Технологическая подоплека теории

Появление теории социальной ответственности было порождено несколькими обстоятельствами. Первое из них заключалось в технологической и промышленной революции, которая изменила лицо страны и американский образ жизни и которая повлияла на природу самой прессы. Вторым обстоятельством была острая критика, часто звучавшая в адрес средств массовой информации, которые становились все более влиятельными и вездесущими, и эта критика иногда несла в себе немую угрозу введения государственного регулирования. Кроме того, возник новый интеллектуальный климат, и он заставлял некоторых людей с подозрением относиться к основным постулатам эпохи Просвещения. И наконец, в среде журналистов рос профессиональный дух, и эта тенденция была вызвана тем, что в журналистику приходило все больше принципиальных и образованных людей, а индустрии коммуникации отражали растущее чувство социальной ответственности у деловых людей Америки и в промышленности в целом.

Технологическая и промышленная революция, а также социальные изменения, которые она принесла, имели многообразные последствия для прессы. Технологические достижения помогли увеличить объем, скорость подачи и точность старых средств информации и принесли с собой такие новые средства, как кино, радио и телевидение. Индустриализация сопровождалась ростом объема рекламы, которая стала главным средством экономической поддержки для газет, журналов и вещания. Она также сопровождалась урбанизацией, и большие скопления людей сделали возможным появление газет с большими тиражами. Успехи в образовании и появлении большого числа новых граждан колоссально увеличили рынок для прессы, которая стала всепроникающим по-

119

средником. Она также стала контролироваться сравнительно малым числом владельцев. Технологические достижения позволили всего нескольким средствам информации обслуживать огромную аудиторию. Однако технически возможность обращаться к большой аудитории стоила дорого. По мере того как издательские предприятия становились все крупнее и стоили все дороже, новичкам было труднее и труднее открывать новые предприятия в коммуникационной сфере, и многие старожилы не смогли выжить. Собственность на средства информации сконцентрировалась в руках сравнительно немногих владельцев. Число ежедневных газет постоянно уменьшалось, все меньше становилось городов, где были конкурирующие между собой газеты. На долю пяти громадных издательств приходилась большая часть всех журнальных тиражей и средств, затрачивавшихся на журнальную рекламу. Еще пять компаний производили почти все фильмы, которые смотрели американцы. Две или три сети обслуживали практически все вещательные станции в стране.

Растущая критика прессы

Превратившись в гигантское и всепроникающее орудие массовой коммуникации, пресса стала объектом серьезной критики. Первая книга, содержавшая нападки на прессу, появилась в 1859 году, но пресса подвергалась критике и раньше. В двадцатом веке напор критики стал гораздо сильнее.

Как правило, темы, по поводу которых пресса становилась предметом критики, в двадцатом веке сводились к следующему:

1. Пресса пользуется своей огромной властью в собственных интересах. Люди, владеющие прессой, проводят свои собственные взгляды, особенно в вопросах политики и экономики, и ущерб мнению оппонентов.

2. Пресса пресмыкается перед большим бизнесом и временами позволяет рекламодателям контролировать редак-

120

ционную политику и содержание редакционных комментариев.

3. Пресса сопротивляется социальным переменам.

4. В освещении текущих событий пресса часто обращает больше внимания не на существенное, а на поверхностное и сенсационное, а развлекательным материалам, которые она представляет, зачастую недостает содержательности.

5. Пресса является угрозой общественным нравам.

6. Пресса без достаточных на то оснований вторгается в частную жизнь людей.

7. Пресса контролируется одной социально-экономической группой, ограниченной «классом предпринимателей», и новым людям трудно пробиться в эту сферу, а следовательно, ставится под угрозу свободный и открытый рынок идей.

Таковы были общие обвинения против прессы в целом, а их конкретные пункты менялись в зависимости от момента и от того, какое средство информации имелось в виду.

Книги и журналы, возможно, подвергались критике реже, чем другие средства информации. Тем не менее отдельные книги время от времени с начала этого века подвергались осуждению за развращение общественных нравов. Ту же судьбу разделило большое число книг, выпущенных в дешевых бумажных обложках в сороковые и пятидесятые годы. Журналам часто попадало в тех случаях, когда критиковали всю прессу оптом, а иногда их критиковали и прицельно, осуждая за малую общественную пользу и слишком большое внимание к коммерческой стороне дела. Самая громкая критика раздавалась в адрес маргинальных периодических изданий, которые имели дело с порнографией и комиксами, за то, что они способствовали разложению нравов и толкали молодежь к преступлениям.

