Норман Энджелл - Великое заблуждение Очерк о мнимых выгодах военной мощи наций

Все уменьшающиеся факторы физической силы

защитники войны, что война сама по себе желатель на? Не станут ли они утверждать, что можно начи нать войну даже без всякой необходимости и неспра ведливо, только из за того добра, которое она прино сит? Конечно, нет. При исследовании их аргументы приводят к следующему: война хотя и вредна, все же обладает искупительными качествами, приучая нас к выносливости, храбрости и тому подобному. Так ампутация ног или операция аппендицита приносит пользу. Но кто же из за этого станет воспевать тиф или рак! Подобный защитник войны мог бы восстать против присутствия полиции в городах, потому что граждане лишь тогда станут мужественными, когда города будут наполнены грабителями. Пожалуй, та кой проповедник отнесется с презрением к трусу, ко торый обратится к полиции с просьбой защитить его; он скажет: «Полиция существует лишь для людей слабых и трусливых. Что станет с суровой жизнью, если вы введете в нее полицию?»

Таким образом, рушится вся эта постройка; и если мы не слагаем поэм в честь тифа, то это лишь пото му, что тиф не имеет привлекательных сторон, а вой на их имеет. Вот истинная сущность всего этого, и было бы проще признаться, что если защитников вой ны не привлекает зрелище болезни, то зрелище вой ны обладает для них притягательной силой, и для мно гих из них является интересным видеть людей, борю щихся друг с другом. Есть что то в войне и во всех ее атрибутах, что возбуждает кровь даже самого миро любивого человека и призывает к каким то забытым

247

Глава V

инстинктам, не говоря уже о прирожденном восхище нии храбростью, о любви к приключениям и к геройс ким поступкам. Но все это очарование войны, связан ное со зрелищностью ее, отсутствует при современ ном ведении войны.

Чем образованнее мы становимся, тем более мы на чинаем считаться с тем, что человеческая психология есть сложный комплекс. Мы перестаем предполагать, поддаваясь привлекательности воинственного зрели ща, что столь же привлекателен и самый процесс вой ны; что готовность умирать есть единственное доказа тельство мужества или благородства характера.

В одной книге Стивенса, на которую я уже ссылал ся, я прочел следующее:

«А дервиши? Слава принадлежит тому, кто умира ет. Наши люди вели себя превосходно, но дервиши были великолепны. Их лучшая и храбрейшая армия сражалась с нами за Магдизм и легла за него кость ми. Их стрелки гибли, обступив черный и зеленый флаг, не жалея своих жалких самодельных патронов. Их копьеносцы ежеминутно бросались в отчаянную атаку, их конница возобновляла нападения под за лпами в упор, пока от нее ничего не осталось. Она бросалась на врага десятки раз, отступала и воз вращалась под градом пуль, не обращая внимания на то, что вся земля была усеяна трупами их пред шественников, хотя неприятель и оставался невре димым. Они бросались вперед сплоченными масса ми; передние ряды мгновенно таяли под градом пуль, но на их месте немедленно появлялись следующие ряды, которые так же быстро исчезали. Там, где

248

Все уменьшающиеся факторы физической силы

гибли одни, мгновенно появлялись другие, встречая смерть с той же отвагой.

Это были влюбленные в смерть безумцы. Под чер ным флагом, в кольце трупов, оставались только три человека. Они храбро глядели в лицо трем ты сячам солдат третьей английской бригады. Двое из них пали. Оставшийся в живых дервиш гордо вы прямился, глубоко вздохнул и, в последний раз про изнеся имя своего Бога, бросился со своим копьем на англичан. Его встретила шальная пуля, и он упал, покрывая своим телом то знамя, которое так непри миримо защищали дервиши».

Будем честны. Есть ли в истории европейских войн что нибудь более поразительное? Если мы пожелаем быть честными, мы должны сказать: «Нет». Но пос мотрим продолжение рассказа мистера Стивенса. Ка ков должен быть характер этих дервишей героев? Ко нечно, жестокий, но, во всяком случае, благородный. Они не продадут своего вождя. Люди, которые умеют умирать подобным образом, не изменят ему ради вы годы. Они, конечно, не развращены торгашеством!

