресованные к этой группе, подвергались более тщательному надзору из-за опасности, что они могут растревожить массы или вызвать у них интерес к вещам, в которых те не разбирались и за которые они не несли прямой ответственности. Более широкий диапазон дискуссии дозволялся в генеральных ассамблеях^ пресвитериан, которые часто сами были частью авторитарной политической машины. На членов этой группы была возложена общественная миссия, и теоретически им можно было доверять в том смысле, что они ограничат свои дискуссии обсуждением того, как можно помочь центральной власти выполнить ее задачи. Но даже ассамблеи часто оступались, и монарху время от времени приходилось напоминать членам этой группы, что им не следует вторгаться в сферу полномочий короны. Обсуждение наиболее важных проблем было прерогативой тайного совета, членам которого из-за их зависимости от центральной власти можно было доверить «государственные секреты».

Распространение информации о делах правительства — не путать с обсуждением государственной политики — укладывалось в ту же общую схему. В большинстве авторитарных государств не публиковалось практически никакой информации о самих проблемах и ходе их обсуждения в центральном совещательном органе. Гласности предавались только те решения, которые требовали всеобщего согласия или поддержки. <51> Даже генеральные ассамблеи закрывали двери перед публикой, и тех членов ассамблеи, которые обсуждали ход расследования текущих вопросов за ее стенами, нередко наказывали. Поскольку ассамблея не была представительным органом в терминах демократической традиции, не существовало каких-либо причин, по которым давление или пожелания масс могли помешать ходу обсуждения вопросов в ассамблее. В этом снова проявлялась теория общественной ответственности. Поскольку ассамблея была органом с традиционно возлагаемыми на нее обязательствами, ей следовало предоставить возможность работать в атмосфере, которая была бы свободна от вмешательства со стороны лиц или групп, у которых подобных обязательств не было.