Многие из направлений тогдашней критики в адрес газет были сформулированы Уиллом Ирвином в 1911 году в серии статей в журнале «Коллиерс» (71). Ирвин, в частности, отмечал, что источник влияния газет перекочевал из редакционных статей в колонки новостей и что не

121

только реклама, но сама коммерческая природа газет ответственна за многие из их несовершенств. Он отмечал также, что проникновение новых участников в эту среду крайне затруднено. Поскольку реклама становилась для газет все более важной, ее рассматривали как низменную силу, которая отравляла колонки новостей, а редакторов заставляла не пропускать материалы, неблагоприятные для крупных рекламодателей. Такого взгляда придерживались Эптон Синклер в «Медной марке», вышедшей в 1919 году, и Джордж Сельдес в «Свободе печати», написанной в 1935 году. Сельдес проводил эту точку зрения в информационном бюллетене «Ин фэкт» в сороковые годы, но к тому времени подобные упреки уже воспринимались с сомнением, поскольку критики прессы признали, что как предприниматель издатель, естественно, мог разделять мнение других предпринимателей и испытывать на себе их влияние, которое проявлялось в поведении его газеты. В качестве предпринимателей в тридцатые годы издатели были мишенью для критики, направленной против предпринимательства в целом, и были героями таких групповых портретов «лордов прессы», как «Американская палата лордов» Гарольда Икиса, и таких индивидуальных портретов, как «Суверенный Херст» Фердинанда Ландберга. В сороковые годы главное беспокойство у критиков вызывало падение общего числа ежедневных газет, при том, что тиражи были рекордно высокими, и многие наблюдатели считали, что такая ситуация может стать препятствием для свободного обмена идеями.

Обвинения против кино начиная с двадцатых годов остаются одними и теми же: утверждают, что оно подрывает нравственность и что оно не сумело поднять уровень общественного вкуса. В двадцатые годы кинематограф подвергался яростной критике за пристрастие к сексу, похотливую рекламу и эскапады кинозвезд в жизни, а не на экране. Под давлением общественного мнения киноиндустрия создала механизм самоконтроля и выработала первый из своих этических кодексов. После этого критики нападали на кино за показ секса и наси-

122

лия, за искажение картины американской жизни и за инфантильность сюжетов. В июле 1938 года Министерство юстиции возбудило судебные процессы против крупнейших кинокомпаний на том основании, что они прибегали к монополистической практике и незаконному ограничению торговли в производстве, распределении и демонстрации кинофильмов. После десятилетних слушаний и разбирательств Верховный суд пришел к заключению, что пять полностью интегрированных компаний имели целью установить монополию на демонстрацию фильмов, хотя он не обнаружил монопольной или незаконной практики при их производстве. По предписанию суда или по соглашению, заключенному между сторонами, к 1952 году пять крупнейших производителей должны были избавиться от кинотеатров, которыми они владели, и прекратить торговую практику, наносящую ущерб независимым кинопрокатчикам.

Критика в адрес радио и телевидения сложилась в уже знакомую схему, и некоторые из претензий имеют отношение к господству в эфире программ, составляемых двумя или тремя основными сетями. Одна общая претензия сводится к тому, что программы составляются не сетями, как должно было бы быть, а рекламодателями и их агентами, которые подбирают состав исполнителей и покупают время, чтобы передавать их вместе со своими раздражающими рекламными вставками. Другой причиной недовольства является то, что станции не служат местной общественности, давая шанс местным талантам, обсуждая местные проблемы и так далее, а стали вместо этого просто каналами реализации для больших сетей. Еще одно частое обвинение состоит в том, что у слушателя есть только мнимый выбор между программами: в какой-то определенный момент он выбирает не между программой о культуре и комедией, а между двумя очень похожими комедиями. Критики также высказывали возражения по поводу преобладания развлекательных программ над серьезными и по поводу низкого качества предлагаемого развлечения. Другие критики отмечали, что при обсуждении общественных проблем ра-

1 23

дио и телевидение делают явный выбор в пользу консервативных обозревателей, избегая настоящей и полнокровной дискуссии. У телевидения к тому же был замечен дополнительный недостаток: при составлении телевизионных программ делается слишком большой упор на преступность и насилие.