Вот что мы находим через несколько глав после вышеописанной сцены:

«Власть Калифа прекратилась с его отъездом из Ом дурмана. Его собственные всадники убили пасту хов и похитили скот... Последователи Калифа стали убивать друг друга. Все население столицы Калифа бросилось грабить запасы... Удивительное проявле ние дикого ума! Шесть часов тому назад они добро вольно гибли за своего владыку, теперь они грабили его пшеницу. Шесть часов тому назад они убивали

249

Глава V

наших раненых, теперь они выпрашивают у нас мед ные монеты».

Это странное явление военной психологии свойст венно не только дервишам или дикарям. Образован ный и способный британский офицер пишет:

«Солдаты как каста не признают общего уровня нравственности. Они попросту не знают его. По нятно, почему мирные жители их боятся. В жизнен ной игре они не придерживаются тех же правил, что и порождает многие недоразумения, пока гражданс кое население не отказывается иметь дело с солдата ми. С точки зрения солдата, ложь, кража, пьянство, сквернословие вовсе не являются злом. Он крадет, как сорока. Я полагал, что язык матросов торгово го корабля достаточно скверен, но разговорная речь солдат по грубости и непристойности значительно хуже. Это их специальность. Точно так же терпимы они и ко лжи. “Врать как солдат” стало обычной ме тафорой. Он изобретает всякие сложные небылицы исключительно ради удовольствия лгать. Грабеж — одна из любимых игр, и не из за выгоды, а исклю чительно из любви к расхищению».

(Пожалуйста, не думайте, дорогой читатель, что я оскорбляю британского солдата. Я цитирую сло ва британского офицера, и такого, который относит ся к нему с симпатией). Он прибавляет:

«Являются ли кража, грабеж, ложь и сквернословие чем нибудь очень плохим? Если так, то солдат — плохой человек, но, по той или иной причине, с тех пор, как я познакомился с солдатом, я перестал от носиться нетерпимо к этим качествам солдата».

250

Все уменьшающиеся факторы физической силы

Яне знаю, какая из этих двух цитат является бо лее поразительным пояснением нравственного влия ния военной подготовки. Какой из этих двух фактов является более строгим осуждением этической атмо сферы милитаризма в военной подготовке? Какой из этих двух фактов является более убедительным дока зательством развращающего влияния войны?

Отдавая должное военным, должно признать, что они редко считают войну школой нравственного вос питания. «Война сама по себе, — высказался один офицер, — адски грязное дело. Но кто нибудь дол жен исполнять грязную работу мира, и я рад созна вать, что дело солдата заключается скорее в предо твращении войны, чем в ее ведении».

Что касается меня, то я не отрицаю, что мы мно гим обязаны солдату. Я даже не стал бы отрицать, что мы очень многим обязаны викингу. Нельзя прези рать ни того, ни другого. Оба они завещали нам отва гу, мужество и дух предприимчивости, умение нано сить тяжелые удары и переносить их, дух товарищес тва и строгой дисциплины, и многое другое. Но нельзя говорить о некотором побуждении, что оно безусловно хорошо или безусловно плохо. Та же психологическая сила, благодаря которой викинги были жестокими гра бителями, сделала их потомство отважными пионера ми и колонистами; и та же сила превращает значитель ную часть Америки в театр кровавых схваток, а на правленная иначе, превратила бы ее в цветущий сад. Недаром в жилах скандинавской расы, превратившей свой неприветливый и скалистый полуостров в группу

251

Глава V

цветущих и благоустроенных государств, служащих примером Европе и внушивших англосаксонским на родам свой трезвый, но благородный реализм, течет кровь викингов. Разве в гражданской жизни мы не на ходим применения лучшим качествам викинга и сол дата, хотя бы для того, чтобы говорить истину, как бы трудно и невыгодно это нам ни было?

Защитникам мира нет надобности отрицать эти факты. Нации любят солдат точно так же, как мы, будучи ребятами, увлекались пиратами, а многие из нас, быть может, даже и с пользой для себя, остаются детьми на всю жизнь. Но подобно тому, как, вырас тая, мы с сожалением узнавали, что не можем быть пиратами, что мы не можем сражаться с индейцами, точно так же настало время сознать, что мы перерос ли и занятие военным делом. Романтический призыв к войне так же соответствовал истине, как и приклю чения древних викингов, а позднее пиратов. Но ви кинги вымерли, пираты повешены, хотя я и не сомне ваюсь в том, что мы оплакивали их, читая о том, как их вешали. Пираты мешали промышленности и торгов ле тех, кто хотел честно зарабатывать себе на пропи тание. Пиратство, конечно, было великолепно, но мы не потерпим его на море, и те из нас, кто готов отдать солдату должное место в поэзии и легенде, которые признают вместе с Рузвельтом, Мольтке и другими качества, унаследованные от солдат, без которых мы, конечно, были бы слабым народом, — вместе с тем задают себе вопрос, не пора ли отвести ему место на книжной полке, рядом с легендами о викинге, не пора

