Новый интеллектуальный климат

Интеллектуальный климат двадцатого века, по-видимому, способствовал развитию концепции теории социальной ответственности и упадку либертарианской теории. Как однажды заметил Алфред Норт Уайтхед*, ментальность эпохи выводится из мировоззрения, доминирующего среди образованных слоев общества, и это мировоззрение влияет на образ мыслей а таких областях, как этика, религия и паука (82:VMI). Из этого следует, что теория прессы, которая коренным образом расходится с ментальностью этой эпохи, может по праву быть изменена или полностью отброшена. Между тем либертарианская теория не соответствует возникающему мировоззрению, которое, по всей видимости, заменяет то, при котором либертарианская теория зародилась, как вполне правдоподобно указывает Джей У. Дженсен (73).

была приспособлена к мировоззрению эпохи Просвещения. Ее основой была находящаяся в вечном движении ньютоновская мировая машина, извечно подчиняющаяся ходу вещей е соответствии с неизменяемыми законами природы; философия естественных прав Джона Локка, настаивающая на неотъемлемости свободы и на разумности человека; доктрина классической экономики, настаивающая на минимальном вмешательстве государства в экономику и отстаивающая убеждение, что, работая в собственных интересах, люди неизбежно будут работать на общее благо; и процесс возвращения к истине, в соответствии с которым, как формулировал его Джон Мильтон, исти-

________________________

*Алфрел Норт Уайтхед (1861—1947) — английский математик и философ. (Примеч. пер,}

124

на обнаружит себя в результате свободного столкновения идей на открытом рынке.

Однако революция в современном мышлении почти полностью разрушила мировоззрение, на которое опиралась либертарианская теория прессы. Возникающее мировоззрение двадцатого века формируется в результате революции, произведенной Дарвином и Эйнштейном и вызвавшей глубокие изменения в мышлении образованных слоев общества. Дженсен так подытожил воздействие современного мышления на либертарианскую теорию:

«Совершенно очевидно, что философские основания традиционной концепции свободы печати были стремительно подорваны революцией в современном мышлении. Статичная и неподвластная времени мировая машина Ньютона была разрушена идеей эволюции и динамичными понятиями современной физики. Доктрина естественных прав, предложенная Локком, была низвергнута не только философией романтизма, но и современной общественной наукой. Классическая экономика свободного предпринимательства была отвергнута большинством современных экономистов и практически всеми современными индустриальными странами. Более того, мильтоновская доктрина «процесса возвращения к истине» последнее время перестала вызывать доверие» (73: 405-406).

Идеи, разрушившие ньютоновскую космологию и философские основы традиционной теории, более сочетаются с коллективистской теорией общества, чем с теорией индивидуализма, давшей начало либертарианской системе. Каждая из этих двух до некоторой степени антагонистических теорий общества, и индивидуалистическая и коллективистская, влечет за собой важные следствия относительно функций прессы и относительно того, каким образом эти функции выполняются. Согласно теории индивидуализма, личности отдается приоритет перед обществом. В противоположность этому в коллективистской теории предполагается, что общество имеет первоочередное значение по сравнению с личнос-

125

тью. Логическим завершением коллективистской теории безусловно является тоталитаризм, представленный фашизмом и коммунизмом.

Тем не менее даже общество, функционирующее в согласии с принципами теории индивидуализма, перенимает в каких-то аспектах некоторые элементы коллективизма. Теория социальной ответственности представляет собой именно такое переплетение идей. Это не означает, что теория социальной ответственности даже в самых крайних своих проявлениях является свидетельством тяготения к тоталитаризму. Напротив, социальная ответственность средств информации рассматривается в данной теории как гарантия против тоталитаризма. Комиссия по вопросам свободы печати констатировала, что привлекательная идея, будто правительство может , разрешить все проблемы, проистекающие из сложности современного общества и из концентрации власти в каких-то областях, таит в себе серьезную потенциальную опасность для свободы печати. Если нация доверяет правительству исправление ситуации, в которой находится пресса, это может означать, что, сама того не желая, она движется к тоталитаризму. «Если современному обществу требуются крупные организации массовой коммуникации и если эти организации становятся такими мощными, что превращаются в угрозу демократии, если демократия не может решить проблему их разукрупнения, тогда эти организации должны контролировать себя сами или контролироваться правительством. Если они контролируются правительством, мы теряем нашу главную гарантию против тоталитаризма и в то же время делаем большой шаг по направлению к нему» (66:5).

Идеи, на которых основывается демократический капитализм, в двадцатом веке тоже претерпели изменения, и убеждение, что каждый предприниматель, эгоистично преследуя собственные интересы, будет автоматически способствовать общему благу, уступило дорогу убеждению, что американские деловые круги и промышленность должны принять на себя определенные обязательства по отношению к общественности. Выра-

126

жение «к черту публику» уступило место выражению «потребитель — это король». Наряду с этим чувством ответственности перед общественностью, характерным для американского капитала и промышленности в двадцатом веке, пресса выработала понимание, что она призвана служить всеобщему благоденствию. Исполняя эту миссию, она заронила семена последовательной теории социальной ответственности.