Семиотическая функция права

Семиотическая (от греч. semeion — признак, знак) функция пра­ва непосредственно связана с его коммуникативной функцией. Она производна от того обстоятельства, что право представляет со­бой совокупность знаков, с помощью которых социальная инфор­мация фиксируется и накапливается в памяти общности. Обоб­щаясь, структурируясь и типологизируясь, эта информация переходит от поколения к поколению в качестве социальных про­грамм должного, формально-адаптивного поведения.

Без знаковой оформленности ни бытие права в качестве нор­мативно-регулятивного механизма, ни его практическое функци­онирование невозможны. В нормативных структурах права скон­центрировалась огромная социокультурная информация. Сжатая, уплотненная, лаконизированная, она может в данном случае срав­ниться с драгоценными камнями, заключенными в соответствую­щие обрамления-оправы.(140)

Обобщенно-знаковая форма придает нормативно-правовым структурам относительную самостоятельность существования в социокультурном пространстве и времени, делает их транспорта­бельными внутри этих протяженностей и достаточно удобными и приспособленными для духовно-практического усвоения новыми генерациями социальных субъектов. Она же позволяет правовым знаниям оформляться в типизированные программы для решения типовых социальных задач.

Совокупная семиотическая система правовой информации существует как внутренне дифференцированная целостность, со­стоящая из множества элементов. Эти элементы способны инте­грироваться в соответствии с самыми разными основаниями и принципами, что дает возможность для существования разнооб разных правовых цивилизаций. Однако при фактическом много образии правовых цивилизаций их сближают сходные цели — репродуцирование упорядоченных социальных связей и необхо димых для этого общественных условий.

Норма права в качестве знака способна сколь угодно долг( хранить в своей семиотической структуре обширное формализо ванное социальное знание. Предлагая должную модель поведе ния, норма не оговаривает всех тех обстоятельств, при которых эта модель является оптимальной. По сути императивность нор мы не категорична, а предположительна и оставляет достаточно широкий простор для самоориентации.

Социальный контекст, внутри которого присутствует норма-тивно-правовой семиозис, допускает варианты свободных воле­изъявлении, начиная от набора возможных принятых решений и вплоть до выбора средств по достижению поставленных целей.

Каждая норма права — это конкретная и в то же время доста­точная универсальная семиотическая форма органического соеди­нения элементов необходимости и свободы, долга и автономии, знания как возможности действовать и действия как реализсзан-ного знания. Сама по себе норма достаточно статична, а ее спо­собность к содержательно-смысловым трансформациям oi рани-чена. Но зато социокультурный контекст, внутри которого она пребывает, чрезвычайно динамичен. Через него она обретает до­полнительные смысловые и ценностные рефлексы, приобретает не­которую долю относительной семиотической изменчивости. Вокруг нее кипит «живая жизнь», идет общение, вершится разнообразная деятельность. Она же в этом потоке представляет собой семио­тическую «монаду», в которой сосредоточены программы общей стратегической направленности цивилизационного процес (141) Изобретение письменности радикально изменило характер нормативно-правового семиозиса. Устная речь, посредством ко­торой передавались требования обычного права, создавала весь­ма ограниченное пространство их действенности. Она требовала непосредственного орально-визуального общения в рамках хро-нотопоса «здесь и теперь». С развитием знакового письма нор­мы права обрели возможность качественно иного семиотического бытия, для которого перестали существовать прежние простран­ственно-временные ограничения. Они теперь могли подтверждать свою действенность в любой точке хронотопа данной цивилиза-ционной системы. Теперь, чтобы побудить индивида совершить определенный выбор и заставить действовать в определенном нор­мативном направлении, уже не требовался непосредственный орально-визуальный контакт. Писаное право создавало тоталь­ное семиотическое поле смыслов и значений, которые «достига­ли» индивида, где бы он ни находился.

Право как знаковая система научилось переводить на свой язык суть тех нормативных требований, которые прежде существовали внутри религиозных и нравственных предписаний как нечто «ря-доположенное» и ожидали своего исторического часа, чтобы об­лечься в специфическую, сугубо юридическую знаковую форму.