Корни теории

Либертарианская теория была соединением различных идей, и ныне появляющаяся теория социальной ответственности точно так же складывается из идей, принадлежавших разным людям. Те, кто сделал вклад в эту теорию, могли бы отвернуться от нее в целом так же, как, скажем, Мильтон, который предложил идею процесса возвращения к истине, ставшую частью либертарианской теории, придрался бы к этой теории в ее полном виде.

Теория социальной ответственности все еще находится в состоянии, когда новые идеи пересаживаются на традиционную теорию. Тем не менее Комиссия по вопросам свободы печати в своих различных книгах, выпущенных после второй мировой войны, сделала очень

115

многое, чтобы превратить идею социальной ответственности из простого придатка традиционной теории в но--вое и цельное теоретическое построение. Особенно существенными в этом смысле были книги «Свободная и ответственная пресса», созданная Комиссией в целом, и «Свобода печати: Контуры принципа», написанная Уильямом Хокингом, членом этой Комиссии. Даже среди самих членов Комиссии не было полного единодушия, поскольку некоторые из них твердо придерживались традиционных убеждений, а кто-то с ними существенно расходился. Но все члены Комиссии согласились написать совместный доклад и краткое «Изложение принципа».

Как и либертарианская теория, теория социальной ответственности, возникающая на ее месте, является англо-американским понятием. Примерно в то же время, когда Комиссия начала издавать свои доклады, Королевская комиссия по делам прессы, образованная по настоянию Национального союза журналистов, начала изучать проблему концентрации в британской прессе и рассматривать пути улучшения работы прессы в Великобритании. Доклад Королевской комиссии созвучен трудам Комиссии по вопросам свободы печати и дополняет их.

Необходимо помнить, что теория социальной ответственности пока действительно не более чем теория. Но и в этом качестве она имеет важное значение, потому что она подсказывает направление, в котором движется теоретическая мысль, разрабатывающая вопросы свободы печати. Кроме того, некоторые аспекты теории были воплощены на практике.

В Великобритании, например, по рекомендации Королевской комиссии был создан Генеральный совет по печати, призванный способствовать развитию в прессе духа общественной ответственности и служения обществу. Основная функция Совета состоит в осуждении и предании гласности сомнительной практики в прессе, расследовании жалоб, восстановлении справедливости, если жалобы оказываются обоснованными, и в ответах

116

на них, если жалобы беспочвенны. Первый годичный доклад, опубликованный Советом, содержал обвинения в адрес некоторых конкретных газет и обзор тенденций, наблюдаемых в прессе в целом.

Если говорить об Америке, то здесь издатели нескольких газет, из которых мы упомянем лишь «Пост-Диспеч» в Сент-Луисе, «Курьер-джорнэл» в Луисвилле, «Джо-нэл» в Милуоки и газеты Коулза в Айове и Миннесоте, проявляют чувство высокой ответственности перед сообществами, которым они служат. Киноиндустрия, работающая в условиях самоцензуры, служит общественным интересам, как она их понимает. Радио и телевизионные сети и станции, обязанные по закону служить общественным интересам, работают во имя того, что они считают общественным благом. Многие, без сомнения, отметят, что существует глубокое расхождение между подлинными общественными интересами и тем, как их понимают кинематограф, радио и телевидение. Дело, однако, не в этом. Важно то, что саморегулирование в кинематографе и государственное регулирование в вещании означают разрыв с традиционной теорией прессы. Эти факты больше сочетаются с теорией социальной ответственности, чем с либертарианской теорией.

Когда архитекторы федеральной конституции добавили поправку, устанавливающую свободу печати, у них не было намерения связывать издателей определенными обязательствами в обмен на их свободу. Как сказал Чарльз Бирд, свобода печати означала «право быть справедливым или несправедливым, пристрастным или беспристрастным, правым или неправым в колонках новостей и в колонке редактора», и сообщение правды имело к ней очень малое или вообще никакого отношения (77:13). В первые годы после создания новых Соединенных Штатов пресса действительно была пристрастной, злобной и несдержанной, и Фрэнк Лютер Мотт назвал начало девятнадцатого века «средневековьем пристрастной журналистики». Не исключено, что издатели думали, будто общественное мнение одобряет их

11 7

перегибы, поскольку общественное мнение требовало положить коней ограничениям свободы печати.

Существовала, однако, и более глубокая причина, по которой архитекторы конституции дали издателям свободу действий, и мы исследуем эту причину более подробно, когда будем обсуждать посылки, лежащие в основе нарождающейся теории социальной ответственности прессы. Создатели конституции были детьми эпохи Просвещения, и их предположения о природе человека и об отношении человека к государству были заложены в инструмент, который они конструировали. Они считали, что правительство — главный враг свободы и пресса должна охранять свободу личности от посягательств правительства. Если бы пресса была свободной, люди бы высказывались. Да, конечно, они могли лгать, клеветать и передергивать. Но чудесная невидимая рука, которую представлял себе Адам Смит, и процесс возвращения к истине, который разглядел Джон Мильтон, все исправят. Человек станет искать истину в бушующем море идей, захлестнувших рынок, и, будучи разумным, он отличит правду от лжи, а добро от зла.

В какой-то момент, однако, оптимистическая вера в то, что практически абсолютная свобода и природа человека несут в себе естественные ограничители, способные поправлять прессу, стала уменьшаться. Довольно значительная часть ясно мыслящих американцев начала требовать от прессы соблюдения норм в ее работе. Они угрожали, что, если пресса не будет следовать некоторым из этих норм, ей будет предписано соблюдать их в законодательном порядке, и такие законы действительно были приняты. Издатели, главным образом по собственной воле, стали увязывать свободу с ответственностью. Они разрабатывали кодексы этичного поведения и руководили своими средствами информации, проявляя некоторую заботу об общественном благе, по крайней мере, как они его понимали. Короче говоря, в какой-то момент стал выявляться мотив социальной ответственности, и, чтобы понять, в каких условиях это происхо-

118

дило, давайте рассмотрим исторические причины этого мотива, прежде чем подвергнем его критическому обсуждению.