252

ГлаВа VI

Государство как личность: ложная

аналогия и ее последствия

Почему нападение на государство не соответствует нападению на отдельное лицо. — Видоизменения нашего понятия о кол лективной ответственности. — Логический прогресс в этом отношении.

Хотя многие не согласятся с моим утверждени ем, мы все же любим отвлеченные понятия, основан ные лишь на полуистинах. В предшествующих гла вах мне, во всяком случае, удалось доказать следую щее: характер современного государства вследствие большого количества новых факторов, соответствую щих нашему времени, резко отличается от прежнего понятия о государстве. Все же те, кто является авто ритетом в этой области, ссылаются на аристотелевс кое определение государства, полагая, что все то, что произошло со времени Аристотеля, не имеет никако го значения.

Каковы эти факторы, было указано в предыду щих главах: во первых, перемена человеческой при роды, связанная с уклонением от стремления прибе гать к физической силе; это произошло, так как выяс нилось, что физическая сила не дает того результата, который можно получить от других форм энергии. Оно вызвано тем психологическим и чисто техничес ким развитием, о котором мы говорили в предыдущих

254

Государство как личность: ложная аналогия

главах. Очень редко и в ничтожной мере прибегаем мы к силе для достижения наших целей. Ко всем этим факторам нужно присоединить еще один, заслужива ющий рассмотрения, ибо он имеет значительно более прямое отношение к нашему вопросу о все продолжа ющихся столкновениях между державами.

Столкновение между державами требует обыч но представления о государстве как об едином целом, наделенном тем же видом ответственности, каким об ладает отдельная личность, которая, ударив нас, тем самым заставляет ударить ее в ответ. Между тем го сударство может рассматриваться как личность лишь

вочень ограниченном и все уменьшающемся отноше нии. Быть может, во времена Аристотеля это было иначе. Между тем, все хитро сплетенные теории, на которых основывается необходимость применения силы в международных отношениях, и предположе ние о том, что эти отношения всегда будут сопровож даться физической борьбой, происходят от той роко вой аналогии, которой на самом деле не соответст вуют факты.

Так, профессор Спенсер Вилкинсон, рассуждения которого по этому предмету пользуются таким внима нием, утверждает, что прекращение применения силы

вмеждународных отношениях невозможно, «пото му что применение силы для поддержания права есть основа всей культурной человеческой жизни и явля ется одной из главнейших функций государства, а вне государства не может быть ни культуры, ни жиз ни. Отличительным признаком государства является

255

Глава VI

суверенитет, т.е. объединение силы и права, и совер шенство государственного строя измеряется полнотой такого объединения».

Все это, независимо от справедливости высказан ного, непосредственно касается нашего вопроса. Про фессор Спенсер Вилкинсон пытается подтвердить свой тезис, указывая на случай, который должен до казать, что противники вооружения восстают против него, считая применение силы несправедливым. Быть может, это и так, но нет необходимости вводить во прос права. Если иные способы, помимо силы, ведут к той же самой цели при меньшей затрате усилий с на шей стороны, то с какой стати обсуждать вопросы от влеченного права? И когда он пытается подтвердить свою теорию, прибегая к примерам, которые на самом деле ничего не подтверждают, то это значит, что он спутал все выводы. Приведя третий стих из пятой гла вы Евангелия от Матфея, профессор Спенсер Вил кинсон говорит:

«Есть люди, которые предполагают, что приведен ные мною слова приводят к осуждению применения насилия между людьми или между народами. Тем людям, которые думают, что более справедливо по терпеть насилие или быть убитым, чем противопос тавить насилию насилие, я не могу ничего возразить. Над такими людьми мир не имеет власти, но я могу доказать им, что их теория приведет только к допу щению насилия по отношению к ним самим. Мно го лет тому назад население Ланкастера было пот рясено ужасным фактом. В одной деревне, в ок рестностях Больтона, жила молодая учительница,

256